– Вам придется иметь дело с Зарковичем. Он коп. Почему бы в этом случае не подключить к делу Стеги?Коули ответил не сразу.– Слишком мало любви между нашим учреждением и полицией Чикаго. Точнее, мало взаимного уважения и стремления к сотрудничеству.– Как я понимаю, именно это предопределяет ваше обязательное участие в деле.– Я не так долго, только с апреля, нахожусь здесь мистер Геллер. Вы знаете это. Но мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что чикагскую полицию не очень-то уважают.– Значит, вы сотрудничаете с полицией Восточного Чикаго. Послушайте, в Чикаго все же есть несколько хороших полицейских, в том числе Стеги. Я знаю. Но наверняка вы слышали, что он не очень высокого мнения обо мне. Несмотря на это, считаю, что с ним можно иметь дело, поверьте мне.Коули встал, желая размяться. Он подошел к одному из окон и, глядя на Эль, произнес:– Я слышал, вы честный человек, мистер Геллер.– Более или менее, – сказал я.Он улыбнулся, по-прежнему не глядя на меня.– Это высокая оценка в Чикаго. У нас, хм... есть общий друг, вы знаете.– Знаю. Элиот Несс.– Значит, – продолжал Коули, – если я скажу вам кое-что не для записи, вы сохраните это в тайне.– Я не репортер.– А если репортер спросит вас, – он внимательно взглянул на меня, – или даже судья?Я кивнул. Он вернулся к стулу, на котором сидел, сказал:– Заркович и О'Нейли выставили несколько условий. Одно из них заключается в том, чтобы Стеги и чикагская полиция не были вовлечены в... захват Диллинджера.– Почему вы сделали паузу перед словом «захват»? Он поколебался:– Это связано с другим их условием.– Понимаю. Вы согласились с ними?– Пока еще нет. Вот почему мы хотим привлечь вас, мистер Геллер. Почему бы вам не помочь федеральным властям избежать контактов с запятнавшей себя полицией Восточного Чикаго? Почему бы вам не рассказать о том, что известно, и тем самым избавить нас от сотрудничества с типами вроде Зарковича и О'Нейли?Я промолчал.– Ладно, – сказал Коули, давая понять, что завершает разговор, – подумайте об этом. Но думайте быстрее. Потому что в любой момент может кое-что произойти.– И провалиться?Он медленно кивнул. Надел свой пиджак, шляпу.– Ваша помощь будет оценена. Так что до завтра?– Я все обдумаю.– Почему бы вам не связаться с вашим клиентом, если обеспокоены тем, что его подружка может быть вовлечена в эту историю?– У меня нет способов связаться с ним. Он сейчас в отъезде, сказал, сам отыщет меня. Но еще не объявлялся.Коули пожал плечами.– Но вы детектив. Как он нашел вас? По рекомендации адвоката, Луи Пикета.– Скажите, инспектор. Вы, конечно, больше знаете о деле Диллинджера, чем я. Кто был адвокатом Диллинджера перед его побегом в прошлом году?– Это было не в прошлом году, а в феврале, – сказал Коули. – И я удивляюсь, мистер Геллер. Вы говорите, что читаете газеты, а уж они-то порезвились, узнав, что Диллинджер нанял такого златоуста.Я уже догадался, что он ответит на мой вопрос.– Адвокатом Диллинджера был Луи Пикет, конечно, – сказал Коули и, кивнув мне, вышел. 12 Все жители Чикаго называют Ла-Саль-стрит не иначе как Уолл-стрит Запада. Здесь царствуют деньги и власть, если, правда, между ними существует какое-то различие. В этом деловом центре Чикаго, над гигантскими банками и маклерскими конторами, запрятанными в чрево небоскребов Ла-Саль-стрит, размещаются маленькие офисы, где трудятся отнюдь не политиканы и финансовые кудесники, но люди, также упорным трудом прокладывающие свой путь к деньгам и власти. Люди вроде адвоката Луи Филиппа Пикета.В конце Ла-Саль, почти на пересечении с Вашингтон-стрит, расположен небоскреб из золотистого кирпича в котором на двадцать пятом этаже находился офис Пикета, выходящий на Сити-Холл.В лифт, словно в раскаленную печь, вошли я, лифтер в униформе и двое парней в деловых костюмах. На мне тоже был деловой костюм. Все мы буквально варились в своем собственном поту. Но это была Ла-Саль, одно из немногих мест в городе, в котором появляться даже в жару в одних рубашках было не принято и считалось нарушением порядка. Конечно, для тех, кто направлялся в свой офис с кондиционированным воздухом, побыть немного в пиджаке не представляло особых проблем.Офис Пикета, конечно, имел кондиционер. Этот парень постарался устроиться со всем комфортом. Приемная с белым ковром от стены до стены и черными кожаными креслами с хромированными подлокотниками вдоль стен из стекла и дерева выглядела очень современно. Из нее вели несколько дверей, на каждой из которых черными буквами было обозначено «ЧАСТНЫЙ». Волнующе красивая секретарша с копной белокурых кудрей, сидевшая за большим черным столом, окинула меня острым, деловитым взглядом, дав понять, что если ее привлекательность, возможно, и помогла ей получить эту должность, то она здесь находится, чтобы работать. В самом деле, в этот момент она печатала на машинке. На ней были очки в черной оправе, в которых она, возможно, не нуждалась, белая, мужского покроя блузка.– Да?– Я Натан Геллер. Вы не можете доложить мистеру Пикету, что я пришел поговорить с ним?– У вас есть договоренность?– Нет.– Боюсь, что мистер Пикет очень занят. Офис не казался очень уж оживленным: кроме нас двоих, в этой приемной никого не было, и ни малейшего звука не доносилось из-за дверей с надписью «ЧАСТНЫЙ». – Вы только доложите ему, что я здесь, ладно? – сказал я и вежливо улыбнулся, дав понять, что ее красота меня не особенно интересует. А ее, могу сказать, это очень тревожило. Она принадлежала к тому женскому типу, что обижается на вас, если вы замечаете, что она красивая, но если вы этого не замечаете, обижается и за это. Она постучала в, дверь Пикета и вошла внутрь. Спустя минуту вышла, явно смущенная, но быстро скрыла свою растерянность, напустив на себя деловой вид.– Он примет вас, – сказала она. Я привстал, но она жестом остановила меня, – через несколько минут.И вернулась к пишущей машинке.Я сел, взял полистать стопку журналов, лежащих на столике из хрома и стекла, «Сатардей ивнинг пост» за вторую неделю января. Разглядывая фото с изображением детишек, сооружающих снеговиков, хотелось увидеть и самого себя в снегоступах.Тем временем секретарша ответила на звонок по внутреннему телефону, потом без всякого интереса взглянула на меня и сказала:– Вы можете войти.Этого разрешения пришлось ждать полчаса. Пикет сидел за столом, на котором лежали не очень убедительные груды бумаг. Зачем он заставил меня столь долго ждать, я не знаю. Но одно могу сказать с уверенностью: Пикет не был адвокатом того типа, который тяготеет к «бумажной» работе. Он никогда не учился в юридической школе, скорее всего изучал книги по юриспруденции, работая в качестве бармена и официанта. Это знали многие, и публика относилась к нему соответствующим образом. Менее известна была работа Пикета на подхвате в различных полицейских участках, где он разносил повестки адвокатам и залоговым поручителям в качестве стажера юристов, занимающихся делами жертв уличного движения. Подручные местных партийных боссов и политиканов, так же как и различные типы из преступного мира, обладали в те времена ценными связями, полезными для будущих адвокатов (ходили слухи, что он несколько раз пытался прорваться в адвокатуру, но пока не прошел). Работа в качестве официанта и бармена в придорожных закусочных, а позднее в тавернах и ресторанах Лупа и Норд-Сайда позволила Пикету приобрести хорошие и прочные дружеские связи со многими «полезными людьми». Одно из таких знакомств в свое время состоялось и со мной, если судить по тому, как этот маленький, коренастый мужчина встал улыбнулся и протянул мне руку. Я пожал ее, и он жестом предложил мне сесть в кресло напротив, что я и сделал, но он остался стоять.Для мужчины маленького роста у него была внушительная фигура. Даже в этот теплый день (хотя в офисе был кондиционер) он был одет в костюм-тройку. Чувствовалось, что в одежде он явно подражает Кларенсу Дарроу Дарроу Кларенс – знаменитый американский адвокат, на протяжении пятидесяти лет выступал на самых громких судебных процессах в США.
.– Рад снова видеть вас, – сказал он с обезоруживающей улыбкой.Его яркие глаза, нос картошкой, узкий рот, темные круги под яркими глазами придавали ему напряженный вид и создавали впечатление чего-то мальчишеского и отцовского одновременно. Самым примечательным, однако, были волосы: цвета «перца с солью», они образовывали пышное волнистое сооружение высотой в три дюйма, а точнее, торчали дыбом.– Тоже рад видеть вас, советник, – сказал я, чуть улыбаясь. Единственный раз я видел его в суде, на слушании дела об убийстве Лингла. Я давал показания обвинению, он был адвокатом защиты. По сути, мы оба были в одной команде. Оба помогали упрятать за решетку по ложному обвинению жертву Синдиката по имени Лео Броверс, клиента Пикета, который был выбран компанией Капоне в качестве виновного.– Что привело вас сюда, мистер Геллер? – Он сел.– Я хотел поблагодарить вас за то, что вы направили ко мне одного из ваших клиентов. Я, конечно, сделал все, что надо.Он запустил руку в свою шевелюру.– Не припоминаю, чтобы рекомендовал кому-нибудь обратиться к вашим услугам, мистер Геллер. Хотя мог это сделать. Вы хорошо поработали для меня и моего клиента в прошлом году.Все мои дела с Пикетом по той работе проходили либо через посредника, либо по телефону.– Вы так и не припоминаете, кого же рекомендовали мне?Он пожал плечами и сладенько улыбнулся.– Сожалею. Был бы рад оказать такую услугу, я в будущем это не исключаю. Однако среди моего персонала есть постоянный расследователь.– Понимаю. Вы знаете некоего Джона Говарда?Пикет задумался, потом покачал головой.– Не могу припомнить.– Он разъездной коммивояжер.Пикет вновь отрицательно покачал головой.– Он работает на компанию кормов и зерна. Его боссы дали вам его имя.Пикет медленно отрицательно покачал головой. Я описал моего клиента. Луи Пикет снова покачал головой.– Это нехорошо, – сказал я.– Почему?– Мистер Пикет, меня не покидает ощущение, что вам известен ответ на этот вопрос.На круглом лице появилось ангельское невинное выражение, которое могло бы ввести в заблуждение большинство присяжных.– Я действительно не понимаю, что вы имеете в виду, мистер Геллер, – сказал он.– Это не так.– Это так. Я не имею ни малейшего представления, чего вы добиваетесь.– Ладно, я не оратор, не мое это занятие. Я всего лишь детектив, которому не нравится, когда его держат за дурачка.– Никто так не думает, мистер Геллер.– Я знаю, что сейчас вы представляете интересы Джона Диллинджера.С улыбкой Пикет подтвердил:– Это верно.– В первый раз, когда я столкнулся с вами, вы защищали Лео Броверса, обвиненного в убийстве Джека Лингла... вашего друга. И в самом деле, вы были одним из последних, кто видел Джейка Лингла в живых. И все же вы защищали человека, обвиненного в его убийстве.– Каждый имеет на это право. Так принято в Америке.– А та работа, что я проделал в прошлом году для вас, – тогда ведь вашим клиентом был Аль Капоне.Последовало легкое, ничего не значащее пожатие плечами.– Да.– А теперь вы представляете Джона Диллинджера Вы всегда представляете интересы гангстеров или воров?Положив руки на стол, он улыбнулся, как ребенок и сказал:– В наши трудные времена только у них имеются деньги, мистер Геллер.– Не могу понять, почему вы помогаете раскрыть вашего собственного клиента. Наградные деньги значительны, но Диллинджер сейчас далеко не беден...Пикет перестал улыбаться.– Если вы предполагаете, что мой клиент, мистер Диллинджер, в этот момент находится в опасности, то это вряд ли можно считать новостью. Каждый страж закона в стране охотится за ним. Но я вряд ли предам моего собственного клиента, мистер Геллер. И если вы обладаете сведениями о какой-либо опасности, грозящей ему, то я буду весьма признателен за подробности.– Вы очень ловки. Я дам их вам.– Вы мне льстите, мистер Геллер.– Позвольте вам кое-что сказать. Пикет. Я ушел из полиции в частный бизнес, меня тошнило от того, что меня все время вовлекали в разного рода жульничество. Мне это совсем не нравилось, равно как не нравится сейчас играть роль жертвы, особенно когда дело касается убийства. Я не в восторге от таких дел, в чем бы они, черт побери, ни заключались.– Мне кажется, вы говорили, что вы не оратор, мистер Геллер.– Да, не оратор. Но тот, кто решил использовать меня в последнем деле, совершает большую ошибку – я выдерну ковер из-под его ног. Уловили?– Не понимаю, о чем идет речь.– Вы знаете Анну Сейдж?– Боюсь, что нет.– Мартина Зарковича?– Мне знакомо это имя.– Полли Гамильтон? Джимми Лоуренса?– Нет... нет.– Понимаю. Вы намерены играть в остроумного и невинного. Прекрасно. И бродячий торговец, который пришел ко мне, просто воспользовался вашим именем.Пикет встал, выглянул в окно, вниз на Сити-Холл, потом прошелся вокруг своего стола и присел на его краешек. С терпеливой улыбкой провел по своим волосам цвета перца с солью и сказал:– Мистер Геллер, я фигура общественной значимости. И тот факт, что кто-то явился в ваш офис и назвал имя Пикета, не делает Пикета частью чего-либо. Действительно, довод звучал весьма убедительно, и я постарался, чтобы этого не было заметно по моему лицу.Но он все-таки уловил.– Допускаю, что мог назвать ваше имя, как ценного расследователя, нескольким людям, которые, в свою очередь, могли передать его этому парню Говарду. Да, припоминаю, что действительно называл ваше имя некоторым адвокатам, а также другим коллегам...Теперь он зашел слишком далеко, я понял, что он фальшивит.Я сказал:– Почему вы не сказали, что происходит в действительности? Может, мне удалось бы подыграть вам. А теперь я способен взорвать все дело.Сложив руки на животе, обтянутом жилетом, он спросил:– Какое дело? Я встал.– Подумайте об этом, Луи.– О чем?Я уже направлялся к двери, когда он окликнул:– Всегда рад видеть вас, мистер Геллер. Заходите в любое время.Секретарша в приемной подарила мне ледяной взгляд, и я вышел из офиса, размышляя, должен ли я поговорить об этом с капитаном Стеги, или, может быть, попытаться выложить все Коули, ему, наверное, будет интересно выслушать мой рассказ. Пурвина хотелось избежать любой ценой, уж слишком рьяно он рвался убить Диллинджера.После прохладного комфорта в офисе Пикета лифт показался мне невыносимо душным. К тому же от лифтера тоже пахло не очень приятно.Выйдя на улицу, я снял пиджак невзирая на то, что это была чопорная Ла-Саль, и перебросил его через плечоВ этот момент два здоровенных парня в костюмах и при галстуках подошли ко мне, улыбаясь, будто встретили самого Форда. Оба приветливо кивнули.Один из них сказал:– Мистер Нитти хотел бы встретиться с вами. Пройдемте. О'кей, Геллер? 13 Идти пришлось совсем недалеко – до ресторана «Капри» на Норд-Кларк-стрит. Всего лишь один квартал. Как и офис Пикета, «Капри» находился близко от Сити-Холла, где действительно обитали деньги и власть. Его большой, в клубах дыма, обеденный зал – стены отделаны панелями из необработанного дуба, диваны-кабинки обтянуты коричневой кожей – был заполнен только мужчинами: судьями, официальными лицами города, адвокатами, театральной публикой. Некоторые из них уже изрядно нагрузились: в ближайшей кабинке Джейк Эрви изображал, как он жует ухо Пэту Нэшу, в то время как Нэш был поглощен прожевыванием своей солонины с капустой. Мне показалось, что я видел Руди Валли, сидящего спиной за столом в дальнем левом углу, болтающего за бифштексами и отбивными с несколькими мужчинами, которые были, как мне показалось, театральными агентами и продюсерами.Но я не видел Фрэнка Нитти, хотя всем известно, что он владеет «Капри» и держит здесь свой двор.Мои мощные конвоиры вежливо провели меня через стеклянную дверь в маленький, выложенный изразцами холл возле лифта. Один из них, с глубокими ямочками на щеках от улыбок, нажал кнопку лифта. Когда лифт опустился, решетчатую дверь открыл лифтер, одетый в костюм и при галстуке, с бугром на пиджаке, выпиравшим под его левой рукой.– Прохлопайте его, – посоветовал он сопровождающим.Второй конвоир, без ямочек от улыбок, но с родинками на лице, спросил:– Зачем, он без пиджака, где ему держать пушку?Но пока он говорил это, другой парень все же прохлопал меня. Револьвера со мной не было, как не было ни ножа, ни бомбы. Только ключи от машины да зажим для денег с десятью долларами. Двумя пятерками. Все это, однако, он вынул из моих карманов, просмотрел и вернул обратно, улыбнувшись при виде зажима для денег, при этом ямочки на его щеках стали глубже.– Чтобы наличность не свертывалась, да, дик Дик – сокращенно от «детектив» (разг.).
? – дружелюбно сказал он.Он был слишком крутой, чтобы мне отшучиваться. Поэтому я просто ответил «да» и вошел в лифт. Они последовали за мной.Мы поднялись на третий этаж, эти двое вышли первыми. Лифт не стал спускаться вниз, лифтер в костюме и с бугром от револьвера вышел из него и присоединился к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
.– Рад снова видеть вас, – сказал он с обезоруживающей улыбкой.Его яркие глаза, нос картошкой, узкий рот, темные круги под яркими глазами придавали ему напряженный вид и создавали впечатление чего-то мальчишеского и отцовского одновременно. Самым примечательным, однако, были волосы: цвета «перца с солью», они образовывали пышное волнистое сооружение высотой в три дюйма, а точнее, торчали дыбом.– Тоже рад видеть вас, советник, – сказал я, чуть улыбаясь. Единственный раз я видел его в суде, на слушании дела об убийстве Лингла. Я давал показания обвинению, он был адвокатом защиты. По сути, мы оба были в одной команде. Оба помогали упрятать за решетку по ложному обвинению жертву Синдиката по имени Лео Броверс, клиента Пикета, который был выбран компанией Капоне в качестве виновного.– Что привело вас сюда, мистер Геллер? – Он сел.– Я хотел поблагодарить вас за то, что вы направили ко мне одного из ваших клиентов. Я, конечно, сделал все, что надо.Он запустил руку в свою шевелюру.– Не припоминаю, чтобы рекомендовал кому-нибудь обратиться к вашим услугам, мистер Геллер. Хотя мог это сделать. Вы хорошо поработали для меня и моего клиента в прошлом году.Все мои дела с Пикетом по той работе проходили либо через посредника, либо по телефону.– Вы так и не припоминаете, кого же рекомендовали мне?Он пожал плечами и сладенько улыбнулся.– Сожалею. Был бы рад оказать такую услугу, я в будущем это не исключаю. Однако среди моего персонала есть постоянный расследователь.– Понимаю. Вы знаете некоего Джона Говарда?Пикет задумался, потом покачал головой.– Не могу припомнить.– Он разъездной коммивояжер.Пикет вновь отрицательно покачал головой.– Он работает на компанию кормов и зерна. Его боссы дали вам его имя.Пикет медленно отрицательно покачал головой. Я описал моего клиента. Луи Пикет снова покачал головой.– Это нехорошо, – сказал я.– Почему?– Мистер Пикет, меня не покидает ощущение, что вам известен ответ на этот вопрос.На круглом лице появилось ангельское невинное выражение, которое могло бы ввести в заблуждение большинство присяжных.– Я действительно не понимаю, что вы имеете в виду, мистер Геллер, – сказал он.– Это не так.– Это так. Я не имею ни малейшего представления, чего вы добиваетесь.– Ладно, я не оратор, не мое это занятие. Я всего лишь детектив, которому не нравится, когда его держат за дурачка.– Никто так не думает, мистер Геллер.– Я знаю, что сейчас вы представляете интересы Джона Диллинджера.С улыбкой Пикет подтвердил:– Это верно.– В первый раз, когда я столкнулся с вами, вы защищали Лео Броверса, обвиненного в убийстве Джека Лингла... вашего друга. И в самом деле, вы были одним из последних, кто видел Джейка Лингла в живых. И все же вы защищали человека, обвиненного в его убийстве.– Каждый имеет на это право. Так принято в Америке.– А та работа, что я проделал в прошлом году для вас, – тогда ведь вашим клиентом был Аль Капоне.Последовало легкое, ничего не значащее пожатие плечами.– Да.– А теперь вы представляете Джона Диллинджера Вы всегда представляете интересы гангстеров или воров?Положив руки на стол, он улыбнулся, как ребенок и сказал:– В наши трудные времена только у них имеются деньги, мистер Геллер.– Не могу понять, почему вы помогаете раскрыть вашего собственного клиента. Наградные деньги значительны, но Диллинджер сейчас далеко не беден...Пикет перестал улыбаться.– Если вы предполагаете, что мой клиент, мистер Диллинджер, в этот момент находится в опасности, то это вряд ли можно считать новостью. Каждый страж закона в стране охотится за ним. Но я вряд ли предам моего собственного клиента, мистер Геллер. И если вы обладаете сведениями о какой-либо опасности, грозящей ему, то я буду весьма признателен за подробности.– Вы очень ловки. Я дам их вам.– Вы мне льстите, мистер Геллер.– Позвольте вам кое-что сказать. Пикет. Я ушел из полиции в частный бизнес, меня тошнило от того, что меня все время вовлекали в разного рода жульничество. Мне это совсем не нравилось, равно как не нравится сейчас играть роль жертвы, особенно когда дело касается убийства. Я не в восторге от таких дел, в чем бы они, черт побери, ни заключались.– Мне кажется, вы говорили, что вы не оратор, мистер Геллер.– Да, не оратор. Но тот, кто решил использовать меня в последнем деле, совершает большую ошибку – я выдерну ковер из-под его ног. Уловили?– Не понимаю, о чем идет речь.– Вы знаете Анну Сейдж?– Боюсь, что нет.– Мартина Зарковича?– Мне знакомо это имя.– Полли Гамильтон? Джимми Лоуренса?– Нет... нет.– Понимаю. Вы намерены играть в остроумного и невинного. Прекрасно. И бродячий торговец, который пришел ко мне, просто воспользовался вашим именем.Пикет встал, выглянул в окно, вниз на Сити-Холл, потом прошелся вокруг своего стола и присел на его краешек. С терпеливой улыбкой провел по своим волосам цвета перца с солью и сказал:– Мистер Геллер, я фигура общественной значимости. И тот факт, что кто-то явился в ваш офис и назвал имя Пикета, не делает Пикета частью чего-либо. Действительно, довод звучал весьма убедительно, и я постарался, чтобы этого не было заметно по моему лицу.Но он все-таки уловил.– Допускаю, что мог назвать ваше имя, как ценного расследователя, нескольким людям, которые, в свою очередь, могли передать его этому парню Говарду. Да, припоминаю, что действительно называл ваше имя некоторым адвокатам, а также другим коллегам...Теперь он зашел слишком далеко, я понял, что он фальшивит.Я сказал:– Почему вы не сказали, что происходит в действительности? Может, мне удалось бы подыграть вам. А теперь я способен взорвать все дело.Сложив руки на животе, обтянутом жилетом, он спросил:– Какое дело? Я встал.– Подумайте об этом, Луи.– О чем?Я уже направлялся к двери, когда он окликнул:– Всегда рад видеть вас, мистер Геллер. Заходите в любое время.Секретарша в приемной подарила мне ледяной взгляд, и я вышел из офиса, размышляя, должен ли я поговорить об этом с капитаном Стеги, или, может быть, попытаться выложить все Коули, ему, наверное, будет интересно выслушать мой рассказ. Пурвина хотелось избежать любой ценой, уж слишком рьяно он рвался убить Диллинджера.После прохладного комфорта в офисе Пикета лифт показался мне невыносимо душным. К тому же от лифтера тоже пахло не очень приятно.Выйдя на улицу, я снял пиджак невзирая на то, что это была чопорная Ла-Саль, и перебросил его через плечоВ этот момент два здоровенных парня в костюмах и при галстуках подошли ко мне, улыбаясь, будто встретили самого Форда. Оба приветливо кивнули.Один из них сказал:– Мистер Нитти хотел бы встретиться с вами. Пройдемте. О'кей, Геллер? 13 Идти пришлось совсем недалеко – до ресторана «Капри» на Норд-Кларк-стрит. Всего лишь один квартал. Как и офис Пикета, «Капри» находился близко от Сити-Холла, где действительно обитали деньги и власть. Его большой, в клубах дыма, обеденный зал – стены отделаны панелями из необработанного дуба, диваны-кабинки обтянуты коричневой кожей – был заполнен только мужчинами: судьями, официальными лицами города, адвокатами, театральной публикой. Некоторые из них уже изрядно нагрузились: в ближайшей кабинке Джейк Эрви изображал, как он жует ухо Пэту Нэшу, в то время как Нэш был поглощен прожевыванием своей солонины с капустой. Мне показалось, что я видел Руди Валли, сидящего спиной за столом в дальнем левом углу, болтающего за бифштексами и отбивными с несколькими мужчинами, которые были, как мне показалось, театральными агентами и продюсерами.Но я не видел Фрэнка Нитти, хотя всем известно, что он владеет «Капри» и держит здесь свой двор.Мои мощные конвоиры вежливо провели меня через стеклянную дверь в маленький, выложенный изразцами холл возле лифта. Один из них, с глубокими ямочками на щеках от улыбок, нажал кнопку лифта. Когда лифт опустился, решетчатую дверь открыл лифтер, одетый в костюм и при галстуке, с бугром на пиджаке, выпиравшим под его левой рукой.– Прохлопайте его, – посоветовал он сопровождающим.Второй конвоир, без ямочек от улыбок, но с родинками на лице, спросил:– Зачем, он без пиджака, где ему держать пушку?Но пока он говорил это, другой парень все же прохлопал меня. Револьвера со мной не было, как не было ни ножа, ни бомбы. Только ключи от машины да зажим для денег с десятью долларами. Двумя пятерками. Все это, однако, он вынул из моих карманов, просмотрел и вернул обратно, улыбнувшись при виде зажима для денег, при этом ямочки на его щеках стали глубже.– Чтобы наличность не свертывалась, да, дик Дик – сокращенно от «детектив» (разг.).
? – дружелюбно сказал он.Он был слишком крутой, чтобы мне отшучиваться. Поэтому я просто ответил «да» и вошел в лифт. Они последовали за мной.Мы поднялись на третий этаж, эти двое вышли первыми. Лифт не стал спускаться вниз, лифтер в костюме и с бугром от револьвера вышел из него и присоединился к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37