Чикаго – город без предубеждений, здесь соседствовали бездельники и банкиры, шлюхи и дебютантки, преступники и полицейские. Место нашлось для каждого. Только не спрашивайте, чтобы не расстроить меня, кто занимал помещения рядом с моим офисом.Все здание заполнено мелкими бизнесменами, второсортными докторами и третьесортными юристами и возможно, одним первоклассным детективом, который безусловно, заслуживал лучшего соседства.Поэтому если кто-то и преодолевал три этажа и ожидал у дверей моего офиса, так это был или налоговый инспектор, или судебный курьер, или потенциальный клиент. А я, следуя по коридору между деревянными или чаще всего стеклянными стенами офисов, чувствовал себя, словно рыба в аквариуме. Одновременно я пытался разглядеть посетителя и определить его намерения.Меня ждал бледный блондин с темными усами, облаченный в безупречно сшитый коричневый костюм с галстуком-бантом коричневатого тона. В руках держал соломенную шляпу с шоколадного цвета лентой. У него был тонкий, длинный нос и серо-голубые глаза за крупными стеклами очков. Он выглядел вполне безобидно, а судя по тому, как стоял, чуть склонив голову, казался стеснительным и даже застенчивым. Так обычно выглядели либо клиенты, либо судебные курьеры. Для вас, наверное, не секрет, что судебные курьеры всегда стараются принять застенчивый вид.А вдруг он все-таки окажется клиентом? Я подошел к нему.– Мистер Геллер? – спросил он, улыбнувшись, отчего кожа на его лице напряглась у щек. Казалось, он никогда раньше не улыбался.– Правильно, – ответил я, а он, пока я открывал дверь из толстого стекла, встал сбоку.– Мне бы хотелось узнать, какие услуги вы предоставляете, – сказал он.Я улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест.– Прошу, – и он, кивнув головой, вошел внутрь. Мой офис – большой, но в нем не было приемной, всего лишь одна большая светлая комната со стенами, оштукатуренными в кремовый цвет. Напротив двери стоял большой исцарапанный дубовый стол. Я немедленно открыл окна, чтобы впустить немного свежего воздуха. Из окон открывался вид на Эль Эль – местное название чикагской надземной железной дороги.
. Кроме стола, мебели было немного – кожаная кушетка с заштопанными прорехами, деревянный шкафчик с картотекой, вешалка для шляп и справа, у стены – большой коричневый шкаф.– Это кровать Мерфи Разновидность складной кровати (по фамилии изобретателя), выкидывалась на пол из ниши в стене.
? – спросил мой клиент. Подвинув ему стул, я устроился напротив за столом.– Да, как у Пинкертона. Мы работаем круглосуточно.Он пожал плечами, слишком смущенный, чтобы поддерживать разговор.– Просто я... удивился. Не часто встретишь кровать Мерфи в офисе.– Я живу здесь, – пояснил я, снял пиджак, бросив его на стол, и отпустил галстук, закатывая рукава рубашки. Было очень жарко, и у меня, в отличие от Салли Рэнд, не было вентилятора. – Если хотите снять пиджак, будьте моим гостем, чувствуйте себя как дома.Он отмахнулся от этого предложения, несмотря на обильный пот, выступивший у него на лбу, и, положив свою шляпу на край стола, недоверчиво спросил:– Вы живете здесь?– Стараюсь не афишировать этого, потому что подобное признание не производит на клиентов такого впечатления, какое произвело на вас. Но у меня есть соглашение с домовладельцем, что я буду жить в офисе в обмен на плату за помещение. Я здесь своего рода ночной сторож.– Понимаю, – он сложил руки, скрестил ноги, явно размышляя, стоит ли воспользоваться моими услугами.– Времена тяжелые, – сказал я.Он бросил на меня отсутствующий взгляд.– О да. Конечно. Я... Меня не волнует, что у вас нет...– Секретарши или помощников. Или приличной мебели.Он снова улыбнулся, но эта была, скорее всего, нервная гримаса. Лицо осталось недвижным, словно маска.– Я небогат, поэтому не смог обратиться к кому-то, вроде... Пинкертона или Харгрейвса. Скажите, каковы ваши расценки, мистер Геллер?– Десять долларов в день плюс расходы.Он кивнул, потеребил ус, привычно проверил, как сидят очки на его носу.– Это дорого для вас? – спросил я. – Заверяю, что я весьма квалифицированный специалист. Несколько лет работал в полиции Чикаго.Он снова выдавил улыбку.– Я ничего не имею против, мистер Геллер. Не имею ни малейшего представления, откуда взялась в нем эта внезапная, пусть и слабая, вспышка юмора, но короткий всплеск в его серо-голубых глазах исчез так же быстро, как и появился, он сказал:– Я испытываю к вам полное доверие, мистер Геллер.Такое признание меня буквально ошарашило.– Почему? – спросил я.– Ну... скажем так – вы были мне рекомендованы юристом.– А почему это сделал ваш юрист?– Я... хм... я не сказал, что это был мой юрист, мистер Геллер.– Если я рекомендован вашим юристом, то мне хотелось бы знать его имя.– Это важно?– Если я не знаю его, начну размышлять, в чем тут дело. Извините меня, единственно, что я не могу позволить своим клиентам, так это быть уклончивыми в разговорах со мной. Я не могу делать для вас честную работу, если вы скрытны со мной.– Мне посоветовал к вам обратиться Луи Пикет, – сказал он мягко.– Луи Пикет? – удивился я.Однажды я сделал работу для Пикета – оказав через него услугу одной фигуре в подпольном мире. Большинство дел Пикета было связано с уголовным законодательством, поэтому неудивительно, что он имел связи одновременно и с преступным миром, и с местными властями, различие между которыми почти не прослеживалось.Пикет имел обширную и, по-видимому, в значительной степени частную практику. В конце концов, он был в прошлом городским прокурором, правда, при особенно коррумпированной администрации Большого Билла Томпсона. То, что перечень клиентов Пикета включал также грабителей банков и гангстеров, среди которых был Лео Броверс, осужденный убийца Джейка Лингла, только поднимало его авторитет.– О'кей, – сказал я, все еще недоумевая. – А откуда вы знаете Пикета?– Его как юриста мне рекомендовали мои наниматели.– А кто ваши наниматели?– Мне бы не хотелось вовлекать их... Они занимаются торговлей зерном и обслуживанием за пределами Гэри... – Он прочистил горло и добавил: – Индиана, – словно я не знал, где находится Гэри.Ладно, это по крайней мере могло что-то прояснить: нельзя исключать контакты компании по торговле зерном с преступниками, которые в недавние бутлегерские времена могли вывести ее владельцев на Пикета. Это представлялось столь же невинным делом, как и внешний вид моего клиента.Я достал из левого ящика стола желтый блокнот и приготовился записывать.– Почему бы нам не начать с вашего имени, – предложил я.– Говард, – сказал он, – Джон Говард.– Прекрасно, мистер Говард. Так что же я могу для вас сделать?Он выпрямился, сидя на стуле, и положил руки на колени.– Мне это не просто изложить...– Ведите себя так, словно я ваш юрист, мистер Говард. Что бы вы ни сообщили, останется конфиденциальным... Что-либо смущающее... все останется в этих стенах. Между нами. И какова бы ни была ваша проблема, Думаю, она не из тех, с чем бы мне не приходилось иметь Дело раньше. Словно доктор, я видел массу различных болезней.– Я думаю, что моя жена обманывает меня. «Можно представить», – подумал я и сказал:– Продолжайте.– Я торговец, разъезжающий коммивояжер. Приходится разъезжать, продаю корма и зерно в магазины двух штатов. Поэтому большую часть времени я нахожусь в дороге, иногда неделями не бываю дома.– Понимаю.– И Полли... Полли всегда отличалась некоторым вольнодумством и независимым характером.– Как давно вы женаты?– Уже больше года. Несколько месяцев назад я получил новую территорию для сбыта продукции, это открывало передо мной большие возможности. Такого шанса я не мог упустить. Но только это означает... быть вне дома чаще, чем раньше. Ее, казалось, это не озаботило. Но мне хотелось, чтобы она проявила беспокойство. А на прошлой неделе я узнал, что она стала работать в кафе. Поступила на работу, даже не сказав мне. Я повздорил с ней из-за этого, спросил, почему она так поступает, разве я не зарабатываю хорошие деньги, разве не забочусь о ней? Но она ответила, что просто скучала и что девушка может зарабатывать и пользоваться своими собственными небольшими деньгами.– У вас есть дети, мистер Говард?– Нет. Пока нет. Я надеюсь, что...– Понимаю. Разве это плохо, если ваша жена будет иметь работу, будет чем-то занята?– Полагаю, что нет.– В такие времена, как нынешние, иметь дополнительные деньги... Разве из-за этого стоит сердиться?– Возможно, нет...– Полагаю, что некоторые мужья радовались бы дополнительному доходу.– Возможно...– Если у вас нет других оснований для подозрений, я должен дать вам совет, несмотря на то, что не хотелось бы терять перспективного клиента, оставить все как есть.Снаружи грохотала Эль. Он выглянул и посмотрел на нее, словно мир проходил мимо него. Я выждал, пока шум миновал, прежде чем вернуться к разговору.Затем, когда в комнате снова наступила тишина, он взглянул на меня и сказал:– Она должна была сказать мне.– Что сказать?– Что работает! Она должна была спросить меня.– Вы имеете в виду, спросить вашего разрешения?– Да, конечно! Я... я же муж, разве не так?– Кто-то должен носить брюки, – сказал я, оставляя как мне казалось, сарказм при себе.– Но это не главное, что меня расстроило. – Скажите, что еще. Он отвел глаза в сторону.– Она работает под своей девичьей фамилией – Гамильтон.Это выглядело забавным, но вовсе не зловещим. – Она просто защищает свою независимость, – сказал я.– Но она замужняя женщина!– Замужние женщины имеют право поступать по-своему. Как бы то ни было, многие из них так полагают.– Она может утверждать больше, чем свою независимость, – он говорил, едва шевеля губами.– Вы думаете, что она встречается с другими мужчинами, да?– Я прошу, чтобы именно это вы выяснили.– У вас нет иных причин подозревать жену в неверности, кроме той, что она использовала девичью фамилию, чтобы получить работу?– Есть другие причины.– Да?Он тяжело вздохнул, снова взглянул на Эль.– Это личное.– Заработать рога – это тоже личное дело, мистер Говард. Убедите меня, что я не буду впустую тратить ваши деньги, принявшись за эту работу.– Это как она... Как она ведет себя... в постели.– Вы хотите сказать, холодно?Он очень печально посмотрел на меня своими серо-голубыми глазами.– Вовсе нет. Совершенно наоборот.– И что в этом плохого? Мне бы проблемы этого парня.– Она делает вещи, которым я ее не учил.– Ох! Может, она обладает воображением, может, e нее есть подруга, которая поделилась с нею некоторыми секретами.– Или прочитала сексуальные наставления. Или обладала до нашего брака большим опытом, чем поначалу проявляла. Да. Я думал над этим. Но она очень усердна в постели, словно старается увести любые подозрения, какие у меня могут возникнуть. Кроме того, муж чувствует, когда его жена неверна, разве вы этого не знаете? В действительности я знал много случаев прямо противоположных, но к чему спорить, чтобы потерять деньги?– Я буду рад разобраться с этим, мистер Говард. С одной только целью – успокоить вас. Я склонен думать, что ваша жена верна вам по-прежнему.– Молюсь, чтобы вы оказались правы, мистер Геллер.Он сообщил мне необходимые данные – адрес кафе, 1209 1/2 Вест Вильсон-авеню. Это в районе, известном под названием Аптаун Верхний город.
, он так назывался, потому что там кончалась Эль. И адрес их квартиры в «Мельден Плаза Отель», в нескольких кварталах от того заведения, в котором она сейчас работала.Он также оставил мне ее моментальную фотографию: хорошенькая, с щечками яблочком девушка, которая казалась прямо-таки олицетворением невинности. Я в свою очередь дал ему также несколько разъяснений – заверил, что буду следовать за его женой, как тень, так что она ничего не заметит. Если обнаружу, что она имеет любовника или любовников, не пойду на прямой конфликт. Он не хотел такого рода осложнений или замешательства, определенно не хотел. Я заверил его также, что его жена и любой любовник не будут знать, что я нахожусь рядом. Такова была моя работа. Он не хотел никаких фотографий, не выискивал доказательств в целях получения развода.– Я только хочу знать правду, мистер Геллер.– Это редкий товар, мистер Говард, а тем более в Чикаго, – сказал я.Я попросил у него двадцать пять долларов задатка. и он, поднявшись со стула, вынул из неплохо набитого бумажника пять десяток.– Поскольку я буду находиться в поездке и вы не сможете связаться со мной, – сказал он, выкладывая пять кредиток на стол, словно игрок в покер, – предпочитаю заплатить вам сейчас за полную недельную работу.Я, конечно, не возражал.– Прекрасно. Но если на это потребуется больше, чем неделя...– работайте. Я скоро свяжусь с вами. С прощальной безрадостной, натянутой улыбкой он протянул мне руку, и я, стоя за столом, пожал ее. – Ценю вашу помощь, мистер Геллер.– Я надеюсь, что смогу быть полезным, доказав, что у вас хорошая, преданная, любящая жена.– Молюсь об этом, – сказал он, – молюсь. Потом он ушел, а я, положив деньги в карман, стал размышлять, где раньше мне приходилось видеть эту изображенную на снимке хорошенькую девушку со щечками яблочком. 3 Я начал работу в следующий понедельник. Это был день, когда жара стала по-настоящему нестерпимой. В семь часов утра я сел в поезд, направлявшийся в Аптаун – район в шести милях к северу от Лупа. Из-за невыносимой жары все мужчины в вагоне были в одних рубашках. Пиджаки либо висели у них на руке, либо были оставлены дома. Единственные мужчины, которых в этот день я видел в пиджаках, – это пожилые джентльмены, сидевшие на скамейках перед станцией Эль на углу Вильсона и Бродвея. Они казались непременной принадлежностью местного ландшафта, частью украшений станции, вроде мраморной арки с часами, что возвышалась над ее входом.Станция Эль, сооруженная, как говорили, в виде копии нью-йоркского Гранд-Сентрал Главный железнодорожный вокзал и станция метро в центре Нью-Йорка на Манхэттене.
, была типичной постройкой Аптауна с его наивно-грандиозным самомнением. Хотя лишь несколько зданий были выше трех этажей – пара отелей, столько же жилых домов и случайных зданий под офисы, Аптаун не без оснований воображал себя миниатюрным Лупом. Пряничная архитектура его зданий носила отпечаток влияния другой чикагской ярмарки – Колумбовой выставки 1893 года, на которой царствовал смешанный европейский псевдоклассический стиль архитектуры. Поэтому в Аптауне по сей день сохранялась эта выставочная атмосфера. Здесь были дворцы кино вроде «Ривьеры», танцевальные залы вроде «Арагона», специализированные магазины, универсальные магазины, банки, аптеки, чайные, лавки деликатесов, рестораны – от русских и польских до греческих и шведских кафетериев.В эту жаркую погоду берега озера Мичиган, восточной границы Аптауна, могли представлять интерес только для одного вида бизнеса, представленного будочками. где продавались апельсиновый сок и мороженое, а также барами и кафе, в которых могли предложить выпить что-либо прохладительное.Кафе, в котором работала жена Говарда, находилось в квартале от станции. На его вывеске, простиравшейся над тротуаром, я разглядел надпись «Сандвичи». Это было трехэтажное здание с квартирами наверху. Поскольку в адресе стояло «1/2», я ожидал увидеть грязную дыру в стене. Но когда проходил мимо и заглянул в окно, то увидел длинную стойку, пространство на восемь – десять столиков и трио официанток, одна из которых была хорошенькой, со щечками яблочком – Полли.Вот и все, что довелось мне увидеть мимоходом, и я прошел через улицу в четырехэтажное здание меблированных комнат под названием «Вильсон Армc». Нижний этаж занимал бар, бюро регистрации находилось на втором этаже. Заведение не могло конкурировать с «Эджвотер Вич», но и не было ночлежкой. Я заплатил за три ночи – меня поразило, в какую сумму это обошлось, и арендовал электрический вентилятор на один день. Двадцать пять центов за вентилятор – это настоящий грабеж, ведь я знал клерков в магазине, которые получали всего десять центов в час и были этому рады. Но стояла жара, у меня был задаток в пятьдесят баксов. которыми я мог располагать, а Чикаго отличался своими грабежами даже и в старые добрые времена.Итак, я сидел в маленькой комнате на втором этаже у открытого окна, вентилятор на столе кружил своими лопастями, пытаясь освежить меня. Развалившись на легком стульчике, я постарался устроиться поудобнее, распустил галстук и расстегнул рубашку.По мере того как день продвигался к полудню, улица заполнилась мужчинами в одних рубашках и девушками в легких летних платьях. Одежда прилипала к фигуркам девушек, предлагая вам иногда приятное и пикантное зрелище, чего нельзя было сказать о мужчинах с пятнами пота под мышками на их рубашках. Детей школьного возраста здесь вертелось немного – большинство находились на пляжах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
. Кроме стола, мебели было немного – кожаная кушетка с заштопанными прорехами, деревянный шкафчик с картотекой, вешалка для шляп и справа, у стены – большой коричневый шкаф.– Это кровать Мерфи Разновидность складной кровати (по фамилии изобретателя), выкидывалась на пол из ниши в стене.
? – спросил мой клиент. Подвинув ему стул, я устроился напротив за столом.– Да, как у Пинкертона. Мы работаем круглосуточно.Он пожал плечами, слишком смущенный, чтобы поддерживать разговор.– Просто я... удивился. Не часто встретишь кровать Мерфи в офисе.– Я живу здесь, – пояснил я, снял пиджак, бросив его на стол, и отпустил галстук, закатывая рукава рубашки. Было очень жарко, и у меня, в отличие от Салли Рэнд, не было вентилятора. – Если хотите снять пиджак, будьте моим гостем, чувствуйте себя как дома.Он отмахнулся от этого предложения, несмотря на обильный пот, выступивший у него на лбу, и, положив свою шляпу на край стола, недоверчиво спросил:– Вы живете здесь?– Стараюсь не афишировать этого, потому что подобное признание не производит на клиентов такого впечатления, какое произвело на вас. Но у меня есть соглашение с домовладельцем, что я буду жить в офисе в обмен на плату за помещение. Я здесь своего рода ночной сторож.– Понимаю, – он сложил руки, скрестил ноги, явно размышляя, стоит ли воспользоваться моими услугами.– Времена тяжелые, – сказал я.Он бросил на меня отсутствующий взгляд.– О да. Конечно. Я... Меня не волнует, что у вас нет...– Секретарши или помощников. Или приличной мебели.Он снова улыбнулся, но эта была, скорее всего, нервная гримаса. Лицо осталось недвижным, словно маска.– Я небогат, поэтому не смог обратиться к кому-то, вроде... Пинкертона или Харгрейвса. Скажите, каковы ваши расценки, мистер Геллер?– Десять долларов в день плюс расходы.Он кивнул, потеребил ус, привычно проверил, как сидят очки на его носу.– Это дорого для вас? – спросил я. – Заверяю, что я весьма квалифицированный специалист. Несколько лет работал в полиции Чикаго.Он снова выдавил улыбку.– Я ничего не имею против, мистер Геллер. Не имею ни малейшего представления, откуда взялась в нем эта внезапная, пусть и слабая, вспышка юмора, но короткий всплеск в его серо-голубых глазах исчез так же быстро, как и появился, он сказал:– Я испытываю к вам полное доверие, мистер Геллер.Такое признание меня буквально ошарашило.– Почему? – спросил я.– Ну... скажем так – вы были мне рекомендованы юристом.– А почему это сделал ваш юрист?– Я... хм... я не сказал, что это был мой юрист, мистер Геллер.– Если я рекомендован вашим юристом, то мне хотелось бы знать его имя.– Это важно?– Если я не знаю его, начну размышлять, в чем тут дело. Извините меня, единственно, что я не могу позволить своим клиентам, так это быть уклончивыми в разговорах со мной. Я не могу делать для вас честную работу, если вы скрытны со мной.– Мне посоветовал к вам обратиться Луи Пикет, – сказал он мягко.– Луи Пикет? – удивился я.Однажды я сделал работу для Пикета – оказав через него услугу одной фигуре в подпольном мире. Большинство дел Пикета было связано с уголовным законодательством, поэтому неудивительно, что он имел связи одновременно и с преступным миром, и с местными властями, различие между которыми почти не прослеживалось.Пикет имел обширную и, по-видимому, в значительной степени частную практику. В конце концов, он был в прошлом городским прокурором, правда, при особенно коррумпированной администрации Большого Билла Томпсона. То, что перечень клиентов Пикета включал также грабителей банков и гангстеров, среди которых был Лео Броверс, осужденный убийца Джейка Лингла, только поднимало его авторитет.– О'кей, – сказал я, все еще недоумевая. – А откуда вы знаете Пикета?– Его как юриста мне рекомендовали мои наниматели.– А кто ваши наниматели?– Мне бы не хотелось вовлекать их... Они занимаются торговлей зерном и обслуживанием за пределами Гэри... – Он прочистил горло и добавил: – Индиана, – словно я не знал, где находится Гэри.Ладно, это по крайней мере могло что-то прояснить: нельзя исключать контакты компании по торговле зерном с преступниками, которые в недавние бутлегерские времена могли вывести ее владельцев на Пикета. Это представлялось столь же невинным делом, как и внешний вид моего клиента.Я достал из левого ящика стола желтый блокнот и приготовился записывать.– Почему бы нам не начать с вашего имени, – предложил я.– Говард, – сказал он, – Джон Говард.– Прекрасно, мистер Говард. Так что же я могу для вас сделать?Он выпрямился, сидя на стуле, и положил руки на колени.– Мне это не просто изложить...– Ведите себя так, словно я ваш юрист, мистер Говард. Что бы вы ни сообщили, останется конфиденциальным... Что-либо смущающее... все останется в этих стенах. Между нами. И какова бы ни была ваша проблема, Думаю, она не из тех, с чем бы мне не приходилось иметь Дело раньше. Словно доктор, я видел массу различных болезней.– Я думаю, что моя жена обманывает меня. «Можно представить», – подумал я и сказал:– Продолжайте.– Я торговец, разъезжающий коммивояжер. Приходится разъезжать, продаю корма и зерно в магазины двух штатов. Поэтому большую часть времени я нахожусь в дороге, иногда неделями не бываю дома.– Понимаю.– И Полли... Полли всегда отличалась некоторым вольнодумством и независимым характером.– Как давно вы женаты?– Уже больше года. Несколько месяцев назад я получил новую территорию для сбыта продукции, это открывало передо мной большие возможности. Такого шанса я не мог упустить. Но только это означает... быть вне дома чаще, чем раньше. Ее, казалось, это не озаботило. Но мне хотелось, чтобы она проявила беспокойство. А на прошлой неделе я узнал, что она стала работать в кафе. Поступила на работу, даже не сказав мне. Я повздорил с ней из-за этого, спросил, почему она так поступает, разве я не зарабатываю хорошие деньги, разве не забочусь о ней? Но она ответила, что просто скучала и что девушка может зарабатывать и пользоваться своими собственными небольшими деньгами.– У вас есть дети, мистер Говард?– Нет. Пока нет. Я надеюсь, что...– Понимаю. Разве это плохо, если ваша жена будет иметь работу, будет чем-то занята?– Полагаю, что нет.– В такие времена, как нынешние, иметь дополнительные деньги... Разве из-за этого стоит сердиться?– Возможно, нет...– Полагаю, что некоторые мужья радовались бы дополнительному доходу.– Возможно...– Если у вас нет других оснований для подозрений, я должен дать вам совет, несмотря на то, что не хотелось бы терять перспективного клиента, оставить все как есть.Снаружи грохотала Эль. Он выглянул и посмотрел на нее, словно мир проходил мимо него. Я выждал, пока шум миновал, прежде чем вернуться к разговору.Затем, когда в комнате снова наступила тишина, он взглянул на меня и сказал:– Она должна была сказать мне.– Что сказать?– Что работает! Она должна была спросить меня.– Вы имеете в виду, спросить вашего разрешения?– Да, конечно! Я... я же муж, разве не так?– Кто-то должен носить брюки, – сказал я, оставляя как мне казалось, сарказм при себе.– Но это не главное, что меня расстроило. – Скажите, что еще. Он отвел глаза в сторону.– Она работает под своей девичьей фамилией – Гамильтон.Это выглядело забавным, но вовсе не зловещим. – Она просто защищает свою независимость, – сказал я.– Но она замужняя женщина!– Замужние женщины имеют право поступать по-своему. Как бы то ни было, многие из них так полагают.– Она может утверждать больше, чем свою независимость, – он говорил, едва шевеля губами.– Вы думаете, что она встречается с другими мужчинами, да?– Я прошу, чтобы именно это вы выяснили.– У вас нет иных причин подозревать жену в неверности, кроме той, что она использовала девичью фамилию, чтобы получить работу?– Есть другие причины.– Да?Он тяжело вздохнул, снова взглянул на Эль.– Это личное.– Заработать рога – это тоже личное дело, мистер Говард. Убедите меня, что я не буду впустую тратить ваши деньги, принявшись за эту работу.– Это как она... Как она ведет себя... в постели.– Вы хотите сказать, холодно?Он очень печально посмотрел на меня своими серо-голубыми глазами.– Вовсе нет. Совершенно наоборот.– И что в этом плохого? Мне бы проблемы этого парня.– Она делает вещи, которым я ее не учил.– Ох! Может, она обладает воображением, может, e нее есть подруга, которая поделилась с нею некоторыми секретами.– Или прочитала сексуальные наставления. Или обладала до нашего брака большим опытом, чем поначалу проявляла. Да. Я думал над этим. Но она очень усердна в постели, словно старается увести любые подозрения, какие у меня могут возникнуть. Кроме того, муж чувствует, когда его жена неверна, разве вы этого не знаете? В действительности я знал много случаев прямо противоположных, но к чему спорить, чтобы потерять деньги?– Я буду рад разобраться с этим, мистер Говард. С одной только целью – успокоить вас. Я склонен думать, что ваша жена верна вам по-прежнему.– Молюсь, чтобы вы оказались правы, мистер Геллер.Он сообщил мне необходимые данные – адрес кафе, 1209 1/2 Вест Вильсон-авеню. Это в районе, известном под названием Аптаун Верхний город.
, он так назывался, потому что там кончалась Эль. И адрес их квартиры в «Мельден Плаза Отель», в нескольких кварталах от того заведения, в котором она сейчас работала.Он также оставил мне ее моментальную фотографию: хорошенькая, с щечками яблочком девушка, которая казалась прямо-таки олицетворением невинности. Я в свою очередь дал ему также несколько разъяснений – заверил, что буду следовать за его женой, как тень, так что она ничего не заметит. Если обнаружу, что она имеет любовника или любовников, не пойду на прямой конфликт. Он не хотел такого рода осложнений или замешательства, определенно не хотел. Я заверил его также, что его жена и любой любовник не будут знать, что я нахожусь рядом. Такова была моя работа. Он не хотел никаких фотографий, не выискивал доказательств в целях получения развода.– Я только хочу знать правду, мистер Геллер.– Это редкий товар, мистер Говард, а тем более в Чикаго, – сказал я.Я попросил у него двадцать пять долларов задатка. и он, поднявшись со стула, вынул из неплохо набитого бумажника пять десяток.– Поскольку я буду находиться в поездке и вы не сможете связаться со мной, – сказал он, выкладывая пять кредиток на стол, словно игрок в покер, – предпочитаю заплатить вам сейчас за полную недельную работу.Я, конечно, не возражал.– Прекрасно. Но если на это потребуется больше, чем неделя...– работайте. Я скоро свяжусь с вами. С прощальной безрадостной, натянутой улыбкой он протянул мне руку, и я, стоя за столом, пожал ее. – Ценю вашу помощь, мистер Геллер.– Я надеюсь, что смогу быть полезным, доказав, что у вас хорошая, преданная, любящая жена.– Молюсь об этом, – сказал он, – молюсь. Потом он ушел, а я, положив деньги в карман, стал размышлять, где раньше мне приходилось видеть эту изображенную на снимке хорошенькую девушку со щечками яблочком. 3 Я начал работу в следующий понедельник. Это был день, когда жара стала по-настоящему нестерпимой. В семь часов утра я сел в поезд, направлявшийся в Аптаун – район в шести милях к северу от Лупа. Из-за невыносимой жары все мужчины в вагоне были в одних рубашках. Пиджаки либо висели у них на руке, либо были оставлены дома. Единственные мужчины, которых в этот день я видел в пиджаках, – это пожилые джентльмены, сидевшие на скамейках перед станцией Эль на углу Вильсона и Бродвея. Они казались непременной принадлежностью местного ландшафта, частью украшений станции, вроде мраморной арки с часами, что возвышалась над ее входом.Станция Эль, сооруженная, как говорили, в виде копии нью-йоркского Гранд-Сентрал Главный железнодорожный вокзал и станция метро в центре Нью-Йорка на Манхэттене.
, была типичной постройкой Аптауна с его наивно-грандиозным самомнением. Хотя лишь несколько зданий были выше трех этажей – пара отелей, столько же жилых домов и случайных зданий под офисы, Аптаун не без оснований воображал себя миниатюрным Лупом. Пряничная архитектура его зданий носила отпечаток влияния другой чикагской ярмарки – Колумбовой выставки 1893 года, на которой царствовал смешанный европейский псевдоклассический стиль архитектуры. Поэтому в Аптауне по сей день сохранялась эта выставочная атмосфера. Здесь были дворцы кино вроде «Ривьеры», танцевальные залы вроде «Арагона», специализированные магазины, универсальные магазины, банки, аптеки, чайные, лавки деликатесов, рестораны – от русских и польских до греческих и шведских кафетериев.В эту жаркую погоду берега озера Мичиган, восточной границы Аптауна, могли представлять интерес только для одного вида бизнеса, представленного будочками. где продавались апельсиновый сок и мороженое, а также барами и кафе, в которых могли предложить выпить что-либо прохладительное.Кафе, в котором работала жена Говарда, находилось в квартале от станции. На его вывеске, простиравшейся над тротуаром, я разглядел надпись «Сандвичи». Это было трехэтажное здание с квартирами наверху. Поскольку в адресе стояло «1/2», я ожидал увидеть грязную дыру в стене. Но когда проходил мимо и заглянул в окно, то увидел длинную стойку, пространство на восемь – десять столиков и трио официанток, одна из которых была хорошенькой, со щечками яблочком – Полли.Вот и все, что довелось мне увидеть мимоходом, и я прошел через улицу в четырехэтажное здание меблированных комнат под названием «Вильсон Армc». Нижний этаж занимал бар, бюро регистрации находилось на втором этаже. Заведение не могло конкурировать с «Эджвотер Вич», но и не было ночлежкой. Я заплатил за три ночи – меня поразило, в какую сумму это обошлось, и арендовал электрический вентилятор на один день. Двадцать пять центов за вентилятор – это настоящий грабеж, ведь я знал клерков в магазине, которые получали всего десять центов в час и были этому рады. Но стояла жара, у меня был задаток в пятьдесят баксов. которыми я мог располагать, а Чикаго отличался своими грабежами даже и в старые добрые времена.Итак, я сидел в маленькой комнате на втором этаже у открытого окна, вентилятор на столе кружил своими лопастями, пытаясь освежить меня. Развалившись на легком стульчике, я постарался устроиться поудобнее, распустил галстук и расстегнул рубашку.По мере того как день продвигался к полудню, улица заполнилась мужчинами в одних рубашках и девушками в легких летних платьях. Одежда прилипала к фигуркам девушек, предлагая вам иногда приятное и пикантное зрелище, чего нельзя было сказать о мужчинах с пятнами пота под мышками на их рубашках. Детей школьного возраста здесь вертелось немного – большинство находились на пляжах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37