Ч Разве? Ч искренне удивился я. Ч Я этого раньше как-то не замечал.
Ч Уж поверь мне! Беда в том, что ты людей не любишь, к каждому ты предъявляе
шь невыполнимые требования. И от этого мне так тяжело с тобой! Я человек от
крытый, я люблю людей.
Я резко затормозил машину, так, что у Гали мотнулась голова и она не смогла
завершить свое гуманистическое выступление. Выключил зажигание, отвор
ил дверцу и сказал ей:
Ч Я думаю, что говорить «я люблю людей» так же пошло и глупо, как заявить, ч
то «я умный и бескорыстный человек». Люди не вырезка с грибами, и любить их
Ч ежедневный труд души, страдание и служение им, а не кокетливая болтовн
я! За всю жизнь я не слышал от Кольяныча ни слова о его любви к людям. Все, по
шли.
У калитки стояла какая-то женщина, которая сразу сказала:
Ч Опоздали вы маленько Ч Николай Иваныча из школы хоронили… Вы прямо н
а кладбище поезжайте, может, поспеете до схоронения… Лариса сказала, что
на поминки часа в два вернутся… а вы знаете, где кладбище?
Ч Знаю, спасибо…
Я повернулся к машине, и тут разнесся протяжный визг, острый, высокий вой,
гневный лай, опадающий в жалобный, тонкий скулеж. Барс. Это Барс услышал и
узнал мой голос.
Ч А где собака? Ч спросил я женщину.
Ч В доме пока заперли, Ч вздохнула тяжело она. Ч Жалко пса, прям как чел
овек убивается… В сенях его пока оставили, а то бы на кладбище побежал… Не
дело это… Как все вернутся Ч выпустим… а времени пройдет сколько Ч то, г
лядишь, привыкнет пес… Дети родные Ч и те привыкают… Все привыкают… Мер
твого-то не воротишь…
Я взбежал по ступенькам, распахнул дверь, и Барс черным лохматым комом вы
валился мне навстречу, встал на задние лапы, лизнул жарко в лицо, тяжело ды
ша, забил тугой метлой хвоста по струганным доскам крыльца.
Ч Куда вы его? Ч закричала женщина. Ч С ним Ларка и та не может справить
ся! Убежит он теперь…
Ч Некуда ему бежать, Ч сказал я Ч Поехали со мной, Барс…
Барс улегся на заднем сиденье, свернулся клубком, засунул морду под лапы
и замер, а я погнал машину обратно Ч через безлюдный центр, через Приречь
е и Маросановку Ч к кладбищу.
По всем статям Барс мог бы сойти за овчарку, если бы не вялые уши и загнуты
й кренделем вверх хвост. Несколько лет назад этот симпатичный беспород п
риблудился к Кольянычу и остался навсегда. Тогда еще я спросил Кольяныча
, почему он раньше не держал собаку.
Ч Раньше не мог себе позволить, Ч усмехнулся он, Ч а теперь могу…
Ч Почему? Ч удивился я.
Ч А она теперь со мной на всю жизнь Ч до конца. Обычно люди, когда берут со
баку, не задумываются над тем, что почти наверняка переживут ее, а собака н
е стул, не костюм. Вместе с ней потеряешь часть себя, а теперь все по Ч чест
ному Ч никому не ведомо, кто из нас кого провожать будет…
Вот и вышло, как он хотел Ч Барс его провожает.
Опоздали мы на похороны. Подъехали к воротам кладбища, а оттуда люди уже в
ыходят. Много стариков, много детей в школьной форме. И множество каких-то
не распознанных мною людей в одинаковой одежде и с одинаковыми лицами
Ч мне всегда толпа у гроба кажется неразличимой. Только старики и дети з
апоминаются, они ни на кого не похожи, каждый сам по себе.
Я оставил Барса в машине, и мы с Галей прошли по единственной аллейке клад
бища, почти до самого конца, туда, где за невысоким забором густо разросли
сь осокори и вербы и далеко видна утекающая к югу река.
Холм из цветов и жестяная табличка «Николай Иванович Коростылев, 73 лет». П
ригорюнившаяся, с сухими глазами стояла Лариса, опираясь на дебелое плеч
о своего Владилена, дежурно Ч огорченное лицо которого никак не могло с
крыть бушующих в нем жизненных соков. Понурые, уставшие от неприятной и н
е очень понятной им печальной процедуры, ковыряли носками ботинок песок
двое их мальчишек.
И незнакомая мне совсем молодая женщина в черном платье.
Владилен, истомленный ролью скорбящего родственника, откровенно обрад
овался мне, замахал рукой, и в его гостеприимно приглашающих жестах было
облегчение человека, получившего возможность размять затекшие конечно
сти.
Ч Жалко, очень жалко старика, Ч сказал он мне физкультурным голосом и р
азумно-рассудительно добавил: Ч Да ведь сам вместо него не ляжешь…
И по тому, с каким деятельным интересом он смотрел на стоящую за мной Галю
, было ясно, что он не только сейчас не собирался ложиться под жестяную таб
личку вместо Кольяныча, но и вообще мысль о возможности собственной смер
ти в будущем кажется Владику совершенным абсурдом.
Лара медленно, будто спросонья, повернула к нам голову, долго смотрела на
меня, словно припоминала, кто я такой, потом сделала неуверенный шаг навс
тречу, уткнулась мне лицом в грудь и тихо заплакала. И сквозь всхлипывани
я я слыхал ее тихие причитания:
Ч Как же можно так… Он ведь в жизни мухи не обидел… Он добрый… Боже мой, ка
кое зверство…
Я не мог понять, о чем она говорит. И спросить сейчас не мог. Просто обнимал
за плечи и тихо гладил по спине. Охапки подаренной мне бабкой сирени упал
и на дорожку, и неловко переминавшийся Владик наступал своими желтыми мо
касинами на сочные гроздья фиолетово-синих цветов.
Ч Поехали, Ларочка, домой, Ч сказал я. Ч Потом поговорим…
Ч Да Ч да, Ларок, надо ехать, Ч готовно подхватил Владик.
Ч Слезами тут не поможешь, а дома надо еще оглядеться, все проверить Ч л
юди ведь званы, помянуть надо отца добрым словом… а со Стасом потом погов
орим, я ему сам расскажу…
Лариса молча кивнула Ч она всегда со всеми, со всем соглашалась.
Стоявшая с ними женщина в черном вдруг резко сказала:
Ч Владилен Петрович, вам, наверное, действительно надо взять детей и еха
ть домой, а поговорить следует сейчас…
Ч Пожалуйста, Ч пожал он своими круглыми, пухлыми плечами. Ч Не понима
ю только, почему сейчас? Отца нашего никаким разговором уже не возвратиш
ь, а дома люди званы… Надо, чтобы было все, как водится у приличных людей…
Ч Наверное, Ч сказала женщина и скинула с головы черный кружевной плат
ок, Ч но, скорее всего один из этих приличных людей и загнал его сюда…
И показала пальцем на жестяную табличку «Николай Иванович Коростылев».

Владик набрал в обширную грудь воздуха, сокрушенно громко вздохнул и воз
вестил присяжно-поверенно:
Ч Наденька, как все молодые люди, вы максималистка! Из-за одного затаивш
егося мерзавца не можем же мы подозревать всех людей, окружавших Николая
Иваныча!..
Я молча слушал их, и в голове тонко вызванивало: «…его убили… он умер от ин
фаркта…», но я не перебивал их и не задавал вопросов, потому, что я професс
ионал в человеческом горе, и профессия моя начинается с терпения. Адский
жар терпения выжигает всего сильнее душу, она сохнет постепенно, трескае
тся, стареет. Сыщик начинается не с хитрости, быстроты и храбрости. Розыск
ответа на любую загадку начинается с терпения.
А Гале ненавистно всякого рода терпение. И неясность своего положения и
роли. Поэтому она выступила вперед и давая сразу понять, что она мне челов
ек не чужой и, естественно, им таким образом свой, сказала своим мягким, со
страдательным голосом, не допускающим никакого отказа.
Ч Стасу надо объяснить, в чем дело… Мы же ничего не знаем… Стас, безуслов
но, сможет… Я не дал ей договорить:
Ч Минуточку… Все идут домой… Галя, помоги там Ларе, чем сможешь, а мы с Над
ей задержимся ненадолго… Мы вас скоро догоним…
Пережив мое предложение как новое, ничем не спровоцированное оскорблен
ие, Галя, тряхнув своими прекрасными волосами, взяла Лару под руку и повел
а к воротам, мальчишки побежали вперед, а Владик степенно зашагал следом.
Стихали постепенно их шаги, громче заголосили птицы в кронах старых дере
вьев, истончался, исчезал сочувственно Ч соболезнующий голос Гали, успо
каивающий Лару ненужными словами, и почему-то эти отдельно доносившиеся
слова казались мне похожими на мято-желтые пятна солнца, с трудом прорва
вшиеся сквозь густую зелень, дрожащие, бесформенные, обманчиво недостов
ерные, как нелепые разводы на маскхалате.
Здесь остро пахло сырой глиной и перепрелой хвоей.
Я обернулся и увидел, что Надя складывает оброненные мной цветы, помятые
толстыми ногами Владика, на могилу Кольяныча. Она выпрямилась, посмотрел
а на меня и, угадывая незаданный вопрос, сказала:
Ч Я вас хорошо знаю, я вас много раз видела у Коростылева. Вы меня не запом
нили, я девчонкой тогда была… Вы приехали первый раз девять лет назад.
Ч Да, давно это было, Ч кивнул я. Ч Приблизительно лет девять-десять на
зад. Она покачала головой.
Ч Не приблизительно, а точно Ч девять лет назад. В июле это было…
Ч А почему вы это так точно запомнили? Ч спросил я из вежливости.
Ч Потому, что я в вас сразу влюбилась. Мне было четырнадцать лет, и никогд
а до этого не видела более интересных людей.
Ч Занятно, Ч усмехнулся я. Ч За прошедшие годы у вас была возможность у
бедиться во вздорности детских увлечений.
Она ничего не ответила, и поскольку пауза угрожала затянуться, я быстро с
казал:
Ч Последнее время меня преследует странное воспоминание… Я пришел в зо
опарк и в клетке между вольерами пантеры и тигра увидел собаку. Обычную с
обаку, дворнягу. Тогда я поглазел на нее и ушел, а теперь все чаще думаю, что
делала в клетке между пантерой и тигром дворняга? что должна была изобра
жать в зоопарке нормальная простая собака?
Надя покачала головой.
Ч Не понимаю…
Ч Я и сам не очень понимаю, Ч махнул я рукой. Ч Я ощущаю себя собакой, поп
авшей по недоразумению в клетку зоопарка.
Она повернулась ко мне, и я первый раз внимательно рассмотрел ее лицо Ч о
чень тонкое, смуглое, с родинкой над переносьем Ч как кастовая «тика» у и
ндийских женщин. Красивая девушка, ничего не скажешь.
Ч Удивляюсь, что я вас не запомнил, Ч сказал я.
Ч Мы в соседнем доме жили. Когда вы приезжали, я смотрела на вас через заб
ор и подслушивала, о чем вы с Коростылевым разговаривали… Да, что там! Все
утекло…
Из нагрудного карманчика она вынула сложенный серый лист и протянула мн
е.
Ч Посмотрите…
Развернул лист Ч телеграмма. На сером бланке наклеены белые бумажные по
лосочки, покрытые неровными рядами печатных букв. Я пытался вчитаться в
текст, но ужасный смысл слов, их злой абсурд не вмещался в сознании.
Неровные черные буковки, похожие на муравьев, елозили и мельтешили на бе
лых дорожках бланка, прыгали и перестраивались, пока не замерли на миг Ч
и брызнули в глаза нестерпимым ядом ужаса и боли.
«РУЗАЕВО МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ НАГОРНАЯ УЛИЦА 7
КОРОСТЫЛЕВУ НИКОЛАЮ ИВАНОВИЧУ ВЧЕРА ВАША ДОЧЬ ЗЯТЬ ВНУКИ ПОГИБЛИ АВТО
Ч КАТАСТРОФЕ ГОРОДЕ МАМОНОВЕ ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ ТЕЛА НАХОДЯТСЯ ГОРО
ДСКОМ МОРГЕ ВЫЕЗЖАЙТЕ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ДОКУМЕНТОВ зпт ЛИЧНОГО ИМУЩЕСТВА П
РИСКОРБИЕМ ПРОНИН»

Я прочел еще раз телеграмму, и снова, и еще раз, но ощущение контуженности,
полного разрыва с реальностью не проходило. Гудело в голове, слова прыга
ли перед глазами, как желтые солнечные блики на густой листве.
Ч Что это такое? Ч растерянно спросил я.
Ч Его убили этой бумажкой, Ч тихо сказала Надя. Ч Он прочел телеграмму
при почтальоне и сразу потерял сознание. Успели довезти до больницы, чер
ез час умер…
Ч А Лариса? Ч задал я бессмысленный вопрос.
Ч Они приехали на другой день. Ни о чем не подозревая. Они на машине возвр
ащались из отпуска…
Грустный хаос поминок. Оцепенело сидел я за столом, слушал, что говорят, вн
имательно смотрел на этих людей, которых никогда раньше не видел, а Колья
ныч прожил с ними рядом много лет, дружил с ними, помогал, учил, и, судя по вс
ему, они его уважали, ценили и любили.
А кто-то один взял и убил его. Зачем? Почему? За что?
В том, что этот человек сидит сейчас с нами в печальном застолье и поминае
т добрым словом безвременно ушедшего от нас Николая Ивановича, я не сомн
евался. Конечно, не тот, что несколько дней назад подал в окошечко телегра
фа смертоносный бланк, уплатил полтора рубля, получил квитанцию на точны
й выстрел в цель за тысячу верст и исчез после этого во тьме неизвестност
и. Он был далеко и мне сейчас неинтересен.
Ч Возьмите еще блиночек.
Ч Что? Ч обернулся я и увидел, что женщина, встречавшая меня давеча у кал
итки и сторожившая Барса, протягивает мне глубокую плошку с блинами.
Ч Блинков, говорю, возьмите еще… Вы поешьте маленько, а то стоит у вас тар
елка нетронутая, а блины у нас замечательные Ч кружевные, тоненькие. Сей
час такие не пекут
Ч все торопятся, некогда! Толстые да клеклые, одно слово Ч «бабья лень».
Вы этот блинок в сметану мокните да селедочки пару кусков в него заверни
те Ч объеденье получится.
Ч Спасибо большое… Я потом возьму…
Нет, отправитель телеграммы мне понадобится потом. В конечном счете он т
олько пуля, разорвавшая сердце Кольяныча. Последнее звено в сложном меха
низме убийства. Должен быть ствол, из которого полетела эта пуля, необход
им прицел Ч мушка, обязательно есть курок. Кто-то из присутствующих на по
минках людей Ч друзей, соседей, знакомых, сослуживцев Ч часть системы, у
бившей Кольяиыча. В этом я был твердо уверен.
…Ч Не кушаете вы ничего… Ч Та же женщина смотрела на меня горестно. Ч П
окушайте чего-нито, вам силенки еще понадобятся. И выпить надо хоть стака
нчик Ч хмель горе жидит, боль размягчает.
Ч Спасибо, не могу я сейчас.
Ч А вы через «не могу», потому, что надо… Я знаю, что вам горько сейчас, ува
жали вы его сильно. Да и он вас любил заимно. Я знаю, говорил он о вас часто. Я
ведь соседка, к покойнику Николай Иванычу часто ходила, последние-то год
ы Лара редко с Москвы наезжала, считай, бобылем он проживал, а меня Дуся зо
вут Ч слышали от него, наверное?
Ч Слышал, Ч кивнул я. Не мог я вспомнить никаких разговоров о Дусе, но ого
рчать ее не хотелось.
А она, обрадованная найденной между нами человеческой ниточке, продолжа
ла ухаживать за мной.
Ч Вы рюмочку выпейте и закусите салом, гляньте, сало какое Ч в Москве та
кое не сыщешь, розовое, мясное, с «любовиночкой»…
Галя, сидевшая рядом с Ларисой, уже подружилась с ней на весь остаток жизн
и, утешала ее, опекала, обнимала за плечи, чего-то шептала на ухо Ч видимо,
учила жить. Галя выступала в своей коронной роли Ч помогала людям, состр
адала и соучаствовала не в празднике, не в победах и успехах, это-то кажды
й холявщик горазд, а протягивала свою твердую руку помощи и поддержки в б
еде и горе Надежную руку, не сомневающуюся в своей необходимости. И так он
а была поглощена своим участием в чужой беде, что не приходило в голову вз
глянуть на Ларкино лицо Ч слепое, плоское мертвое.
В комнате было очень душно. Толстый человек напротив меня достал кожаный
портсигарчик и постукивал нетерпеливо по столу не решаясь закурить зде
сь и не зная удобно ли уже встать из-за стола. Удивительно было видеть на э
том огромном торсе розовое детское лицо в круглых очках.
Полнокровное лицо взрослого старшеклассника туманилось выражением не
уверенности застенчивой робости сомнением в праве на какой-нибудь само
стоятельный поступок. Сквозь круглые стекляшки бифокальных очков выгл
ядывали время от времени растерянные глаза с молчаливым вопросом почти
просьбой вам будет необидно, если я скажу? Я вас не побеспокою своим посту
пком?
Справа на него наседала, все время, что-то объясняла и поучала крупная бел
ая женщина похожая на говорящую лошадь. Она, что-то требовала от него угов
аривала доказывала, а он вяло отбивался я слышал его тягучий чуть гундос
ый голос:
Ч Фатит… Екатерина Сергеевна… от-то… фатит… я все сам знаю… для учителя
это необходимо, как флеб насущный… от-то… значит… Екатерина Сергеевна…
от-то…
Мне отмщение и аз воздам. Я должен восстановить, реставрировать воспроиз
вести смертоубийственную конструкцию. Дело в том, что я профессионал. И т
очно знаю, что люди руководствуются, как правило, набором достаточно ста
ндартных побуждении и владеет ими диапазон однородных страстей. Просто
в каждом отдельном преступлении они приложимы к самым разнообразным си
туациям и оттого кажутся непостижимо многоликими и загадочными.
Для меня всегда самое трудное, самое важное Ч понять, ЗАЧЕМ это сделано, а
точное понимание цели преступления позволяет представить технологию,
его образующие элементы. И определяет выбор моих средств поскольку буль
дозер не свинтишь отверткой для часов, а компьютер не разбирают газовым
ключом.
Тот, кто сладил самострел на Кольяныча, наверняка должен быть здесь. Чело
век тридцать скорбящих горюющих соболезнующих гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18