Этот случай крайне взрывоопасен. Даже в Лондоне об этом говорят, приложив руку ко рту.
Слокомбе заметно икнул. Его покрасневшая от скотча кожа стала еще темнее на полтона, и, несмотря на холод утра, маленькие капли пота выступили на его широком лбу.
— Разумеется, сэр, — пролепетал он. — Я буду нем как могила.
— Тогда вам следует знать, что убийство в Драйбургской библиотеке было не первым случаем такого рода.
— Не первым?
— Однозначно нет. Повсюду в стране происходят мистические убийства, исполнителями которых являются мужчины в черных балахонах. Нам известно, что за этим скрывается группа шотландских националистов, которые уже не раз устраивали беспорядки. С тех пор как проводятся переселения жителей Хайлэндса, эти убийцы-поджигатели чинят свои злодеяния, но нам до сих пор не удавалось схватить ни одного из них.
— Я понимаю, — на одном дыхании произнес Слокомбе, и по его выражению лица было ясно, что он не уверен, действительно ли он хочет знать про это.
— Во-первых, я не хотел тревожить сэра Вальтера. Каждый знает, как много он сделал для Шотландии при дворе, и я не хотел бы, чтобы он беспокоился из-за каких-то преступников. Во-вторых, события в Келсо играют нам на руку, чего у нас до сих пор не случалось.
— Играют на руку? Боюсь, я не понимаю, сэр…
— В предыдущих нападениях убийцы всегда нападали, пока они не уничтожали тех, кто в их понимании предал шотландскую отчизну английской короне. Сэр Вальтер в глазах многих шотландцев герой, потому что он вызвал при дворе большой интерес к их родине и старинные шотландские традиции стали снова цениться. Другие же, наоборот, считают его предателем, который заключил подлый компромисс с короной. Истина зависит от позиции наблюдающего.
Слокомбе жадно втягивал воздух. Постепенно услышанное просочилось в его замедленное алкогольными излияниями мышление.
— Вы считаете, кто-то хочет убить сэра Вальтера?
— Не только его. Всю его семью и всех, кто служит ему. И для этого у сектантов все средства хороши. Вы теперь понимаете, почему я не мог об этом сказать сэру Вальтеру?
Шериф задумчиво закачал головой.
— Но, — после недолгих размышлений обратился он снова к инспектору, — не было бы разумнее поставить в известность Скотта об истинных причинах происшествий? Тогда бы он мог предпринять соответствующие меры предосторожности, чтобы обезопасить свою семью.
— Нет. — Деллард решительно покачал головой. — Этого я не хочу.
— Но не вы ли сами только что сказали, убийцы не остановятся, пока не достигнут своей цели?
— Совершенно верно.
— Тогда… — Слокомбе в недоумении уставился на своего собеседника. — Вы осознано миритесь с этим риском. Вы хотите использовать Скотта и его семью как приманку.
— У меня нет другого выбора. — Деллард даже не моргнул глазом. — На совести этих убийц-поджигателей уже дюжина человеческих жизней, и круг их злодеяний все время сужается. На севере они уже давно посеяли беспорядки, теперь они протянули свои руки на юг. Этому нужно положить конец, и это уже в вашем кровном интересе. Что случится, если у короны сложится впечатление, будто Шотландия больше не надежна?
— Сюда пришлют войска, — тихо сказал Слокомбе. — Еще больше.
Деллард кивнул.
— Вы видите, что я на вашей стороне. Но ни одного слова не должно просочиться наружу об этих разговорах, вы меня понимаете?
— Конечно, сэр.
— Скотт и его семья не должны знать, в какой опасности они оказались. Я буду охранять их с моими людьми и позабочусь о том, чтобы с ними ничего не произошло. И если убийцы снова захотят напасть, мы схватим их. Никогда не предоставлялось такого удачного момента.
Глава 5
Это он? Вальтер Скотт поднял бровь, пока рассматривал простой рисунок, который нарисовал его племянник Квентин. Это была только пара штрихов. Один — изогнутый, как серп месяца, другой был прямой линией, которая пересекала вертикально месяц.
— Думаю, да. — Квентин кивнул головой, в то же время почесывая в растерянности свой затылок. — Тебе следует учитывать, дядя, что я видел знак только мельком, а именно когда пытался достать из-под полки свечу…
— Укатившуюся туда после того, как ты уронил подсвечник, — сэр Вальтер сам закончил историю, которую ему во всех подробностях рассказал племянник. — И почему ты ничего не сказал об этом инспектору Делларду?
— Потому что он об этом не спрашивал, — возразил Квентин, наклонив голову; в это время они расположились друг напротив друга в кожаных креслах в салоне. В камине потрескивал веселый огонь, от которого исходило приятное тепло. Но прогнать озноб, охвативший племянника сэра Вальтера, ему все-таки не удавалось. — Думаю, я не доверяю ему, дядя.
— Кому, мой мальчик?
— Инспектору Делларду.
— Отчего же?
— Не знаю, дядя… Это всего лишь чувство. Но у меня такое впечатление, что он не договаривает нам всей правды.
Сэр Вальтер усмехнулся, поднося к себе чашку чая и делая маленький глоточек.
— Это случайно не связано с тем, что инспектор англичанин? — Он посмотрел на племянника изучающим взглядом, потому что знал, что в доме его сестры поддерживаются антимонархические настроения. Опасения, что это могло отразиться на Квентине, могли вполне оправдаться.
— Нет, — решительно возразил Квентин. — Это не имеет ничего общего. Я уже достаточно давно здесь, дядя. Ты научил меня, что дело не в том, англичанин ли человек или шотландец, а в том, что понимает человек под своим наследием, честью и долгом.
— Да, это верно. — Сэр Вальтер кивнул головой. То, чему он пытался научить молодого человека, отозвалось эхом, как крик в лесу.
— Но Деллард мне все же не понравился. Поэтому я хотел сперва рассказать тебе.
— Понимаю. — Сэр Вальтер взял лист бумаги, который лежал на маленьком десертном столике между ними, и перевернул его. — Знак выглядел так?
— Думаю, да. Непосредственно сразу после моего пробуждения я не мог вспомнить его. Но чем больше проходит времени, тем отчетливее я вижу знак перед глазами.
— Итак, отлично. — Сэр Вальтер сделал долгий глоток чая, критически рассматривая рисунок. — Что же это? Наверняка эмблема, возможно, какой-то тайный знак.
— Ты так думаешь? — Квентин наклонился вперед. Его бледные щеки порозовели, что случалось всякий раз, если его обычно робкая душа приходила в волнение.
— Каким-то образом, — задумчиво сказал сэр Вальтер, — этот знак кажется мне даже знакомым. Чем дольше я размышляю над этим, тем больше у меня складывается впечатление, что видел его когда-то.
— Ты уверен?
— К сожалению, нет. — Сэр Вальтер покачал головой и сделал еще один глоток чая. Обычно наслаждение от горького напитка, который он обычно выпивал ежедневно, окрыляло его фантазию и заботилось о том, чтобы его разум бодрствовал. Возможно, оно бы помогло ему даже заглянуть за покрывало тайны мистического знака.
Он рассмотрел рисунок со всех сторон. — Где-то… — пробормотал он, погруженный в себя. — Если я все еще могу припомнить…
Вдруг он замолк.
Молниеносно он увидел рисунок другими глазами, веря, что знает, где он уже видел эту эмблему. Не нарисованную на бумаге, а выжженную на дереве. Знак ремесленника….
С рвением, которое напугало его племянника, сэр Вальтер вскочил с кресла и выбежал из салона. Квентин, который уже испугался, что его дяде нездоровится, проводил его обеспокоенным взглядом.
Сэр Вальтер же чувствовал себя как никогда прекрасно. Он вспомнил, где видел этот знак, и это наполнило его эйфорией. По узкому коридору он спешил в центральный холл. Там он обратил все свое внимание на панно из дубового дерева, которые он рассмотрел бдительным взором Аргуса.
— Дядя? — неуверенно спросил Квентин.
— Не беспокойся, мой мальчик, со мной все в порядке, — заверил его сэр Вальтер, пока сам неотрывно осматривал глазами старательно обработанные панно, украшенные резьбой ручной работы, которой было больше ста лет. При этом он прежде всего обращал внимание на окантовку.
Квентин стоял с разинутым от удивления ртом. Если бы он знал, что высматривает его дядя, он бы с радостью ему помог; а так ему оставалось только беспомощно наблюдать, как сэр Вальтер осматривает каждое панно в отдельности и ощупывает пальцами края, поднимая в воздух клубы серой пыли.
— Я сделаю распоряжение слугам, чтобы они основательно очистили эту часть здания, — сказал сэр Вальтер, кашляя.
— Знаешь, откуда эти панно, мой мальчик?
— Нет, дядя!
— Они принесены из приходской церкви в Данфермлайне, — объяснил сэр Вальтер, не прерывая своих поисков.
— Когда четыре года назад принялись возводить заново восточное крыло, некоторые остатки древней постройки были удалены, среди прочего и эта удивительная работа, которую я заполучил и велел отвезти в Абботсфорд.
— Данфермлайн, — повторил Квентин задумчиво. — Это не та церковь, в которой нашли могилу Роберта Брюса?
Скотт прекратил на миг свои поиски, чтобы с уважением улыбнуться своему племяннику.
— Верно. Меня радует, Квентин, что занятия историей, которые я преподал тебе, не пропали втуне.
— Могила была случайно обнаружена четыре года назад в ходе строительных работ, — продемонстрировал свои знания Квентин. — До того времени не знали, где она находится.
— И это верно, мой мальчик. — Сэр Вальтер наклонился, чтобы изучить завершение канта следующей деревянной пластины. — Но возможно, это не было совпадением, что могила короля Роберта была найдена. Есть немало людей, которые утверждают, что история всегда тогда выдает свои тайны, когда наступает для этого подходящий час… Ха!
Последнее было криком триумфа, от которого Квентин вздрогнул.
— Что случилось, дядя?
— Подойди-ка сюда, мой мальчик, — позвал его Скотт. — И захвати с собой свечу. И если это будет возможно, — с лукавой улыбкой добавил он, — постарайся ее не ронять, хорошо?
Квентин поспешил к одному из канделябров, которые стояли вдоль стен холла, и достал свечу. Тут же он подошел с ней к дяде, чье выражение лица выдавало юношеский задор.
— Посвети туда, — указал он своему племяннику, и Квентин поднял свечу так, чтобы ее свет упал на край панно.
В этот момент он тоже увидел его. Знак из библиотеки. Квентин вдохнул воздух так резко, что чуть не потушил свечу, за что заслужил взгляд порицания от сэра Вальтера.
— Что это значит, дядя? — взволнованно поинтересовался молодой человек, чье лицо теперь приобрело сходство со спелым томатом.
— Это руна, — объяснил с удовольствием сэр Вальтер.
— Руна? Ты имеешь в виду знак языческой письменности?
Сэр Вальтер кивнул головой в подтверждение.
— Хотя в Средневековье христианская письменность распространилась повсеместно, языческие символы сохранились еще вплоть до четырнадцатого столетия, прежде всего среди тех, кто придавал большую ценность древним традициям. Часто они утрачивали при этом свое первоначальное значение — эту руну, например, ремесленник приспособил как знак для своей деятельности.
— Понимаю, — сказал Квентин. Разочарование сквозило в его голосе. — И ты считаешь, что руна, которую я видел в библиотеке, тоже была знаком ремесленника? Тогда мое открытие, пожалуй, не такое сенсационное, как я думал.
— Отнюдь нет, мой дорогой племянник, и по двум причинам. Во-первых, галерея архива в Келсо была построена лишь сто с небольшим лет назад, тогда как это панно гораздо старше. Итак, сложно говорить об одном и том же ремесленнике.
— Может быть, о его преемнике? — спросил Квентин осторожно.
— Тогда это действительно было бы крайне удивительное совпадение. Так же как и то должно быть совпадением, что именно на той полке, которую ты нашел рядом с этим знаком, не хватало одного фолианта. И что этот закутанный в плащ незнакомец возник именно в тот момент, когда ты обнаружил свою находку. Так много совпадений за один раз, мой дорогой мальчик, очень маловероятно. Если бы я описал подобное в моем романе, люди бы никогда мне больше не верили.
— Тогда я обнаружил действительно что-то важное?
— Мы выясним это, — сказал сэр Вальтер и одобрительно похлопал племянника по плечу. — Однако теперь нам известно, что под твоим знаком подразумевается древняя руна, так что теперь остается выяснить, что она обозначает.
Квентин поставил свечу обратно в подсвечник и последовал за своим дядей в библиотеку, которая располагалась в восточном крыле здания и соседствовала с кабинетом. Более 900 томов хранились здесь, многие из них были оригиналами, приобретенными Скоттом в старых собраниях монастырей. Под мощным, украшенным великолепной резьбой потолком стояли квадратная кафедра и много кресел, которые приглашали погрузиться в чтение. Тяжелые дубовые полки вокруг были набиты томами в кожаных переплетах.
Библиотека Абботсфорда охватывала все области, в которых, по мнению Скотта, обязан быть сведущ джентльмен: от классиков античности до рукописей философских, исторических и географических сочинений. Следовательно, поэтому здесь хранились также книги иностранных писателей, таких как немцы Гете и Бюргер, чьи произведения Скотт переводил на свой язык в молодые годы, а также собрания шотландских сказок и баллад, которые он собирал повсюду.
С неисчислимыми богатствами знаний, хранившимися в Келсо, сравнивать библиотеку в Абботсфорде было нельзя. Однако собрание в Драйбурге оставалось всего лишь архивом, в котором без пользы дремали древние книги, тогда как библиотека сэра Вальтера являлась местом духовного обмена и вдохновения, и почти все тома были истрепаны от частого чтения.
За все те месяцы, которые Квентин уже провел у своего дяди, ему пока не удалось обозреть систему, по которой были расставлены многие тысячи томов, но сэр Вальтер без труда ориентировался здесь. Уверенно он направился к одной из полок, после недолгого поиска потянулся к тому с золотыми литерами, достал его и принес к кафедре в центре помещения.
— Свет, мой мальчик, больше света, — потребовал он от Квентина, который поспешно начал зажигать канделябры. Огня в камине давно уже не хватало, чтобы осветить большое помещение.
Скотт не скрывал своего нетерпения, пока его племянник зажигал свечи, и с каждым огоньком в библиотеке становилось чуточку светлее.
Наконец света свечей стало достаточно, чтобы читать при их пламени. Сэр Вальтер раскрыл книгу и подозвал к себе Квентина, который с удивлением обнаружил, что речь идет о сочинении по изучению рун.
— В этой книге собраны многие древние знаки, — объяснил сэр Вальтер. — Ты должен знать, мой мальчик, что не существовало единого рунического шрифта. Их смысл различался в разных регионах. Некоторые знаки имели значение, которое было известно только немногим посвященным, и снова другие…
— Смотри, дядя!
Квентин закричал так громко, что Скотт вздрогнул. Однако он не рассердился, потому что они уже нашли то, что искали.
На странице книги была изображена руна, которую Квентин видел в библиотеке, — полукруглое обозначение, которое было пересечено вертикально линией.
— Действительно, — пробормотал сэр Вальтер и прочитал громко толкование изображения вслух. — Наряду с распространенными знаками рун, которые использовались почти во всех кланах и имеют пиктское происхождение, существует целый ряд других знаков, восходящих к более древним временам. Примером тому служит изображенная здесь руна меча. Она впервые была засвидетельствована в раннем Средневековье…
— Руна меча? — спросил Квентин, высоко подняв брови.
— Да, мой мальчик. — Сэр Вальтер кивнул головой в подтверждение своих слов, пока еще раз пробегал глазами текст. — Этот знак означает «меч».
— Это понятно, дядя. — Квентин сделал наивное лицо. — Но что из этого следует?
— Этого я тоже пока не знаю, мой мальчик. Но мы сделаем все возможное, чтобы выяснить это. Я напишу нескольким друзьям в Эдинбурге. Возможно, они знают кого-нибудь, кто сможет рассказать нам об этом больше. И мы поставим в известность о нашем открытии инспектора Делларда.
— Что? Ты это серьезно, дядя? — удивленно спросил Квентин. — Я имею в виду, ты действительно считаешь это необходимым?
— Знаю, что ты не доверяешь ему, мой мальчик, и если я должен быть честен, то сам не совсем знаю, как должен к нему относиться. Все же он единственный чиновник, отвечающий за это происшествие, и если мы хотим, чтобы он по возможности скорее обнаружил убийцу Джонатана, мы должны скооперировать наши усилия.
— Конечно. Ты прав.
— Я тотчас распоряжусь, чтобы запрягли лошадей. Мы немедленно отправляемся в Келсо, чтобы сообщить обо всем инспектору Делларду. Я с интересом послушаю, что он скажет на наше открытие.
Хотя он зарабатывал свой хлеб насущный тем, что выдумывал истории, которые уносили читателя в другие времена и другие места, сэр Вальтер не был мечтателем. Не только его способность облачать неопределенную тоску по прошедшим эпохам в слова обеспечила ему большой успех, но и его ярко выраженное чувство реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Слокомбе заметно икнул. Его покрасневшая от скотча кожа стала еще темнее на полтона, и, несмотря на холод утра, маленькие капли пота выступили на его широком лбу.
— Разумеется, сэр, — пролепетал он. — Я буду нем как могила.
— Тогда вам следует знать, что убийство в Драйбургской библиотеке было не первым случаем такого рода.
— Не первым?
— Однозначно нет. Повсюду в стране происходят мистические убийства, исполнителями которых являются мужчины в черных балахонах. Нам известно, что за этим скрывается группа шотландских националистов, которые уже не раз устраивали беспорядки. С тех пор как проводятся переселения жителей Хайлэндса, эти убийцы-поджигатели чинят свои злодеяния, но нам до сих пор не удавалось схватить ни одного из них.
— Я понимаю, — на одном дыхании произнес Слокомбе, и по его выражению лица было ясно, что он не уверен, действительно ли он хочет знать про это.
— Во-первых, я не хотел тревожить сэра Вальтера. Каждый знает, как много он сделал для Шотландии при дворе, и я не хотел бы, чтобы он беспокоился из-за каких-то преступников. Во-вторых, события в Келсо играют нам на руку, чего у нас до сих пор не случалось.
— Играют на руку? Боюсь, я не понимаю, сэр…
— В предыдущих нападениях убийцы всегда нападали, пока они не уничтожали тех, кто в их понимании предал шотландскую отчизну английской короне. Сэр Вальтер в глазах многих шотландцев герой, потому что он вызвал при дворе большой интерес к их родине и старинные шотландские традиции стали снова цениться. Другие же, наоборот, считают его предателем, который заключил подлый компромисс с короной. Истина зависит от позиции наблюдающего.
Слокомбе жадно втягивал воздух. Постепенно услышанное просочилось в его замедленное алкогольными излияниями мышление.
— Вы считаете, кто-то хочет убить сэра Вальтера?
— Не только его. Всю его семью и всех, кто служит ему. И для этого у сектантов все средства хороши. Вы теперь понимаете, почему я не мог об этом сказать сэру Вальтеру?
Шериф задумчиво закачал головой.
— Но, — после недолгих размышлений обратился он снова к инспектору, — не было бы разумнее поставить в известность Скотта об истинных причинах происшествий? Тогда бы он мог предпринять соответствующие меры предосторожности, чтобы обезопасить свою семью.
— Нет. — Деллард решительно покачал головой. — Этого я не хочу.
— Но не вы ли сами только что сказали, убийцы не остановятся, пока не достигнут своей цели?
— Совершенно верно.
— Тогда… — Слокомбе в недоумении уставился на своего собеседника. — Вы осознано миритесь с этим риском. Вы хотите использовать Скотта и его семью как приманку.
— У меня нет другого выбора. — Деллард даже не моргнул глазом. — На совести этих убийц-поджигателей уже дюжина человеческих жизней, и круг их злодеяний все время сужается. На севере они уже давно посеяли беспорядки, теперь они протянули свои руки на юг. Этому нужно положить конец, и это уже в вашем кровном интересе. Что случится, если у короны сложится впечатление, будто Шотландия больше не надежна?
— Сюда пришлют войска, — тихо сказал Слокомбе. — Еще больше.
Деллард кивнул.
— Вы видите, что я на вашей стороне. Но ни одного слова не должно просочиться наружу об этих разговорах, вы меня понимаете?
— Конечно, сэр.
— Скотт и его семья не должны знать, в какой опасности они оказались. Я буду охранять их с моими людьми и позабочусь о том, чтобы с ними ничего не произошло. И если убийцы снова захотят напасть, мы схватим их. Никогда не предоставлялось такого удачного момента.
Глава 5
Это он? Вальтер Скотт поднял бровь, пока рассматривал простой рисунок, который нарисовал его племянник Квентин. Это была только пара штрихов. Один — изогнутый, как серп месяца, другой был прямой линией, которая пересекала вертикально месяц.
— Думаю, да. — Квентин кивнул головой, в то же время почесывая в растерянности свой затылок. — Тебе следует учитывать, дядя, что я видел знак только мельком, а именно когда пытался достать из-под полки свечу…
— Укатившуюся туда после того, как ты уронил подсвечник, — сэр Вальтер сам закончил историю, которую ему во всех подробностях рассказал племянник. — И почему ты ничего не сказал об этом инспектору Делларду?
— Потому что он об этом не спрашивал, — возразил Квентин, наклонив голову; в это время они расположились друг напротив друга в кожаных креслах в салоне. В камине потрескивал веселый огонь, от которого исходило приятное тепло. Но прогнать озноб, охвативший племянника сэра Вальтера, ему все-таки не удавалось. — Думаю, я не доверяю ему, дядя.
— Кому, мой мальчик?
— Инспектору Делларду.
— Отчего же?
— Не знаю, дядя… Это всего лишь чувство. Но у меня такое впечатление, что он не договаривает нам всей правды.
Сэр Вальтер усмехнулся, поднося к себе чашку чая и делая маленький глоточек.
— Это случайно не связано с тем, что инспектор англичанин? — Он посмотрел на племянника изучающим взглядом, потому что знал, что в доме его сестры поддерживаются антимонархические настроения. Опасения, что это могло отразиться на Квентине, могли вполне оправдаться.
— Нет, — решительно возразил Квентин. — Это не имеет ничего общего. Я уже достаточно давно здесь, дядя. Ты научил меня, что дело не в том, англичанин ли человек или шотландец, а в том, что понимает человек под своим наследием, честью и долгом.
— Да, это верно. — Сэр Вальтер кивнул головой. То, чему он пытался научить молодого человека, отозвалось эхом, как крик в лесу.
— Но Деллард мне все же не понравился. Поэтому я хотел сперва рассказать тебе.
— Понимаю. — Сэр Вальтер взял лист бумаги, который лежал на маленьком десертном столике между ними, и перевернул его. — Знак выглядел так?
— Думаю, да. Непосредственно сразу после моего пробуждения я не мог вспомнить его. Но чем больше проходит времени, тем отчетливее я вижу знак перед глазами.
— Итак, отлично. — Сэр Вальтер сделал долгий глоток чая, критически рассматривая рисунок. — Что же это? Наверняка эмблема, возможно, какой-то тайный знак.
— Ты так думаешь? — Квентин наклонился вперед. Его бледные щеки порозовели, что случалось всякий раз, если его обычно робкая душа приходила в волнение.
— Каким-то образом, — задумчиво сказал сэр Вальтер, — этот знак кажется мне даже знакомым. Чем дольше я размышляю над этим, тем больше у меня складывается впечатление, что видел его когда-то.
— Ты уверен?
— К сожалению, нет. — Сэр Вальтер покачал головой и сделал еще один глоток чая. Обычно наслаждение от горького напитка, который он обычно выпивал ежедневно, окрыляло его фантазию и заботилось о том, чтобы его разум бодрствовал. Возможно, оно бы помогло ему даже заглянуть за покрывало тайны мистического знака.
Он рассмотрел рисунок со всех сторон. — Где-то… — пробормотал он, погруженный в себя. — Если я все еще могу припомнить…
Вдруг он замолк.
Молниеносно он увидел рисунок другими глазами, веря, что знает, где он уже видел эту эмблему. Не нарисованную на бумаге, а выжженную на дереве. Знак ремесленника….
С рвением, которое напугало его племянника, сэр Вальтер вскочил с кресла и выбежал из салона. Квентин, который уже испугался, что его дяде нездоровится, проводил его обеспокоенным взглядом.
Сэр Вальтер же чувствовал себя как никогда прекрасно. Он вспомнил, где видел этот знак, и это наполнило его эйфорией. По узкому коридору он спешил в центральный холл. Там он обратил все свое внимание на панно из дубового дерева, которые он рассмотрел бдительным взором Аргуса.
— Дядя? — неуверенно спросил Квентин.
— Не беспокойся, мой мальчик, со мной все в порядке, — заверил его сэр Вальтер, пока сам неотрывно осматривал глазами старательно обработанные панно, украшенные резьбой ручной работы, которой было больше ста лет. При этом он прежде всего обращал внимание на окантовку.
Квентин стоял с разинутым от удивления ртом. Если бы он знал, что высматривает его дядя, он бы с радостью ему помог; а так ему оставалось только беспомощно наблюдать, как сэр Вальтер осматривает каждое панно в отдельности и ощупывает пальцами края, поднимая в воздух клубы серой пыли.
— Я сделаю распоряжение слугам, чтобы они основательно очистили эту часть здания, — сказал сэр Вальтер, кашляя.
— Знаешь, откуда эти панно, мой мальчик?
— Нет, дядя!
— Они принесены из приходской церкви в Данфермлайне, — объяснил сэр Вальтер, не прерывая своих поисков.
— Когда четыре года назад принялись возводить заново восточное крыло, некоторые остатки древней постройки были удалены, среди прочего и эта удивительная работа, которую я заполучил и велел отвезти в Абботсфорд.
— Данфермлайн, — повторил Квентин задумчиво. — Это не та церковь, в которой нашли могилу Роберта Брюса?
Скотт прекратил на миг свои поиски, чтобы с уважением улыбнуться своему племяннику.
— Верно. Меня радует, Квентин, что занятия историей, которые я преподал тебе, не пропали втуне.
— Могила была случайно обнаружена четыре года назад в ходе строительных работ, — продемонстрировал свои знания Квентин. — До того времени не знали, где она находится.
— И это верно, мой мальчик. — Сэр Вальтер наклонился, чтобы изучить завершение канта следующей деревянной пластины. — Но возможно, это не было совпадением, что могила короля Роберта была найдена. Есть немало людей, которые утверждают, что история всегда тогда выдает свои тайны, когда наступает для этого подходящий час… Ха!
Последнее было криком триумфа, от которого Квентин вздрогнул.
— Что случилось, дядя?
— Подойди-ка сюда, мой мальчик, — позвал его Скотт. — И захвати с собой свечу. И если это будет возможно, — с лукавой улыбкой добавил он, — постарайся ее не ронять, хорошо?
Квентин поспешил к одному из канделябров, которые стояли вдоль стен холла, и достал свечу. Тут же он подошел с ней к дяде, чье выражение лица выдавало юношеский задор.
— Посвети туда, — указал он своему племяннику, и Квентин поднял свечу так, чтобы ее свет упал на край панно.
В этот момент он тоже увидел его. Знак из библиотеки. Квентин вдохнул воздух так резко, что чуть не потушил свечу, за что заслужил взгляд порицания от сэра Вальтера.
— Что это значит, дядя? — взволнованно поинтересовался молодой человек, чье лицо теперь приобрело сходство со спелым томатом.
— Это руна, — объяснил с удовольствием сэр Вальтер.
— Руна? Ты имеешь в виду знак языческой письменности?
Сэр Вальтер кивнул головой в подтверждение.
— Хотя в Средневековье христианская письменность распространилась повсеместно, языческие символы сохранились еще вплоть до четырнадцатого столетия, прежде всего среди тех, кто придавал большую ценность древним традициям. Часто они утрачивали при этом свое первоначальное значение — эту руну, например, ремесленник приспособил как знак для своей деятельности.
— Понимаю, — сказал Квентин. Разочарование сквозило в его голосе. — И ты считаешь, что руна, которую я видел в библиотеке, тоже была знаком ремесленника? Тогда мое открытие, пожалуй, не такое сенсационное, как я думал.
— Отнюдь нет, мой дорогой племянник, и по двум причинам. Во-первых, галерея архива в Келсо была построена лишь сто с небольшим лет назад, тогда как это панно гораздо старше. Итак, сложно говорить об одном и том же ремесленнике.
— Может быть, о его преемнике? — спросил Квентин осторожно.
— Тогда это действительно было бы крайне удивительное совпадение. Так же как и то должно быть совпадением, что именно на той полке, которую ты нашел рядом с этим знаком, не хватало одного фолианта. И что этот закутанный в плащ незнакомец возник именно в тот момент, когда ты обнаружил свою находку. Так много совпадений за один раз, мой дорогой мальчик, очень маловероятно. Если бы я описал подобное в моем романе, люди бы никогда мне больше не верили.
— Тогда я обнаружил действительно что-то важное?
— Мы выясним это, — сказал сэр Вальтер и одобрительно похлопал племянника по плечу. — Однако теперь нам известно, что под твоим знаком подразумевается древняя руна, так что теперь остается выяснить, что она обозначает.
Квентин поставил свечу обратно в подсвечник и последовал за своим дядей в библиотеку, которая располагалась в восточном крыле здания и соседствовала с кабинетом. Более 900 томов хранились здесь, многие из них были оригиналами, приобретенными Скоттом в старых собраниях монастырей. Под мощным, украшенным великолепной резьбой потолком стояли квадратная кафедра и много кресел, которые приглашали погрузиться в чтение. Тяжелые дубовые полки вокруг были набиты томами в кожаных переплетах.
Библиотека Абботсфорда охватывала все области, в которых, по мнению Скотта, обязан быть сведущ джентльмен: от классиков античности до рукописей философских, исторических и географических сочинений. Следовательно, поэтому здесь хранились также книги иностранных писателей, таких как немцы Гете и Бюргер, чьи произведения Скотт переводил на свой язык в молодые годы, а также собрания шотландских сказок и баллад, которые он собирал повсюду.
С неисчислимыми богатствами знаний, хранившимися в Келсо, сравнивать библиотеку в Абботсфорде было нельзя. Однако собрание в Драйбурге оставалось всего лишь архивом, в котором без пользы дремали древние книги, тогда как библиотека сэра Вальтера являлась местом духовного обмена и вдохновения, и почти все тома были истрепаны от частого чтения.
За все те месяцы, которые Квентин уже провел у своего дяди, ему пока не удалось обозреть систему, по которой были расставлены многие тысячи томов, но сэр Вальтер без труда ориентировался здесь. Уверенно он направился к одной из полок, после недолгого поиска потянулся к тому с золотыми литерами, достал его и принес к кафедре в центре помещения.
— Свет, мой мальчик, больше света, — потребовал он от Квентина, который поспешно начал зажигать канделябры. Огня в камине давно уже не хватало, чтобы осветить большое помещение.
Скотт не скрывал своего нетерпения, пока его племянник зажигал свечи, и с каждым огоньком в библиотеке становилось чуточку светлее.
Наконец света свечей стало достаточно, чтобы читать при их пламени. Сэр Вальтер раскрыл книгу и подозвал к себе Квентина, который с удивлением обнаружил, что речь идет о сочинении по изучению рун.
— В этой книге собраны многие древние знаки, — объяснил сэр Вальтер. — Ты должен знать, мой мальчик, что не существовало единого рунического шрифта. Их смысл различался в разных регионах. Некоторые знаки имели значение, которое было известно только немногим посвященным, и снова другие…
— Смотри, дядя!
Квентин закричал так громко, что Скотт вздрогнул. Однако он не рассердился, потому что они уже нашли то, что искали.
На странице книги была изображена руна, которую Квентин видел в библиотеке, — полукруглое обозначение, которое было пересечено вертикально линией.
— Действительно, — пробормотал сэр Вальтер и прочитал громко толкование изображения вслух. — Наряду с распространенными знаками рун, которые использовались почти во всех кланах и имеют пиктское происхождение, существует целый ряд других знаков, восходящих к более древним временам. Примером тому служит изображенная здесь руна меча. Она впервые была засвидетельствована в раннем Средневековье…
— Руна меча? — спросил Квентин, высоко подняв брови.
— Да, мой мальчик. — Сэр Вальтер кивнул головой в подтверждение своих слов, пока еще раз пробегал глазами текст. — Этот знак означает «меч».
— Это понятно, дядя. — Квентин сделал наивное лицо. — Но что из этого следует?
— Этого я тоже пока не знаю, мой мальчик. Но мы сделаем все возможное, чтобы выяснить это. Я напишу нескольким друзьям в Эдинбурге. Возможно, они знают кого-нибудь, кто сможет рассказать нам об этом больше. И мы поставим в известность о нашем открытии инспектора Делларда.
— Что? Ты это серьезно, дядя? — удивленно спросил Квентин. — Я имею в виду, ты действительно считаешь это необходимым?
— Знаю, что ты не доверяешь ему, мой мальчик, и если я должен быть честен, то сам не совсем знаю, как должен к нему относиться. Все же он единственный чиновник, отвечающий за это происшествие, и если мы хотим, чтобы он по возможности скорее обнаружил убийцу Джонатана, мы должны скооперировать наши усилия.
— Конечно. Ты прав.
— Я тотчас распоряжусь, чтобы запрягли лошадей. Мы немедленно отправляемся в Келсо, чтобы сообщить обо всем инспектору Делларду. Я с интересом послушаю, что он скажет на наше открытие.
Хотя он зарабатывал свой хлеб насущный тем, что выдумывал истории, которые уносили читателя в другие времена и другие места, сэр Вальтер не был мечтателем. Не только его способность облачать неопределенную тоску по прошедшим эпохам в слова обеспечила ему большой успех, но и его ярко выраженное чувство реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57