Луизу удерживали две женщины на диване.В большой сельской кухне с огромным шкафом, раковиной с насосом и дубовым ящиком для льда на столе лежал распростертый обнаженный до пояса мужчина. У него было привлекательное, но очень синее лицо.На плите свистел кипящий чайник.У стола стоял высокий мужчина, лет сорока, с темными волосами с сединой. В трясущейся руке он держал пинцет. Темные, воспаленные глаза под пушистыми бровями глянули прямо на меня. Он обратился ко мне, будто знал меня всю жизнь:– Бедняга, подавился собственным языком. Я его вытащил с помощью вот этого.Он имел в виду пинцет.– Пытался сделать ему искусственное дыхание, но он умер. Просто умер.– Вот дерьмо! – сказал Док Баркер. – Я пытался отговорить его от этого, ты, проклятый шарлатан. Зачем было это затевать? Что хорошего это принесло Фредди и «Старому Трясучке»?Моран как бы забыл, что здесь находится покойник, и надменно возразил:– Но они, кажется, довольны!– Ты, шарлатан, никогда не подойдешь ко мне с ножом. Дерьмо! Ты его убил!Моран убрал пинцет в медицинский черный чемоданчик, стоявший на столе рядом с трупом.– Это было неожиданное и неучтенное... осложнение.Позади меня в дверях начала кричать женщина. Луиза.– Кэнди!Она пробежала мимо меня и бросилась к полураздетому телу.– Мой сладенький... О, мой сладенький...Слезы ручьями текли у нее по лицу.– Ты, проклятый мясник!Это был Нельсон. Он протиснулся мимо меня, держа в руках свой автомат.Маленький мужчина схватил доктора за грудки и, приподняв его, отбросил с грохотом и шумом на ящик для льда. Моран соскользнул на пол, посидел немного, затем встал и отряхнулся. Поднял вверх голову – достоинство было восстановлено.– Милый дружище, – сказал он, обращаясь к Нельсону, – я не успел прикоснуться к мистеру Уолкеру. Я просто дал ему эфир.Он показал на скомканное полотенце, лежавшее на столе.– Я не успел даже начать операцию. В комнате нет ни единой капли крови.– Пока еще нет, – ответил Нельсон.– Меня мало волнуют твои угрозы, – заметил доктор. – Мои услуги вам... в течение многих лет можно сказать бесценны! Они были самые разные. Иногда... случаются... непредвиденные осложнения. Тут ничего не поделаешь.В кухне была задняя дверь и доктор Джозеф П. Моран гордо проследовал к ней и вышел. Нельсон выглянул из окна.– Моран садится в машину. Док Баркер заметил:– Поедет в город, чтобы напиться и погоняться за юбками.Фред Баркер, который зашел в кухню вслед за Нельсоном, сказал:– От него и так несет, как от самогонного аппарата. Мне кажется, что он начал операцию уже поддатым.– Я поеду за ним, – сказал Нельсон и сжал свой автомат.Док подумал, потом согласно кивнул головой.– Когда будешь в городе, можешь позвонить и проверить нашего друга Лоуренса. Нельсон посмотрел на меня.– Прекрасная идея, Лоуренс. Почему бы тебе не поехать вместе со мной? Может, познакомимся друг с другом получше.– Почему бы и нет? – ответил я.Долорес отвела рыдающую Луизу от трупа. Ее маленький розовый берет сбился набок и мог в любой момент свалиться. Пола, девушка Фреда Баркера, вошла в кухню с простыней и прикрыла Кэнди Уолкера.– Кто теперь позаботится обо мне? – спрашивала сквозь слезы Луиза. – Кто станет заботиться о Лулу?Она смотрела на меня, но я ей ничего не ответил. Ее маленький розовый беретик все-таки упал на пол. Я поднял его и отдал Луизе.Потом в дверях появилась Мамочка Баркер, упершись руками в бока.– Заверните его и куда-нибудь унесите, – заявила она. – Уже седьмой час, мне пора готовить ужин.Луиза продолжала кричать, но пока Пола успокаивала ее, Фред, Хелен и Долорес, спокойные, как упаковщики мяса, завернули покойника с синим лицом в простыню и вынесли из дома в сарай.Мамочка Баркер принялась скоблить стол, мурлыкая песенку. Я пошел к задней двери, чтобы ехать в город с Нельсоном «Детское личико». 30 Во время нашей четырехмильной поездки в Бивер-фоллс случилось нечто странное. Нельсон стал нормально вести себя со мной.Я подумал, что, наверное, отсутствие аудитории заставило его временно прекратить размахивать передо мной автоматом и строить из себя «крутого» парня. А может, это произошло из-за того, что свой «томпсон» он оставил дома, а с собой взял скромный армейский кольт сорок пятого калибра, который засунул за пояс. Но пока мы ехали в «Аубурне» с опущенной крышей и я вел машину, он курил сигару, откинувшись назад и расслабившись, делился со мной своими мыслями по поводу Дока Морана. Солнце начинало садиться, и его лучи пронизывали поля, мимо которых мы проезжали.– Ты понимаешь, – говорил он, выпуская клуб дыма, – Кэнди Уолкер очень лопухнулся, разрешив этому пьянице приблизиться к себе.– Правда? – спросил я, отнял руку от руля и поправил очки на носу.– Конечно. Когда вернешься, обрати внимание на кончики пальцев Фредди Баркера. Прошлой весной док пытался соскоблить с них кожу. Ты знаешь, что этот гениальный хирург стал с ним проделывать?Нельсон улыбался, сигара торчала в уголке рта. Размахивая руками, он пытался мне объяснить все доходчивей.– Он обмотал кончики пальцев резинками у первого сустава. Потом вколол морфий в каждый кончик пальца. Ничего себе шуточка, да? И принялся скрести кожу. Скальпелем, как будто чинит карандаш.Нельсон засмеялся тоненько, как ребенок.– Он просто соскребал старую кожу. Ха-ха-ха!– Толк был от этой операции?Нельсон ухмыльнулся.– У Фредди несколько пальцев воспалились – большой палец распух и стал, как сарделька. Пришлось возить его к ветеринару, чтоб вкололи ему укол, но в течение недели у него была высокая температура.– Но толк от операции был?Нельсон снова тоненько засмеялся и выпустил густой столб дыма.– Посмотри на кончики его пальцев, сам все поймешь.Я знал, что увижу, ведь операции по изменению отпечатков пальцев никогда не заканчивались успешно. Упрямые индивидуальные линии возвращались к своему владельцу. Операция была болезненной, но бесполезной.– У этого Дока большой и болтливый язык. Он ездит в город, напивается и начинает там гоняться за юбками. Конечно, он понимает, что к нашим женщинам ему лучше не приставать.Он искоса посмотрел на меня. Я должен был понять его предупреждение.– Но Верле и Милдред дают нам возможность использовать эту ферму, чтобы пересидеть здесь, пока все не успокоится. Поэтому нам не стоит портить отношения с местными. Нам не нужны пьяные докторишки, выбалтывающие все каждой местной шлюхе.– Почему Баркеры не откажутся от его услуг? Ветер затушил сигару Нельсона, он снова зажег ее, потом пожал плечами.– Правильно сказал старый ублюдок, он нам нужен. Он сделал несколько пластических операций, которые... ну, как сказать, были вполне на уровне. Как у О. К.– О. К.?– Ну да, Олд Крипи, Карпис. А ты его еще не видел? Он поехал в город с Милдред и ее мальчишками. Долорес – его девица. Он очень жесткий парень и тоже из Чикаго, из самых низов, как и я. Черт, и ты ведь из Чикаго. Может, встречался с ним?– Я в Чикаго только около года.– А, да, ты же с Востока!Наверное, он пытался что-то разузнать, задавая мне подобные вопросы? Или ему просто хотелось поговорить? Может, Нельсон был не так прост, как мне показалось.– Значит, Моран делал операцию на лице Карписа? – спросил я.– Да, и вполне приличную. У него не было мочек ушей, и эта примета фигурировала во всех полицейских циркулярах. Морану удалось сделать ему что-то, напоминавшее мочки. И еще у Карписа был сломан нос с самого детства. Моран его выпрямил, сделал подтяжку кожи лица. Но из-за этого у него на щеках вплоть до самых ушей полно шрамов, и от этого никуда не денешься.– Операция помогла ему скрываться? Нельсон снова пожал плечами.– Наверное, но мне кажется, что Карпис больше изменился после того, как сменил прическу: стал зачесывать волосы назад да еще надел очки. Уверен, что это ему помогло больше, чем операции Морана, но он доволен. Вот и Уолкер захотел сделать такую операцию. Для Кэнди, падкого на женщин, это была большая жертва.Он снова визгливо засмеялся. Смех шел откуда-то из желудка.– Да, любимец женщин теперь поджаривается в аду. Мы уже подъезжали к Бивер-Фоллс. Клены окружали аккуратные двухэтажные деревянные домики.– Я все равно не понимаю, – размышлял вслух я, – почему Моран ведет себя так, будто он незаменимый. Многие врачи подпольно могут сделать прекрасную пластическую операцию.Я снял руку с руля и показал место за своим правым ухом.– Ты видишь здесь какие-нибудь шрамы?– Нет, – признался Нельсон. – Но Моран по-разному служит Баркерам и Карпису. Мне не стоит говорить тебе, что он связан с Бойз из Чикаго. А это может всегда пригодиться. Есть и еще кое-что.– Что именно?Нельсон пожал плечами и снова выдохнул дым сигары.– Он отмывает для них «грязные» деньги и занимался выкупом Бремера.– Мне казалось, что это было дело Босса Мак-Лифлина.– Его и Морана.– Но агенты ФБР получили Мак-Лифлина, не так ли? Подобно еще одному «отмывщику грязных денег» Джеймсу Пробаско, агенты ФБР повесили за ноги мелкого политика Мак-Лифлина в окне «Бэнкерс билдинг», чтобы подвергнуть его допросу третьей степени и получить нужное им признание. Он ничего не сказал, но ему все равно грозило пять лет в Ливенворте. Конечно, ему больше повезло, чем Пробаско, который повисел, повисел, да и грохнулся вниз на цементный двор здания «Рукери», пролетев при этом девятнадцать этажей. Нельсон продолжил:– Да, федовцы схватили Мак-Лифлина, но он им ничего не сказал. И у Морана до сих пор остались связи для отмывания денег. Он любит нам повторять, что знает, где лежат покойнички.– Понимаю.– Останови здесь, – приказал Нельсон, показывая на парковку перед магазинчиком под названием «Хаббел».Мы остановили «Аубурн», и Нельсон застегнул пиджак на все пуговицы, чтобы скрыть засунутый за пояс «кольт». Когда мы вошли в магазин, он улыбнулся и приподнял шляпу перед толстой фермершей с завитыми темно-русыми волосами, с которой была хорошенькая девочка со светлыми волосами. Толстая фермерша и ее девочка улыбнулись, и мамаша спросила:– Вы – родственник Верле, не так ли?– Да, мэм.– Было бы неплохо, если бы прошел дождичек. Посевам он нужен.– Конечно, мэм.Мать и дочь отправились дальше, а мы прошлись по узкому магазинчику, стены и прилавки которого были выкрашены желтой краской. И чего здесь только не было – молотки, гвозди, удочки, всевозможные ножи. В глубине магазинчика располагался бар с тремя отдельными кабинками.– Здесь Верле получает весточки, – сказал тихонько Нельсон.– Интересное местечко. Нельсон усмехнулся.– Скобяная лавка и бар, ничего себе сочетание!– Лучше не придумаешь, если тебе нужен гвоздодер и глоток виски.Моран сидел у стойки бара. Он склонился над бутылкой бурбона и высоким стаканом. Рядом за стойкой стояла грудастая, откормленная молоком и картофелем барменша лет двадцати пяти, с короткими и кудрявыми рыжеватыми волосами в белом переднике поверх платья в красную с белым клеточку. Она была такой домашней девушкой! Девушка протирала стойку бара тряпкой и, улыбаясь, слушала рассказы Морана. Он вел себя, как избалованный кумир дам. Одной рукой жестикулировал, другой держал стакан.Мужчина лет пятидесяти обслуживал покупателей. У него были светлые волосы с залысинами, крепкие челюсти, на лице застыла гримаса отвращения.– Вы не можете сделать так, чтобы ваш дружок держался подальше от моей дочери? – спросил он Нельсона.– Извини, Курт. Не следует разрешать ей работать в баре, если тебе не нравится, что с ней заигрывают мужчины, – ответил ему Нельсон.Курт, еле сдерживаясь, проворчал:– Если она разведенная, значит, она шляется?– Я разве что-то сказал по этому поводу? Для Верле что-нибудь есть?– Ничего.– Я могу воспользоваться телефоном? Курт кивнул, на его лице продолжало оставаться неприязненное выражение. Нельсон пошел за прилавок, кивнув головой в сторону Морана. Я все понял, подошел к его столику и сел рядом.Моран повернулся и посмотрел на меня воспаленными глазами. На нем был темный костюм с темным же галстуком и жилетом. День был не слишком жарким, и в баре работали вентиляторы, поэтому он не потел и выглядел вполне достойно, правда, слегка в подпитии.– Я знаком с вами, молодой человек?– Я остановился у Джиллисов и попал на последний акт вашей операции.Он поднял бровь, пытаясь вспомнить меня, потом мрачно кивнул, но я мог поклясться, что смерть Кэнди Уолкера ничего не значила для него. Он видел слишком много смертей среди гангстеров и бандитов, чтобы его могло что-то волновать. Ему приходилось работать в антисанитарных условиях, в подвалах, в номерах отелей. Он пытался лечить бандитов, которые могли обратиться к нему только из-за страха, что их резаные и огнестрельные ранения попадут в поле зрения полиции. Бандиты приводили к нему своих «влипших» девиц или проституток на аборты. Он делал бандитам пластические операции, чтобы изменить слишком знакомое для полиции лицо. Словом, делал все, что от него требовалось. Преступному миру нужны были Доки Мораны.Он протянул мне руку.– Джозеф П. Моран, доктор.– Знаю. Я – Джимми Лоуренс.Пожатие было крепкое, но рука тряслась. Может, от пьянства, страха или болезни Паркинсона.Ягодный струдель с тряпкой начал двигаться вдоль прилавка, и Моран обратился к барменше:– Не оставляйте меня, дорогуша! Нам нужно еще о многом поговорить!Она улыбнулась задорной улыбкой на хорошеньком пухлом личике и сказала:– Док, мы можем сделать это позже.– Дорогуша, вы не правы. «Позже»... Иногда нам не представляется подобный шанс. Вам об этом мог бы рассказать мой бывший больной Кэнди Уолкер...Она ничего не поняла, но на всякий случай хихикнула и пошла к стойке бара, где стоял тощий и, как видно, безработный джентльмен в комбинезоне, который, найдя где-то четвертак, пришел потратить его на выпивку.Я предложил перейти в кабинку, и доктор Моран согласился, забрав с собой бутылку и стакан.– Почему вы здесь, молодой человек? – спросил он, наливая себе бурбон, хотя его стакан был наполовину полным. – Вам нужно от кого-то скрываться? Слышали о моей практике? Не так дешево, но она того стоит, уверяю вас. Только не обращайте внимания на это печальное недоразумение с мистером Уолкером. Это один шанс на тысячу, так иногда случается. Редкий случай в медицине.– Нет. Благодарю вас.– Вам нужен хороший хирург, – сказал он, прищуриваясь, как бы желая получше рассмотреть меня. – Я прекрасно учился, и передо мной была великолепная карьера, но сейчас плыву по течению. Но это касается только меня, нас здесь интересует ваша история. Вы скрываетесь от властей? Ну что ж, вам некого будет бояться после моей операции у вас на лице. Я изменю ваш нос, в вас течет еврейская кровь, не так ли? Не волнуйтесь, мы его полностью переделаем. Скулы нужно приподнять. Если кожу натянуть посильнее, то даже такой молодой мужчина, как вы, полностью изменится.– Доктор...– Я могу изменить даже выражение ваших глаз. Могу поднять брови...Они и так уже были подняты...– ...Приподнять уголки рта. Ваша семья и ваши лучшие друзья, они вас никогда не узнают. Так, дайте я посмотрю ваши руки. Я помогу вам избавиться от этих чертовых линий на пальцах. Это будет легкая, почти безболезненная, маленькая операция...– Доктор, у меня уже была пластическая операция. Он откинул голову назад. Потом полез во внутренний карман, достал очки в проволочной оправе и внимательно посмотрел на меня.– Я бы сказал, что это потрясающая работа. Кто делал операцию?– Не ваше дело.Он хитро улыбнулся.– Вы совершенно правильно ответили мне, если принять во внимание вашу работу. Но я и сам знаю, чьих рук эта операция. Послушайте, вы ничего не пьете, сейчас мы вам закажем.– Дорогая, я прописываю выпивку этому молодому человеку.Приятная пышечка-блондинка подошла к нам. Она была похожа на рекламу молодой мамочки, с которой лучше всего было делать малышей. Я заказал себе пиво.– Здоровенькая девица, – заметил Док, наблюдая, как она уходит. Он просто облизывался, глядя на нее.– У нее прекрасное строение костей под сбалансированной плотью. Да, это форма! Мне как раз требовалось отдохнуть за городом. Между прочим, что же вас привело сюда в компанию таких людей, как наш дружок «Детское личико» Нельсон? Мне хотелось бы добавить, что, глядя на морду этого паршивого хорька, не хочется употреблять такое прозвище.– Доктор, я приехал сюда, чтобы повидать вас.– Меня? Почему? Я, конечно, счастлив, мистер Лоуренс, но зачем вам понадобилось меня увидеть?– Меня прислал Фрэнк Нитти.Моран проглотил слюну, и кровь отлила у него от лица.– Он хочет, чтобы вы приехали в Чикаго.– Молодой человек, боюсь, что это невозможно.– Почему?– Потому что я сейчас нахожусь в... процессе переезда.– Я слышал, что у вас хорошие связи.– Вы также, наверное, слышали о моих делах с Боссом Мак-Лифлином?– Весьма приблизительно.– Он сказал, что мне следует избавиться от некоторых денег – я бы даже сказал «горячих» денег. Но избавляться постепенно и маленькими суммами, выдавая их моим патронам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37