Я должна честно проинформировать вас об этом.
– На каком основании, миссис Бартоломео?
– На основании морали, мисс Макинтош. Вся семья абсолютно аморальна и неподходяща. Вы только взгляните на себя.
Порция подняла глаза и улыбнулась. Если она опускается, она будет делать это с шиком. Иначе она не дочь своего отца.
– Миссис Бартоломео, вы и преподобный отец когда-нибудь плавали в речке?
– Конечно, нет. Я никогда не надевала эти открытые купальные костюмы.
– Я тоже, миссис Бартоломео, я тоже. Видите ли, я обнаружила, что гораздо веселее плавать голой. Я очень рекомендую вам когда-нибудь попробовать.
15
Репетиция "Двенадцатой ночи" началась спокойно. Но с того момента, как на сцену пришла Порция, группа почувствовала подспудное напряжение. Известие, что роль герцога Орсино будет играть Даниэль, только добавило беспокойства.
Было самое жаркое время дня. Тяжелый бархатный занавес колыхался от каждого движения воздуха. Никто не хотел идти на сцену, в жар ее ламп. К тому времени, когда Гораций занял свое место в переднем ряду, вся труппа была заражена мрачными предчувствиями.
– Покупка костюмов и новых декораций – это одно, Порция, но ты уверена, что Даниэль Логан сможет сыграть роль? – спросила Фаина, выразив молчаливый вопрос остальных.
– Я уверена. У этого человека такой склад ума, что ему достаточно просто прочитать вещь, чтобы запомнить ее.
– Но его манера произношения, дочка, сможет ли он передать все оттенки смысла, не вставая в позу павлина?
Хорошо поставленный голос Горация разнесся до задних рядов театра, где в темноте стоял Даниэль.
– Думаю, да, – спокойно ответила Порция. – Он поразительный человек. Я верю, что он может сделать все, что задумает.
Даниэль пошел по проходу. Что-то в тоне Порции обеспокоило его. Раньше она боролась с вторжением Даниэля в ее жизнь на каждом шагу этого пути. Теперь она казалась смирившейся, ее непокорность потускнела, и он не был уверен, что ему это нравилось.
– Благодарю вас за доверие, – сказал Даниэль, дойдя до сцены, – но боюсь, что я не актер. Мне нужно, чтобы вы все помогли мне.
Они работали весь день, обкатывая детали, отрабатывая интонации голоса и нюансы, которые так эффектно обыгрывал Гораций.
Порция заставила себя сыграть роль как ни в чем не бывало. Любовь Виолы к герцогу зазвучала по-новому, когда Порция следовала его указаниям, выражала его чувство к прекрасной Оливии.
Когда они достигли финальной части пьесы и герцог взял Виолу за руку, заставив ее взглянуть на него, Порция почувствовала, что ее сердце сжалось с такой болью, что ей стало страшно.
Она была близка к обмороку. Проведя час за часом в близком общении с этим человеком, она была совершенно выбита из колеи. Она думала, что сумеет пройти через этот день. Но это оказалось невозможным. Каждый раз, когда он говорил, она чувствовала боль. Она приготовилась стоять возле него, играть свою роль, как делала сотни раз. Но это было другое. Играть роль было больно, потому что она больше не играла. Она любила человека, которого не могла позволить себе любить.
– Порция, э-э-э, Филипп, – запоздало поправился из-за кулис Гораций. – С тобой все в порядке? Ты выглядишь чрезвычайно напряженным.
– Со мной все в порядке, папа.
Но это было не так. Она вся словно расходилась по швам, и, казалось, ничто не могло остановить этого.
– Расслабься. Как ты можешь требовать от Даниэля, чтобы он отвечал должным образом, когда он разговаривает с забором?
– Все правильно, папа, зови меня Порцией. Даниэль знает, что Филиппа не существует. Извини. Я постараюсь играть лучше.
– Все хорошо, Порция, – проговорил Даниэль, сдерживая дыхание. – Все получится.
Она не осмелилась взглянуть на него. Напряжение в его голосе сделало ее нервы еще более натянутыми. Как она будет общаться с Даниэлем в следующие несколько дней?
Порция отошла и примостилась на ящике, который изображал кирпичную стену. Еще немного, и она убежала бы, чтобы найти укромный уголок и подумать о том, что произошло между ними. Только бы суметь пройти последнюю сцену с Даниэлем.
– Хорошо, все, давайте продолжать сцену! Порция, займи свое место. Себастьян только что открыл, что Виола, его пропавшая сестра-близнец, не утонула, а переоделась пажом герцога. Себастьян признается, что его принимали за его сестру, и он вместо нее дрался на дуэли и выиграл прелестную Оливию. Теперь, Даниэль, вы стоите в шаге от Виолы и смотрите на нее. Вы понимаете, что преданная Виола – не мальчик. Она добрая и любящая женщина, и вы хотите ее. Виола, вот чего от тебя ждут! Герцог готов выразить свою любовь к тебе, Порция. Начнем.
Даниэль прокашлялся и начал. Его низкий голос был напряжен, когда он декламировал свои слова:
… Цезарио, пойдем;
Я буду так вас звать в мужской одежде.
А в той, что вам с рождения пристала, –
Хозяйкою и королевой бала.
Порция позволила ему взять себя за руку. Она подняла глаза, увидела, что Даниэль пытается совладать со своими эмоциями, и почувствовала, как сильно начало биться ее сердце. Достаточно было прикосновения его руки, чтобы вызвать это чувство. Она снова была в омуте. И видела Даниэля таким, каким он был тогда: смеющимся, прекрасным, жаждущим ее.
Выразить свою любовь? Нет, это невозможно. Даниэль предложил пожениться. Но он не сказал, что любит ее. То, что произошло между ними, было без тех слов любви, которые произносил влюбленный герцог.
Порция поняла, что любовь к Даниэлю связала его на всю жизнь. Если она будет держаться подальше от этого человека, чувства ее не пройдут. Он вошел в ее мысли так же, как в ее тело, и она была влюблена, подобно Виолетте. Эта любовь не давала и не просила обещаний, она причиняла боль, когда не была разделена.
– Подойдите к ней ближе, Даниэль, – давал указания Гораций. – Посмотрите на нее. Покажите зрителям, что вы видите ее первый раз глазами любви.
Даниэль крепче сжал руку Порции. Он видел ее смятение и хотел что-нибудь сделать, чтобы успокоить ее.
– Успокойтесь, – прошептал он.
– Нет! Извините, – крикнула Порция, повернулась и убежала со сцены.
Даниэль хотел было броситься за ней.
– Пусть она идет, Даниэль, – Гораций положил руку на плечо Даниэля и удержал его. – Она сама должна справиться с этим. Фаина присмотрит за ней. А тем временем Бесси прочитает ее слова, пока мы продолжим.
Даниэль сдержался и смотрел, как Фаина бежит по проходу вслед за Порцией. Неужели Фаина могла утешить ее лучше, чем он?
– Ян, не могли бы мы куда-нибудь уйти от всех этих людей? – Когда они прогуливались по поляне, Виктория Тревильон прислонилась к плечу Яна, мило взмахивая ресницами.
За тропинкой пары играли в крокет. Джентльмены в белом и леди в накрахмаленных английских блузках и темных юбках словно от дуновения ветра танцевали по площадке, покрытой изумрудной травой.
Ян взял Викторию под руку, используя свой локоть как барьер между ними. Становилось все труднее и труднее сдерживать пыл Виктории. Ян приподнял котелок, приветствуя приближающуюся пару, обходящую изящные ветви плакучей ивы.
– Добрый день.
– Здравствуйте.
Ответ был автоматическим. Пристальный взгляд миновавшей их пары не был случайным.
– Вики! Веди себя прилично, – шепотом увещевал ее Ян. – Что подумают другие?
– Ох, Ян, – возразила Виктория со светлой улыбкой. – Кого это волнует? Ты ведь намерен жениться на мне, правда?
Она помолчала, осмотрелась и потянула Яна сквозь ветви под дерево, где обвила руки вокруг его шеи и в ожидании поднялась на цыпочки:
– Ну, что же ты?
– Я еще не говорил с твоим отцом. Пока я не сделал этого, ничего не решено.
– Ох, Ян, ну почему ты такой скучный? Ты не хочешь поцеловать меня, Ян?
– Конечно, хочу, но не могу. Это неприлично, Виктория. Перестань. Разве мы уже?..
– Только однажды. Ох, Ян. Я хочу прикасаться к тебе. Я хочу, чтобы ты погладил меня.
Ее руки соскользнули с его шеи и сделали движение, призывающее его следовать за ней.
Ян протянул обе руки и поймал Викины руки, железной хваткой удерживая ее от прикосновения.
– Вики, пожалуйста! Я не думаю, что это хорошая идея. Мы находимся в таком месте, где может кто-нибудь появиться.
– Но, Ян, ты же не пойдешь в мою комнату. И ты все время идешь туда, где вокруг полно людей. Я хочу быть с тобой наедине. Ян Гант, я три года подыскивала себе мужа и не видела никого, пока не встретила тебя!
Вики приоткрыла губы. Ее дыхание, как быстрое легкое дуновение, воспламеняло Яна. Она приподнялась на носки, тихо постанывая. И когда Ян наклонился к ее губам, она знала, что он побежден. Они уединились под зеленый занавес ветвей, и Ян почувствовал, что опускается на землю.
– Виктория, мы должны остановиться, – прошептал Ян, сопротивляясь атаке ее полных розовых губ и стараясь сесть прямо. Он знал, что если позволит себе лечь на землю, то будет не в состоянии сопротивляться.
– Почему? Это чудесно. Я люблю тебя и ты любишь меня. Скажи, что тебе нравится целовать меня, Ян. Скажи, что ты любишь меня до сумасшествия. Скажи, что мы немедленно поженимся и уедем в путешествие, переживая прекрасную, восхитительную любовь!
– Да. Да, я люблю тебя! Мы немедленно поженимся, – признал Ян, отклоняясь от ее радостной страсти. Он не мог отказать ей, не мог сопротивляться, она была жизнью, его любовью. Она… расстегивала его брюки и усаживалась на его колени.
– Нет, Вики! Не здесь. Вдруг кто-нибудь придет.
– Молчи, дорогой Ян, я знаю, что это скандал, когда леди сидит у джентльмена на коленях. Но, – она приподнялась, расправила вокруг себя юбку и опустилась снова. – Посмотри, как я вспыхиваю на траве большими красными пятнами.
Ян тяжело вздохнул. Он был в ней, а она просто сидела, улыбаясь ему так, что это выглядело бы абсолютно нормально для любого, кто мог здесь оказаться. Только он мог видеть страсть, тлеющую в ее взгляде, видеть приоткрытые губы и чувствовать мягкие, медленные волнообразные движения ее тела.
– Ты огорчен, что ты во мне, Ян?
– Что ты, Вики!
Он был покорен влажным жаром ее тела. Напрягая мускулы, он заставлял свое тело не отвечать, но его лучшие намерения были тщетны. Без ответного движения со своей стороны он чувствовал поднимающуюся волну желания. В отличие от Виктории ему было трудно сдержаться от угрозы кульминации. Только звук шагов заставил его удержать извержение.
Сквозь завесу листвы он видел пару, на минуту, остановившуюся в трех шагах от их укромного уголка.
Виктория должна отдавать себе отчет, что их чуть не обнаружили. Тем не менее, Ян почувствовал, что она приподнялась и снова нырнула, заставив его проникнуть еще глубже. Ее рот открылся, и Ян знал, что она находилась на краю опасности.
Когда она начала дрожать, он повернул ее к себе и поцеловал, заглушив своим ртом ее стон. А потом он опоздал. Все, что он мог сделать, это продолжать и чувствовать прилив эмоций, омывших их обоих.
Наконец Виктория откинулась назад, приникнув лицом к его шее и дыша медленнее теперь, когда ее страсть была истощена.
– Виктория, – прошептал Ян, успокоенный после их любви, – что мне делать с тобой?
– Женись на мне, Ян, завтра.
– Но разве ты не хочешь, чтобы была большая свадьба, с приемом, с присутствием всех твоих родственников и друзей?
– Не нужно, – тихо сказала она. – Я просто хочу быть твоей женой. Ох, Ян, ты не хочешь меня?
– Я никогда никого не хотел больше за всю свою жизнь! Но нам нужно поговорить, Виктория. Я кое-что должен сказать тебе.
– Может быть, ты уже женат? Ты говорил мне, что ты не женат, Ян.
Виктория откинулась на спину, пораженная такой вероятностью. Она почувствовала, как их тела разделились, и это движение испугало ее. Приподняв юбку, она поправила нижнее белье, надев его, прежде чем устроиться на земле возле Яна. Когда она привела в порядок свою одежду, Ян занялся собой. К тому времени, когда она собралась и посмотрела на него, его шляпа лежала у него на коленях и он был нахмурен.
– Нет, я не женат, Виктория. Собственно говоря, я никогда не думал о женитьбе. Меня до сих пор изумляет то, что случилось. Я этого не понимаю, не понимаю совсем.
– Почему?
Виктория наклонила голову и смотрела, как муравей решительно перелезает через корень.
– Виктория, здесь, в «Свитуотере», есть другие, кто гораздо более приятен для глаз. Я могу быть опорой для жены, но здесь наверняка есть другие, с лучшими перспективами для семьи и положения в обществе. Почему красивая молодая женщина, как ты, выбрала меня?
Виктория наблюдала, как муравей достиг другой стороны корня, повернулся и пошел обратно, в том направлении, откуда пришел. Она знала, что пришло время говорить правду. То, что произошло между ними, стало для нее большой неожиданностью. Любовь к мужчине не была тягостной обязанностью, как она ожидала. Согласие, приглашение в свою постель – на все это она рассчитывала, но величайшее наслаждение, которое она испытывала, полностью изменило ее взгляд на этот вопрос. Если сначала она хотела Яна ради семьи, то теперь хотела его для себя. Она влюбилась в этого осторожного, молчаливого человека и не могла больше продолжать свой обман.
– Хорошо, Ян. Скажу тебе правду. Мне захотелось обольстить тебя. С того момента, как я увидела тебя на веранде, я выбрала тебя как человека, с которым хочу быть. Это была вся часть моего плана.
– Какого плана? Я не понимаю. Почему ты…
Он не мог произнести этого слова. Почему она отдается ему, как какая-то женщина легкого поведения? Чего надеется достигнуть?
– Я хочу замуж. Мне нужно выйти замуж за богатого человека, который не будет задавать вопросов.
– Нужно?.. У тебя?..
Он не мог продолжать. Видя боль в ее глазах, он понял, что ответ даже и не важен.
– Ребенок? Нет. У меня нет ребенка, мой драгоценный Ян, покуда ты не подаришь его мне.
У Яна засосало под ложечкой. Покуда он не подарит ей ребенка. Неужели это возможно? Готова ли она на самом деле воспитывать сына? Представив себе Викторию полной, с набухшими грудями, вскармливающую ребенка, он почувствовал, как заломило поясницу и ему стало тяжело. Даже сейчас он хотел ее каждой частичкой своего тела.
– Виктория, я не знаю, какую тайну ты скрываешь, но тебе не нужно соблазнять меня. Я захотел тебя с первого мгновения, как тебя увидел. И чтобы бы ты ни сказала мне, ничто не сможет изменить этого.
– Даже если скажу, что ты не первый мужчина, за которого я хотела выйти? Был некто в Лондоне, в кого я думала, что была влюблена, пока он не узнал про мою семью. Только надеюсь, что ты поймешь…
– Пойму что? Чем твоя семья может отвратить меня?
– Моя семья бедная. Они послали меня в Европу, надеясь, что я выйду за дворянина. Наше обручение было расторгнуто, и он женился на ком-то еще. Но он никогда… Я имею в виду, я никогда не позволяла ему…
– Виктория, дорогая, я знаю, что у тебя не было любовника. Мужчины могут разбираться в этих вещах.
– О, я так рада! Я не была уверена… – Виктория взяла Яна за руку и посмотрела в его лицо, готовая продолжать свои объяснения. – В конце концов, я приехала домой и обнаружила, как близки мы к бедности. Тогда я решила поискать мужа там, где играют богачи и знаменитости. Саратога-Спрингс не принесла успеха. Тогда мы потратили последние деньги, что у нас были, чтобы приехать в «Свитуотер» и я могла бы заманить в сети богатого мужчину.
– И это все?
Ян без усилия издал вздох облегчения.
– Все? Нет, я полагаю, не все. Как ты, может быть, догадался, мои родители – несостоятельные люди. Моя мать не выходит из комнаты, потому что мы не в состоянии купить ей приличный гардероб. Мой отец думал, что для него важно показать себя богачом, что мы и сделали, представившись перед вами, как будто у нас есть деньги. Извини.
Ян поймал руку Виктории и заставил ее придвинуться ближе.
– Моя самая дорогая на свете, я хочу сказать тебе кое-что, может быть, неприятное, но правдивое. Ибо я не хочу, чтобы между нами снова возникли какие-нибудь недоразумения. Послушаешь?
– Конечно, Ян. Говори все, что тебе нравится. Я заслужила это.
– Я не могу сказать, что был распутным, но я знал женщин, которые были не только несостоятельными, но которые были вынуждены жить… по-иному. Что я точно знаю, это то, что твое отношение ко мне – это проявление необыкновенной и захватывающей страсти. Я не верю, что наши чувства – плутовство. Ты могла расставить для меня преднамеренную ловушку, но я думаю, что мы оба попались в эту сеть.
– Ты прав, Ян. Я не ожидала, что это будет так чудесно. Мама не знала, что я планировала, но она всегда говорила, что быть женой – долг, а не удовольствие. Я не знала.
– Давным-давно, в Неваде, я поклялся, что никогда не женюсь, пока не полюблю женщину. И если я полюбил, для меня не имеет значения, кто она. Я никогда не ожидал, что женщина, которую я полюблю, будет такой храброй и прекрасной.
– Полюбишь? Значит, ты можешь любить меня после того, что я рассказала тебе?
Виктория подняла голову и раскрыла глаза, влажные от слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– На каком основании, миссис Бартоломео?
– На основании морали, мисс Макинтош. Вся семья абсолютно аморальна и неподходяща. Вы только взгляните на себя.
Порция подняла глаза и улыбнулась. Если она опускается, она будет делать это с шиком. Иначе она не дочь своего отца.
– Миссис Бартоломео, вы и преподобный отец когда-нибудь плавали в речке?
– Конечно, нет. Я никогда не надевала эти открытые купальные костюмы.
– Я тоже, миссис Бартоломео, я тоже. Видите ли, я обнаружила, что гораздо веселее плавать голой. Я очень рекомендую вам когда-нибудь попробовать.
15
Репетиция "Двенадцатой ночи" началась спокойно. Но с того момента, как на сцену пришла Порция, группа почувствовала подспудное напряжение. Известие, что роль герцога Орсино будет играть Даниэль, только добавило беспокойства.
Было самое жаркое время дня. Тяжелый бархатный занавес колыхался от каждого движения воздуха. Никто не хотел идти на сцену, в жар ее ламп. К тому времени, когда Гораций занял свое место в переднем ряду, вся труппа была заражена мрачными предчувствиями.
– Покупка костюмов и новых декораций – это одно, Порция, но ты уверена, что Даниэль Логан сможет сыграть роль? – спросила Фаина, выразив молчаливый вопрос остальных.
– Я уверена. У этого человека такой склад ума, что ему достаточно просто прочитать вещь, чтобы запомнить ее.
– Но его манера произношения, дочка, сможет ли он передать все оттенки смысла, не вставая в позу павлина?
Хорошо поставленный голос Горация разнесся до задних рядов театра, где в темноте стоял Даниэль.
– Думаю, да, – спокойно ответила Порция. – Он поразительный человек. Я верю, что он может сделать все, что задумает.
Даниэль пошел по проходу. Что-то в тоне Порции обеспокоило его. Раньше она боролась с вторжением Даниэля в ее жизнь на каждом шагу этого пути. Теперь она казалась смирившейся, ее непокорность потускнела, и он не был уверен, что ему это нравилось.
– Благодарю вас за доверие, – сказал Даниэль, дойдя до сцены, – но боюсь, что я не актер. Мне нужно, чтобы вы все помогли мне.
Они работали весь день, обкатывая детали, отрабатывая интонации голоса и нюансы, которые так эффектно обыгрывал Гораций.
Порция заставила себя сыграть роль как ни в чем не бывало. Любовь Виолы к герцогу зазвучала по-новому, когда Порция следовала его указаниям, выражала его чувство к прекрасной Оливии.
Когда они достигли финальной части пьесы и герцог взял Виолу за руку, заставив ее взглянуть на него, Порция почувствовала, что ее сердце сжалось с такой болью, что ей стало страшно.
Она была близка к обмороку. Проведя час за часом в близком общении с этим человеком, она была совершенно выбита из колеи. Она думала, что сумеет пройти через этот день. Но это оказалось невозможным. Каждый раз, когда он говорил, она чувствовала боль. Она приготовилась стоять возле него, играть свою роль, как делала сотни раз. Но это было другое. Играть роль было больно, потому что она больше не играла. Она любила человека, которого не могла позволить себе любить.
– Порция, э-э-э, Филипп, – запоздало поправился из-за кулис Гораций. – С тобой все в порядке? Ты выглядишь чрезвычайно напряженным.
– Со мной все в порядке, папа.
Но это было не так. Она вся словно расходилась по швам, и, казалось, ничто не могло остановить этого.
– Расслабься. Как ты можешь требовать от Даниэля, чтобы он отвечал должным образом, когда он разговаривает с забором?
– Все правильно, папа, зови меня Порцией. Даниэль знает, что Филиппа не существует. Извини. Я постараюсь играть лучше.
– Все хорошо, Порция, – проговорил Даниэль, сдерживая дыхание. – Все получится.
Она не осмелилась взглянуть на него. Напряжение в его голосе сделало ее нервы еще более натянутыми. Как она будет общаться с Даниэлем в следующие несколько дней?
Порция отошла и примостилась на ящике, который изображал кирпичную стену. Еще немного, и она убежала бы, чтобы найти укромный уголок и подумать о том, что произошло между ними. Только бы суметь пройти последнюю сцену с Даниэлем.
– Хорошо, все, давайте продолжать сцену! Порция, займи свое место. Себастьян только что открыл, что Виола, его пропавшая сестра-близнец, не утонула, а переоделась пажом герцога. Себастьян признается, что его принимали за его сестру, и он вместо нее дрался на дуэли и выиграл прелестную Оливию. Теперь, Даниэль, вы стоите в шаге от Виолы и смотрите на нее. Вы понимаете, что преданная Виола – не мальчик. Она добрая и любящая женщина, и вы хотите ее. Виола, вот чего от тебя ждут! Герцог готов выразить свою любовь к тебе, Порция. Начнем.
Даниэль прокашлялся и начал. Его низкий голос был напряжен, когда он декламировал свои слова:
… Цезарио, пойдем;
Я буду так вас звать в мужской одежде.
А в той, что вам с рождения пристала, –
Хозяйкою и королевой бала.
Порция позволила ему взять себя за руку. Она подняла глаза, увидела, что Даниэль пытается совладать со своими эмоциями, и почувствовала, как сильно начало биться ее сердце. Достаточно было прикосновения его руки, чтобы вызвать это чувство. Она снова была в омуте. И видела Даниэля таким, каким он был тогда: смеющимся, прекрасным, жаждущим ее.
Выразить свою любовь? Нет, это невозможно. Даниэль предложил пожениться. Но он не сказал, что любит ее. То, что произошло между ними, было без тех слов любви, которые произносил влюбленный герцог.
Порция поняла, что любовь к Даниэлю связала его на всю жизнь. Если она будет держаться подальше от этого человека, чувства ее не пройдут. Он вошел в ее мысли так же, как в ее тело, и она была влюблена, подобно Виолетте. Эта любовь не давала и не просила обещаний, она причиняла боль, когда не была разделена.
– Подойдите к ней ближе, Даниэль, – давал указания Гораций. – Посмотрите на нее. Покажите зрителям, что вы видите ее первый раз глазами любви.
Даниэль крепче сжал руку Порции. Он видел ее смятение и хотел что-нибудь сделать, чтобы успокоить ее.
– Успокойтесь, – прошептал он.
– Нет! Извините, – крикнула Порция, повернулась и убежала со сцены.
Даниэль хотел было броситься за ней.
– Пусть она идет, Даниэль, – Гораций положил руку на плечо Даниэля и удержал его. – Она сама должна справиться с этим. Фаина присмотрит за ней. А тем временем Бесси прочитает ее слова, пока мы продолжим.
Даниэль сдержался и смотрел, как Фаина бежит по проходу вслед за Порцией. Неужели Фаина могла утешить ее лучше, чем он?
– Ян, не могли бы мы куда-нибудь уйти от всех этих людей? – Когда они прогуливались по поляне, Виктория Тревильон прислонилась к плечу Яна, мило взмахивая ресницами.
За тропинкой пары играли в крокет. Джентльмены в белом и леди в накрахмаленных английских блузках и темных юбках словно от дуновения ветра танцевали по площадке, покрытой изумрудной травой.
Ян взял Викторию под руку, используя свой локоть как барьер между ними. Становилось все труднее и труднее сдерживать пыл Виктории. Ян приподнял котелок, приветствуя приближающуюся пару, обходящую изящные ветви плакучей ивы.
– Добрый день.
– Здравствуйте.
Ответ был автоматическим. Пристальный взгляд миновавшей их пары не был случайным.
– Вики! Веди себя прилично, – шепотом увещевал ее Ян. – Что подумают другие?
– Ох, Ян, – возразила Виктория со светлой улыбкой. – Кого это волнует? Ты ведь намерен жениться на мне, правда?
Она помолчала, осмотрелась и потянула Яна сквозь ветви под дерево, где обвила руки вокруг его шеи и в ожидании поднялась на цыпочки:
– Ну, что же ты?
– Я еще не говорил с твоим отцом. Пока я не сделал этого, ничего не решено.
– Ох, Ян, ну почему ты такой скучный? Ты не хочешь поцеловать меня, Ян?
– Конечно, хочу, но не могу. Это неприлично, Виктория. Перестань. Разве мы уже?..
– Только однажды. Ох, Ян. Я хочу прикасаться к тебе. Я хочу, чтобы ты погладил меня.
Ее руки соскользнули с его шеи и сделали движение, призывающее его следовать за ней.
Ян протянул обе руки и поймал Викины руки, железной хваткой удерживая ее от прикосновения.
– Вики, пожалуйста! Я не думаю, что это хорошая идея. Мы находимся в таком месте, где может кто-нибудь появиться.
– Но, Ян, ты же не пойдешь в мою комнату. И ты все время идешь туда, где вокруг полно людей. Я хочу быть с тобой наедине. Ян Гант, я три года подыскивала себе мужа и не видела никого, пока не встретила тебя!
Вики приоткрыла губы. Ее дыхание, как быстрое легкое дуновение, воспламеняло Яна. Она приподнялась на носки, тихо постанывая. И когда Ян наклонился к ее губам, она знала, что он побежден. Они уединились под зеленый занавес ветвей, и Ян почувствовал, что опускается на землю.
– Виктория, мы должны остановиться, – прошептал Ян, сопротивляясь атаке ее полных розовых губ и стараясь сесть прямо. Он знал, что если позволит себе лечь на землю, то будет не в состоянии сопротивляться.
– Почему? Это чудесно. Я люблю тебя и ты любишь меня. Скажи, что тебе нравится целовать меня, Ян. Скажи, что ты любишь меня до сумасшествия. Скажи, что мы немедленно поженимся и уедем в путешествие, переживая прекрасную, восхитительную любовь!
– Да. Да, я люблю тебя! Мы немедленно поженимся, – признал Ян, отклоняясь от ее радостной страсти. Он не мог отказать ей, не мог сопротивляться, она была жизнью, его любовью. Она… расстегивала его брюки и усаживалась на его колени.
– Нет, Вики! Не здесь. Вдруг кто-нибудь придет.
– Молчи, дорогой Ян, я знаю, что это скандал, когда леди сидит у джентльмена на коленях. Но, – она приподнялась, расправила вокруг себя юбку и опустилась снова. – Посмотри, как я вспыхиваю на траве большими красными пятнами.
Ян тяжело вздохнул. Он был в ней, а она просто сидела, улыбаясь ему так, что это выглядело бы абсолютно нормально для любого, кто мог здесь оказаться. Только он мог видеть страсть, тлеющую в ее взгляде, видеть приоткрытые губы и чувствовать мягкие, медленные волнообразные движения ее тела.
– Ты огорчен, что ты во мне, Ян?
– Что ты, Вики!
Он был покорен влажным жаром ее тела. Напрягая мускулы, он заставлял свое тело не отвечать, но его лучшие намерения были тщетны. Без ответного движения со своей стороны он чувствовал поднимающуюся волну желания. В отличие от Виктории ему было трудно сдержаться от угрозы кульминации. Только звук шагов заставил его удержать извержение.
Сквозь завесу листвы он видел пару, на минуту, остановившуюся в трех шагах от их укромного уголка.
Виктория должна отдавать себе отчет, что их чуть не обнаружили. Тем не менее, Ян почувствовал, что она приподнялась и снова нырнула, заставив его проникнуть еще глубже. Ее рот открылся, и Ян знал, что она находилась на краю опасности.
Когда она начала дрожать, он повернул ее к себе и поцеловал, заглушив своим ртом ее стон. А потом он опоздал. Все, что он мог сделать, это продолжать и чувствовать прилив эмоций, омывших их обоих.
Наконец Виктория откинулась назад, приникнув лицом к его шее и дыша медленнее теперь, когда ее страсть была истощена.
– Виктория, – прошептал Ян, успокоенный после их любви, – что мне делать с тобой?
– Женись на мне, Ян, завтра.
– Но разве ты не хочешь, чтобы была большая свадьба, с приемом, с присутствием всех твоих родственников и друзей?
– Не нужно, – тихо сказала она. – Я просто хочу быть твоей женой. Ох, Ян, ты не хочешь меня?
– Я никогда никого не хотел больше за всю свою жизнь! Но нам нужно поговорить, Виктория. Я кое-что должен сказать тебе.
– Может быть, ты уже женат? Ты говорил мне, что ты не женат, Ян.
Виктория откинулась на спину, пораженная такой вероятностью. Она почувствовала, как их тела разделились, и это движение испугало ее. Приподняв юбку, она поправила нижнее белье, надев его, прежде чем устроиться на земле возле Яна. Когда она привела в порядок свою одежду, Ян занялся собой. К тому времени, когда она собралась и посмотрела на него, его шляпа лежала у него на коленях и он был нахмурен.
– Нет, я не женат, Виктория. Собственно говоря, я никогда не думал о женитьбе. Меня до сих пор изумляет то, что случилось. Я этого не понимаю, не понимаю совсем.
– Почему?
Виктория наклонила голову и смотрела, как муравей решительно перелезает через корень.
– Виктория, здесь, в «Свитуотере», есть другие, кто гораздо более приятен для глаз. Я могу быть опорой для жены, но здесь наверняка есть другие, с лучшими перспективами для семьи и положения в обществе. Почему красивая молодая женщина, как ты, выбрала меня?
Виктория наблюдала, как муравей достиг другой стороны корня, повернулся и пошел обратно, в том направлении, откуда пришел. Она знала, что пришло время говорить правду. То, что произошло между ними, стало для нее большой неожиданностью. Любовь к мужчине не была тягостной обязанностью, как она ожидала. Согласие, приглашение в свою постель – на все это она рассчитывала, но величайшее наслаждение, которое она испытывала, полностью изменило ее взгляд на этот вопрос. Если сначала она хотела Яна ради семьи, то теперь хотела его для себя. Она влюбилась в этого осторожного, молчаливого человека и не могла больше продолжать свой обман.
– Хорошо, Ян. Скажу тебе правду. Мне захотелось обольстить тебя. С того момента, как я увидела тебя на веранде, я выбрала тебя как человека, с которым хочу быть. Это была вся часть моего плана.
– Какого плана? Я не понимаю. Почему ты…
Он не мог произнести этого слова. Почему она отдается ему, как какая-то женщина легкого поведения? Чего надеется достигнуть?
– Я хочу замуж. Мне нужно выйти замуж за богатого человека, который не будет задавать вопросов.
– Нужно?.. У тебя?..
Он не мог продолжать. Видя боль в ее глазах, он понял, что ответ даже и не важен.
– Ребенок? Нет. У меня нет ребенка, мой драгоценный Ян, покуда ты не подаришь его мне.
У Яна засосало под ложечкой. Покуда он не подарит ей ребенка. Неужели это возможно? Готова ли она на самом деле воспитывать сына? Представив себе Викторию полной, с набухшими грудями, вскармливающую ребенка, он почувствовал, как заломило поясницу и ему стало тяжело. Даже сейчас он хотел ее каждой частичкой своего тела.
– Виктория, я не знаю, какую тайну ты скрываешь, но тебе не нужно соблазнять меня. Я захотел тебя с первого мгновения, как тебя увидел. И чтобы бы ты ни сказала мне, ничто не сможет изменить этого.
– Даже если скажу, что ты не первый мужчина, за которого я хотела выйти? Был некто в Лондоне, в кого я думала, что была влюблена, пока он не узнал про мою семью. Только надеюсь, что ты поймешь…
– Пойму что? Чем твоя семья может отвратить меня?
– Моя семья бедная. Они послали меня в Европу, надеясь, что я выйду за дворянина. Наше обручение было расторгнуто, и он женился на ком-то еще. Но он никогда… Я имею в виду, я никогда не позволяла ему…
– Виктория, дорогая, я знаю, что у тебя не было любовника. Мужчины могут разбираться в этих вещах.
– О, я так рада! Я не была уверена… – Виктория взяла Яна за руку и посмотрела в его лицо, готовая продолжать свои объяснения. – В конце концов, я приехала домой и обнаружила, как близки мы к бедности. Тогда я решила поискать мужа там, где играют богачи и знаменитости. Саратога-Спрингс не принесла успеха. Тогда мы потратили последние деньги, что у нас были, чтобы приехать в «Свитуотер» и я могла бы заманить в сети богатого мужчину.
– И это все?
Ян без усилия издал вздох облегчения.
– Все? Нет, я полагаю, не все. Как ты, может быть, догадался, мои родители – несостоятельные люди. Моя мать не выходит из комнаты, потому что мы не в состоянии купить ей приличный гардероб. Мой отец думал, что для него важно показать себя богачом, что мы и сделали, представившись перед вами, как будто у нас есть деньги. Извини.
Ян поймал руку Виктории и заставил ее придвинуться ближе.
– Моя самая дорогая на свете, я хочу сказать тебе кое-что, может быть, неприятное, но правдивое. Ибо я не хочу, чтобы между нами снова возникли какие-нибудь недоразумения. Послушаешь?
– Конечно, Ян. Говори все, что тебе нравится. Я заслужила это.
– Я не могу сказать, что был распутным, но я знал женщин, которые были не только несостоятельными, но которые были вынуждены жить… по-иному. Что я точно знаю, это то, что твое отношение ко мне – это проявление необыкновенной и захватывающей страсти. Я не верю, что наши чувства – плутовство. Ты могла расставить для меня преднамеренную ловушку, но я думаю, что мы оба попались в эту сеть.
– Ты прав, Ян. Я не ожидала, что это будет так чудесно. Мама не знала, что я планировала, но она всегда говорила, что быть женой – долг, а не удовольствие. Я не знала.
– Давным-давно, в Неваде, я поклялся, что никогда не женюсь, пока не полюблю женщину. И если я полюбил, для меня не имеет значения, кто она. Я никогда не ожидал, что женщина, которую я полюблю, будет такой храброй и прекрасной.
– Полюбишь? Значит, ты можешь любить меня после того, что я рассказала тебе?
Виктория подняла голову и раскрыла глаза, влажные от слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35