Гражданская война станет следствием всего этого, и она будет гораздо ужаснее, чем все предыдущие. Англичане и шотландцы станут по разные стороны и станут воевать, опять польются потоки крови, старая вражда вспыхнет с новой силой… Я всю свою жизнь посвятил тому, чтобы примирить англичан и шотландцев, мне хотелось объединить наши культуры. И все будет уничтожено одним кровавым убийством.
— Даже если вы не верите во все то, что я рассказал вам о мече и братстве рун, сэр Вальтер, не думаете ли вы, что ваш долг как патриота и гражданина Британской империи — сделать все возможное в человеческих силах, чтобы предотвратить эту катастрофу?
— Совершенно верно, — сказал сэр Вальтер, и глазом не моргнув. Квентин встал на его сторону. Несмотря на свои размышления, он был решительно настроен поддержать своего дядю в борьбе против сектантов, с той разницей, что он полностью доверял словам аббата Эндрю.
С каждым словом, которое произносил аббат, Квентин становился бледнее. Темные тайны, окружавшие меч с рунами, внушали ему беспокойство, но он не замечал этого. Совесть не позволяла ему оставить своего дядю в беде в такой решающий час, к тому же Квентин услышал, что молодого человека из клана, предавшего Роберта Брюса, звали Ратвен. Не намеревались ли Мэри Эгтон вступить в брак с одним из отпрысков этого рода? Этот момент сильно встревожил Квентина, хотя он даже не мог точно сказать, почему именно. Возможно, потому что он втайне надеялся найти пятнышко на роду тех Ратвенов и хоть таким образом утешить свою ревность….
Сэр Вальтер, похоже, даже не заметил этого совпадения, и Квентин держал при себе свои наблюдения. У его дяди теперь были дела поважнее, чем его детские тревоги. Так много ставилось на кон, что они не могли зря тратить время.
— Я знал, что могу рассчитывать на вашу помощь, сэр Вальтер, — сказал аббат Эндрю, и на его суровом лице мелькнула надежда. — У нас осталось мало времени. Наше единственное утешение пока в том, что противная сторона, похоже, тоже не знает, где находится меч. Они так же блуждают впотьмах, как и мы.
— Вы знаете, кто эти парни?
— Нет. Большинство членов братства рун сами не знают друг друга. Во время своих собраний они надевают маски. Только их предводитель знает всех в лицо, так уж повелось с древних времен.
— Поэтому они преследуют нас по пятам, — прорычал сэр Вальтер. — Но они всегда на шаг отставали от нас.
— Как я уже говорил, наш противник тоже не знает о местонахождении меча. Но им известно, что в ближайшие четыре дня он должен оказаться у них в руках, и во время лунного затмения они смогут возложить на него новое проклятие. Ни при каких обстоятельствах это не должно им удаться, сэр Вальтер! Мы должны найти меч раньше них и уничтожить его!
— Если речь идет о безопасности короля, то я с удовольствием сделаю все, что в моих силах. Уже существуют предположения? Точка зрения, где может находиться меч?
— Существует один документ. Но он слишком древний. И даже те братья моего ордена, которые посвящены в курс дела и изучали древние рукописи о братстве рук, не могут ничего там найти.
— Понятно. Но все же я бы с удовольствием взглянул на этот документ, если позволите.
— Конечно, сэр Вальтер. Отныне между нами нет никаких тайн, и я очень сожалею, что не мог раньше посвятить вас в эту тайну.
— Поздно не означает слишком поздно, дорогой аббат, — заметил Вальтер Скотт с улыбкой.
— Я очень надеюсь на это. Мы должны остерегаться, сэр, потому что наши противники многочисленны и хитры, и они притаились в засаде. Я опасаюсь, что они нанесут удар с той стороны, где мы меньше всего ожидаем его.
Глава 10
Ее принесли к кругу камней. Гвеннет Ратвен слышала об этом месте, старики рассказывали о нем в своих историях. Говорили, что в прежние времена здесь собирались вместе друиды, чтобы совершить языческие ритуалы и вызвать духов. Земля в этом месте была окроплена кровью тех невинных, которые отдали свою жизнь в кругу камней.
С большим удовольствием Гвенн и дальше бы считала это место порождением фантазии, страшным вымыслом, которым пугают маленьких детей. Но когда ей сняли повязку с глаз, она увидела, что оно действительно существовало и было точно таким, как его описывали.
Огромные, выложенные кругом глыбы окружали широкую площадку, в центре которой стоял каменный жертвенный стол. Вдоль камней заняли свои места члены братства рун — мужчины в темных рясах и внушающих страх масках, уже знакомых Гвеннет.
У жертвенного стола их поджидала другая фигура, закутанная в плащ. В отличие от остальных заговорщиков, на ней были белоснежные одеяния и маска из чистого серебра, сверкающая в лунном свете. По паре глаз, взгляд которых пронзал через прорези маски, Гвенн без труда узнала этого человека. Это был граф Милленкорт.
Наступила ночь. Луна стояла высоко в небе, она освещала круг камней бледным светом и придавала одеяниям Милленкорта черты привидения. Если бы Гвеннет не знала, кто скрывается под этим внушающим страх одеянием, она бы тоже испугалась. Но внутри нее все наполнилось упрямством, и она решила не показывать ни страха, ни слабости, хотя слова старой Калы повторялись у нее в сознании, как бесконечное эхо: Я видела твой конец, темный и ужасный…
Люди в балахонах, которые окружили место жертвоприношения, начали глухое песнопение на древнем, языческом языке. Нескольких обрывков, которые разобрала Гвеннет, было достаточно, чтобы понять, о чем идет речь.
О темных духах.
О власти и предательстве.
О крови…
Ее подвели к жертвенному столу, где заставили опуститься на колени. Ей завязали руки, чтобы у нее не было возможности защищаться. Бормочущий заклятия Милленкорт вознес руки, и моментально все члены братства смолкли. Наступила полная тишина, и Гвеннет почти физически чувствовала то зло, которое ей предстояло. Отчаяние закралось ей в душу и перехватило горло, но она храбро боролась с ним.
— Эта баба, — возвысил голос Милленкорт, — осмелилась встать на нашем пути. Она подслушала нас, тайно шпионила за нами и выдала нас нашим врагам. Вы все, братья мои, знаете, какое наказание постигнет ее за такое преступление.
Люди в балахонах ответили одним-единственным словом на кельтском языке. Оно означало «смерть».
— Верно, братья мои. Но вы все знаете, что нашему братству предстоит великое дело в эти дни. Благодаря помощи тех, кто примкнул в последнее время к нашему братству, нам представилась возможность все изменить. Мы можем получить власть и влияние и повернуть вспять колесо времени.
Когда-то римляне пришли на нашу землю и принесли нам проклятие. Мы сумели прогнать римлян. За ними пришли саксы. Потом викинги. Наконец норманны. Мы храбро боролись, но мы не смогли помешать тому, что наше влияние становилось все меньше и меньше вплоть до сегодняшнего дня. И падение близится, братья мои. Все новые короли и князья отворачиваются от старого порядка. Они уничтожают суть кланов и превращают свободных мужей в вассалов. Они поворачиваются к древним силам спиной и отдают свое расположение вере, которую принесли монахи. Повсюду появились монастыри, как гнойные нарывы, нас становится все меньше и меньше. Наше время подходит к концу, братья мои, уже слышится его похоронное пение. Если мы не будем действовать и не остановим ход вещей, то уже скоро мы лишимся своей власти и влияния. Будут нарушены традиции, воцарится новый порядок, и мы все станем его рабами. Этого нельзя допустить.
То там, то тут раздались крики одобрения, перешедшие в возмущенный гомон. Каждый присутствующий, казалось, разделял мнение Милленкорта, и Гвеннет чувствовала ненависть, которая была адресована ей. И одним из этих людей в балахонах, думала с ужасом она, был ее брат…
— Уже скоро, — продолжил граф, — все будет предано забвению. Потому что судьба выбрала нас для того, чтобы изменить ход вещей. Мы остановим колесо времени и провернем его до того дня, когда пришли чужеземцы и начали вмешиваться в наши интересы. Новый порядок падет, братья мои. Недолго уже ждать, и древние боги вернутся, а с ними и время, когда мы были сильны и свободны и не должны были прятаться по углам. Все это свершится, точно так, как предсказывали руны.
Сектанты отвечали резким, торжествующим пением, которое поразило Гвеннет до глубины души.
Старая Кала была права. Милленкорту и его людям действительно было важно остановить колесо времени. Более того, они хотели возвратить языческие времена, когда страна, как они утверждали, была свободной и могущественной.
Такими обещаниями они заманили молодых людей, честолюбивых, каким был Дункан, готовых поднять восстание из-за своего недовольства. Гвенн же, напротив, не строила себе иллюзий по поводу того, что двигало Милленкортом и его сподвижниками в действительности. Они хотели только одного. Того, чего хотели все и из-за чего уже из поколения в поколение проливалась кровь.
Власти.
Только для них речь шла о том, чтобы снова сидеть за столом всемогущих, хотя время рун и друидов уже давно прекратилось. Принятое решение предать Уильяма Уоллеса давало им надежду на то, что скоро все их планы станут реальностью.
— Взгляните, братья мои, — закричал Милленкорт, у которого неожиданно оказался в руках меч. Он высоко поднял его, и лунный свет заиграл на клинке. — Взгляните на это оружие! Вы узнаете его?
— Меч Уоллеса, — ответили с почтительным страхом все вокруг.
— Верно. Меч Уоллеса, выкованный в древние времена и обладающий огромной силой. С помощью верных друзей он оказался в наших руках. Это и есть ключ к власти, братья мои. Оружие, с которым мы сокрушим новый порядок. Война и хаос станут следствием этого, и из пепла мы поднимемся как новые повелители страны. Руны и кровь воцарятся, точно так же, как в прежние времена.
— Руны и кровь, — эхом вторили они.
— Наделенный проклятьем клинок принесет Уоллесу падение, а нам победу. Это и есть причина, почему мы собрались здесь, в кругу камней, в том самом месте, где испокон веков почитались боги и их знаки. Сегодня луну проглотит дракон ночи, братья мои, и это значит, что настало время произнести проклятье и свершить нашу месть.
Все взгляды обратились к ночному небу. Гвенн тоже посмотрела наверх и с ужасом увидела, что луна действительно исчезла. Что-то заслонило ее собой и отбросило свою тень, заставляя луну окраситься в грязный красный цвет.
Как кровь, подумала с ужасом Мэри, в то время как братья рун с новой силой продолжили свое жуткое пение, становящееся тем громче, чем больше луна погружалась в темноту.
Панический страх охватил Гвеннет. Неужели Милленкорт и его люди своей силой заставили исчезнуть луну? Они могут влиять на созвездия и по-новому устроить порядок в мире?
— Уже пора, братья мои! — вдруг закричал друид. — Час нашей мести настал. Принесите ко мне девушку!
Снова грубые руки схватили Гвеннет и подняли вверх. Ее притащили к каменному столу и положили животом на него. Все, что она могла видеть, была бледная рука ее мучителя, которая держала рунический меч. Пение сектантов становилось все громче, стремясь к самой высокой ноте. Гвеннет слышала холодные языческие слова, и теперь смертельный страх перехватил ей горло и заставил отчаянно биться сердце.
— Руны и кровь! — закричал Милленкорт и поднял меч. — Да свершится!
— Нет! — закричала Гвеннет громко и устремила свой взгляд к людям в масках, стоявшим вокруг жертвенного стола. — Я прошу вас, пощадите меня! Дункан, где ты? Дункан, прошу, помоги мне!..
Но ответа не было.
— Руны и кровь! — закричали снова сектанты, и когда Гвеннет увидела неприкрытую жажду крови, сверкающую в их глазах сквозь прорези в масках, она поняла, что спасения нет.
Так вот какой конец пророчила ей Кала. Колдунья оказалась права и здесь.
Милленкорт занес высоко меч в воздух и пробормотал заклятия на древнем языке. Одновременно Гвеннет начала молиться добрым, светлым силам, чтобы они приняли ее душу и сжалились над ней.
Она закрыла глаза и почувствовала, как страх покинул ее. Вмиг она оказалась где-то далеко от этого места, словно находилась в другом времени, в другом месте. Утешение, которое не могли ей дать люди, наполнило ее душу.
Потом обрушился рунический меч.
Мэри Эгтон пришла в себя.
Она глубоко вдохнула воздух и открыла глаза.
Ей снова приснился сон. О Гвеннет Ратвен и последнем миге ее жизни, о том, как заговорщики убили ее на жертвенном столе.
Мэри заморгала глазами и в недоумении оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее сон не закончился. Теперь она сама лежала на жертвенном столе, окруженная людьми в масках и темных балахонах. И она тоже увидела жажду крови в их глазах.
Ничего не изменилось — только на этот раз это была не Гвеннет Ратвен, попавшая в руки сектантам, а она сама. И в этот миг Мэри Эгтон поразила ужасная мысль.
Все, что она видела и чувствовала вокруг себя, было ужасающе настоящим. Что же это такое, если не кошмарный сон, приснившийся ей только что? Что, если это не продолжение миража, а реальность?..
Глава 11
Чтобы не терять времени, они решили выехать ночью. Сэр Вальтер разбудил своего кучера и велел закладывать карету. Через полчаса все было готово, и они отправились в путь. Монахи следовали за ними на некотором расстоянии, чтобы удостовериться, что к ним не присоединилось нежелательное общество.
Во время поездки в карете никто почти не разговаривал. Как сэр Вальтер, так и его племянник все это время переваривали новости, которыми с ними поделился аббат. Наконец загадка была разгадана, разрозненные детали сложились в единую картину. Конечно, Квентин был не в восторге от полученных сведений.
Все, что он услышал о магических историях, о древних проклятиях и мрачных заклятиях, вызвало его прежний страх. Если такой отважный муж церкви, как аббат Эндрю, воспринимал серьезно эти вещи и придавал им такое значение, то это не могут быть просто фантазии, говорил он себе. Конечно, Квентин твердо решил не позволять страху овладевать им. Он хотел помочь дяде благополучно довести дело до конца. К тому же речь шла о благе не только одной Шотландии, но и, возможно, даже всей империи.
Буквально недавно страна избежала опасности со стороны Наполеона, но тут появилась новая угроза на горизонте, пережиток доисторических времен. Квентин не испытывал ни малейшего желания наблюдать, как его страна погружается в хаос и эпоху варварства, потому что, похоже, сектанты стремятся только к этому. Итак, он заглушил свой страх и последовал своему долгу патриотически настроенного гражданина.
Сэр Вальтер тоже погрузился в свои мысли, однако Квентин не мог прочитать на его лице и тени страха. Сэр Вальтер был человеком разума и гордился тем, что даже подробный рассказ аббата не смог заставить его отказаться от своих убеждений. Поэтому лишь тень беспокойства легла на лоб сэра Вальтера.
Пусть он не разделял убеждений аббата Эндрю насчет меча и мнимого проклятия, но угроза со стороны братства рун была очевидна. И, как государственный муж, сэр Вальтер прекрасно осознавал, что последует за покушением на жизнь короля. Все, ради чего он трудился всю жизнь, будет безвозвратно потеряно. Примирения между англичанами и шотландцами и возрождения шотландской культуры не произойдет. В стране воцарится кризис, она станет уязвимой для врага как изнутри, так и снаружи. В глазах сэра Вальтера не было никакой нужды в мистическом проклятии, чтобы поставить под угрозу империю, — опасность сама по себе была велика. Он с горечью принял решение встретить ее лицом к лицу, и если меч был ключом к этому, тогда он должен найти его раньше заговорщиков…
Уже вскоре карета добралась до своей цели. С беспокойством Квентин понял, что они едут снова в направлении Хай стрит, вверх по замковому холму, на котором возвышался Эдинбургский замок со своими мощными крепостными стенами. Аббат Эндрю велел остановить карету возле старинного дома, стоящего в глубине узкого дворика. К ним подсели трое мужчин, а Квентин весь похолодел, когда взглянул снизу вверх на здание. Оно было построено в позднее Средневековье в стиле фахверка с высокой остроконечной крышей. В том, что дом пережил свои лучшие времена, Квентин не сомневался; штукатурка стен во многих местах потрескалась и обвалилась, деревянные балки прогнили и покрылись мхом. Здание не было жилым, так что его окна, как пустые глазницы на черепе, смотрели на посетителей мрачно и опустошенно.
— Когда-то это был постоялый двор, — объяснил аббат Эндрю. — Теперь здание принадлежит моему ордену.
— Это еще зачем? — спросил Квентин, которому было невдомек, для чего кому-то понадобилось покупать такую развалюху.
— Все очень просто, — ответил аббат приглушенным голосом. — Согласно преданиям, этот трактир был тайным местом собраний секты рун. И теперь проследуйте за мной вовнутрь, господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Даже если вы не верите во все то, что я рассказал вам о мече и братстве рун, сэр Вальтер, не думаете ли вы, что ваш долг как патриота и гражданина Британской империи — сделать все возможное в человеческих силах, чтобы предотвратить эту катастрофу?
— Совершенно верно, — сказал сэр Вальтер, и глазом не моргнув. Квентин встал на его сторону. Несмотря на свои размышления, он был решительно настроен поддержать своего дядю в борьбе против сектантов, с той разницей, что он полностью доверял словам аббата Эндрю.
С каждым словом, которое произносил аббат, Квентин становился бледнее. Темные тайны, окружавшие меч с рунами, внушали ему беспокойство, но он не замечал этого. Совесть не позволяла ему оставить своего дядю в беде в такой решающий час, к тому же Квентин услышал, что молодого человека из клана, предавшего Роберта Брюса, звали Ратвен. Не намеревались ли Мэри Эгтон вступить в брак с одним из отпрысков этого рода? Этот момент сильно встревожил Квентина, хотя он даже не мог точно сказать, почему именно. Возможно, потому что он втайне надеялся найти пятнышко на роду тех Ратвенов и хоть таким образом утешить свою ревность….
Сэр Вальтер, похоже, даже не заметил этого совпадения, и Квентин держал при себе свои наблюдения. У его дяди теперь были дела поважнее, чем его детские тревоги. Так много ставилось на кон, что они не могли зря тратить время.
— Я знал, что могу рассчитывать на вашу помощь, сэр Вальтер, — сказал аббат Эндрю, и на его суровом лице мелькнула надежда. — У нас осталось мало времени. Наше единственное утешение пока в том, что противная сторона, похоже, тоже не знает, где находится меч. Они так же блуждают впотьмах, как и мы.
— Вы знаете, кто эти парни?
— Нет. Большинство членов братства рун сами не знают друг друга. Во время своих собраний они надевают маски. Только их предводитель знает всех в лицо, так уж повелось с древних времен.
— Поэтому они преследуют нас по пятам, — прорычал сэр Вальтер. — Но они всегда на шаг отставали от нас.
— Как я уже говорил, наш противник тоже не знает о местонахождении меча. Но им известно, что в ближайшие четыре дня он должен оказаться у них в руках, и во время лунного затмения они смогут возложить на него новое проклятие. Ни при каких обстоятельствах это не должно им удаться, сэр Вальтер! Мы должны найти меч раньше них и уничтожить его!
— Если речь идет о безопасности короля, то я с удовольствием сделаю все, что в моих силах. Уже существуют предположения? Точка зрения, где может находиться меч?
— Существует один документ. Но он слишком древний. И даже те братья моего ордена, которые посвящены в курс дела и изучали древние рукописи о братстве рук, не могут ничего там найти.
— Понятно. Но все же я бы с удовольствием взглянул на этот документ, если позволите.
— Конечно, сэр Вальтер. Отныне между нами нет никаких тайн, и я очень сожалею, что не мог раньше посвятить вас в эту тайну.
— Поздно не означает слишком поздно, дорогой аббат, — заметил Вальтер Скотт с улыбкой.
— Я очень надеюсь на это. Мы должны остерегаться, сэр, потому что наши противники многочисленны и хитры, и они притаились в засаде. Я опасаюсь, что они нанесут удар с той стороны, где мы меньше всего ожидаем его.
Глава 10
Ее принесли к кругу камней. Гвеннет Ратвен слышала об этом месте, старики рассказывали о нем в своих историях. Говорили, что в прежние времена здесь собирались вместе друиды, чтобы совершить языческие ритуалы и вызвать духов. Земля в этом месте была окроплена кровью тех невинных, которые отдали свою жизнь в кругу камней.
С большим удовольствием Гвенн и дальше бы считала это место порождением фантазии, страшным вымыслом, которым пугают маленьких детей. Но когда ей сняли повязку с глаз, она увидела, что оно действительно существовало и было точно таким, как его описывали.
Огромные, выложенные кругом глыбы окружали широкую площадку, в центре которой стоял каменный жертвенный стол. Вдоль камней заняли свои места члены братства рун — мужчины в темных рясах и внушающих страх масках, уже знакомых Гвеннет.
У жертвенного стола их поджидала другая фигура, закутанная в плащ. В отличие от остальных заговорщиков, на ней были белоснежные одеяния и маска из чистого серебра, сверкающая в лунном свете. По паре глаз, взгляд которых пронзал через прорези маски, Гвенн без труда узнала этого человека. Это был граф Милленкорт.
Наступила ночь. Луна стояла высоко в небе, она освещала круг камней бледным светом и придавала одеяниям Милленкорта черты привидения. Если бы Гвеннет не знала, кто скрывается под этим внушающим страх одеянием, она бы тоже испугалась. Но внутри нее все наполнилось упрямством, и она решила не показывать ни страха, ни слабости, хотя слова старой Калы повторялись у нее в сознании, как бесконечное эхо: Я видела твой конец, темный и ужасный…
Люди в балахонах, которые окружили место жертвоприношения, начали глухое песнопение на древнем, языческом языке. Нескольких обрывков, которые разобрала Гвеннет, было достаточно, чтобы понять, о чем идет речь.
О темных духах.
О власти и предательстве.
О крови…
Ее подвели к жертвенному столу, где заставили опуститься на колени. Ей завязали руки, чтобы у нее не было возможности защищаться. Бормочущий заклятия Милленкорт вознес руки, и моментально все члены братства смолкли. Наступила полная тишина, и Гвеннет почти физически чувствовала то зло, которое ей предстояло. Отчаяние закралось ей в душу и перехватило горло, но она храбро боролась с ним.
— Эта баба, — возвысил голос Милленкорт, — осмелилась встать на нашем пути. Она подслушала нас, тайно шпионила за нами и выдала нас нашим врагам. Вы все, братья мои, знаете, какое наказание постигнет ее за такое преступление.
Люди в балахонах ответили одним-единственным словом на кельтском языке. Оно означало «смерть».
— Верно, братья мои. Но вы все знаете, что нашему братству предстоит великое дело в эти дни. Благодаря помощи тех, кто примкнул в последнее время к нашему братству, нам представилась возможность все изменить. Мы можем получить власть и влияние и повернуть вспять колесо времени.
Когда-то римляне пришли на нашу землю и принесли нам проклятие. Мы сумели прогнать римлян. За ними пришли саксы. Потом викинги. Наконец норманны. Мы храбро боролись, но мы не смогли помешать тому, что наше влияние становилось все меньше и меньше вплоть до сегодняшнего дня. И падение близится, братья мои. Все новые короли и князья отворачиваются от старого порядка. Они уничтожают суть кланов и превращают свободных мужей в вассалов. Они поворачиваются к древним силам спиной и отдают свое расположение вере, которую принесли монахи. Повсюду появились монастыри, как гнойные нарывы, нас становится все меньше и меньше. Наше время подходит к концу, братья мои, уже слышится его похоронное пение. Если мы не будем действовать и не остановим ход вещей, то уже скоро мы лишимся своей власти и влияния. Будут нарушены традиции, воцарится новый порядок, и мы все станем его рабами. Этого нельзя допустить.
То там, то тут раздались крики одобрения, перешедшие в возмущенный гомон. Каждый присутствующий, казалось, разделял мнение Милленкорта, и Гвеннет чувствовала ненависть, которая была адресована ей. И одним из этих людей в балахонах, думала с ужасом она, был ее брат…
— Уже скоро, — продолжил граф, — все будет предано забвению. Потому что судьба выбрала нас для того, чтобы изменить ход вещей. Мы остановим колесо времени и провернем его до того дня, когда пришли чужеземцы и начали вмешиваться в наши интересы. Новый порядок падет, братья мои. Недолго уже ждать, и древние боги вернутся, а с ними и время, когда мы были сильны и свободны и не должны были прятаться по углам. Все это свершится, точно так, как предсказывали руны.
Сектанты отвечали резким, торжествующим пением, которое поразило Гвеннет до глубины души.
Старая Кала была права. Милленкорту и его людям действительно было важно остановить колесо времени. Более того, они хотели возвратить языческие времена, когда страна, как они утверждали, была свободной и могущественной.
Такими обещаниями они заманили молодых людей, честолюбивых, каким был Дункан, готовых поднять восстание из-за своего недовольства. Гвенн же, напротив, не строила себе иллюзий по поводу того, что двигало Милленкортом и его сподвижниками в действительности. Они хотели только одного. Того, чего хотели все и из-за чего уже из поколения в поколение проливалась кровь.
Власти.
Только для них речь шла о том, чтобы снова сидеть за столом всемогущих, хотя время рун и друидов уже давно прекратилось. Принятое решение предать Уильяма Уоллеса давало им надежду на то, что скоро все их планы станут реальностью.
— Взгляните, братья мои, — закричал Милленкорт, у которого неожиданно оказался в руках меч. Он высоко поднял его, и лунный свет заиграл на клинке. — Взгляните на это оружие! Вы узнаете его?
— Меч Уоллеса, — ответили с почтительным страхом все вокруг.
— Верно. Меч Уоллеса, выкованный в древние времена и обладающий огромной силой. С помощью верных друзей он оказался в наших руках. Это и есть ключ к власти, братья мои. Оружие, с которым мы сокрушим новый порядок. Война и хаос станут следствием этого, и из пепла мы поднимемся как новые повелители страны. Руны и кровь воцарятся, точно так же, как в прежние времена.
— Руны и кровь, — эхом вторили они.
— Наделенный проклятьем клинок принесет Уоллесу падение, а нам победу. Это и есть причина, почему мы собрались здесь, в кругу камней, в том самом месте, где испокон веков почитались боги и их знаки. Сегодня луну проглотит дракон ночи, братья мои, и это значит, что настало время произнести проклятье и свершить нашу месть.
Все взгляды обратились к ночному небу. Гвенн тоже посмотрела наверх и с ужасом увидела, что луна действительно исчезла. Что-то заслонило ее собой и отбросило свою тень, заставляя луну окраситься в грязный красный цвет.
Как кровь, подумала с ужасом Мэри, в то время как братья рун с новой силой продолжили свое жуткое пение, становящееся тем громче, чем больше луна погружалась в темноту.
Панический страх охватил Гвеннет. Неужели Милленкорт и его люди своей силой заставили исчезнуть луну? Они могут влиять на созвездия и по-новому устроить порядок в мире?
— Уже пора, братья мои! — вдруг закричал друид. — Час нашей мести настал. Принесите ко мне девушку!
Снова грубые руки схватили Гвеннет и подняли вверх. Ее притащили к каменному столу и положили животом на него. Все, что она могла видеть, была бледная рука ее мучителя, которая держала рунический меч. Пение сектантов становилось все громче, стремясь к самой высокой ноте. Гвеннет слышала холодные языческие слова, и теперь смертельный страх перехватил ей горло и заставил отчаянно биться сердце.
— Руны и кровь! — закричал Милленкорт и поднял меч. — Да свершится!
— Нет! — закричала Гвеннет громко и устремила свой взгляд к людям в масках, стоявшим вокруг жертвенного стола. — Я прошу вас, пощадите меня! Дункан, где ты? Дункан, прошу, помоги мне!..
Но ответа не было.
— Руны и кровь! — закричали снова сектанты, и когда Гвеннет увидела неприкрытую жажду крови, сверкающую в их глазах сквозь прорези в масках, она поняла, что спасения нет.
Так вот какой конец пророчила ей Кала. Колдунья оказалась права и здесь.
Милленкорт занес высоко меч в воздух и пробормотал заклятия на древнем языке. Одновременно Гвеннет начала молиться добрым, светлым силам, чтобы они приняли ее душу и сжалились над ней.
Она закрыла глаза и почувствовала, как страх покинул ее. Вмиг она оказалась где-то далеко от этого места, словно находилась в другом времени, в другом месте. Утешение, которое не могли ей дать люди, наполнило ее душу.
Потом обрушился рунический меч.
Мэри Эгтон пришла в себя.
Она глубоко вдохнула воздух и открыла глаза.
Ей снова приснился сон. О Гвеннет Ратвен и последнем миге ее жизни, о том, как заговорщики убили ее на жертвенном столе.
Мэри заморгала глазами и в недоумении оглянулась по сторонам, чтобы удостовериться, что ее сон не закончился. Теперь она сама лежала на жертвенном столе, окруженная людьми в масках и темных балахонах. И она тоже увидела жажду крови в их глазах.
Ничего не изменилось — только на этот раз это была не Гвеннет Ратвен, попавшая в руки сектантам, а она сама. И в этот миг Мэри Эгтон поразила ужасная мысль.
Все, что она видела и чувствовала вокруг себя, было ужасающе настоящим. Что же это такое, если не кошмарный сон, приснившийся ей только что? Что, если это не продолжение миража, а реальность?..
Глава 11
Чтобы не терять времени, они решили выехать ночью. Сэр Вальтер разбудил своего кучера и велел закладывать карету. Через полчаса все было готово, и они отправились в путь. Монахи следовали за ними на некотором расстоянии, чтобы удостовериться, что к ним не присоединилось нежелательное общество.
Во время поездки в карете никто почти не разговаривал. Как сэр Вальтер, так и его племянник все это время переваривали новости, которыми с ними поделился аббат. Наконец загадка была разгадана, разрозненные детали сложились в единую картину. Конечно, Квентин был не в восторге от полученных сведений.
Все, что он услышал о магических историях, о древних проклятиях и мрачных заклятиях, вызвало его прежний страх. Если такой отважный муж церкви, как аббат Эндрю, воспринимал серьезно эти вещи и придавал им такое значение, то это не могут быть просто фантазии, говорил он себе. Конечно, Квентин твердо решил не позволять страху овладевать им. Он хотел помочь дяде благополучно довести дело до конца. К тому же речь шла о благе не только одной Шотландии, но и, возможно, даже всей империи.
Буквально недавно страна избежала опасности со стороны Наполеона, но тут появилась новая угроза на горизонте, пережиток доисторических времен. Квентин не испытывал ни малейшего желания наблюдать, как его страна погружается в хаос и эпоху варварства, потому что, похоже, сектанты стремятся только к этому. Итак, он заглушил свой страх и последовал своему долгу патриотически настроенного гражданина.
Сэр Вальтер тоже погрузился в свои мысли, однако Квентин не мог прочитать на его лице и тени страха. Сэр Вальтер был человеком разума и гордился тем, что даже подробный рассказ аббата не смог заставить его отказаться от своих убеждений. Поэтому лишь тень беспокойства легла на лоб сэра Вальтера.
Пусть он не разделял убеждений аббата Эндрю насчет меча и мнимого проклятия, но угроза со стороны братства рун была очевидна. И, как государственный муж, сэр Вальтер прекрасно осознавал, что последует за покушением на жизнь короля. Все, ради чего он трудился всю жизнь, будет безвозвратно потеряно. Примирения между англичанами и шотландцами и возрождения шотландской культуры не произойдет. В стране воцарится кризис, она станет уязвимой для врага как изнутри, так и снаружи. В глазах сэра Вальтера не было никакой нужды в мистическом проклятии, чтобы поставить под угрозу империю, — опасность сама по себе была велика. Он с горечью принял решение встретить ее лицом к лицу, и если меч был ключом к этому, тогда он должен найти его раньше заговорщиков…
Уже вскоре карета добралась до своей цели. С беспокойством Квентин понял, что они едут снова в направлении Хай стрит, вверх по замковому холму, на котором возвышался Эдинбургский замок со своими мощными крепостными стенами. Аббат Эндрю велел остановить карету возле старинного дома, стоящего в глубине узкого дворика. К ним подсели трое мужчин, а Квентин весь похолодел, когда взглянул снизу вверх на здание. Оно было построено в позднее Средневековье в стиле фахверка с высокой остроконечной крышей. В том, что дом пережил свои лучшие времена, Квентин не сомневался; штукатурка стен во многих местах потрескалась и обвалилась, деревянные балки прогнили и покрылись мхом. Здание не было жилым, так что его окна, как пустые глазницы на черепе, смотрели на посетителей мрачно и опустошенно.
— Когда-то это был постоялый двор, — объяснил аббат Эндрю. — Теперь здание принадлежит моему ордену.
— Это еще зачем? — спросил Квентин, которому было невдомек, для чего кому-то понадобилось покупать такую развалюху.
— Все очень просто, — ответил аббат приглушенным голосом. — Согласно преданиям, этот трактир был тайным местом собраний секты рун. И теперь проследуйте за мной вовнутрь, господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57