ты – мне, я – тебе. Он сделал для меня достаточно много – дал имя и «легенду», а также все подтвердил, когда ему позвонили. И теперь вот я здесь. А девушка, за которой я приехал, лежала рядом со мной.Но я не представлял себе, как отсюда выбраться.Именно в этот момент Луиза, или Лулу, прервала мои мысли. Она проснулась и, увидев меня, начала кричать. 33 Я попытался закрыть ей рот, но она продолжала кричать, не слушая моих объяснений.– Пожалуйста, не нужно кричать. Пожалуйста. Я здесь просто присматриваю за вами.По карим глазам девушки я понял, что до нее что-то начинает доходить, и вскоре она перестала кричать.Я убрал руку от ее губ. Крик был пронзительным, но никто не бросился к нашей двери, чтобы узнать, что тут происходит.Может, все привыкли к тому, что здесь по ночам кричат женщины.Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, губы у нее дрожали, ноздри раздувались.– Кто... кто вы такой? – наконец смогла она вымолвить.– Мы уже с вами встречались, я – Джимми Лоуренс, привез Мамочку из Чикаго.Глаза немного сузились.– А-а-а-а...– Для меня не оказалось постели, и ваша подружка Пола попросила меня остаться с вами и переночевать здесь.Дверь открылась, и Пола с сигаретой во рту сказала:– Не волнуйся, сладенькая. Мне не хотелось оставлять тебя одну этой ночью.Значит, кто-то все-таки слышал крик Луизы. Я обратился к ней:– Если хотите, я могу уйти.Она посмотрела на Полу.– Останься со мной, ты же моя подруга!– Да, это так, но Фредди хочет, чтобы сегодня я была с ним. Ты же понимаешь меня, сладенькая. У тебя все будет в порядке.Я поднялся с постели и сказал:– Я ухожу.Луиза посмотрела на меня. Она была совсем девчонкой, в ее огромных глазах можно было утонуть. Пола обратилась к Луизе:– Разреши ему остаться с тобой. Тебе не следует оставаться одной.Луиза покачала головой – ей не хотелось оставаться одной.Пола улыбнулась и добавила:– Хорошая девочка. И ушла.Я продолжал стоять и смотреть на девушку в синевато-молочном полумраке, потом спросил:– Ничего, если я снова лягу?Она кивнула головой и быстро добавила:– Брюки не снимать. Я улыбнулся ей.– Я никогда не спешу.Несмотря на свое настроение, она мне улыбнулась.– Все равно, не снимайте их.– Если хотите, я могу отодвинуть эти кровати подальше друг от друга.– Нет, нет. Все нормально. Я лег, и она повернулась ко мне спиной. Через некоторое время я услышал, как она рыдает. Я даже хотел коснуться ее плеча, но не стал этого делать.Луиза повернулась ко мне. В руках у нее был зажат мокрый платок. По лицу текли слезы. Она сказала:– Весь мокрый, – имея в виду платок. – У вас случайно нет...– Конечно, возьмите мой.И я отдал ей свой платок.Она вытерла лицо и перестала плакать.– Я, наверное, ужасно выгляжу.– Нормально, вы имеете право выглядеть, как вам угодно.Она в отчаянии покачала головой.– Он недавно был живым...Было видно, что сейчас она может устроить истерику.– Я убила бы этого врача.– О нем уже позаботились.Луиза была поражена. У нее побледнело лицо, и она тихо спросила:– Они... убили его?Я кивнул головой.– Хорошо, – сказала она. Но я ей не поверил.– Вам не следует притворяться.– В чем?– В том, что вы довольны убийством. Здесь так дешево ценится жизнь и смерть.– Я на самом деле не имела в виду, что хотела бы убить Дока Морана. Он... он был пьяница и всегда болтал так много. Но...– Но из-за этого не стоило его убивать. Вы это хотели сказать?Она пожала плечами, опершись на локоток, посмотрела на меня.– Он не собирался убивать моего Кэнди, – сказала она. – Я ненавижу его за то, что он – плохой врач. Но мне не нравится, что его убили.Я ничего не сказал.– Только не ждите, что я стану оплакивать его, – сказала она горько. – У меня не осталось слез для этого старого пьяницы.Я кивнул головой.– Очень любезно с вашей стороны, мистер Лоуренс, что вы остались со мной.– Называйте меня Джимми. Могу я вас называть Лулу?– Если хотите... Джимми.– Какое полное имя от Лулу?– Луиза, но здесь никто меня так не называет.– А если я стану вас так называть?Она удивилась, но три раза кивнула.– Луиза, вам лучше уснуть.– Хорошо, – сказала она.Она легла на живот и отвернулась от меня... Я лежал и смотрел на звезды на потолке. Через некоторое время она позвала:– Джимми?– Да, Луиза?– Сделайте мне одолжение...– Конечно.– Подвиньтесь ко мне ближе.– Ну...– Нет, не для этого. Мне нужно... чтобы меня кто-то обнимал. Вы ведь не станете ко мне приставать. У вас такое хорошее лицо. Я могу вам доверять, не так ли?– Луиза, вы мне можете доверять.– Я повернусь на бок, – сказала она. – Прижмитесь ко мне и обнимите меня за талию. Я сделал так, как она просила.– Вот так... так мы спали, Кэнди и я.– В Чикаго у меня есть девушка, – сказал я. – Иногда мы тоже так спим.– Так хорошо, правда? Приятно чувствовать друг друга.– Правда.Я прижался к ней, она была мягкой, и от нее приятно пахло. Может, это были дешевые духи, но мне нравился запах. Я почувствовал, как возбуждаюсь, и постарался отстраниться от ее круглой маленькой попки. Но она еще крепче прижалась ко мне и грустно сказала:– Кэнди был таким милым.Вскоре она снова начала тихо плакать в мой носовой платок. Возбуждение оставило меня. Я продолжал обнимать ее за талию, прижимая к себе.– Что мне делать без тебя, Кэнди? Что мне теперь делать?Я гладил ее по голове и приговаривал:– Тихо, тихо. Вскоре Лулу уснула.Я тоже уснул, но проснулся от жуткого крика, подскочив в постели.– Какого черта, что это такое?Луиза сидела у стола и причесывала свои короткие светлые волосы. На ней было то же самое розовое платье, в котором она была вчера. Она, как и я, спала в одежде. Девушка улыбнулась. Лицо у нее было не накрашено, и ей вполне можно было дать тринадцать лет. Но такие тринадцать, что мальчишки, глядя на нее, начинают переосмысливать свое отношение к девочкам.Она забавно улыбалась.– Глупый, это поет петух. Ты что, никогда раньше не был на ферме?Я провел рукой по лицу. Солнечные лучи начинали пробиваться в окно, хотя казалось, что на улице еще было темно.– Нет, – ответил я. – Я на ферме в первый раз.– А я росла на ферме. Мой отец – фермер.– Ты по нему скучаешь? Она выглядела очень грустной.– Иногда, но мне кажется, что он по мне не скучает.– Почему?– Потому что считает меня плохой девушкой. Грешницей!– Твой отец – верующий человек?– Слишком религиозный. Он бил меня ремнем, потому что я не была такой же.– О, мне так жаль.Она пожала плечами.– Но даже когда он меня бил, я знала, что он меня любит.– Извини.Она положила на стол щетку, подошла к постели и села рядом.– Иногда люди таким образом показывают свою любовь к вам.– Когда они тебя бьют?Она кивнула.– Я не считаю, что это наилучший путь. Я бы сама никогда не смогла кого-нибудь ударить. И Кэнди, он меня почти не бил. Наверное поэтому я так сильно его любила.Кажется, сегодня утром ей стало легче. Она признала тот факт, что Кэнди умер. Может, в этой компании смерти были обычным явлением.– Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирал?– Да, дважды.– Ты хочешь сказать, что видела, как умирали люди, работавшие с Кэнди?Она кивнула.– Их подстрелили на работе.– Понимаю.– И Кэнди убивал людей. Я не ходила с ним на работу, поэтому никогда этого не видела. И мне не хочется думать об этом.– Кто те люди?– Те, кого он убил? Охранник в банке и заместитель шерифа. Кэнди не любил вспоминать об этом.– Да?– Да. Он боялся электрического стула.Я ничего не сказал.– Теперь ему нечего бояться, – заметила Луиза и снова заплакала, прижавшись лицом к моей груди.Я держал ее в своих объятиях. Когда она успокоилась, я вытер ей глаза покрывалом, и она храбро улыбнулась мне. Я утонул в ее прекрасных карих глазах.– Вы не воспользовались моим положением в прошлую ночь.Я судорожно проглотил слюну.– Многие мужчины не удержались бы от этого.– Ничего не могу сказать по этому поводу.– Вы тоже могли бы это сделать, я была такой беззащитной.– Мне кажется, вы храбрая девушка. Когда меня увидели ночью, то закричали так, что напугали бы любого.Она покачала головой.– Это ничего не означает. Вы могли силой овладеть мной. Мужчина всегда может сделать это, если он захочет женщину.– Вы хотите сказать – изнасиловать ее.Она кивнула головой.– У нас с девушкой так не знакомятся.– Откуда вы приехали?– С Востока.– Поэтому вы такой учтивый джентльмен? Я улыбнулся.– Меня в первый раз называют джентльменом.– Наверное, я стану вас так называть. Джентльмен Джим. Настоящий джентльмен в этом паршивом мире.– Можно просто Джимми.– Нет, мне нравится Джентльмен Джим.Луиза тоже улыбнулась. Она изо всех сил старалась быть веселой, и я был рад, что она так старалась.– Как скажешь, – согласился я.Она схватила меня за руку и вытащила из постели.– Пошли, Джентльмен Джим... Старушка-девушка с фермы хочет показать тебе настоящую ферму. Пошли быстрее... 34 По двору разгуливала дюжина кур. Они усердно разыскивали пищу. Две курицы, одна с желтыми лапами, другая с сине-зелеными, танцевали на месте и клевали что-то, напоминавшее рваную кожаную перчатку.Перехватив мой удивленный взгляд, Луиза сказала:– Это шкурка крысы. Ее оставила кошка, когда покончила свои дела с ней.– Курам все равно, что есть на завтрак, не так ли?Луиза ответила мне совершенно серьезно:– Это еще не куры, они начнут нестись, когда им будет семь месяцев.Луиза взяла меня за руку и повела мимо амбара и силосной башни по мокрой от росы тропинке. Мы встретили полдюжины черных и коричневых коров. Они лениво пережевывали свою жвачку, глядя на нас с выражением скуки. Потом мы прошли по полю, на котором возвышались снопы, напоминавшие маленькие вигвамы.– Это ячмень, – пояснила Луиза. Она вытащила колосок из снопа, растерла его в руках и поднесла зерна к губам. Сдула труху и протянула мне ладошку, чтобы я посмотрел на зерна.– Вы любите пиво?– Конечно.– Это тот самый ячмень, который используют в пивоварении.Она бросила зерна на землю, и мы двинулись дальше.– У мистера Джиллиса пятнадцать акров ячменя.– Сколько всего акров земли у Джиллиса?– Восемьдесят.– Это много?– И не много, и не мало.Пели птицы. Я никогда не видел столько чистого неба. В Чикаго приходится задирать кверху голову, чтобы среди небоскребов увидеть кусочек неба. Единственной птичкой, которую я видел в городе, был попугай Анны Сейдж.Я задал вопрос Луизе:– Он может на это жить?– Мог бы, если бы на ячмень были подходящие цены. Но этот ячмень достанется его коровам.– Мне кажется, что с такой землей и с такими урожаями фермеры могли бы жить неплохо.Луиза пожала плечами. Она шла впереди меня и уже не держала меня за руку, просто показывала мне дорогу.– Мистер Джилли и так нормально живет, если иметь в виду его приработок.– Вы говорите о гостях у него в доме?Луиза кивнула.– Вы до этого жили здесь? – спросил я ее.– Несколько раз.Мы стояли на краю ячменного поля. Луиза показала мне на поле, где позже можно было косить сено.– Эта трава потом станет сеном для коров и лошадей мистера Джиллиса. У него для этого отведено около шести акров угодий.Мы пошли дальше, миновав участок земли, где было полно камней и сорняков.– У любого фермера всегда имеются такие куски земли, которые он не смог привести в порядок, – заметила девушка. – А вот кукурузное поле.Я шагал за ней по тропе вдоль зеленых рядов кукурузы, которые были всего в несколько футов высотой. Она сказала, что эту кукурузу заложат в яму для силоса. Луиза объяснила, что ее специально поздно посеяли на силос. Но впереди была кукуруза, которую Джиллис посеял в конце мая на зерно.Я шел за ней вдоль этих рядов кукурузы. Они были почти такого же роста, как я. Луиза с удовольствием вдыхала сладкий, ароматный воздух и улыбалась. Она была в своей стихии.Мы прошли поле желтого клевера, направляясь к участку, как она сказала, люцерны. Луиза сорвала несколько маленьких красных цветочков и произнесла: «Коровы обожают люцерну». Она считала, что у Джиллиса слишком мало люцерны – всего два акра. Мы прошли еще одно поле – с овсом, его также сжали и сложили в копны. Луиза объяснила, что им хорошо откармливать свиней.– Из-за цены?– Да, мой отец получал два доллара за восемьдесят фунтов молока. Но это было несколько лет назад. Сейчас это стоит меньше доллара, поэтому ячмень скармливают свиньям. Мясо подороже молока.– Неприятно.– Банки сбивают цены на продукты фермеров. Поэтому я не считаю таким плохим то, что делали Кэнди и все остальные.– То есть – грабили банки?Она взглянула на меня, широко раскрыв карие глаза.– Да. Банки старались лишить фермеров их собственных ферм и вообще работы.Мы подошли к большому полю, усеянному белыми цветочками, которые трепетали на легком утреннем ветерке. Девушка пояснила, что это гречиха.– Всего один акр, – продолжала Луиза экскурсию. – Гречихой кормят птицу и свиней. Вы знаете, сколько Верле дадут, если он попытается продать ее? Пенни за фунт.И грустно покачала головой.– Такова жизнь фермера.– Но вы все равно скучаете по ней, правда? Она смотрела себе под ноги.– Может быть. Немного.Мы спустились с ней в низинку и уселись под деревьями. Пела какая-то птичка. Я спросил Луизу, знает ли она название птицы.– Малиновка. Она ничего не знает о Депрессии.– Луиза, почему бы вам не вернуться домой?– Домой?– На ферму, к отцу.– Я не могу вернуться.– Почему?Она сидела, обхватив колени руками. У нее были красивые ноги. Белые и стройные.– Я была замужем и до сих пор не разведена.– Понимаю.– Мой муж Сет плохо относился ко мне. Даже хуже, чем отец. Но он был очень похож на отца. Может, поэтому я и вышла за него замуж.Мне показалось, что для дочери фермера она хорошо разобралась в ситуации. Если бы ей удалось порвать с ужасным миром, в который ее ввел Кэнди Уолкер, Луиза могла бы стать неплохой хозяйкой.– Вы не можете вернуться к вашему отцу?– А он меня примет?Риторический вопрос, но я сейчас не мог на него ответить.Пока я размышлял, она сама ответила на него.– Он не захочет принять меня обратно. Я – грешница, падшая женщина. А что касается Сета, то он меня, наверное, застрелит. Он сам говорил мне об этом.– Он так говорил?Она крепче обхватила колени, как будто ей стало холодно, но утро было жаркое.– Он предупреждал, если я когда-нибудь свяжусь с другим мужчиной, то мне – конец! – Я чуть было не рассказал ей то, о чем говорил мне ее отец, – что Сет уже развлекался с другими женщинами. И он вовсе не желает возвращения Луизы. Кроме того, со времени ее бегства прошел уже год.– Ну и потом, я не уверена, что захочу вернуться к отцу, если даже он согласится принять меня обратно. Вернуться на эту маленькую ферму, после всего, что я повидала в жизни?Я не стал говорить, что жизнь, которую она вела с Кэнди Уолкером, могла присниться только в кошмарном сне.Я просто предложил ей:– Может, вам стоит все начать сначала, поехать в большой город и попытаться найти там работу?Она вытянула свои хорошенькие ножки. Розовое платьице обнажило ее коленки.Луиза ответила мне:– В школе я изучала машинопись. Вы знаете, я училась почти два года в средней школе.– Вы ясно выражаете свои мысли, и у вас правильная речь.Девушке это понравилось. Она широко улыбнулась мне. Она была такой свежей, как этот приятный запах, когда мы проходили по полю пшеницы и кукурузы.– Вы знаете, я много читаю и мне нравится ходить в кино. Я всегда мечтала стать... но вы будете смеяться...– Нет, не буду.– Актрисой. Ну, вот, я все сказала, теперь можете смеяться. Каждая глупая девчонка с фермы хочет убежать в город и стать звездой.– Иногда им это удается, – сказал я, вспоминая Салли.– Ну, мне удалось хотя бы удрать с фермы. Я уверена, что моя нынешняя жизнь немногим отличается от жизни в шоу-бизнесе.– Вы тоже много путешествуете.– Но даже если я стану машинисткой, секретарем, это ведь не так уж плохо, правда? Работать в большом городе, и это один шажок к успеху. Я не смогу оставаться с Баркерами. Теперь, когда Кэнди нет, не имеет смысла оставаться с ними.Я коснулся ее плеча.– Почему бы вам не поехать домой. Дайте шанс вашему отцу. А потом можете отправиться в большой город, если захотите. У меня в Чикаго есть друзья. Я смогу вам помочь.Луиза потрогала мое лицо рукой, от которой приятно пахло зерном, и сказала:– Вы очень милый, мой Джентльмен Джим. Действительно она много читала – разные романтические журналы. Это точно!– Вы такой честный и хороший!Я был лжецом, пытающимся манипулировать ею, чтобы выполнить задание моего клиента. Поэтому я не мог полностью согласиться с нею.– Ну, все немного не так. Мне просто кажется, что такая хорошенькая девушка, как вы, не может вести такую дешевую и опасную жизнь.Я боялся, что она обидится, но этого не произошло.Луиза подняла юбку вверх и медленно задрала ее еще выше. Я увидел ее бедра и светлый треугольничек между ног. И никакого нижнего белья.Девушка не из скромных!– Я знаю, что Кэнди еще не остыл в своей могиле, – сказала Луиза. – Но это не имеет значения. Его нет, а вы здесь. Я вас хочу, вы мне нужны.Наверное, мой клиент не предвидел такого поворота событий.Я заметил ей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37