Из-под нее показалась светлая, розовая кожа. Потом она обернулась снова к кучеру.
— Лучше? — спросила с улыбкой она.
— Гораздо лучше, — ответил он и улыбнулся ей в ответ. — Если миледи соблаговолит проследовать за мной…
Под удивленные взгляды других слуг он провел ее мимо карет и конюшен на другую сторону двора, где располагалась двухэтажная постройка из грубых природных камней.
Хотя оконные ставни были закрыты, через щели наружу пробивался свет, и изнутри доносилась музыка, которую уже слышала Мэри. Кучер бросил на нее неуверенный взгляд, и Мэри дала понять ему кивком головы, что она еще не передумала и хочет войти. Он прошел вперед и открыл дверь, и в следующий момент у Мэри появилось ощущение, что она оказалась в другом мире.
Хотя стены были из неоштукатуренных камней, а мебель старой и грубо сколоченной, помещение излучало радость и свет, которые Мэри до сих пор напрасно искала в Ратвене.
В открытом камине весело потрескивал огонь, возле которого на корточках сидели дети и жарили на длинных деревянных палочках кусочки хлебного теста. В левой половине помещения стоял вытянутый стол, за которым расселись гости, среди них девушки и парни. Некоторых Мэри знала, но только внешне.
На грубом дубовом столе стояли различные миски с простым угощением — хлеб и кровяная колбаса, к ним пиво в серых глиняных кувшинах. Человек благородного происхождения едва бы посчитал такие яства подходящей трапезой для свадьбы, но для этих людей они казались праздничной пищей.
На другой стороне залы находился оркестр — трое слуг, в обязанности которых входило играть на свирели и флейте и бить в барабан. Под ритм их музыки, звучащей свежо и безыскусно, танцевали молодой человек и молодая девушка, чьи волосы были украшены цветами. Видимо, в их честь и состоялся праздник. Мэри хотела подойти к молодоженам, чтобы выразить свои поздравления и пожелания, но один из музыкантов увидел ее.
Барабан сразу же умолк, а за ним и другие инструменты. Молодожены прекратили танцевать, и слуги за столом оборвали свой разговор. Постепенно воцарилась полная тишина, и взгляды всех испуганно устремились на Мэри.
— Нет, прошу вас, — сказала она. — Продолжайте веселиться, не обращайте на меня внимания.
— Простите, миледи, — сказал жених и смущенно поклонился. — Мы не хотели мешать вам. Если бы мы знали, что мы так шумим, то мы бы…
— Но вы вовсе не помешали мне, — перебила его Мэри и улыбнулась. — Я пришла лишь для того, чтобы поздравить молодоженов.
И прежде, чем кто-либо из присутствующих успел хорошенько разобраться в том, что произошло, она уже взяла жениха за руку, пожала ее и пожелала ему и его семье всяческого счастья. Потом она обернулась к не менее смущенной невесте, обняла ее и также от всего сердца произнесла слова с наилучшими пожеланиями.
— Благодарю, миледи, — сказала молодая женщина, залившись от смущения краской, и сделала неловкий реверанс. Ее лицо было бледно и усыпано веснушками, волосы — огненно-рыжими. Несмотря на убогое платье, она была прекрасна естественной, неиспорченной красотой. Мэри была уверена, что невеста без труда затмила бы всех дам на балу, если бы была одета в дорогое платье и подобающе причесана.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась она.
— Мойра, моя госпожа, — раздался робкий ответ.
— А тебя? — обратилась она к жениху.
— Меня зовут Шон, миледи. Шон Фергюссон , кузнец.
— Прекрасно. — Мэри улыбнулась и огляделась по сторонам. — Здесь найдется капля вина, чтобы я могла произнести тост за молодых?
— Вы…Вы хотите выпить с нами, миледи? — поинтересовался один из стариков, сидевших за столом.
— А почему бы нет? — задала встречный вопрос Мэри. — Вы считаете, что благородная дама не может выпить кружку пива до дна?
Ответ не заставил себя долго ждать. Мэри протянули грубую кружку, налитую до краев пенистым терпким напитком.
— За Шона и Мойру! — сказала Мэри и подняла высоко свою кружку. — Долгой жизни в любви и согласии, будьте здоровы!
— За Шона и Мойру, — эхом вторили все вокруг, потом чокнулись кружками и по старинному обычаю выпили до дна, при этом Мэри была единственной, кто действительно опустошил свою кружку, потому что остальные собравшиеся были заняты тем, что удивленно смотрели во все глаза. Благородную даму, которая одним залпом выпила до дна кружку пива, они еще не встречали.
— Итак, — сказала Мэри, отставила пивную кружку и вытерла ладонью пену на губах. — А теперь я желают всем отлично погулять на свадьбе. Пусть она будет радостнее и веселее, чем та печальная ассамблея, которую сегодня дают напротив.
Она кивнула присутствующим на прощание и собралась к выходу, когда Мойра вдруг вышла вперед.
— Миледи?
— Да, дитя мое?
— Вам… Вам не нужно уходить, если вы не хотите. Шон и я будем рады, если вы останетесь. Конечно, если вы желаете…
— Нет, — сказала Мэри. — Это было бы нехорошо. Вы наверняка хотели бы побыть друг с другом. Я не хочу мешать вашему веселью.
— Мне вы не помешаете, — бойко ответила Мойра, — и Шону тоже. Если только вы сами не хотите уйти.
Мэри, остановившись прямо на пороге, обернулась. Странная тоска вдруг нахлынула на нее, и ей пришлось сдержать слезы.
— Вы хотите, чтобы я осталась? — спросила она. — На праздновании вашей свадьбы?
— Если вы этого желаете, миледи.
Мэри улыбнулась, и слеза покатилась у нее по щеке.
— Конечно, я хочу, — заверила она. — Я с удовольствием останусь, если можно.
— Позволите ли вы мне, миледи, в таком случае пригласить вас на танец? — спросил Шон, и как по мановению руки в помещении все стихло. То, что дама выпила кружку пива и ее пригласили присутствовать на свадебной вечеринке в людской, было уже достаточно необычно. Но то, что кузнец отважился пригласить ее на танец, просто переходило все границы.
Присутствующим гостям это было понятно. С настороженностью, почти со страхом они смотрели на Мэри, которой еще больше было ясно, что эти люди не слишком часто могли смеяться, состоя на службе у Ратвенов. Даже Шон, похоже, осознал, что перегнул палку, и смущенно потупил теперь взор.
— Ну, конечно же, я потанцую с тобой, — сказала Мэри в полной тишине. — Но только с условием, если не будет возражать твоя невеста.
— П-правда? — спросил совершенно сбитый с толку Шон.
— Конечно, нет, миледи, — поспешно сказала Мойра. — Как я могу быть против?
— Тогда прикажите музыкантам что-нибудь сыграть, — потребовала Мэри со смехом. — Только что-нибудь быстрое, радостное, если можно. И будьте, пожалуйста, снисходительны ко мне. Боюсь, я не знаю ваших танцев.
— Тогда мы с радостью обучим вас, миледи, — заверил ее Шон. Он махнул рукой троим музыкантам, которые снова принялись за свою работу, и мгновение спустя помещение наполнилось стучащим ритмом барабана и веселыми трелями флейты. Кузнец одобрительно поклонился Мэри, протянул руки и в следующий миг уже потянул ее за собой по маленькой площадке для танцев.
Тут же в один миг остальные гости на свадьбе образовали кольцо вокруг них, захлопали в ладоши и тяжело застучали ногами под ритм музыки. Мэри засмеялась. Ее смех зазвучал звонким серебряным колокольчиком, и у нее появилось чувство, что многопудовый груз свалился с ее плеч. Освобожденная от стягивающих пут этикета, она ожила и впервые после Абботсфорда снова почувствовала себя живым, дышащим полной грудью существом.
Молодой Шон был темпераментным танцором. Едва только Мэри сделала один из шагов, как он закружил ее, выделывая при этом веселые прыжки. Мэри быстро обнаружила, что в их танце не было никаких закономерностей, фигур и поклонов, которых следовало бы придерживаться. Она просто позволила музыке вести себя и двигалась ей в такт. Пышная юбка ее тяжелого платья раскачивалась в танце из стороны в сторону, как колокол, что вызвало большую радость у детей, сопровождающих их танец беззаботным смехом.
— Довольно танцевать, эй ты, молокосос, — разгорячился старый шотландец, в котором Мэри узнала пожилого конюха замка. — Твоя невеста уже заждалась тебя. Теперь дай мне потанцевать с дамой.
— Как пожелаешь, дядя, — с усмешкой ответил Шон и отошел в сторону.
Старый слуга поклонился Мэри.
— Миледи, вы позволите? — галантно спросил он. Мэри пришлось сдержать смешок.
— Как же я могу устоять перед таким очаровательным приглашением, сударь? — ответила она с довольной улыбкой, и в следующий момент ее уже схватили и снова закружили в танце.
С темпераментом и мягкостью, которых едва можно было ожидать у мужчины его лет, старый конюх вел ее по залу, подпрыгивал высоко вверх и щелкал каблуками, словно сила притяжения не существовала для него. Мэри кружилась в такт музыке. Ее сердце бешено колотилось, а щеки раскраснелись.
Мелодия, которую играли музыканты, подошла к концу. Но едва Мэри уселась, началась новая, еще задорнее и бойчее, чем предыдущая. К ней подошли несколько детей, взяли Мэри за руки и начали танцевать с ней в хороводе, и на короткое время молодая женщина забыла обо всех бедах и горе вокруг нее.
Она не думала о Малькольме Ратвене и о печальной судьбе, предстоящей ей.
И она не заметила грозы, собирающейся над ее головой.
Глава 8
С тяжелым сердцем сэр Вальтер принял решение последовать совету Делларда и отправиться в Эдинбург. Хотя он знал, что это необходимо, ему стоило немалых усилий, чтобы расстаться со своим любимым Абботсфордом.
Только старый Мортимер да садовники и ремесленники остались, чтобы охранять дом, остальных слуг леди Шарлотта распустила. Только лакеи и горничные сопровождали семью в Эдинбург.
Отъезд из Абботсфорда выпал на утро пятницы, в которую, как считал сэр Вальтер, погода могла бы выдаться и получше. Серое небо было затянуто тучами, сверху лило как из ведра. Дорогу так развезло, что кареты могли продвигаться очень медленно.
За время всей поездки до Эдинбурга сэр Вальтер не произнес ни слова. Было видно, что оставление Абботсфорда он воспринимал как личное поражение, и если бы речь шла только о нем самом, то никогда бы не поступил так.
А вместе с ним и Квентин, сидящий в одной карете со Скоттом, был тоже не в духе. Он был не против покинуть Абботсфорд и тем самым вырваться за пределы досягаемости закутанных в плащи заговорщиков; однако ему совершенно было не по душе возвращение в свою семью в Эдинбурге. За то короткое время, которое он провел на службе у своего дяди, он уже начал обнаруживать в себе скрытые прежде способности. И если теперь он снова окажется дома, то скоро вновь станет тем, кем когда-то был прежде: никчемным, неспособным ни на что в глазах своей семьи человеком.
Из-за погоды поездка переносилась с трудом и длилась дольше, чем планировалось. Лишь в воскресенье сэр Вальтер добрался с семьей до Эдинбурга. Дом, который приобрела семья Скотта, располагался на Замковой улице в самом сердце старого города, у подножия горы, на которой восседал, как на троне, большой и великолепный королевский замок.
У Квентина тяжесть лежала на сердце, когда карета остановилась перед городским домом Скотта. Путешествие бесповоротно закончилось, а с ним и приключение, которое он пережил бок о бок с сэром Вальтером. Глубокий вздох вырвался из его груди, когда кучер открыл дверцу кареты и откинул ступеньку.
— Что с тобой, мой дорогой мальчик? — спросила леди Шарлотта с ее мягкой сочувствующей манерой. — Путешествие пошло тебе не на пользу?
— Нет, тетя, это не так.
— У тебя совершенно бледное лицо и вспотел лоб.
— Со мной все в порядке, — уверил ее Квентин. — Прошу, не беспокойся. Это только…
— Думаю, я знаю, чего не хватает нашему мальчику, моя дорогая, — сказал сэр Вальтер и снова подтвердил свою славу как знатока человеческих душ. — Полагаю, он не хочет возвращаться домой, потому что еще не выяснил, чего он ищет. Верно?
Квентин ничего не ответил, а только смущенно опустил взгляд и кивнул.
— Ну, мой мальчик, думаю, я могу тебе помочь. Так как я был вынужден отпустить моих студентов, я все же намереваюсь продолжить мою работу в Эдинбурге, и у меня крайняя необходимость в прилежном помощнике.
— Ты… ты считаешь, я могу остаться?
— Я не говорил, что ты должен уходить, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер с улыбкой. — Мы напишем твоим родным, что ты снова в городе. Кроме того, я доведу до их сведения, что доволен твоей службой и нуждаюсь в тебе и дальше для упрощения моей работы над книгой.
— Это ты сделаешь для меня?
— Конечно, мой мальчик. И я буду совершенно искренен. Потому что на самом деле существуют дела, которые я планировал уладить здесь, и в этом мне потребуется хорошая помощь. — Сэр Вальтер понизил свой голос до таинственного шепота, отчего его супруга с беспокойством наморщила лоб.
— Не волнуйся, моя дорогая, — добавил он поэтому громко. — Здесь, в Эдинбурге, мы в безопасности. Здесь с нами ничто не может произойти.
— Я очень надеюсь на это, мой дорогой. Я очень надеюсь на это.
Она покинула карету и вошла в дом, который уже приготовили к жилью высланные вперед служанки. В камине в гостиной уже горел жаркий огонь, и аромат чая и свежего печенья разнесся по дому.
Леди Шарлотта, уставшая и измученная после утомительной поездки, вскоре удалилась в спальню, а сэр Вальтер отправился в рабочий кабинет, который у него был и здесь. В сравнении с огромной комнатой для научных занятий в Абботсфорде обстановка здесь была прямо таки спартанской: секретер и стеклянный шкаф составляли единственную мебель, и под рукой не было обширной библиотеки, как в Абботсфорде.
Соответственно сэр Вальтер уже за несколько дней до отъезда упаковал некоторые книги и велел отослать их в Эдинбург; Квентину теперь полагалось разложить их по тематике и разместить в стеклянном шкафу, пока сэр Вальтер наслаждался бокалом старого скотча, хранившегося в подвалах дома.
— Итак, мы здесь, — сказал он тихим, почти расстроенным голосом. — Я никогда бы не подумал, что дело дойдет до этого. Мы трусливо бежали и оставили поле боя преступникам.
— Это было верное решение, — заметил Квентин. Сэр Вальтер кивнул.
— И ты узнаешь вскоре, что можно принимать верные решения, однако все равно чувствовать себя при этом проигравшим, мой мальчик.
— Но ты не проигравший, дядя. Ты верховный судья и известная личность, и потому ты несешь большую ответственность. Это было правильно — покинуть Абботсфорд. Инспектор Деллард в любое время подтвердит тебе это.
— Деллард. — Сэр Вальтер безрадостно рассмеялся. — Ты веришь, что он сказал нам на этот раз правду? Всю правду, имею я в виду?
— Думаю, да. Во всяком случае, все сходится, что он сказал, или нет? Это объясняется тем, что произошло за последние дни и недели.
— Правда ли? — сэр Вальтер сделал еще глоток скотча. — Я не знаю, мой мальчик. Во время долгой поездки из Абботсфорда сюда у меня было много времени, чтобы подумать, и с каждой милей, которая оставалась у нас позади, у меня возрастало сомнение.
— Сомнение? В чем? — Квентин заметил, как и у него закралось жуткое подозрение.
— Убийцы-поджигатели, эти мнимые бунтари, почему они напали на нас той ночью? Очевидно, в их цели не входило убивать нас, иначе они бы в любое время могли сделать это, пользуясь преимуществом своей численности.
— Полагаю, мой выстрел прогнал их, — вмешался Квентин.
— Вполне возможно. Или же они хотели припугнуть нас. Может быть, они хотели предостеречь нас, поэтому и разожгли огонь на другом берегу реки. Они хотели дать нам знать, с кем мы имеем дело.
— Но инспектор Деллард говорит…
— Я знаю, что говорит инспектор Деллард. Мне известна его теория. Но чем больше я размышляю над этим, тем больше прихожу к убеждению, что он ошибается. Или что он по-прежнему не говорит нам всей правды о сектантах и их намерениях.
— К чему ты клонишь, дядя? — осторожно спросил Квентин.
— К тому, что мы не пустим дело на самотек, — ответил сэр Вальтер, подтверждая самые худшие предчувствия своего племянника. — Я подчинился рассудку и увел семью в безопасное место. Но это не значит, что я сложу руки на коленях и буду ждать, пока другие разберутся за нас. И здесь, в Эдинбурге, у нас есть все возможности действовать.
— Какие возможности? — Квентин даже не скрывал того, что был не в восторге от намерений своего дяди. Перспектива передать дело Делларду и его людям и наконец не иметь с ним ничего общего полностью устраивала его.
— Здесь в городе есть некто, с кем мы поговорим о деле, — объяснил сэр Вальтер. — Это специалист по шрифтам, который занимается древними рунами. Возможно, он может рассказать нам о руне меча больше, чем того хотели Деллард и аббат Эндрю.
— Специалист по рунам? — с широко раскрытыми глазами спросил Квентин. — Значит, ты действительно не хочешь успокоиться и оставить это дело, дядя? Ты все еще веришь, что от нас что-то скрывают и твоя задача — выяснить правду?
Сэр Вальтер кивнул.
— Я не могу тебе объяснить, почему я так воспринимаю это дело, мой мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Лучше? — спросила с улыбкой она.
— Гораздо лучше, — ответил он и улыбнулся ей в ответ. — Если миледи соблаговолит проследовать за мной…
Под удивленные взгляды других слуг он провел ее мимо карет и конюшен на другую сторону двора, где располагалась двухэтажная постройка из грубых природных камней.
Хотя оконные ставни были закрыты, через щели наружу пробивался свет, и изнутри доносилась музыка, которую уже слышала Мэри. Кучер бросил на нее неуверенный взгляд, и Мэри дала понять ему кивком головы, что она еще не передумала и хочет войти. Он прошел вперед и открыл дверь, и в следующий момент у Мэри появилось ощущение, что она оказалась в другом мире.
Хотя стены были из неоштукатуренных камней, а мебель старой и грубо сколоченной, помещение излучало радость и свет, которые Мэри до сих пор напрасно искала в Ратвене.
В открытом камине весело потрескивал огонь, возле которого на корточках сидели дети и жарили на длинных деревянных палочках кусочки хлебного теста. В левой половине помещения стоял вытянутый стол, за которым расселись гости, среди них девушки и парни. Некоторых Мэри знала, но только внешне.
На грубом дубовом столе стояли различные миски с простым угощением — хлеб и кровяная колбаса, к ним пиво в серых глиняных кувшинах. Человек благородного происхождения едва бы посчитал такие яства подходящей трапезой для свадьбы, но для этих людей они казались праздничной пищей.
На другой стороне залы находился оркестр — трое слуг, в обязанности которых входило играть на свирели и флейте и бить в барабан. Под ритм их музыки, звучащей свежо и безыскусно, танцевали молодой человек и молодая девушка, чьи волосы были украшены цветами. Видимо, в их честь и состоялся праздник. Мэри хотела подойти к молодоженам, чтобы выразить свои поздравления и пожелания, но один из музыкантов увидел ее.
Барабан сразу же умолк, а за ним и другие инструменты. Молодожены прекратили танцевать, и слуги за столом оборвали свой разговор. Постепенно воцарилась полная тишина, и взгляды всех испуганно устремились на Мэри.
— Нет, прошу вас, — сказала она. — Продолжайте веселиться, не обращайте на меня внимания.
— Простите, миледи, — сказал жених и смущенно поклонился. — Мы не хотели мешать вам. Если бы мы знали, что мы так шумим, то мы бы…
— Но вы вовсе не помешали мне, — перебила его Мэри и улыбнулась. — Я пришла лишь для того, чтобы поздравить молодоженов.
И прежде, чем кто-либо из присутствующих успел хорошенько разобраться в том, что произошло, она уже взяла жениха за руку, пожала ее и пожелала ему и его семье всяческого счастья. Потом она обернулась к не менее смущенной невесте, обняла ее и также от всего сердца произнесла слова с наилучшими пожеланиями.
— Благодарю, миледи, — сказала молодая женщина, залившись от смущения краской, и сделала неловкий реверанс. Ее лицо было бледно и усыпано веснушками, волосы — огненно-рыжими. Несмотря на убогое платье, она была прекрасна естественной, неиспорченной красотой. Мэри была уверена, что невеста без труда затмила бы всех дам на балу, если бы была одета в дорогое платье и подобающе причесана.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась она.
— Мойра, моя госпожа, — раздался робкий ответ.
— А тебя? — обратилась она к жениху.
— Меня зовут Шон, миледи. Шон Фергюссон , кузнец.
— Прекрасно. — Мэри улыбнулась и огляделась по сторонам. — Здесь найдется капля вина, чтобы я могла произнести тост за молодых?
— Вы…Вы хотите выпить с нами, миледи? — поинтересовался один из стариков, сидевших за столом.
— А почему бы нет? — задала встречный вопрос Мэри. — Вы считаете, что благородная дама не может выпить кружку пива до дна?
Ответ не заставил себя долго ждать. Мэри протянули грубую кружку, налитую до краев пенистым терпким напитком.
— За Шона и Мойру! — сказала Мэри и подняла высоко свою кружку. — Долгой жизни в любви и согласии, будьте здоровы!
— За Шона и Мойру, — эхом вторили все вокруг, потом чокнулись кружками и по старинному обычаю выпили до дна, при этом Мэри была единственной, кто действительно опустошил свою кружку, потому что остальные собравшиеся были заняты тем, что удивленно смотрели во все глаза. Благородную даму, которая одним залпом выпила до дна кружку пива, они еще не встречали.
— Итак, — сказала Мэри, отставила пивную кружку и вытерла ладонью пену на губах. — А теперь я желают всем отлично погулять на свадьбе. Пусть она будет радостнее и веселее, чем та печальная ассамблея, которую сегодня дают напротив.
Она кивнула присутствующим на прощание и собралась к выходу, когда Мойра вдруг вышла вперед.
— Миледи?
— Да, дитя мое?
— Вам… Вам не нужно уходить, если вы не хотите. Шон и я будем рады, если вы останетесь. Конечно, если вы желаете…
— Нет, — сказала Мэри. — Это было бы нехорошо. Вы наверняка хотели бы побыть друг с другом. Я не хочу мешать вашему веселью.
— Мне вы не помешаете, — бойко ответила Мойра, — и Шону тоже. Если только вы сами не хотите уйти.
Мэри, остановившись прямо на пороге, обернулась. Странная тоска вдруг нахлынула на нее, и ей пришлось сдержать слезы.
— Вы хотите, чтобы я осталась? — спросила она. — На праздновании вашей свадьбы?
— Если вы этого желаете, миледи.
Мэри улыбнулась, и слеза покатилась у нее по щеке.
— Конечно, я хочу, — заверила она. — Я с удовольствием останусь, если можно.
— Позволите ли вы мне, миледи, в таком случае пригласить вас на танец? — спросил Шон, и как по мановению руки в помещении все стихло. То, что дама выпила кружку пива и ее пригласили присутствовать на свадебной вечеринке в людской, было уже достаточно необычно. Но то, что кузнец отважился пригласить ее на танец, просто переходило все границы.
Присутствующим гостям это было понятно. С настороженностью, почти со страхом они смотрели на Мэри, которой еще больше было ясно, что эти люди не слишком часто могли смеяться, состоя на службе у Ратвенов. Даже Шон, похоже, осознал, что перегнул палку, и смущенно потупил теперь взор.
— Ну, конечно же, я потанцую с тобой, — сказала Мэри в полной тишине. — Но только с условием, если не будет возражать твоя невеста.
— П-правда? — спросил совершенно сбитый с толку Шон.
— Конечно, нет, миледи, — поспешно сказала Мойра. — Как я могу быть против?
— Тогда прикажите музыкантам что-нибудь сыграть, — потребовала Мэри со смехом. — Только что-нибудь быстрое, радостное, если можно. И будьте, пожалуйста, снисходительны ко мне. Боюсь, я не знаю ваших танцев.
— Тогда мы с радостью обучим вас, миледи, — заверил ее Шон. Он махнул рукой троим музыкантам, которые снова принялись за свою работу, и мгновение спустя помещение наполнилось стучащим ритмом барабана и веселыми трелями флейты. Кузнец одобрительно поклонился Мэри, протянул руки и в следующий миг уже потянул ее за собой по маленькой площадке для танцев.
Тут же в один миг остальные гости на свадьбе образовали кольцо вокруг них, захлопали в ладоши и тяжело застучали ногами под ритм музыки. Мэри засмеялась. Ее смех зазвучал звонким серебряным колокольчиком, и у нее появилось чувство, что многопудовый груз свалился с ее плеч. Освобожденная от стягивающих пут этикета, она ожила и впервые после Абботсфорда снова почувствовала себя живым, дышащим полной грудью существом.
Молодой Шон был темпераментным танцором. Едва только Мэри сделала один из шагов, как он закружил ее, выделывая при этом веселые прыжки. Мэри быстро обнаружила, что в их танце не было никаких закономерностей, фигур и поклонов, которых следовало бы придерживаться. Она просто позволила музыке вести себя и двигалась ей в такт. Пышная юбка ее тяжелого платья раскачивалась в танце из стороны в сторону, как колокол, что вызвало большую радость у детей, сопровождающих их танец беззаботным смехом.
— Довольно танцевать, эй ты, молокосос, — разгорячился старый шотландец, в котором Мэри узнала пожилого конюха замка. — Твоя невеста уже заждалась тебя. Теперь дай мне потанцевать с дамой.
— Как пожелаешь, дядя, — с усмешкой ответил Шон и отошел в сторону.
Старый слуга поклонился Мэри.
— Миледи, вы позволите? — галантно спросил он. Мэри пришлось сдержать смешок.
— Как же я могу устоять перед таким очаровательным приглашением, сударь? — ответила она с довольной улыбкой, и в следующий момент ее уже схватили и снова закружили в танце.
С темпераментом и мягкостью, которых едва можно было ожидать у мужчины его лет, старый конюх вел ее по залу, подпрыгивал высоко вверх и щелкал каблуками, словно сила притяжения не существовала для него. Мэри кружилась в такт музыке. Ее сердце бешено колотилось, а щеки раскраснелись.
Мелодия, которую играли музыканты, подошла к концу. Но едва Мэри уселась, началась новая, еще задорнее и бойчее, чем предыдущая. К ней подошли несколько детей, взяли Мэри за руки и начали танцевать с ней в хороводе, и на короткое время молодая женщина забыла обо всех бедах и горе вокруг нее.
Она не думала о Малькольме Ратвене и о печальной судьбе, предстоящей ей.
И она не заметила грозы, собирающейся над ее головой.
Глава 8
С тяжелым сердцем сэр Вальтер принял решение последовать совету Делларда и отправиться в Эдинбург. Хотя он знал, что это необходимо, ему стоило немалых усилий, чтобы расстаться со своим любимым Абботсфордом.
Только старый Мортимер да садовники и ремесленники остались, чтобы охранять дом, остальных слуг леди Шарлотта распустила. Только лакеи и горничные сопровождали семью в Эдинбург.
Отъезд из Абботсфорда выпал на утро пятницы, в которую, как считал сэр Вальтер, погода могла бы выдаться и получше. Серое небо было затянуто тучами, сверху лило как из ведра. Дорогу так развезло, что кареты могли продвигаться очень медленно.
За время всей поездки до Эдинбурга сэр Вальтер не произнес ни слова. Было видно, что оставление Абботсфорда он воспринимал как личное поражение, и если бы речь шла только о нем самом, то никогда бы не поступил так.
А вместе с ним и Квентин, сидящий в одной карете со Скоттом, был тоже не в духе. Он был не против покинуть Абботсфорд и тем самым вырваться за пределы досягаемости закутанных в плащи заговорщиков; однако ему совершенно было не по душе возвращение в свою семью в Эдинбурге. За то короткое время, которое он провел на службе у своего дяди, он уже начал обнаруживать в себе скрытые прежде способности. И если теперь он снова окажется дома, то скоро вновь станет тем, кем когда-то был прежде: никчемным, неспособным ни на что в глазах своей семьи человеком.
Из-за погоды поездка переносилась с трудом и длилась дольше, чем планировалось. Лишь в воскресенье сэр Вальтер добрался с семьей до Эдинбурга. Дом, который приобрела семья Скотта, располагался на Замковой улице в самом сердце старого города, у подножия горы, на которой восседал, как на троне, большой и великолепный королевский замок.
У Квентина тяжесть лежала на сердце, когда карета остановилась перед городским домом Скотта. Путешествие бесповоротно закончилось, а с ним и приключение, которое он пережил бок о бок с сэром Вальтером. Глубокий вздох вырвался из его груди, когда кучер открыл дверцу кареты и откинул ступеньку.
— Что с тобой, мой дорогой мальчик? — спросила леди Шарлотта с ее мягкой сочувствующей манерой. — Путешествие пошло тебе не на пользу?
— Нет, тетя, это не так.
— У тебя совершенно бледное лицо и вспотел лоб.
— Со мной все в порядке, — уверил ее Квентин. — Прошу, не беспокойся. Это только…
— Думаю, я знаю, чего не хватает нашему мальчику, моя дорогая, — сказал сэр Вальтер и снова подтвердил свою славу как знатока человеческих душ. — Полагаю, он не хочет возвращаться домой, потому что еще не выяснил, чего он ищет. Верно?
Квентин ничего не ответил, а только смущенно опустил взгляд и кивнул.
— Ну, мой мальчик, думаю, я могу тебе помочь. Так как я был вынужден отпустить моих студентов, я все же намереваюсь продолжить мою работу в Эдинбурге, и у меня крайняя необходимость в прилежном помощнике.
— Ты… ты считаешь, я могу остаться?
— Я не говорил, что ты должен уходить, мой мальчик, — ответил сэр Вальтер с улыбкой. — Мы напишем твоим родным, что ты снова в городе. Кроме того, я доведу до их сведения, что доволен твоей службой и нуждаюсь в тебе и дальше для упрощения моей работы над книгой.
— Это ты сделаешь для меня?
— Конечно, мой мальчик. И я буду совершенно искренен. Потому что на самом деле существуют дела, которые я планировал уладить здесь, и в этом мне потребуется хорошая помощь. — Сэр Вальтер понизил свой голос до таинственного шепота, отчего его супруга с беспокойством наморщила лоб.
— Не волнуйся, моя дорогая, — добавил он поэтому громко. — Здесь, в Эдинбурге, мы в безопасности. Здесь с нами ничто не может произойти.
— Я очень надеюсь на это, мой дорогой. Я очень надеюсь на это.
Она покинула карету и вошла в дом, который уже приготовили к жилью высланные вперед служанки. В камине в гостиной уже горел жаркий огонь, и аромат чая и свежего печенья разнесся по дому.
Леди Шарлотта, уставшая и измученная после утомительной поездки, вскоре удалилась в спальню, а сэр Вальтер отправился в рабочий кабинет, который у него был и здесь. В сравнении с огромной комнатой для научных занятий в Абботсфорде обстановка здесь была прямо таки спартанской: секретер и стеклянный шкаф составляли единственную мебель, и под рукой не было обширной библиотеки, как в Абботсфорде.
Соответственно сэр Вальтер уже за несколько дней до отъезда упаковал некоторые книги и велел отослать их в Эдинбург; Квентину теперь полагалось разложить их по тематике и разместить в стеклянном шкафу, пока сэр Вальтер наслаждался бокалом старого скотча, хранившегося в подвалах дома.
— Итак, мы здесь, — сказал он тихим, почти расстроенным голосом. — Я никогда бы не подумал, что дело дойдет до этого. Мы трусливо бежали и оставили поле боя преступникам.
— Это было верное решение, — заметил Квентин. Сэр Вальтер кивнул.
— И ты узнаешь вскоре, что можно принимать верные решения, однако все равно чувствовать себя при этом проигравшим, мой мальчик.
— Но ты не проигравший, дядя. Ты верховный судья и известная личность, и потому ты несешь большую ответственность. Это было правильно — покинуть Абботсфорд. Инспектор Деллард в любое время подтвердит тебе это.
— Деллард. — Сэр Вальтер безрадостно рассмеялся. — Ты веришь, что он сказал нам на этот раз правду? Всю правду, имею я в виду?
— Думаю, да. Во всяком случае, все сходится, что он сказал, или нет? Это объясняется тем, что произошло за последние дни и недели.
— Правда ли? — сэр Вальтер сделал еще глоток скотча. — Я не знаю, мой мальчик. Во время долгой поездки из Абботсфорда сюда у меня было много времени, чтобы подумать, и с каждой милей, которая оставалась у нас позади, у меня возрастало сомнение.
— Сомнение? В чем? — Квентин заметил, как и у него закралось жуткое подозрение.
— Убийцы-поджигатели, эти мнимые бунтари, почему они напали на нас той ночью? Очевидно, в их цели не входило убивать нас, иначе они бы в любое время могли сделать это, пользуясь преимуществом своей численности.
— Полагаю, мой выстрел прогнал их, — вмешался Квентин.
— Вполне возможно. Или же они хотели припугнуть нас. Может быть, они хотели предостеречь нас, поэтому и разожгли огонь на другом берегу реки. Они хотели дать нам знать, с кем мы имеем дело.
— Но инспектор Деллард говорит…
— Я знаю, что говорит инспектор Деллард. Мне известна его теория. Но чем больше я размышляю над этим, тем больше прихожу к убеждению, что он ошибается. Или что он по-прежнему не говорит нам всей правды о сектантах и их намерениях.
— К чему ты клонишь, дядя? — осторожно спросил Квентин.
— К тому, что мы не пустим дело на самотек, — ответил сэр Вальтер, подтверждая самые худшие предчувствия своего племянника. — Я подчинился рассудку и увел семью в безопасное место. Но это не значит, что я сложу руки на коленях и буду ждать, пока другие разберутся за нас. И здесь, в Эдинбурге, у нас есть все возможности действовать.
— Какие возможности? — Квентин даже не скрывал того, что был не в восторге от намерений своего дяди. Перспектива передать дело Делларду и его людям и наконец не иметь с ним ничего общего полностью устраивала его.
— Здесь в городе есть некто, с кем мы поговорим о деле, — объяснил сэр Вальтер. — Это специалист по шрифтам, который занимается древними рунами. Возможно, он может рассказать нам о руне меча больше, чем того хотели Деллард и аббат Эндрю.
— Специалист по рунам? — с широко раскрытыми глазами спросил Квентин. — Значит, ты действительно не хочешь успокоиться и оставить это дело, дядя? Ты все еще веришь, что от нас что-то скрывают и твоя задача — выяснить правду?
Сэр Вальтер кивнул.
— Я не могу тебе объяснить, почему я так воспринимаю это дело, мой мальчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57