А уж этого про нее никак не скажешь! Все же легче пове­рить, что у Рэйвен как раз были месячные, и эта лгунья тут же сумела воспользоваться менструацией, чтобы посе­ять семена сомнения: вдруг да удастся обмануть его и заставить поверить, что он был ее «первым и единствен­ным» мужчиной!
Лживая девица, чего она хотела добиться подобным признанием? Клятвы в вечной и нетленной любви? Коле­нопреклоненного предложения руки и сердца? Ведь он же скомпрометировал благородную даму! Чувственные губы Шарля искривились в едкой усмешке. Не обольщайтесь! Не-ет! Высокомерная мисс Бэрренкорт наверняка метила гораздо выше, чем какой-то капитан корабля, даже если он и был полноправным владельцем великолепного замка на юге Франции!
– Вы собираетесь простоять еще одну вахту, капитан? Шарль повернулся и гневно смерил взглядом Джеф­фри Литтона.
Изящный валлиец поднялся на капитанский мостик, чтобы заступить на вахту. Обычно, чтобы управляться с огромным штурвалом в океане, требовалось два, три, иногда четыре человека, но с тех пор, как они покинули Аравий­ское море, количество вахтенных сократили, поскольку на реке достаточно было опытного рулевого.
– Берите-ка штурвал, коли такая охота, – буркнул Шарль и стал спускаться вниз, молча отодвинув плечом Эвана Флетчера, столкнувшегося с ним в узком коридо­ре. Бедняга стюард так и остался стоять с открытым ртом, непривычный к такому отношению капитана. Как подме­нили парня! И что за дьявол вселился в него в последнее время?
Шарль зашел в свою каюту и еще посуровел лицом, изумрудные глаза вприщур глянули на сидячую ванну за декоративной японской ширмой. Вопреки всему воспоми­нания о роскошном теле Рэйвен Бэрренкорт под прозрач­ной водой, как и гордый взгляд золотых глаз, он не мог забыть. Шарль чертыхнулся сквозь зубы и прошел к ма­ленькому секретеру, чтобы налить себе бренди. Целых два дня, подумал он, еще два безумных дня на этом тяну­щемся, словно черепаха, клипере по проклятой Богом реч­ке. Но через два дня они будут в Касуре! И Рэйвен Бэрренкорт навсегда исчезнет с его глаз!
Черный соловей, заброшенный всеми в своей позоло­ченной клетке, вдруг издал тихую мелодичную трель и прервал хмурые мысли Шарля. Не думая, он вытянул руку и постучал по клетке, испугав птаху, которая тут же замолчала. Губы Шарля сурово сжались. Меньше всего в эту минуту он хотел бы услышать мучительно сладкую песню птички с черными перышками. – Шарль…
Он мгновенно повернул голову к двери, подумав, что ему почудился её голос. Но она стояла в дверях его каю­ты, грудь девушки вздымалась и опускалась от волнения под розовым лифом, украшенным пышными розетками. Он резко поставил бокал с бренди на столик и быстро подошел к ней.
– Что, к дьяволу, вы здесь делаете? – начал он, но, увидев страх в ее огромных топазовых глазах, мгно­венно смягчился и опустил руки на ее плечи. – Рэйвен, в чем дело?
– Мне кажется, что Дэнни заболела. Я зашла к ней, чтобы узнать, как она себя чувствует, потому что за за­втраком ей было не по себе. А она слегла всерьез, и… у нее жар! Она-то, конечно, твердит, что ничего серьезно­го, но…
Шарль мгновенно принял решение.
– Оставайтесь здесь, – велел он, – а я пойду взгляну на неё.
– Но вам нельзя! Это не принято! Шарль мрачно усмехнулся:
– С каких это пор вы причислили меня к тем, кто подчиняется общепринятым правилам?
– Вам обязательно нужно посмеяться над любой моей фразой? – вскричала в ответ Рэйвен.
Шарль нахмурился: он-то просто хотел слегка при­ободрить ее!
– Останьтесь здесь, а я пойду поговорю с ней. – Его тон не допускал возражений. Он просто проигнори­ровал все, в том числе и дрожащую губку. – Вы же не хотите заразиться, если у нее инфекция?
Колени Рэйвен подогнулись, ведь она подумала то же самое. От дотошного Натаниэли Роджерса она узна­ла о множестве болезней, которые свирепствовали в Индии, и теперь эти жуткие названия всплыли в ее па­мяти, вызывая ужас: оспа, малярия, черная холера… Рэйвен зажала губы ладонью, заставив себя успокоиться и поверить, что инстинктивное решение – в первую очередь обратиться к капитану – было верным. Растре­воженная откровениями Дмитрия Сергеева, она отправи­лась искать утешения и успокоения у Дэнни, хотя и не собиралась рассказывать старушке все. Просто само при­сутствие няни, её бесхитростные реплики, воспоминания о доме и неустанная забота о Рэйвен – все вместе всегда успокаивало ее.
Она зашла в каюту старушки без стука, ожидая, что та, как всегда, сидит в глубоком кресле, занятая каким-нибудь рукоделием, которым ее снабдил капитан, и поэто­му изумилась и растерялась, когда увидела, что Дэнни лежит в кровати и дрожит.
– Ты решила еще немного побездельничать? – лас­ково пошутила Рэйвен и нагнулась, чтобы поцеловать ста­рушку. С ужасом она почувствовала, что лоб Дэнни пылает, глаза покраснели и выдавали усталость.
– Я что-то немного утомилась, – слабо ответила Дэнни в ответ на взволнованный вопрос Рэйвен, – вот и решила прилечь. А температура поднялась только что, ни с того ни с сего!
В довершение она раскашлялась, и Рэйвен, всерьез обеспокоившись, поспешила к капитану за помощью. И оправдывала себя по дороге тем, что совершенно естественно в подобной ситуации обратиться именно к Шарлю. В конце концов он неё ответственность за всех на корабле и был, пусть это и неприятно признавать, опытным и надежным человеком, способным справиться и не с такой ситуацией.
Нервно меряя шагами просторную каюту и не обра­щая внимания на соловья, беспокойно метавшегося в своей клетке, она пыталась унять охватившую ее панику. Мис­сис Трентхэм заверила ее, что опасаться следует только лета, потому что во время жары все болезни распростра­нялись с ужасающей скоростью. Но ведь сейчас ноябрь, а погода приятная и прохладная. Святой Иуда, куда он за­пропастился? Шарля не было около десяти минут, и хотя он запретил ей заходить к Дэнни ради ее же безопаснос­ти, она решительно направилась к двери каюты, которая вдруг распахнулась, и на пороге появилась огромная фигу­ра капитана.
– Что с Дэнни? – испуганно прошептала Рэйвен.
– Обычная лихорадка, нечего паниковать. Будничный голос Шарля сразу же успокоил ее, хотя на лице по-прежнему отражалась тревога.
– Вы уверены?
Полные губы Шарля дернулись в ухмылке:
– Да уж, можно ли надеяться, что женщина поверит тому, что слышит? Да-да, я совершенно уверен! Несо­мненно, сказались перемена климата и долгий путь. Кро­ме того, миссис Дэниэлс уже не так молода, Рэйвен, и, конечно, заботы о вас утомили ее.
У Рэйвен словно камень свалился с души, она даже не обратила внимания на поддразнивание Шарля.
– Тогда я пойду и посижу с ней, – сказала она, но капитан удержал ее за руку.
– Пусть она поспит. Я немного поговорил с ней, и она сказала, что очень устала. Я велел Эвану принести ей чаю с лауданумом. Уверен, что к вечеру, самое позднее – к утру, температура спадет.
Рэйвен подняла голову, чтобы посмотреть ему в гла­за. Внезапно ощутив его близость и жар его пальцев, она вся затрепетала. Он стоял так близко, склонившись и как бы защищая ее ото всех. Она почувствовала теплое дыха­ние на своей щеке, а на губах – его жадный взгляд.
– Рэйвен, – пробормотал он, и рука его невольно напряглась на ее локте, затем свободная рука скользнула по ягодице и властно притянула к себе, окутывая восхити­тельной истомой желания. – Рэйвен…
Она почувствовала, что тает в его объятиях, и подня­ла лицо, закрыв глаза в предвкушении поцелуя, о котором молила каждая клеточка ее тела.
– А вот и я, капитан! Подумал, что неплохо бы и вам с мисс Рэйвен подкрепиться чаем. Чай для миссис Дэниэлс я уже отнес.
Шарль и Рэйвен отпрянули друг от друга, когда дверь каюты распахнулась и показался улыбающийся Эван Флетчер с чайным сервизом на деревянном подносе. Вспых­нувшая Рэйвен не осмелилась возразить или отказаться, боясь, что не совладает со своим голосом, и покорно села за секретер Шарля, опустив глаза.
– С миссис Дэниэлс все будет в порядке, – заве­рил ее Эван, решив, что она так напряжена и молчалива из-за болезни Дэнни. – Пустяковый приступ, ничего серьезного.
Поставив перед ней чашку, он наполнил её дымящим­ся чаем, затем налил капитану, который все еще стоял у двери с неприступно холодным выражением лица.
– Вот и ваша чашка, капитан, – произнес жизне­радостный Эван, не замечая возникшего в каюте напря­жения.
– Спасибо, я не хочу, – резко ответил Шарль, так что Рэйвен даже поморщилась. – Я нужен на палубе. Лучше составьте компанию мисс Бэрренкорт.
Дверь каюты захлопнулась за ним, а Эван, слегка склонив голову набок, внимательно посмотрел на милый девичий профиль. Помолчав, он задумчиво вытянул губы, затем пожал плечами и улыбнулся, подняв кружку Шар­ля, словно бокал с вином:
– За жизнь, мисс Рэйвен, и за здоровье, потому что без последнего вы скоро разочаруетесь и в первом!
Рэйвен подняла голову и неожиданно для самой себя улыб­нулась, на нежных щеках появились привычные ямочки.
– Ну и шутник же вы, Эван! Это же просто чай! Как и предсказывал капитан, температура и жар Дэнни к ночи прошли, и когда Рэйвен на цыпочках прошла после ужина в ее каюту, старушка мирно посапывала, морщи­нистое лицо было спокойным и умиротворенным, а лоб – прохладным. Присев и вздохнув с облегчением, Рэйвен собралась дождаться пробуждения Дэнни Действие лауданума могло закончиться в любую минуту, а проснувша­яся Дэнни наверняка захочет есть. Рэйвен заглядывала к Дэнни в течение всего дня, несмотря на заверения капита­на и Эвана, что ничего страшного у нее нет.
Она радовалась, что не столкнулась с Шарлем Сен-Жерменом на палубе. Надо же быть такой дурой, чтобы так легко поддаться на его заигрывания! В какую же рас­путницу она превратилась, если была готова броситься в объятия красавца капитана, стоило ему лишь слегка при­ласкать ее! Бесхарактерная, бесхребетная дура! Интерес­но, всегда ли влюбленность превращает женщину в покорную рабыню? Святой Иуда, в таком случае ей луч­ше сразу умереть!
Глубокий стон Дэнни прервал эти грустные размыш­ления, и Рэйвен с нежной улыбкой на губах склонилась над больной.
– Тебе лучше? – мягко спросила она.
– Конечно, нет, – слабо, но решительно возразила Дэнни. – Как это вам только взбрело в голову позво­лить прийти сюда мужчине, когда я в кровати?
– Дэнни! Что за глупые предрассудки?
– Ничего себе предрассудки! Мужчина наедине с женщиной в каюте, и никого рядом! Как вы только доду­мались до такого?
– У меня не было выбора, – терпеливо объяснила Рэйвен. – Во-первых, капитан Сен-Жермен вряд ли пос­лушался бы меня, ведь он здесь хозяин, а во-вторых, он разбирается в здешних болезнях и решительно настоял, что должен осмотреть тебя именно сам, а вдруг у тебя инфекция. Ох, Дэнни, как же я переволновалась!
Она сжала по-старчески слабую руку Дэнни, под­умав, как же любит ее. Слава Богу, все обошлось, она даже не могла вообразить, что бы делала без Дэнни.
Няня улыбнулась, и ее морщинистое лицо слегка по­розовело, пугающая смертельная бледность исчезла.
– Ну и почему же вы не поверили капитану, когда он сказал вам, что ничего опасного не случилось? Вы можете спокойно доверять ему, мисс Рэйвен. Лучшего мужчины просто не существует! Я знаю, вы тревожились, когда отправлялись в плавание на борту его корабля, и, кажется, до сих пор вы никак не можете поладить друг с другом. Хотя никак не возьму в толк, отчего бы это. Однако можете мне поверить: он не станет лгать вам, чтобы скрыть пусть и неприятную, но правду.
– Аминь, – подытожила, нахмурившись, Рэйвен. – Ты хочешь есть? – спросила она, не собираясь обсуж­дать добродетели капитана. Святой Иуда, неужели можно любить мужчину до самозабвения, боготворить землю, по которой он ходит, и одновременно чувствовать крайнее раздражение и отчаяние в его присутствии?
Дэнни отказалась от пищи, но Рэйвен не отставала от неё до тех пор, пока не вырвала обещания проглотить хотя бы несколько ложек горячего супа. Пробравшись с фонарем по узкому коридору, Рэйвен застала Эвана еще на камбузе.
– Мисс Рэйвен? В чем дело? – спросил он, удив­ленный ее появлением на крошечной кухоньке.
– Дэнни проснулась и просит чашечку вашего чудес­ного супа. У вас осталась хоть капелька?
– Самая малость. Я разогрею его, а вы, если хотите, можете сами отнести. – Она согласно кивнула, и он улыб­нулся, сияя от счастья, что его любимица успокоилась. – Зря вы так волновались. И капитан, и я сразу вам сказа­ли, что все будет в порядке.
– Наверное, я наслушалась слишком много мрачных историй об индийских эпидемиях. Как тут не волноваться?
– И это действительно так, мисс. Молитесь Богу, чтобы вам не довелось столкнуться с этой стороной жиз­ни в Индии. Большинство европейцев так и делают, оста­ваясь в цивилизованных центрах, в Бомбее или Калькутте, в британских гарнизонах.
– Я слыхала такое, что волосы встают дыбом, – сказала Рэйвен, опускаясь на табуретку. – Неужели все это правда?
Лицо ирландца опечалилось.
– Боюсь, что так оно и есть. Со временем привыкаешь и к этому, но кое-какие страшные картины навсегда остают­ся в памяти. Я провел свои первые увольнительные – целую неделю – в Агре, так там по утрам ездила специаль­ная повозка, чтобы собирать мертвых на улицах и в кана­вах. А трупы при этой жаре… к этому не скоро привыкнешь. А уж сколько их плыло по речке!
Рэйвен содрогнулась и мысленно возблагодарила Бога, что ей не довелось увидеть подобное. В Индии роскошь и великолепие существуют рядом с ужасающей нищетой и грязью. Какое счастье, что она на борту великолепного клипера, а Индия скользит мимо, безобидная и ничем не угрожающая им. Корабль надежно отделил их не только от красот страны, но и от ее ужасов. Если быть честной, то пока что она познала лишь прелести жизни на реке и любовалась пасторальными картинками жизни индийских крестьян издалека. Изредка ее радовали великолепные храмы или мечети, но и в этом случае все это быстро исчезало за бортом.
Несколько раз ей посчастливилось увидеть работаю­щих на поле слонов, когда они расчищали делянки от мо­гучих корней деревьев, а маленькие смуглые мальчишки били их по огромным бокам бамбуковыми палками, вы­крикивая команды. А попугаев с самыми невероятными расцветками было столько, что воздух просто звенел от резких криков этих птиц.
Иногда «Звезда Востока» в наиболее узких местах достаточно близко подходила к берегам, и тогда, воору­жившись подзорной трубой Дмитрия, Рэйвен развлека­лась, рассматривая вездесущих обезьян и смеясь над их ужимками. Но эта забава, конечно, ничем ей не грозила, против этого ее не предостерегали ни Натаниэль Роджерс, ни миссис Трентхэм. Ведь даже на базаре в Бомбее, где Рэйвен единственный раз нос к носу столкнулась с абори­генами, она видела в первую очередь сияние драгоценнос­тей в киоске ювелира, впечатляющее разноцветье шелковых сари, вдыхала наполненный экзотическими запахами воз­дух – и все вместе это ошеломляло, казалось фантастич­ным и непостижимым. Она вспомнила слова Эдгара Мерроу, что осторожные люди, свободно путешествую­щие по всей стране, останавливаются лишь там, где всем заправляет Ост-Индская компания.
– Вот все и готово, мисс Рэйвен. Разрешите, я сам отнесу.
Очнувшись от своих мыслей, Рэйвен удивленно взгля­нула на доброго стюарда, державшего в руках дымящую­ся кружку с супом. Он усмехнулся, заметив появившуюся на переносице девушки хмурую складку.
– Не стоит так много думать, – шутливо заметил он, – жизнь так коротка, да и от дум раньше времени появляются морщины.
Рэйвен рассмеялась и взяла кружку с супом.
– Полагаю, тут вы абсолютно правы. Благодарю вас, мистер Флетчер, но я сама все это отнесу.
Когда она вернулась к Дэнни, та уже сидела, опира­ясь на подушки, и выглядела намного лучше. Пристроив лампу повыше над её головой, Рэйвен так сосредоточенно наблюдала за тем, как старушка проглатывает ложку за ложкой, что Дэнни не выдержала и рассмеялась:
– Ну прямо копия вашего батюшки! Он иногда так мог посмотреть, что я чувствовала себя совершенным не­смышленышем.
– Глупости! Папа ни за что в жизни не позволил бы смутить тебя!
– Да? Ну так знай, он делал это, и всякий раз это было после какой-нибудь выходки одной шальной девчон­ки! Считалось, что я ей потакала!
Рэйвен упрямо мотнула роскошной гривой волос, втайне довольная, что ее дорогая няня так быстро пошла на поп­равку.
– Никто не сумел бы удержать меня от шалостей, так что отец не мог бранить тебя за это! А теперь, – добавила она, забирая у Дэнни пустую кружку, – не будем тратить время на пустые споры, я и так знаю, что права. А тебе надо поспать. Я загляну попозже, вдруг тебе что-то понадобится.
Осторожно прикрыв за собой дверь, она на цыпочках прошла в свою каюту и закрылась на задвижку. Тихо напевая, она вытащила из растрепавшейся прически шпиль­ки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51