Ее груди были полные, с твердыми сосками, и Ян понял, что он в плену и готов сделать все, что она хочет. К черту последствия! Она разогрела его кровь до точки кипения. Он знал, что бросаться в этот любовный омут абсолютно безрассудно, но не мог отвергнуть ее настойчивого приглашения.
– Виктория, – хрипло прошептал он, – куда?
– Сюда, в комнату моей горничной.
Она повернула ручку двери позади себя и втолкнула Яна внутрь помещения.
– Где твоя горничная?..
Его рубашка была сорвана. Брюки расстегнуты.
– В моей постели, конечно. Поцелуй меня, Ян Гант, или я умру от желания, находясь в твоих объятиях.
Даниэль бродил под деревьями, тщательно избегая встреч с запоздалыми ночными прохожими. И был весьма удивлен, когда услышал свое имя, которое прошептали из тени магнолии на углу квартала:
– Мистер Логан? Это вы?
Это был секретный агент Пинкертона.
– Бен, что ты здесь опять делаешь?
– Да все этот чертов капитан Макинтош. Он снова в отеле.
– Куда он пошел?
– Не знаю. Его нет на игре в покер. Возможно, он играет в бильярд. Что мне делать?
Проклятый капитан! Опять спутал им все карты.
– Просто держите глаза открытыми, Бен. У меня есть люди, которые разнюхают, где он. Я подозреваю, что и так знаю, где находится наш любезный капитан.
Даниэль знал, что Гораций и леди Эвелина чудесно нашли общий язык, и Даниэль беспокоился. Они казались вполне подходящей парой. Ему нужно срочно получить досье на графиню из конторы Пинкертона.
– Оставайся здесь, Бен, я полагаю, что он скоро выйдет из отеля.
Даниэль повернул обратно, но вскоре остановился, услышав крадущиеся шаги в темноте позади себя.
– Кто здесь?
Даниэль повернулся, заметив в лунном свете силуэт молодой женщины.
– Фаина! Подождите. Что случилось?
Фаина? Порция остановилась. Значит, он думает, что она – Фаина. А почему бы и нет? Только один раз он видел Порцию, одетую не как мужчина. Даниэль подошел к ней и схватил ее маленькую ручку своей большой рукой.
– Почему вы убегаете от меня, дорогая?
– Кто сказал, что я убегаю от вас? – Порция вырвала свою руку и посмотрела на него, сверкнув глазами. – Я просто вышла на прогулку.
– Слишком позднее время для прогулки в одиночестве.
– Мне не спалось.
– Почему? Что-нибудь стряслось?
– Конечно, нет.
– Но вы выглядите, – сказал он хрипло, – такой взволнованной, как будто вас только что поцеловали. Вас что-то беспокоит?..
Это не Фаина. Теперь он в этом убедился. Девушка, стоящая перед ним в лунном свете, как свеча, мерцающая в темноте ночи, была Порцией. Она тяжело дышала, грудь ее вздымалась. Она притягивала его, как пламя мотылька.
Она стояла прямо, высоко вскинув голову, и всем своим видом излучала вспышки гнева.
– Беспокоит меня? – она поставила руки на бедра и подзадорила его на спор. – Разумеется, нет! А что касается поцелуев, то имейте в виду, что вы единственный человек, который когда-либо целовал меня.
Даниэль улыбнулся и протянул руку к ее щеке, слегка погладив ее одним пальцем:
– Вы помните, Фаина, как сладко мы целовались? Какое это было блаженство! Я надеюсь, вы не прочь поцеловать меня снова.
Ее гнев сменился страхом, и она отступила назад:
– Никогда! Я не целуюсь с чужими людьми!
– Но, моя дорогая невеста, разве мы чужие?
Даже в лунном свете он мог видеть краску, выступившую на ее щеках, и упрямый наклон головы. Даниэль глубоко вздохнул. Черт возьми, она была прекрасна. Внезапно он ощутил страстное желание наклониться и дотронуться до груди, которая вздымалась с каждым вздохом. Вместо этого он скользнул пальцем вверх по ее щеке, взял прядку волос и убрал ее со лба.
Порция почувствовала какую-то душевную боль в груди. Но боль была приятной, и она слегка придвинулась к нему. Может быть, она сходит с ума, как те пациенты из санатория на другом берегу озера Наслаждений?
Палец Даниэля обогнул ее ухо, скользнул вниз под подбородок, застыв на какое-то время, прежде чем поднять ее лицо.
Порция вся дрожала. Она сама толком не понимала, что с ней происходит.
– Пожалуйста, не надо. – Она пыталась говорить. – Я из-за вас чувствую себя как ива в бурю, Даниэль. Вы не должны…
– Да, моя дорогая, да. Я должен…
Ноги ее вдруг стали ватными. Он хочет опять поцеловать ее. И она позволит ему. Она не убежит, как школьница. Сейчас она опять – Фаина Макинтош, и Фаина имеет право позволить своему жениху один сладостный поцелуй, только один! А потом она уйдет.
Но лицо Даниэля было таким серьезным. Его губы дрожали, будто он переживал великое страдание, причиной которого была она. Еще больше он казался изумленным, как исполинский воин, пойманный чарами колдуньи, не в силах остановиться от исполнения ее желаний. А сейчас ее желанием было, чтобы он поцеловал ее.
Порция была уверена, что ей снится какой-то изумительный сон. Когда Даниэль обнял ее, она ощутила восхитительный жар его мускулистого, сильного тела. Его поцелуй был медленным и страстным. Порция как бы парила в воздухе, чувствуя, что жар распространяется и на ее безвольное тело.
Она очнулась, ее глаза удивленно раскрылись.
– В чем дело, дорогая? Я напугал тебя? – прошептал Даниэль.
– Я почувствовала… жар. Я горю. Я вся дрожу и боюсь чего-то…
Даниэль глубоко вздохнул и попытался говорить спокойно.
– Мне кажется, я понимаю, что это за чувство…
– Но вы не можете. Это страх. Ох, Даниэль, я сейчас такая горячая, и в то же время дрожу. Я не могу дышать. Я, должно быть, заболела… Даниэль не мог сдержать смеха:
– О, дорогая, я так не думаю. Вот, надень мою куртку.
Он снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
– А теперь иди сюда и садись на эти качели.
Он провел ее по траве к качелям, подвешенным к ветке гигантского водяного дуба.
– Да… я думаю, что нужно передохнуть, – Порция закуталась в куртку и села. Когда Даниэль опустился на скамью рядом с ней, она вновь ощутила нервную дрожь, пробежавшую по ее телу. – Видите, меня опять трясет…
Даниэль подтолкнул качели:
– Все будет в порядке, моя любовь! Я обещаю. Разреши мне попробовать объяснить тебе.
Порция, дрожащая как осиновый лист на ветру, попыталась остановить качели:
– Попробуйте.
– Если бы твоя мама была жива, она сумела бы объяснить тебе эти вещи лучше, чем я.
– Оставьте мою маму в покое, Даниэль. Объясните сами. Почему я то пылаю огнем, то дрожу от холода, если у меня не лихорадка?
– Это случается иногда, когда мужчина и женщина целуются.
– Глупости! Нам, актерам, часто приходится целоваться на сцене, но этого не случается. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь горел или дрожал от поцелуя.
– На сцене вы играете, моя прелесть. В жизни все происходит совсем иначе, особенно, когда мужчина и женщина испытывают взаимное влечение друг к другу. Обычно это означает, что их тела хотят гораздо большего.
– Большего?..
– Да. Позволь мне доказать.
Даниэль коснулся рукой ее плеча и притянул к себе.
– Нет, уберите руку.
Порция выскользнула из его объятий, но не отвернула лица.
– Что ж. Может быть, так и лучше. Когда мужчина и женщина целуются, – он наклонил голову и только на секунду слегка прикоснулся губами к ее губам, – их тела посылают друг другу определенные импульсы. Ты чувствуешь их?
Порция удачно скрыла свою дрожь, которая последовала вслед за его прикосновением, и решила, что если это был тот самый импульс, который он посылал, то ей не о чем беспокоиться.
– Да. Но это не то, что я чувствовала перед этим. Мне кажется, вы ошибаетесь, Даниэль, – она вскочила на ноги и счастливо улыбнулась. – Это просто доказывает, что вы не знаете всего.
Даниэль схватил Порцию за руку и усадил ее к себе на колени, накрыв ее маленький рот своими чувственными губами, вложив всю страсть, которую испытывал несколько минут назад.
Его внезапное движение и горячая, настойчивая требовательность языка сотрясли чувства Порции, помутили ее рассудок и привели ее тело в сладостный трепет. Она вырвала руку из его тисков и попробовала оттолкнуться от груди. Вместо этого ее руки уперлись в его обнаженное тело, которое содрогнулось под ее пальцами. Его кожа была упругая и горячая, и странно волновала ее. Какое-то мгновение она была настолько поглощена осязанием его плоти, что почти не почувствовала, как его рука стала гладить ее грудь.
Потом его настойчивый язык проник сквозь ее зубы, в то время как рука сокровенно продвинулась за лиф платья, захватывая горячими пальцами набухшие соски. Не понимая, что делает, она инстинктивно изогнулась так, что его ладонь целиком захватила ее грудь. Она вскрикивала, ощущая его настойчивые ласки.
То, что происходило, было грешно и волнующе, и Порция знала, что все те чувства, которые он сознательно будил в ней, в равной степени Даниэль испытывал и сам. Ее руки судорожно обнимали его мускулистую спину, гладили волосатую грудь. Она чувствовала, как его мышцы подергивались под шелковой рубашкой. Внезапно его губы оторвались от ее и стали спускаться вдоль шеи, и вдруг она почувствовала быстрое и жаркое дыхание на своей груди.
Она почувствовала себя на вершине блаженства, когда его губы коснулись ее затвердевшего соска, а языком он стал совершать вращательные движения вокруг него. Потом он оторвался и посадил ее по-другому на своих коленях.
Даниэль тяжело дышал. Глаза Порции были полузакрытыми, мутные от страсти, губы были еще приоткрыты, приглашая его еще раз предъявить свои права на них.
Потом она стала ощущать напряжение определенной части его тела, где-то ниже пояса. Сил к сопротивлению почти не оставалось.
– Я полагаю, мистер Логан… Даниэль… – проговорила она, вырываясь и пытаясь привести в порядок лиф платья. – Я понимаю, что вы имеете гораздо больший опыт в вещах такого рода, чем я… Но…
Пробежав пальцами по взъерошенным волосам, она безуспешно старалась успокоить свое дыхание и не замечать растрепанной одежды Даниэля. Он не собирался ничего поправлять. Хотя она не могла заставить себя взглянуть на него, она была уверена, что он смеется над ней. Наконец она встала, одернула платье и убрала волосы за уши.
– Я надеюсь, что вы поймете, когда я скажу, что это не должно повториться вновь. Ясно, что вы прекрасно умеете посылать женщинам импульсы определенного рода. У меня, с другой стороны, нет столь глубокого знания о мужчинах. Я получила ценный урок, который должна обдумать.
Порция расправила плечи и протянула руку, стараясь не показать, как она дрожит:
– Доброй ночи, мистер Логан. Я сама найду дорогу.
Голос Даниэля сухо треснул:
– Я думаю, урок был обоюдный, – он оцепенело смотрел на нее с минуту, пока она продолжала держать его руку. Если бы она укусила его, он бы не удивился. Она чуть пожала его руку, потрясла ее и отпустила, и он начал улыбаться: – Спокойной ночи, дорогая Фаина. Скажи своему братцу-близнецу, что я ожидаю его у себя ровно в десять часов утра.
Потом он удивлялся, что же он пытался доказать ей. Как бы то ни было, этот урок, видимо, оказался более личным, чем он предполагал. Когда он поднялся, то обнаружил, что ноги у него стали как ватные, его запонки упали куда-то в траву, и он понятия не имел, где оставил свое кашне. Единственным напоминанием о приступе страсти была черная лента, лежащая в пятне лунного света, лента, такая же бархатная и нежная, как грудь Порции. Запах жимолости сладко разливался в ночном воздухе…
Даниэль не видел Яна, когда лег спать. Ему не пришло в голову, что уже далеко за полночь, а Ян еще не вернулся. Ибо он был полон страстного желания ласкать девушку, которая зажгла его чувства и мысли огнем этих новейших электрических ламп, светящих в ночи словно солнце.
12
Было только восемь, когда Ян стал грубо трясти Даниэля, чтобы разбудить:
– Поднимайся, парень! Он сделал это.
– Кто сделал? Что?..
Даниэль приподнялся на подушке и сонно уставился на своего приятеля и компаньона. Ян был еще одет в вечерний костюм, или почти одет. Его рубашка была наполовину расстегнута. Галстук болтался на шее как веревка, а пиджак он держал за воротник.
– Кто-нибудь ограбил тебя?
Не меня, Даниэль – леди Делекорт. Грабитель проник в ее комнату, когда она спала, и стащил бриллиантовое ожерелье, которое она надевала во время обеда.
– Проклятье! Я боялся чего-нибудь вроде этого. Ты знаешь подробности?
– Нет. Я только слышал об этом, когда… когда я шел по коридору. Местный детектив снимает показания в соседней комнате. Ты бы оделся. Потом я ожидаю его здесь.
Даниэль поднялся и натянул брюки, потом сунул руки в пиджак, который Ян держал для него. Его мозг лихорадочно перебирал то, что ему было сказано. Через некоторое время после того, как леди Делекорт заснула, вор вошел в ее комнату и взял ее бриллианты.
Может быть, кража произошла в то время, что он был с Порцией. В отеле, находящемся под наблюдением его людей, кража все-таки случилась. Кто бы это мог быть? Порция! Мог ли ошибиться насчет Порции? Почему она убегала от отеля, одетая в платье? Может быть, он помешал ее побегу. Нет! Он отказывался верить этому. Совершенно очевидно, что на ней не было ожерелья. После их страстных объятий он мог со всей ответственностью поклясться в этом. Но как насчет Горация? Порция могла стоять на стреме. Может быть, она умышленно отвлекала его от отеля.
Сердце Даниэля дрогнуло. Как мог он позволить, чтобы случилось то, что ему назначено было предотвратить. Черт! Проклятье!
Послышался стук в дверь:
– Служба безопасности, откройте, пожалуйста. Ян решительно опустил руки и открыл дверь:
– Слушаем вас?
– Вы мистер Даниэль Логан? – Краснолицый человек остановился в дверном проеме с согнутой рукой, означающей, что у него перелом еще не совсем залеченный. – У нас произошло небольшое недоразумение здесь, в отеле, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Разумеется, – Даниэль шагнул вперед. – Я Даниэль Логан. А это мой компаньон, Ян Гант. А кто вы?
– Хилл Джексон, служу детективом в отеле. Мистер Брейк, владелец, поручил мне провести допросы.
Детектив не предложил для рукопожатия руку, Даниэль тоже. Этот тип излучал атмосферу враждебности, которая была ничем не обоснованна.
– В чем ваши затруднения, Джексон? – спросил Даниэль, зевая.
– Прошедшей ночью была ограблена графиня Хайдмарская.
– Сожалею об этом. А чем мы можем помочь вам? Господи, нужно бы выпить кофе.
Ян закрыл дверь:
– Я уже заказал кофе, Даниэль.
– Удивляюсь, как ты умудряешься все предвидеть – просто необыкновенно.
Минуту Даниэль думал о Порции, потом в голове его прояснилось. Не следует показывать детективу свою заинтересованность в этом деле.
– Нет, я об этом не осведомлен. В какое время произошло ограбление?
– Вскоре после полуночи, когда леди отошла ко сну. В какое время вы вернулись к себе в номер, мистер Логан?
– Около половины первого, примерно.
Хилл Джексон медленно прошелся по гостиной, осмотрел комнату Даниэля и медленно двинулся мимо террасы к двери, ведущей в комнату Яна:
– Можно?
Он взялся за ручку и дождался согласия Яна.
– Разумеется, – сказал Даниэль, нетерпеливо дожидаясь, когда этот тип закончит свой допрос, чтобы они с Яном могли взяться за работу.
– Так-так. Либо мистер Гант очень аккуратен, либо он сегодня не ложился в постель.
Детектив повернулся к Яну, более внимательно изучая необычную форму его одежды.
Даниэль тоже только сейчас заметил, что Ян был в том же самом костюме, который был на нем прошлым вечером, кроме галстука почему-то.
– Нет, – одеревенело ответил Ян. – Меня не было здесь вечером. Но я уверяю вас, сэр, что моя деятельность не имела ничего общего с грабежом.
– Это вы шли по коридору, когда я входил в соседнюю комнату?
– Боюсь, что да, – с заминкой произнес Ян.
– Потрудитесь рассказать мне, где вы провели вечер.
– Я… я предпочел бы не рассказывать, детектив Джексон. Это было бы очень нескромно.
Даниэль вдруг понял. Ян был с прелестной Викторией. И Даниэль повернул разговор:
– Покусай меня собака. Ты был с женщиной! Страдающий взгляд Яна был достаточным ответом.
– Теперь слушайте, детектив Джексон – могу я называть вас Хиллом?
Дождавшись неохотного кивка полицейского, Даниэль обнял его за плечо и вышел с ним на террасу.
– Видите ли, Хилл, в чем дело. Здесь, в отеле, есть молодая леди, которая решила, что Ян будет ей прекрасным мужем. Вы знаете, как эти женщины действуют в подобных вещах. Мой приятель не очень опытен с женщинами. Боюсь, что Ян позволил себе попасться в расставленные ею сети.
– Я все понимаю. Но произошло ограбление, и я веду следствие. Это моя работа, работа, которую я намерен выполнить.
– Конечно, Хилл. Но вы понимаете, что Ян – человек старой школы. Он будет защищать молодую леди до последнего вздоха, и я предлагаю вам выбрать такой путь расследования этой истории, чтобы не компрометировать ее репутации.
– Конечно, но это еще ничего не значит, сказал полицейский, снимая руку Даниэля со своего плеча. – Итак, мистера Ганта не было здесь, но у меня нет доказательств, что вы здесь были, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Виктория, – хрипло прошептал он, – куда?
– Сюда, в комнату моей горничной.
Она повернула ручку двери позади себя и втолкнула Яна внутрь помещения.
– Где твоя горничная?..
Его рубашка была сорвана. Брюки расстегнуты.
– В моей постели, конечно. Поцелуй меня, Ян Гант, или я умру от желания, находясь в твоих объятиях.
Даниэль бродил под деревьями, тщательно избегая встреч с запоздалыми ночными прохожими. И был весьма удивлен, когда услышал свое имя, которое прошептали из тени магнолии на углу квартала:
– Мистер Логан? Это вы?
Это был секретный агент Пинкертона.
– Бен, что ты здесь опять делаешь?
– Да все этот чертов капитан Макинтош. Он снова в отеле.
– Куда он пошел?
– Не знаю. Его нет на игре в покер. Возможно, он играет в бильярд. Что мне делать?
Проклятый капитан! Опять спутал им все карты.
– Просто держите глаза открытыми, Бен. У меня есть люди, которые разнюхают, где он. Я подозреваю, что и так знаю, где находится наш любезный капитан.
Даниэль знал, что Гораций и леди Эвелина чудесно нашли общий язык, и Даниэль беспокоился. Они казались вполне подходящей парой. Ему нужно срочно получить досье на графиню из конторы Пинкертона.
– Оставайся здесь, Бен, я полагаю, что он скоро выйдет из отеля.
Даниэль повернул обратно, но вскоре остановился, услышав крадущиеся шаги в темноте позади себя.
– Кто здесь?
Даниэль повернулся, заметив в лунном свете силуэт молодой женщины.
– Фаина! Подождите. Что случилось?
Фаина? Порция остановилась. Значит, он думает, что она – Фаина. А почему бы и нет? Только один раз он видел Порцию, одетую не как мужчина. Даниэль подошел к ней и схватил ее маленькую ручку своей большой рукой.
– Почему вы убегаете от меня, дорогая?
– Кто сказал, что я убегаю от вас? – Порция вырвала свою руку и посмотрела на него, сверкнув глазами. – Я просто вышла на прогулку.
– Слишком позднее время для прогулки в одиночестве.
– Мне не спалось.
– Почему? Что-нибудь стряслось?
– Конечно, нет.
– Но вы выглядите, – сказал он хрипло, – такой взволнованной, как будто вас только что поцеловали. Вас что-то беспокоит?..
Это не Фаина. Теперь он в этом убедился. Девушка, стоящая перед ним в лунном свете, как свеча, мерцающая в темноте ночи, была Порцией. Она тяжело дышала, грудь ее вздымалась. Она притягивала его, как пламя мотылька.
Она стояла прямо, высоко вскинув голову, и всем своим видом излучала вспышки гнева.
– Беспокоит меня? – она поставила руки на бедра и подзадорила его на спор. – Разумеется, нет! А что касается поцелуев, то имейте в виду, что вы единственный человек, который когда-либо целовал меня.
Даниэль улыбнулся и протянул руку к ее щеке, слегка погладив ее одним пальцем:
– Вы помните, Фаина, как сладко мы целовались? Какое это было блаженство! Я надеюсь, вы не прочь поцеловать меня снова.
Ее гнев сменился страхом, и она отступила назад:
– Никогда! Я не целуюсь с чужими людьми!
– Но, моя дорогая невеста, разве мы чужие?
Даже в лунном свете он мог видеть краску, выступившую на ее щеках, и упрямый наклон головы. Даниэль глубоко вздохнул. Черт возьми, она была прекрасна. Внезапно он ощутил страстное желание наклониться и дотронуться до груди, которая вздымалась с каждым вздохом. Вместо этого он скользнул пальцем вверх по ее щеке, взял прядку волос и убрал ее со лба.
Порция почувствовала какую-то душевную боль в груди. Но боль была приятной, и она слегка придвинулась к нему. Может быть, она сходит с ума, как те пациенты из санатория на другом берегу озера Наслаждений?
Палец Даниэля обогнул ее ухо, скользнул вниз под подбородок, застыв на какое-то время, прежде чем поднять ее лицо.
Порция вся дрожала. Она сама толком не понимала, что с ней происходит.
– Пожалуйста, не надо. – Она пыталась говорить. – Я из-за вас чувствую себя как ива в бурю, Даниэль. Вы не должны…
– Да, моя дорогая, да. Я должен…
Ноги ее вдруг стали ватными. Он хочет опять поцеловать ее. И она позволит ему. Она не убежит, как школьница. Сейчас она опять – Фаина Макинтош, и Фаина имеет право позволить своему жениху один сладостный поцелуй, только один! А потом она уйдет.
Но лицо Даниэля было таким серьезным. Его губы дрожали, будто он переживал великое страдание, причиной которого была она. Еще больше он казался изумленным, как исполинский воин, пойманный чарами колдуньи, не в силах остановиться от исполнения ее желаний. А сейчас ее желанием было, чтобы он поцеловал ее.
Порция была уверена, что ей снится какой-то изумительный сон. Когда Даниэль обнял ее, она ощутила восхитительный жар его мускулистого, сильного тела. Его поцелуй был медленным и страстным. Порция как бы парила в воздухе, чувствуя, что жар распространяется и на ее безвольное тело.
Она очнулась, ее глаза удивленно раскрылись.
– В чем дело, дорогая? Я напугал тебя? – прошептал Даниэль.
– Я почувствовала… жар. Я горю. Я вся дрожу и боюсь чего-то…
Даниэль глубоко вздохнул и попытался говорить спокойно.
– Мне кажется, я понимаю, что это за чувство…
– Но вы не можете. Это страх. Ох, Даниэль, я сейчас такая горячая, и в то же время дрожу. Я не могу дышать. Я, должно быть, заболела… Даниэль не мог сдержать смеха:
– О, дорогая, я так не думаю. Вот, надень мою куртку.
Он снял с себя куртку и накинул ей на плечи.
– А теперь иди сюда и садись на эти качели.
Он провел ее по траве к качелям, подвешенным к ветке гигантского водяного дуба.
– Да… я думаю, что нужно передохнуть, – Порция закуталась в куртку и села. Когда Даниэль опустился на скамью рядом с ней, она вновь ощутила нервную дрожь, пробежавшую по ее телу. – Видите, меня опять трясет…
Даниэль подтолкнул качели:
– Все будет в порядке, моя любовь! Я обещаю. Разреши мне попробовать объяснить тебе.
Порция, дрожащая как осиновый лист на ветру, попыталась остановить качели:
– Попробуйте.
– Если бы твоя мама была жива, она сумела бы объяснить тебе эти вещи лучше, чем я.
– Оставьте мою маму в покое, Даниэль. Объясните сами. Почему я то пылаю огнем, то дрожу от холода, если у меня не лихорадка?
– Это случается иногда, когда мужчина и женщина целуются.
– Глупости! Нам, актерам, часто приходится целоваться на сцене, но этого не случается. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь горел или дрожал от поцелуя.
– На сцене вы играете, моя прелесть. В жизни все происходит совсем иначе, особенно, когда мужчина и женщина испытывают взаимное влечение друг к другу. Обычно это означает, что их тела хотят гораздо большего.
– Большего?..
– Да. Позволь мне доказать.
Даниэль коснулся рукой ее плеча и притянул к себе.
– Нет, уберите руку.
Порция выскользнула из его объятий, но не отвернула лица.
– Что ж. Может быть, так и лучше. Когда мужчина и женщина целуются, – он наклонил голову и только на секунду слегка прикоснулся губами к ее губам, – их тела посылают друг другу определенные импульсы. Ты чувствуешь их?
Порция удачно скрыла свою дрожь, которая последовала вслед за его прикосновением, и решила, что если это был тот самый импульс, который он посылал, то ей не о чем беспокоиться.
– Да. Но это не то, что я чувствовала перед этим. Мне кажется, вы ошибаетесь, Даниэль, – она вскочила на ноги и счастливо улыбнулась. – Это просто доказывает, что вы не знаете всего.
Даниэль схватил Порцию за руку и усадил ее к себе на колени, накрыв ее маленький рот своими чувственными губами, вложив всю страсть, которую испытывал несколько минут назад.
Его внезапное движение и горячая, настойчивая требовательность языка сотрясли чувства Порции, помутили ее рассудок и привели ее тело в сладостный трепет. Она вырвала руку из его тисков и попробовала оттолкнуться от груди. Вместо этого ее руки уперлись в его обнаженное тело, которое содрогнулось под ее пальцами. Его кожа была упругая и горячая, и странно волновала ее. Какое-то мгновение она была настолько поглощена осязанием его плоти, что почти не почувствовала, как его рука стала гладить ее грудь.
Потом его настойчивый язык проник сквозь ее зубы, в то время как рука сокровенно продвинулась за лиф платья, захватывая горячими пальцами набухшие соски. Не понимая, что делает, она инстинктивно изогнулась так, что его ладонь целиком захватила ее грудь. Она вскрикивала, ощущая его настойчивые ласки.
То, что происходило, было грешно и волнующе, и Порция знала, что все те чувства, которые он сознательно будил в ней, в равной степени Даниэль испытывал и сам. Ее руки судорожно обнимали его мускулистую спину, гладили волосатую грудь. Она чувствовала, как его мышцы подергивались под шелковой рубашкой. Внезапно его губы оторвались от ее и стали спускаться вдоль шеи, и вдруг она почувствовала быстрое и жаркое дыхание на своей груди.
Она почувствовала себя на вершине блаженства, когда его губы коснулись ее затвердевшего соска, а языком он стал совершать вращательные движения вокруг него. Потом он оторвался и посадил ее по-другому на своих коленях.
Даниэль тяжело дышал. Глаза Порции были полузакрытыми, мутные от страсти, губы были еще приоткрыты, приглашая его еще раз предъявить свои права на них.
Потом она стала ощущать напряжение определенной части его тела, где-то ниже пояса. Сил к сопротивлению почти не оставалось.
– Я полагаю, мистер Логан… Даниэль… – проговорила она, вырываясь и пытаясь привести в порядок лиф платья. – Я понимаю, что вы имеете гораздо больший опыт в вещах такого рода, чем я… Но…
Пробежав пальцами по взъерошенным волосам, она безуспешно старалась успокоить свое дыхание и не замечать растрепанной одежды Даниэля. Он не собирался ничего поправлять. Хотя она не могла заставить себя взглянуть на него, она была уверена, что он смеется над ней. Наконец она встала, одернула платье и убрала волосы за уши.
– Я надеюсь, что вы поймете, когда я скажу, что это не должно повториться вновь. Ясно, что вы прекрасно умеете посылать женщинам импульсы определенного рода. У меня, с другой стороны, нет столь глубокого знания о мужчинах. Я получила ценный урок, который должна обдумать.
Порция расправила плечи и протянула руку, стараясь не показать, как она дрожит:
– Доброй ночи, мистер Логан. Я сама найду дорогу.
Голос Даниэля сухо треснул:
– Я думаю, урок был обоюдный, – он оцепенело смотрел на нее с минуту, пока она продолжала держать его руку. Если бы она укусила его, он бы не удивился. Она чуть пожала его руку, потрясла ее и отпустила, и он начал улыбаться: – Спокойной ночи, дорогая Фаина. Скажи своему братцу-близнецу, что я ожидаю его у себя ровно в десять часов утра.
Потом он удивлялся, что же он пытался доказать ей. Как бы то ни было, этот урок, видимо, оказался более личным, чем он предполагал. Когда он поднялся, то обнаружил, что ноги у него стали как ватные, его запонки упали куда-то в траву, и он понятия не имел, где оставил свое кашне. Единственным напоминанием о приступе страсти была черная лента, лежащая в пятне лунного света, лента, такая же бархатная и нежная, как грудь Порции. Запах жимолости сладко разливался в ночном воздухе…
Даниэль не видел Яна, когда лег спать. Ему не пришло в голову, что уже далеко за полночь, а Ян еще не вернулся. Ибо он был полон страстного желания ласкать девушку, которая зажгла его чувства и мысли огнем этих новейших электрических ламп, светящих в ночи словно солнце.
12
Было только восемь, когда Ян стал грубо трясти Даниэля, чтобы разбудить:
– Поднимайся, парень! Он сделал это.
– Кто сделал? Что?..
Даниэль приподнялся на подушке и сонно уставился на своего приятеля и компаньона. Ян был еще одет в вечерний костюм, или почти одет. Его рубашка была наполовину расстегнута. Галстук болтался на шее как веревка, а пиджак он держал за воротник.
– Кто-нибудь ограбил тебя?
Не меня, Даниэль – леди Делекорт. Грабитель проник в ее комнату, когда она спала, и стащил бриллиантовое ожерелье, которое она надевала во время обеда.
– Проклятье! Я боялся чего-нибудь вроде этого. Ты знаешь подробности?
– Нет. Я только слышал об этом, когда… когда я шел по коридору. Местный детектив снимает показания в соседней комнате. Ты бы оделся. Потом я ожидаю его здесь.
Даниэль поднялся и натянул брюки, потом сунул руки в пиджак, который Ян держал для него. Его мозг лихорадочно перебирал то, что ему было сказано. Через некоторое время после того, как леди Делекорт заснула, вор вошел в ее комнату и взял ее бриллианты.
Может быть, кража произошла в то время, что он был с Порцией. В отеле, находящемся под наблюдением его людей, кража все-таки случилась. Кто бы это мог быть? Порция! Мог ли ошибиться насчет Порции? Почему она убегала от отеля, одетая в платье? Может быть, он помешал ее побегу. Нет! Он отказывался верить этому. Совершенно очевидно, что на ней не было ожерелья. После их страстных объятий он мог со всей ответственностью поклясться в этом. Но как насчет Горация? Порция могла стоять на стреме. Может быть, она умышленно отвлекала его от отеля.
Сердце Даниэля дрогнуло. Как мог он позволить, чтобы случилось то, что ему назначено было предотвратить. Черт! Проклятье!
Послышался стук в дверь:
– Служба безопасности, откройте, пожалуйста. Ян решительно опустил руки и открыл дверь:
– Слушаем вас?
– Вы мистер Даниэль Логан? – Краснолицый человек остановился в дверном проеме с согнутой рукой, означающей, что у него перелом еще не совсем залеченный. – У нас произошло небольшое недоразумение здесь, в отеле, и я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– Разумеется, – Даниэль шагнул вперед. – Я Даниэль Логан. А это мой компаньон, Ян Гант. А кто вы?
– Хилл Джексон, служу детективом в отеле. Мистер Брейк, владелец, поручил мне провести допросы.
Детектив не предложил для рукопожатия руку, Даниэль тоже. Этот тип излучал атмосферу враждебности, которая была ничем не обоснованна.
– В чем ваши затруднения, Джексон? – спросил Даниэль, зевая.
– Прошедшей ночью была ограблена графиня Хайдмарская.
– Сожалею об этом. А чем мы можем помочь вам? Господи, нужно бы выпить кофе.
Ян закрыл дверь:
– Я уже заказал кофе, Даниэль.
– Удивляюсь, как ты умудряешься все предвидеть – просто необыкновенно.
Минуту Даниэль думал о Порции, потом в голове его прояснилось. Не следует показывать детективу свою заинтересованность в этом деле.
– Нет, я об этом не осведомлен. В какое время произошло ограбление?
– Вскоре после полуночи, когда леди отошла ко сну. В какое время вы вернулись к себе в номер, мистер Логан?
– Около половины первого, примерно.
Хилл Джексон медленно прошелся по гостиной, осмотрел комнату Даниэля и медленно двинулся мимо террасы к двери, ведущей в комнату Яна:
– Можно?
Он взялся за ручку и дождался согласия Яна.
– Разумеется, – сказал Даниэль, нетерпеливо дожидаясь, когда этот тип закончит свой допрос, чтобы они с Яном могли взяться за работу.
– Так-так. Либо мистер Гант очень аккуратен, либо он сегодня не ложился в постель.
Детектив повернулся к Яну, более внимательно изучая необычную форму его одежды.
Даниэль тоже только сейчас заметил, что Ян был в том же самом костюме, который был на нем прошлым вечером, кроме галстука почему-то.
– Нет, – одеревенело ответил Ян. – Меня не было здесь вечером. Но я уверяю вас, сэр, что моя деятельность не имела ничего общего с грабежом.
– Это вы шли по коридору, когда я входил в соседнюю комнату?
– Боюсь, что да, – с заминкой произнес Ян.
– Потрудитесь рассказать мне, где вы провели вечер.
– Я… я предпочел бы не рассказывать, детектив Джексон. Это было бы очень нескромно.
Даниэль вдруг понял. Ян был с прелестной Викторией. И Даниэль повернул разговор:
– Покусай меня собака. Ты был с женщиной! Страдающий взгляд Яна был достаточным ответом.
– Теперь слушайте, детектив Джексон – могу я называть вас Хиллом?
Дождавшись неохотного кивка полицейского, Даниэль обнял его за плечо и вышел с ним на террасу.
– Видите ли, Хилл, в чем дело. Здесь, в отеле, есть молодая леди, которая решила, что Ян будет ей прекрасным мужем. Вы знаете, как эти женщины действуют в подобных вещах. Мой приятель не очень опытен с женщинами. Боюсь, что Ян позволил себе попасться в расставленные ею сети.
– Я все понимаю. Но произошло ограбление, и я веду следствие. Это моя работа, работа, которую я намерен выполнить.
– Конечно, Хилл. Но вы понимаете, что Ян – человек старой школы. Он будет защищать молодую леди до последнего вздоха, и я предлагаю вам выбрать такой путь расследования этой истории, чтобы не компрометировать ее репутации.
– Конечно, но это еще ничего не значит, сказал полицейский, снимая руку Даниэля со своего плеча. – Итак, мистера Ганта не было здесь, но у меня нет доказательств, что вы здесь были, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35