Карету сильно дернуло в сторону. Мэри почувствовала, как ее отбросило на обтянутую темным бархатом спинку сидения; она услышала грохочущий топот копыт лошадей и удары хлыста Винстона.
— Что произошло? — с испугом спросила Китти.
Мэри покачала головой. Хотя карету сильно раскачивало и подбрасывало на кочках, которыми была усеяна дорога, она поднялась с места и передвинулась на руках к окну, подняла стекло и высунула голову.
Недалеко впереди она разглядела мост, к которому летела на большой скорости карета, а при взгляде назад она увидела шестерых всадников, скакавших за ними вслед во весь опор. Мужчины были одеты в бедное платье и широкие накидки, которые развивались возле их тощих фигур, и в довершение к этому у них были широкополые шляпы и маски на лицах.
Осознание происходящего поразило Мэри как удар молота.
Разбойники!
Нападение!
В испуге она отдернулась назад и упала на сидение. Кити, которая увидела ужас на побледневшем лице своей госпожи, не успела даже спросить о причине. Потому что в следующий момент выстрел разрушил тишину над долиной.
— Что это было?
Сэр Вальтер, сидевший вместе с Квентином в карете, в которой они ехали обратно из Келсо в Абботсфорд, весь встрепенулся. Погрузившись в мысли, он размышлял над тем, по каким причинам аббат Эндрю утаил от них, что он совершенно очевидно знал о руне меча и о ее связи с таинственными событиями в библиотеке, но тут шум вернул его обратно в реальность.
— Что? — поинтересовался Квентин со свойственным ему простодушием. — О чем ты говоришь?
— Да о шуме. Этот хлопок.
— Я ничего не слышал, дядя.
— Но я, — заверил его мрачно сэр Вальтер, — я-то знаю этот хлопок. Это был выстрел, мой мальчик.
— Выстрел? — недоверчиво спросил Квентин, и вновь раздался шум, который уже слышал сэр Вальтер.
— Выстрелы, — закричал Скотт и бросился к окну, чтобы выглянуть наружу.
Они как раз доехали до развилки, где их дорога сходилась с дорогой из Джедборо и вела к мосту. Затаив дыхание, сэр Вальтер увидел, как отряд всадников с развивающимися накидками скакал вслед за незнакомой каретой, кучер которой хлестал плеткой и прилагал все усилия, чтобы оторваться от них.
— Разбойное нападение! — закричал сэр Вальтер вне себя. — Дерзкие разбойники, даже в белый день!
Квентин испуганно застонал. Вместо того чтобы приникнуть к окну и удостовериться в том, что происходило снаружи, он непроизвольно бросился на пол кареты, закрыв руками голову. После происшествия в библиотеке и мрачного предупреждения, которым поделился аббат Эндрю, нападение вооруженных разбойников было чересчур для его истерзанных нервов.
Сэр Вальтер обдумывал, что предпринять: местность вокруг Галашилса считалась благонадежной, ни он, ни его кучер не возили с собой оружия. Но тут возникла новая опасность.
Непосредственно перед мостом, из кустов, которые росли вдоль дороги, высыпало еще больше людей. Это были такие же оборванцы, как и те, что на лошадях, и они тоже скрывали свои лица под масками. Разбойники преградили карете путь. Сэр Вальтер увидел, как в руке предводителя сверкнул огромный кремниевый пистолет, из двойного ствола которого вылетел залп огня…
Винстон Селлерс размахивал плеткой и гнал без устали упряжку лошадей. Их копыта летели по ухабистой каменистой дороге, жилы и мускулы работали вовсю под сверкающей от пота шкурой, но кучер не давал покоя животным.
Уже три поколения как Селлерсы состояли на службе у Эгтонов, и ни один из них не допускал пренебрежения по отношению к этой семье. Они верой и правдой служили Эгтонам и не отходили ни на шаг даже тогда, когда дед леди Мэри, лорд Уоррен Эгтон, отправился в Северную Америку, где служил в армии офицером и боролся с восставшими сепаратистами.
Почему эти факты промелькнули в голове Винстона, пока он сидел на козлах раскачивающейся в стороны кареты и без устали погонял лошадей, он сам не знал. Возможно, потому что он ощущал в эту минуту ответственность, которая легла на его плечи.
Мэри Эгтон не всегда была такой, какой Винстон представлял себе леди, и ее склонность относиться с прохладцей ко всему, что ценилось и складывалось веками, часто приводила его в смущение. Однако по отношению к нему она всегда была справедлива и заботлива, а это было больше, чем многие слуги могли заявить о своих хозяевах. Кучер отчаянно решился защищать ее жизнь до последнего вздоха и предпринять все, чтобы она не попала в руки разбойникам.
Поспешно он обернулся, увидел всадников, которые преследовали карету, наводя ужас своими масками на лицах. Винстона еще никогда в жизни не преследовали бандиты, никто не покушался на его жизнь. Первый выстрел, который раздался, дал ему понять, что эти люди настроены серьезно, и он не мог допустить, чтобы дамы подверглись произволу бандитов.
Он снова взмахнул плеткой. Подковы лошадей гремели по неровной дороге и тащили за собой карету, колеса которой прыгали по камням и выбоинам и при этом тревожно скрипели. Винстон мог только надеяться, что они выдержат нагрузку. Если колесо или ось сломаются, то все потеряно. Реальный шанс спастись для них был только в том, что если они доберутся до моста, который лежал буквально перед ними, то по деревянным доскам карета покатится быстрее, и тогда им, возможно, удастся оторваться.
Снова раздался выстрел. Инстинктивно Винстон вобрал голову в плечи, отлично зная, что, сидя на козлах, он является прекрасной мишенью. Кусочек свинца пролетел мимо. Кучер облегченно вздохнул и набрал воздух, который застрял у него в горле, когда он снова оглянулся. Преследователи нагоняли их, теперь они были в десяти — пятнадцати ярдах от кареты.
Ему придется почти загнать лошадей, если он хочет добраться до моста прежде, чем их догонят. Едва он хотел взмахнуть плеткой, как увидел, что кусты по обеим сторонам дороги расступились и большая группа людей в масках, вооруженных пистолетами и саблями, выскочила оттуда.
Первым инстинктивным помыслом Винстона было натянуть поводья, чтобы объехать нападавших, которые преградили ему путь. В следующий момент ему стало ясно, что тем самым всякая возможность спастись бегством будет потеряна. Существовал только один выход: оставаться на дороге, не дать остановить себя и попытаться прорвать кордон разбойников.
Винстон Селлерс не был особенно храбрым или решительным человеком, но ситуация сделала его таковым. Он слегка приподнялся на козлах, взмахнул плеткой и громко прикрикнул на лошадей.
Разбойники закричали на дороге, и Винстон увидел, как один из них навел свой пистолет. Через мгновение раздался выстрел, и сноп огня вылетел из оружия. Кучер почувствовал горячую, колющую боль в правом плече. Удар был такой сильный, что отбросил его назад на козлы, но он не выпустил поводьев и не прекратил дальше хлестать плеткой.
Пистолет бандита снова загрохотал, и из двуствольного ручья вылетели новые пули, которые не поразили свою цель. Потом карета врезалась в толпу мужчин. Четверо из них бросились в сторону, громко крича, но стрелок не был так расторопен. Копыта лошадей задели и повалили его на землю, а затем тяжелые колеса кареты проехались по нему.
Уже со следующим ударом сердца карета достигла моста и выскочила на отполированные дождем гладкие доски. Несмотря на боль, которая пронзала его, и кровь, хлещущую струей из раны, Винстон Селлерс издал хриплый крик облегчения, длившийся едва ли мгновенье.
Потом он почувствовал, как доски моста проломились под весом кареты, услышал, как закряхтело все сооружение, — и кажущееся спасение оказалось смертельным капканом.
Все произошло так быстро, что даже сэру Вальтеру едва хватало молниеносной смекалки, чтобы уследить за ходом событий.
Карета, чей кучер был, видимо, человеком с невероятным хладнокровием, пробуравила шеренгу разбойников, которые неожиданно выстроились на пути, и выскочила на мост, не сбавляя скорости.
Почти одновременно бандиты прекратили свое яростное нападение и разбежались в стороны, как курицы при виде лисы. Конные бандиты быстро подобрали своих пеших товарищей; только раздавленных каретой они оставили лежать на дороге. Потом они пришпорили своих лошадей и ускакали прочь за холмы, когда раздался оглушительный треск.
Сэр Вальтер посмотрел в сторону моста и стал свидетелем неописуемой картины.
Едва карета избавилась от разбойников, как ее пассажиры попали в новую, смертельную опасность. Потому что когда коляска добралась до середины моста, конструкция обрушилась.
Со своего места сэр Вальтер не мог видеть, где это началось; с оглушающим грохотом обломилась одна из несущих балок. Чрезмерный вес, который покоился на деревянных сваях и подпорках, поднимающихся из потока, при этом перенесся на одну сторону. Равновесие было нарушено, и с грохочущим шумом мост развалился.
Непосредственно там, где находилась карета, переломились подпорки. На месте слома прогнулись доски на проезжей части; они рухнули в глубину и шлепнулись в поток, который, пенясь, подхватил их. Колеса кареты опустились в дырки, которые образовались на месте недостающих досок, безудержный бег лошадей был остановлен.
Животные заржали в страхе и прекратили свой стремительный бег. В панике они бились в своей упряжке, подгоняемые лихорадочными криками кучера, который едва мог понять со своего высокого сидения, что произошло. В этот момент прогнулась вся средняя конструкция моста. Сваи и подпорки обломились, как сухие ветки, и мост сломался посередине.
Главные несущие балки треснули с чудовищным шумом, выложенная досками проезжая часть разломилась и опустилась в глубину, пропасть увеличивалась с каждым мгновением. Лошади панически заржали, пытались встать на дыбы, но сбруя мешала им. Они частично потеряли опору под копытами и барахтались в пустоте.
Пока одна половина моста с шумом обваливалась, другая, на которой стояла карета, оставалась еще прислоненной краем к пропасти. Одна из свай стойко противостояла всем законам физики, но это был лишь вопрос времени, когда она поддастся давлению. Остальные подпорки сломались, и деревянный пролет моста накренился в сторону.
Карета начала скользить и ударилась о перила, которые временно задержали ее. Удар сотряс коляску, и кучер, который отчаянно цеплялся на козлах, потерял равновесие. Его руки схватились за пустоту, и с криком он упал головой вниз в пропасть, где его поглотила река.
Обе лошади, как и прежде дико вздымающиеся в упряжке, рвались прочь от кареты. Дышло сломалось, и животные последовали за своим кучером навстречу верной гибели. При падении они задели другую подпорку. Последняя, еще стоявшая свая с треском наклонилась. Удерживаемая только хлипкими перилами, карета повисла в драматическом наклоне над бездной. Дикие крики раздались внутри нее.
— Нет! — закричал в ужасе сэр Вальтер, который до сих пор надеялся, что в карете никого не было.
Лихорадочно он обдумывал, как можно помочь пассажирам…
Кити кричала изо всех сил.
В тот миг, когда мост треснул и карета повисла в нескольких ярдах над пропастью, из ее горла раздался резкий, протяжный крик, который больше не прекращался. Мэри же наоборот старалась сохранять спокойствие, что с учетом событий было сложнее всего.
Сперва карета почти вертикально повалилась в пропасть, потом опрокинулась в сторону, и с ужасом обе женщины должны были видеть, как Винстон падает в реку.
— О боже, миледи! — истошно заорала Кити и вцепилась крепко в поручни возле своего сиденья, словно это могло ее спасти.
Мэри выглянула из окна кареты и увидела деревянные поручни, ограждавшие мост от бездны и в этот момент оберегали карету от падения. Иссушенная солнцем и разбухшая под дождем древесина уже повидала свои лучшие времена, и непроизвольно Мэри спросила себя, как долго еще она выдержит нагрузку, к тому же раздавался гибельный хруст и треск.
Осторожно, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, она осмелилась продвинуться еще немножко вперед и выглянуть из окна. К своему ужасу она установила, что мост заканчивается прямо перед каретой; только обломанные концы несущих балок можно было увидеть на том месте, где прежде должна была продолжаться проезжая часть. Лошадей не было, они свалились в пропасть вместе со своим хозяином.
Мост развалился посередине, другая половина тоже готова сломаться. Казалось, только прихоть судьбы сохранила эту часть моста. Впрочем, это положение могло измениться в любой момент, когда треснет последняя оставшаяся балка. Или, что было вероятнее всего, когда гнилая древесина поручней откажется нести свою службу.
Несмотря на панику, которая овладела ею, Мэри был о ясно, что она не должна ни секунды долее оставаться в карете. — Мы должны покинуть карету, — была первая ее мысль. — Пошли, Китти.
— Нет, миледи. — Камеристка судорожно затрясла головой, слезы страха текли по ее щекам. — Я не могу.
— Да, брось! Я знаю, ты можешь это.
Китти опять затрясла головой, упрямо, как маленькая девочка.
— Мы умрем, — всхлипывала она, — точно так же, как Винстон.
— Нет, мы не умрем, — возразила Мэри решительно. Выражение ее лица не имело больше ничего общего с той изысканностью леди из благородного дома. Решительность вздула толстые жилы на ее бледном лбу, и в ее нежных глазах горела воля к жизни. — Мы должны покинуть карету, Китти. Если мы останемся здесь, то умрем.
— Но, но… — заикаясь, выдавила из себя камеристка. Она была белой, как мел, и дрожала. Все ее прежде такое беззаботное тело было залито от страха слезами.
Мэри тоже чувствовала, как у нее сердце уходит в пятки, она знала, что может в любой момент упасть. Железной волей она заставила себя собраться с силами и сделать единственное, что могло спасти жизнь ей и ее камеристке.
Медленно она проползла наверх по скамье на другую сторону кареты, сопровождаемая щекочущим нервы треском перил. Каким-то образом ей удалось открыть замок дверцы и распахнуть ее. Над ней было синее небо.
— Вперед, Китти, — подталкивала она свою камеристку. — Туда, наверх.
— Идите вы, миледи. Я останусь здесь.
— Ради чего? Чтобы умереть? — жестко спросила Мэри. — Об этом не может быть и речи. Давай, вперед.
— Пожалуйста, миледи, не надо!
— Черт побери, да пошевеливайся же ты, избалованная девчонка! — прикрикнула на нее Мэри, и хотя слова, как и сам тон, больше подходили точильщику во дворе казармы, они возымели свое действие.
Робко Китти вылезла из уголка, в который она забилась, и схватила руку Мэри, чтобы вылезти из кареты. Вдруг раздался громкий хруст. Полная ужаса Мэри ожидала, что перила проломились и провалились под нагрузкой.
Потом раздался звонкий треск. Сломался один из продольных брусов, и карета опустилась еще ниже в бездну. Однако перила не проиграли в своей бесперспективной борьбе, и тяжелая повозка сейчас висела на пресловутом волоске.
Китти, дрожа всем телом, таращилась в пропасть, которая была видна из окна.
— Поживей, — подтолкнула ее Мэри, схватила за руку и потянула за собой, чтобы помочь ей потом выбраться из кареты. Кити двигалась неловко, ее шелковое платье мешало ей. С помощью терпения и мягкого руководства Мэри удалось вытянуть свою камеристку наружу. Бросив последний взгляд в раскрывшуюся внизу пустоту, она тоже покинула карету.
Нежные руки Китти протянулись ей навстречу и помогли вылезти. С дрожащими руками и ногами Мэри карабкалась наверх и сумела, несмотря на свое широкое платье, вылезти из отверстия. Дрожа всем телом от страха, обе женщины присели на корточки на боковой поверхности кареты, и лишь в эту минуту им стало ясно, как безвыходно их положение.
Невредимой осталась всего лишь одна свая, которая поддерживала последние остатки проезжей части, на которой стояла карета. Впрочем, свая сама уже надломилась и скоро должна была рухнуть и погубить остатки моста, а вместе с ними и карету.
Отчаянно Мэри смотрела вверх на края скал. Деревянный пролет моста обвалился по сторонам и косо висел в пропасти; казалось, он держался буквально на нескольких ниточках. Если они оборвутся, то все пропало. Мэри ощущала нутром, как все бурлило в глубине, слышала гибельный треск сваи, больше не выдерживающей нагрузки.
— О, миледи, — жалобно заплакала Китти и со страхом посмотрела в пропасть. — Миледи, миледи…
Она повторяла это как заклятие, пока горькие слезы ручьями текли по ее щекам. В отчаянии Мэри искала выход, но должна была признать, что такового не было. У нее не было шанса ни добраться до другого берега, ни вернуться назад. Одно неловкое движение, один шаг в неправильном направлении, и свая обрушится.
Страх и паника, с которыми она так успешно боролась до сих пор, всецело завладели ею. Мэри и ее камеристка взялись за руки, чтобы в последние минуты, возможно, даже секунды своей жизни подарить друг другу утешение.
Обе были настолько напуганы, что не заметили, как подоспела подмога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Что произошло? — с испугом спросила Китти.
Мэри покачала головой. Хотя карету сильно раскачивало и подбрасывало на кочках, которыми была усеяна дорога, она поднялась с места и передвинулась на руках к окну, подняла стекло и высунула голову.
Недалеко впереди она разглядела мост, к которому летела на большой скорости карета, а при взгляде назад она увидела шестерых всадников, скакавших за ними вслед во весь опор. Мужчины были одеты в бедное платье и широкие накидки, которые развивались возле их тощих фигур, и в довершение к этому у них были широкополые шляпы и маски на лицах.
Осознание происходящего поразило Мэри как удар молота.
Разбойники!
Нападение!
В испуге она отдернулась назад и упала на сидение. Кити, которая увидела ужас на побледневшем лице своей госпожи, не успела даже спросить о причине. Потому что в следующий момент выстрел разрушил тишину над долиной.
— Что это было?
Сэр Вальтер, сидевший вместе с Квентином в карете, в которой они ехали обратно из Келсо в Абботсфорд, весь встрепенулся. Погрузившись в мысли, он размышлял над тем, по каким причинам аббат Эндрю утаил от них, что он совершенно очевидно знал о руне меча и о ее связи с таинственными событиями в библиотеке, но тут шум вернул его обратно в реальность.
— Что? — поинтересовался Квентин со свойственным ему простодушием. — О чем ты говоришь?
— Да о шуме. Этот хлопок.
— Я ничего не слышал, дядя.
— Но я, — заверил его мрачно сэр Вальтер, — я-то знаю этот хлопок. Это был выстрел, мой мальчик.
— Выстрел? — недоверчиво спросил Квентин, и вновь раздался шум, который уже слышал сэр Вальтер.
— Выстрелы, — закричал Скотт и бросился к окну, чтобы выглянуть наружу.
Они как раз доехали до развилки, где их дорога сходилась с дорогой из Джедборо и вела к мосту. Затаив дыхание, сэр Вальтер увидел, как отряд всадников с развивающимися накидками скакал вслед за незнакомой каретой, кучер которой хлестал плеткой и прилагал все усилия, чтобы оторваться от них.
— Разбойное нападение! — закричал сэр Вальтер вне себя. — Дерзкие разбойники, даже в белый день!
Квентин испуганно застонал. Вместо того чтобы приникнуть к окну и удостовериться в том, что происходило снаружи, он непроизвольно бросился на пол кареты, закрыв руками голову. После происшествия в библиотеке и мрачного предупреждения, которым поделился аббат Эндрю, нападение вооруженных разбойников было чересчур для его истерзанных нервов.
Сэр Вальтер обдумывал, что предпринять: местность вокруг Галашилса считалась благонадежной, ни он, ни его кучер не возили с собой оружия. Но тут возникла новая опасность.
Непосредственно перед мостом, из кустов, которые росли вдоль дороги, высыпало еще больше людей. Это были такие же оборванцы, как и те, что на лошадях, и они тоже скрывали свои лица под масками. Разбойники преградили карете путь. Сэр Вальтер увидел, как в руке предводителя сверкнул огромный кремниевый пистолет, из двойного ствола которого вылетел залп огня…
Винстон Селлерс размахивал плеткой и гнал без устали упряжку лошадей. Их копыта летели по ухабистой каменистой дороге, жилы и мускулы работали вовсю под сверкающей от пота шкурой, но кучер не давал покоя животным.
Уже три поколения как Селлерсы состояли на службе у Эгтонов, и ни один из них не допускал пренебрежения по отношению к этой семье. Они верой и правдой служили Эгтонам и не отходили ни на шаг даже тогда, когда дед леди Мэри, лорд Уоррен Эгтон, отправился в Северную Америку, где служил в армии офицером и боролся с восставшими сепаратистами.
Почему эти факты промелькнули в голове Винстона, пока он сидел на козлах раскачивающейся в стороны кареты и без устали погонял лошадей, он сам не знал. Возможно, потому что он ощущал в эту минуту ответственность, которая легла на его плечи.
Мэри Эгтон не всегда была такой, какой Винстон представлял себе леди, и ее склонность относиться с прохладцей ко всему, что ценилось и складывалось веками, часто приводила его в смущение. Однако по отношению к нему она всегда была справедлива и заботлива, а это было больше, чем многие слуги могли заявить о своих хозяевах. Кучер отчаянно решился защищать ее жизнь до последнего вздоха и предпринять все, чтобы она не попала в руки разбойникам.
Поспешно он обернулся, увидел всадников, которые преследовали карету, наводя ужас своими масками на лицах. Винстона еще никогда в жизни не преследовали бандиты, никто не покушался на его жизнь. Первый выстрел, который раздался, дал ему понять, что эти люди настроены серьезно, и он не мог допустить, чтобы дамы подверглись произволу бандитов.
Он снова взмахнул плеткой. Подковы лошадей гремели по неровной дороге и тащили за собой карету, колеса которой прыгали по камням и выбоинам и при этом тревожно скрипели. Винстон мог только надеяться, что они выдержат нагрузку. Если колесо или ось сломаются, то все потеряно. Реальный шанс спастись для них был только в том, что если они доберутся до моста, который лежал буквально перед ними, то по деревянным доскам карета покатится быстрее, и тогда им, возможно, удастся оторваться.
Снова раздался выстрел. Инстинктивно Винстон вобрал голову в плечи, отлично зная, что, сидя на козлах, он является прекрасной мишенью. Кусочек свинца пролетел мимо. Кучер облегченно вздохнул и набрал воздух, который застрял у него в горле, когда он снова оглянулся. Преследователи нагоняли их, теперь они были в десяти — пятнадцати ярдах от кареты.
Ему придется почти загнать лошадей, если он хочет добраться до моста прежде, чем их догонят. Едва он хотел взмахнуть плеткой, как увидел, что кусты по обеим сторонам дороги расступились и большая группа людей в масках, вооруженных пистолетами и саблями, выскочила оттуда.
Первым инстинктивным помыслом Винстона было натянуть поводья, чтобы объехать нападавших, которые преградили ему путь. В следующий момент ему стало ясно, что тем самым всякая возможность спастись бегством будет потеряна. Существовал только один выход: оставаться на дороге, не дать остановить себя и попытаться прорвать кордон разбойников.
Винстон Селлерс не был особенно храбрым или решительным человеком, но ситуация сделала его таковым. Он слегка приподнялся на козлах, взмахнул плеткой и громко прикрикнул на лошадей.
Разбойники закричали на дороге, и Винстон увидел, как один из них навел свой пистолет. Через мгновение раздался выстрел, и сноп огня вылетел из оружия. Кучер почувствовал горячую, колющую боль в правом плече. Удар был такой сильный, что отбросил его назад на козлы, но он не выпустил поводьев и не прекратил дальше хлестать плеткой.
Пистолет бандита снова загрохотал, и из двуствольного ручья вылетели новые пули, которые не поразили свою цель. Потом карета врезалась в толпу мужчин. Четверо из них бросились в сторону, громко крича, но стрелок не был так расторопен. Копыта лошадей задели и повалили его на землю, а затем тяжелые колеса кареты проехались по нему.
Уже со следующим ударом сердца карета достигла моста и выскочила на отполированные дождем гладкие доски. Несмотря на боль, которая пронзала его, и кровь, хлещущую струей из раны, Винстон Селлерс издал хриплый крик облегчения, длившийся едва ли мгновенье.
Потом он почувствовал, как доски моста проломились под весом кареты, услышал, как закряхтело все сооружение, — и кажущееся спасение оказалось смертельным капканом.
Все произошло так быстро, что даже сэру Вальтеру едва хватало молниеносной смекалки, чтобы уследить за ходом событий.
Карета, чей кучер был, видимо, человеком с невероятным хладнокровием, пробуравила шеренгу разбойников, которые неожиданно выстроились на пути, и выскочила на мост, не сбавляя скорости.
Почти одновременно бандиты прекратили свое яростное нападение и разбежались в стороны, как курицы при виде лисы. Конные бандиты быстро подобрали своих пеших товарищей; только раздавленных каретой они оставили лежать на дороге. Потом они пришпорили своих лошадей и ускакали прочь за холмы, когда раздался оглушительный треск.
Сэр Вальтер посмотрел в сторону моста и стал свидетелем неописуемой картины.
Едва карета избавилась от разбойников, как ее пассажиры попали в новую, смертельную опасность. Потому что когда коляска добралась до середины моста, конструкция обрушилась.
Со своего места сэр Вальтер не мог видеть, где это началось; с оглушающим грохотом обломилась одна из несущих балок. Чрезмерный вес, который покоился на деревянных сваях и подпорках, поднимающихся из потока, при этом перенесся на одну сторону. Равновесие было нарушено, и с грохочущим шумом мост развалился.
Непосредственно там, где находилась карета, переломились подпорки. На месте слома прогнулись доски на проезжей части; они рухнули в глубину и шлепнулись в поток, который, пенясь, подхватил их. Колеса кареты опустились в дырки, которые образовались на месте недостающих досок, безудержный бег лошадей был остановлен.
Животные заржали в страхе и прекратили свой стремительный бег. В панике они бились в своей упряжке, подгоняемые лихорадочными криками кучера, который едва мог понять со своего высокого сидения, что произошло. В этот момент прогнулась вся средняя конструкция моста. Сваи и подпорки обломились, как сухие ветки, и мост сломался посередине.
Главные несущие балки треснули с чудовищным шумом, выложенная досками проезжая часть разломилась и опустилась в глубину, пропасть увеличивалась с каждым мгновением. Лошади панически заржали, пытались встать на дыбы, но сбруя мешала им. Они частично потеряли опору под копытами и барахтались в пустоте.
Пока одна половина моста с шумом обваливалась, другая, на которой стояла карета, оставалась еще прислоненной краем к пропасти. Одна из свай стойко противостояла всем законам физики, но это был лишь вопрос времени, когда она поддастся давлению. Остальные подпорки сломались, и деревянный пролет моста накренился в сторону.
Карета начала скользить и ударилась о перила, которые временно задержали ее. Удар сотряс коляску, и кучер, который отчаянно цеплялся на козлах, потерял равновесие. Его руки схватились за пустоту, и с криком он упал головой вниз в пропасть, где его поглотила река.
Обе лошади, как и прежде дико вздымающиеся в упряжке, рвались прочь от кареты. Дышло сломалось, и животные последовали за своим кучером навстречу верной гибели. При падении они задели другую подпорку. Последняя, еще стоявшая свая с треском наклонилась. Удерживаемая только хлипкими перилами, карета повисла в драматическом наклоне над бездной. Дикие крики раздались внутри нее.
— Нет! — закричал в ужасе сэр Вальтер, который до сих пор надеялся, что в карете никого не было.
Лихорадочно он обдумывал, как можно помочь пассажирам…
Кити кричала изо всех сил.
В тот миг, когда мост треснул и карета повисла в нескольких ярдах над пропастью, из ее горла раздался резкий, протяжный крик, который больше не прекращался. Мэри же наоборот старалась сохранять спокойствие, что с учетом событий было сложнее всего.
Сперва карета почти вертикально повалилась в пропасть, потом опрокинулась в сторону, и с ужасом обе женщины должны были видеть, как Винстон падает в реку.
— О боже, миледи! — истошно заорала Кити и вцепилась крепко в поручни возле своего сиденья, словно это могло ее спасти.
Мэри выглянула из окна кареты и увидела деревянные поручни, ограждавшие мост от бездны и в этот момент оберегали карету от падения. Иссушенная солнцем и разбухшая под дождем древесина уже повидала свои лучшие времена, и непроизвольно Мэри спросила себя, как долго еще она выдержит нагрузку, к тому же раздавался гибельный хруст и треск.
Осторожно, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, она осмелилась продвинуться еще немножко вперед и выглянуть из окна. К своему ужасу она установила, что мост заканчивается прямо перед каретой; только обломанные концы несущих балок можно было увидеть на том месте, где прежде должна была продолжаться проезжая часть. Лошадей не было, они свалились в пропасть вместе со своим хозяином.
Мост развалился посередине, другая половина тоже готова сломаться. Казалось, только прихоть судьбы сохранила эту часть моста. Впрочем, это положение могло измениться в любой момент, когда треснет последняя оставшаяся балка. Или, что было вероятнее всего, когда гнилая древесина поручней откажется нести свою службу.
Несмотря на панику, которая овладела ею, Мэри был о ясно, что она не должна ни секунды долее оставаться в карете. — Мы должны покинуть карету, — была первая ее мысль. — Пошли, Китти.
— Нет, миледи. — Камеристка судорожно затрясла головой, слезы страха текли по ее щекам. — Я не могу.
— Да, брось! Я знаю, ты можешь это.
Китти опять затрясла головой, упрямо, как маленькая девочка.
— Мы умрем, — всхлипывала она, — точно так же, как Винстон.
— Нет, мы не умрем, — возразила Мэри решительно. Выражение ее лица не имело больше ничего общего с той изысканностью леди из благородного дома. Решительность вздула толстые жилы на ее бледном лбу, и в ее нежных глазах горела воля к жизни. — Мы должны покинуть карету, Китти. Если мы останемся здесь, то умрем.
— Но, но… — заикаясь, выдавила из себя камеристка. Она была белой, как мел, и дрожала. Все ее прежде такое беззаботное тело было залито от страха слезами.
Мэри тоже чувствовала, как у нее сердце уходит в пятки, она знала, что может в любой момент упасть. Железной волей она заставила себя собраться с силами и сделать единственное, что могло спасти жизнь ей и ее камеристке.
Медленно она проползла наверх по скамье на другую сторону кареты, сопровождаемая щекочущим нервы треском перил. Каким-то образом ей удалось открыть замок дверцы и распахнуть ее. Над ней было синее небо.
— Вперед, Китти, — подталкивала она свою камеристку. — Туда, наверх.
— Идите вы, миледи. Я останусь здесь.
— Ради чего? Чтобы умереть? — жестко спросила Мэри. — Об этом не может быть и речи. Давай, вперед.
— Пожалуйста, миледи, не надо!
— Черт побери, да пошевеливайся же ты, избалованная девчонка! — прикрикнула на нее Мэри, и хотя слова, как и сам тон, больше подходили точильщику во дворе казармы, они возымели свое действие.
Робко Китти вылезла из уголка, в который она забилась, и схватила руку Мэри, чтобы вылезти из кареты. Вдруг раздался громкий хруст. Полная ужаса Мэри ожидала, что перила проломились и провалились под нагрузкой.
Потом раздался звонкий треск. Сломался один из продольных брусов, и карета опустилась еще ниже в бездну. Однако перила не проиграли в своей бесперспективной борьбе, и тяжелая повозка сейчас висела на пресловутом волоске.
Китти, дрожа всем телом, таращилась в пропасть, которая была видна из окна.
— Поживей, — подтолкнула ее Мэри, схватила за руку и потянула за собой, чтобы помочь ей потом выбраться из кареты. Кити двигалась неловко, ее шелковое платье мешало ей. С помощью терпения и мягкого руководства Мэри удалось вытянуть свою камеристку наружу. Бросив последний взгляд в раскрывшуюся внизу пустоту, она тоже покинула карету.
Нежные руки Китти протянулись ей навстречу и помогли вылезти. С дрожащими руками и ногами Мэри карабкалась наверх и сумела, несмотря на свое широкое платье, вылезти из отверстия. Дрожа всем телом от страха, обе женщины присели на корточки на боковой поверхности кареты, и лишь в эту минуту им стало ясно, как безвыходно их положение.
Невредимой осталась всего лишь одна свая, которая поддерживала последние остатки проезжей части, на которой стояла карета. Впрочем, свая сама уже надломилась и скоро должна была рухнуть и погубить остатки моста, а вместе с ними и карету.
Отчаянно Мэри смотрела вверх на края скал. Деревянный пролет моста обвалился по сторонам и косо висел в пропасти; казалось, он держался буквально на нескольких ниточках. Если они оборвутся, то все пропало. Мэри ощущала нутром, как все бурлило в глубине, слышала гибельный треск сваи, больше не выдерживающей нагрузки.
— О, миледи, — жалобно заплакала Китти и со страхом посмотрела в пропасть. — Миледи, миледи…
Она повторяла это как заклятие, пока горькие слезы ручьями текли по ее щекам. В отчаянии Мэри искала выход, но должна была признать, что такового не было. У нее не было шанса ни добраться до другого берега, ни вернуться назад. Одно неловкое движение, один шаг в неправильном направлении, и свая обрушится.
Страх и паника, с которыми она так успешно боролась до сих пор, всецело завладели ею. Мэри и ее камеристка взялись за руки, чтобы в последние минуты, возможно, даже секунды своей жизни подарить друг другу утешение.
Обе были настолько напуганы, что не заметили, как подоспела подмога.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57