Она отвернулась, чтобы не смотреть на Адриана, но ощущала жар его взгляда, прожигающий тонкую ткань платья.
– Прошу вас... Пожалуйста, уйдите...
Подойдя к ней сзади, Адриан положил руки на тонкую талию, и Кортни тихо вздохнула, когда его губы коснулись сначала ее плеча, а потом волос.
– Прошу вас, – прошептала она, – не нужно...
– Я везде спрашивал о вас, – глухо произнес он, оторвавшись от нее. – Я обошел все таверны в Гибралтаре, все меблированные комнаты, все отели. Я душу вытряс из дюжины владельцев постоялых дворов, подозревая их во лжи.
– П-почему? – удивленно раскрыла глаза Кортни.
– Ну, – он усмехнулся, и от его дыхания у нее на затылке шевельнулись рыжие кудряшки, – только потому, моя маленькая красавица, что, как вы помните, я дал Сиг-рему слово проследить, чтобы с вами не случилось ничего плохого. А я, как вы часто бросали мне в лицо, порядочный негодяй. Весьма порядочный, говорили вы мне.
– Но... я освободила вас от этого обязательства. И причем не один раз.
– Возможно, я не хотел, чтобы меня от него освобождали, – выразительно произнес Адриан и запечатлел поцелуй в теплой ямке у нее на шее, а затем его губы двинулись к уху Кортни. – А возможно, есть и другая причина. Возможно, пока я лежал на койке в том унылом госпитале, до меня дошло, что я могу думать только о вас, что я хочу снова увидеть вас, снова прикоснуться к вам, снова обнять вас. Только это и помогло мне выжить. – Его руки заскользили вверх, пока он не ощутил в своих ладонях твердые груди. Кортни почувствовала, как ее тело напрягается под нежными, настойчивыми прикосновениями его пальцев, почувствовала, как ее соски твердеют и по спине бегут мурашки. – Вы знаете, когда я вчера увидел вас, вы были на волосок от того, что я чуть не схватил вас, не отнес к себе в каюту и там сразу же сделал своей? Всю долгую холодную ночь я провел, расхаживая по палубе, потому что понимал – если спущусь, вам этого не избежать. – Его рука поднялась к подбородку Кортни, сжала его и повернула ее голову так, чтобы можно было дотянуться до губ.
– Прошу вас, – в последний раз попыталась воспротивиться Кортни, чувствуя, как от прилива горячей крови ее тело горит словно в огне, – не...
Губы, которые только слегка касались ее, закрыли ей рот и заглушили мольбу страстным поцелуем; руки, которые довольствовались тем, что просто дразнили ее, снова дерзко опустились на талию и повернули Кортни так, что она оказалась в объятиях Адриана. Горячие слезы хлынули из глаз Кортни, а его рот, оставив ее губы, тщетно пытался осушить блестящие ручейки.
– Вы знаете, как я хочу вас? Как вы мне нужны? Кортни услышала в его голосе искренность, и ее сердце взлетело вверх.
– Но... это нечестно. Этого не должно быть...
– Это честно, раз мы оба этого хотим. И думаю, Ирландка... – его губы были теплыми и такими убедительными, – думаю, это уже происходит.
Несколько минут Кортни упивалась вкусом и ощущением его губ, завладевших ее губами. Она была не в состоянии думать, она едва дышала от головокружительных эмоций, накатывавших на нее при каждом медленном, глубоком погружении его языка. Погладив широкую грудь Адриана, она обвила руками его шею и плотно прижалась к нему. Его руки занялись застежкой на спине платья; вскоре пуговицы были расстегнуты, и Кортни почувствовала, как теплая рука погладила ее кожу. Он спустил ей платье с плеч, и, когда развязал тонкий пояс под грудью, оно невесомым облаком упало к ее ногам, а за ним последовало прозрачное шелковое белье.
Кортни тихо вскрикнула, когда он оставил ее губы, чтобы поцеловать изгиб плеча. У нее задрожали и чуть не подкосились ноги, но он двинулся дальше – двинулся вниз. Он взял в ладони холмики ее грудей, и его губы ласкали поднявшиеся и затвердевшие верхушки. Снова и снова его губы втягивали и посасывали разгоряченные соски, а язык описывал круги до тех пор, пока руки Кортни не сжались в кулаки, а щеки не стали мокрыми от слез. Стараясь сдержать сдавленные вздохи наслаждения, она зажала зубами нижнюю губу, но это не помогло. Со вздохом склонив голову, она прижалась щекой к шапке густых золотистых волос и протянула дрожащие пальцы к бархатному банту, удерживавшему сияющую гриву.
Кортни понимала, что это безнравственно и распутно стоять голой в его объятиях, когда он все еще полностью одет, но ей было все равно. Адриан, похоже, не торопился раздеваться, и она решила проявить инициативу. Просунув руки под черное сукно, она сбросила с него сюртук, потом расстегнула жилет, развязала шейный платок и вынула перламутровые запонки рубашки.
Глаза Адриана стали дымно-серыми от желания. Он не отрываясь смотрел в глаза Кортни, пока она не разделалась с последней пуговицей, а затем прижал ее руки к твердой как сталь груди. Погрузив пальцы в жесткое покрывало волос, Кортни наклонилась вперед, коснувшись лбом упрямого подбородка. Запах его кожи опьянил ее, прикосновение к телу Адриана вызывало такое непреодолимое желание, что ее рот превратился в агрессора – он нападал, исследовал, пробовал на вкус твердые поверхности, пока Кортни не почувствовала, как задрожал Адриан. Ее рукам не терпелось ощупать и познакомиться с тем, что упрямство чуть не отняло у нее. Крепкая шея, вздувшиеся мышцы, треугольник волос, сужающийся и ведущий к поясу, – она исследовала все, исследовала не спеша, тщательно, а когда взялась за пояс белоснежных бриджей, услышала, как Адриан резко втянул в себя воздух. Но теперь уже она решила не обращать внимания на разум, не обращать внимания ни на что, кроме поднимающейся плоти, которая бесстыдно и настойчиво просилась к ней в руки.
Запустив пальцы ей в волосы, Адриан грубо поднял ее голову и прижался губами к ее губам, а потом поднял на руки и понес к узкой койке. На несколько коротких секунд, пока он снимал с себя оставшуюся одежду, Кортни осталась без внимания, а затем он лег рядом с ней. Готовясь принять его, Кортни раздвинула бедра и жадно ласкала мускулистое тело, опустившееся на нее. Горячая и пульсирующая, твердая как железо, жаждущая добраться до самых глубин, самых заветных источников ее блаженства, ликующая плоть двигалась внутри, скользила и доставала до самой сердцевины страсти, а когда Кортни уже больше не могла контролировать собственное мучительное желание, Адриан охотно принял на себя долгожданную обязанность. Он обнимал Кортни и двигался к ней, с ней, внутри ее, пока их обоих не охватил слепой, сладостный восторг.
Кортни замурлыкала и с удовольствием потянулась. Места, чтобы пошевелиться, не было; узкая койка могла обеспечить относительный комфорт только одному человеку, а двое были испытанием для тонких деревянных опор и такого же тонкого тика. Однако когда любовники сплелись в клубок и Кортни положила голову на плечо Адриана, а грудь прижала к его груди, они вдвоем вполне уместились.
Попытка Кортни расправить сведенные мышцы вызвала мгновенную реакцию в теле спящего Адриана, рука его потянулась и накрыла округлую грудь, а на губах заиграла улыбка, когда он ощутил, как просыпаются некоторые части его тела. Адриан слегка повернул голову и чуть-чуть приоткрыл глаза, чтобы рассмотреть юное тело, вторгавшееся в его сны.
– Завтрак, вероятно, уже закончился, – пробормотала Кортни.
– Вероятно.
– Тебе не кажется, что капитана может заинтересовать, что с нами случилось?
– Несомненно. – Погрузив губы в путаницу темно-золотых кудрей, Адриан вдохнул пьянящий аромат ее волос. – А если он пришел за нами и уже некоторое время стоит под дверью... – его рука сместилась на талию Кортни, – тогда он совершенно точно знает, что с нами случилось. Бедный мистер Лансинг – он будет очень разочарован.
– Бедная сеньорита дель Фуэга... – не осталась в долгу Кортни. – Ее дуэнья должна тысячу раз повторить в своих молитвах просьбу, чтобы ее невинная подопечная не попала в лапы такого похотливого зверя.
– Похотливый? – нараспев произнес Адриан, и его теплые руки неожиданно повернули Кортни так, что она оказалась под ним на узкой койке. – Я?
– Неужели ты не голоден? – Кортни густо покраснела.
– Ужасно голоден, – признался Адриан, и его губы скользнули в изгиб ее шеи.
Кортни не стала притворяться, будто сопротивляется, а просто закрыла глаза и наслаждалась ощущениями, вызывавшими трепет в ее теле.
– Думаю, было бы глупо предлагать тебе во время путешествия стараться избегать друг друга, – прошептала она.
– У тебя ничего и не получилось бы, – согласился он. – Как? Разве я не сделал все, что в моих силах, чтобы тебя удовлетворить?
– Конечно, – шепнула она, теснее прижимаясь к нему. – Нет, я просто... я хочу сказать, что ты герой, возвращающийся домой, что у тебя есть невеста, которая тебя ждет, что тебе меньше всего нужны сплетни и пересуды, которые потянутся за тобой с этого корабля.
– Ты думаешь, для меня имеют значение какие-то сплетни? – Он внимательно посмотрел Кортни в глаза.
– Когда-то имели, – тихо ответила она. – Ты вполне откровенно высказался о моих недостатках: дурное воспитание, запах как от ночного горшка...
– Обстоятельства были тогда другие, – напомнил он.
– Обстоятельства, возможно, да, но я все же совсем не такая, как ваши благородные дамы в Виргинии. Я не умею танцевать, не умею петь и играть на фортепьяно. Я колю себе пальцы, когда пробую шить. Я часто путаюсь, где у платья спина, а где перед. Мне удобнее ходить босиком, а не засовывать ноги в тесные туфли. И у меня на теле не намного меньше шрамов, чем у тебя.
Адриан долго смотрел в полные мольбы изумрудные глаза, а потом отодвинул с ее лба непокорную прядь и нежным прикосновением губ пресек дальнейшие возражения.
– Я сам никогда не увлекался танцами, – сказал он. – И тебе не следует спорить, пока ты не услышишь, что скажу я. А что касается вашего отвращения к платьям, мадам, к туфлям и вообще к любой одежде... то в данный момент я это только приветствую.
– Я все еще дочь Дункана Фарроу, а ты все еще Адриан Баллантайн, американский офицер из богатой семьи, принадлежащей к высшему обществу. Ты прекрасно понимаешь, что независимо от наших чувств, прибыв в Норфолк, мы будем вынуждены идти каждый своей дорогой.
– Я знаю, что этого не будет.
– Адриан... я должна найти своего отца. Ничего не изменилось, мои причины поездки в Виргинию остались все те же.
– Своего отца? Кортни... – Он вдруг помрачнел, и Кортни прижала к его губам холодные пальцы, чтобы остановить его признание.
– Ты считаешь, что он мертв, – я так не считаю и никогда не считала.
– «Дикий гусь» был взят в плен и уничтожен... Даже Шо говорил тебе...
– Он сказал мне, что видел, как сгорел «Гусь», и сказал, что не нашел следов Дункана. Он предположил, что мой отец погиб. Несомненно, он думает, что я тоже погибла в огне на «Ястребе», так как он не нашел останков моего тела.
– Кортни...
Высвободившись из его объятий, она встала, подняла с пола первую попавшуюся одежду – его льняную рубашку просунула руки в рукава.
– Ты думал, что «Ястреб» уничтожен, – напомнила ему Кортни. – И тем не менее он волшебным образом появился на горизонте, чтобы дать бой «Орлу».
– Да, но...
– Никаких «но», Янки. Я знаю, что Дункан Фарроу жив. Я это чувствую... вот здесь. – Она прижала руку к сердцу. – И я обязательно найду отца и человека, который его предал.
– Человека, который... – Адриан резко сел и свесил ноги с койки. – И как же ты собираешься все это осуществить в одиночку?
– Не в одиночку. Мне поможет Дэви Донн. Он уверен, что Дункан остался в живых, и Сигрем тоже был в этом уверен. Однажды ты спросил меня, что сказал перед смертью Сигрем на палубе «Орла». Он сказал, чтобы я нашла Дункана, чтобы я продолжала верить, что отец жив, потому что никто не может так просто убить Морского Волка.
– Что ты сказала? – Адриан мгновенно отвлекся от доводов, которые вертелись у него в голове.
– Это не я сказала, это сказал Сигрем. – Кортни вернулась к кровати и, опустившись на колени перед Адрианом, протянула ему руки и горящими глазами посмотрела на него. – Сигрем сказал, чтобы я нашла Дункана, нашла Морского Волка. Это были его последние слова перед смертью.
– Морского Волка?
– Давным-давно, когда мы жили во Франции и ему нужно было найти способ посылать письма моей матери, он зашифровывал их и подписывался «Морской Волк». – Кортни улыбнулась тому, что она приняла за растерянность Адриана. – Этим он пользовался и позже, чтобы сбить с толку всех, кто мог перехватить его послания Гаррету или Эверару. У них у всех были клички: Эверар был Угорь, Гаррет – Кобра... – она бросила на Адриана быстрый взгляд, но эти имена не изменили выражения его серых глаз, – а Дункан был Змеей.
– Мне показалось, ты только что сказала, что он пользовался кличкой Морской Волк.
– Да, это было десять лет назад. Но он никогда не использовал это имя после того, как обосновался на Змеином острове. Он не мог... оно напоминало ему о моей матери.
Адриан взял в ладони ее лицо, его серые глаза пристально смотрели в самую глубину ее души, волевой, красиво очерченный рот сжался в тонкую линию.
– В чем дело? Что случилось? – удивилась Кортни.
– Ничего. Ничего не случилось. Я просто... я просто не хочу, чтобы ты всю себя отдавала тому, что может стоить тебе жизни.
– Я обязана это сделать. И ты больше, чем кто-либо другой, должен это понимать. Ты ведь вернулся за Фолуортом, не так ли?
– Да.
– И ты нашел его?
– Да, – хрипло ответил Баллантайн, – я его нашел.
– И тебя не остановило, что твой корабль горит, что горит «Ястреб», что твои шансы спастись с любого из этих кораблей минимальны? – Она сжала его руки. – Если бы тебя заставили задуматься об этом, если бы тебя заставили покинуть корабль, не рассчитавшись Фолуортом, и если бы позже ты узнал, что он остался в живых, – ты бы закрыл на все глаза и ушел? Ты бы удовлетворился тем, что вас разделяет океан, и напрочь забыл о том, что он сделал с тобой, с твоими людьми, с твоим кораблем? Как ты можешь просить меня забыть о моем отце и моих друзьях?
От этих взволнованных слов у Адриана в висках застучала кровь. Боже, эти глаза... глаза, которых он опасался с самого начала. Тогда он назвал их опасными, сейчас считал смертельно опасными. Как долго он сможет скрывать от нее правду? Дункан Фарроу – Морской Волк, человек, который продавал информацию американскому флоту.
Это была бессмыслица, однако чем больше он задумывался над ней, тем больше утверждался в том, что смысл в этом есть. Фарроу собирался отойти отдел – Кортни сама говорила об этом. В последний прорыв через блокаду он не взял с собой ни ее, ни брата, и, как предполагалось – по словам Кортни, – она и Эверар должны были прибыть в Алжир за припасами. Если бы они не задержались, то их не было бы на Змеином острове, когда «Орел» начал атаку. А поскольку Фарроу никак не мог знать, что они не выполнили его приказ, у него не было причин появляться на «Ястребе», когда Шо вернулся, чтобы разыскать спасшихся в Мокнине.
«О да, – в бешенстве подумал Баллантайн, глядя на Кортни, – теперь я тебе верю. Я верю, что негодяй жив. Он никогда не был настолько глуп, чтобы попасться в собственные сети. Нет, он остался в живых, чтобы дочь присоединилась бы к нему в Америке и он мог бы продолжать наслаждаться ее слепым обожанием. Но что будет, если она случайно узнает правду? Он убьет ее так же хладнокровно и безжалостно, как планировал убрать всех остальных свидетелей!»
– Адриан!
– Что? – Он моргнул, и ему стоило больших усилий скрыть ярость в глазах. – Прости, я... я думал об иронии судьбы: две стороны, два предателя. Да, ты права. Я был бы не способен повернуться ко всем спиной. И сейчас не могу. Человек, которого ты собираешься разыскать, сыграл такую же огромную роль в уничтожении «Орла», как и Отис Фолуорт, и я так же хочу найти его, как и ты.
– Ты хочешь сказать, что поможешь мне? – Кортни -удивленно посмотрела на него. – Ты поможешь мне найти человека, который нас предал?
– Я помогу тебе, – твердо пообещал он. – При условии, что ты мне доверяешь. Доверяй мне и не сомневайся, что я больше никогда намеренно не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль.
– Я тебе верю, – нахмурившись, ответила Кортни, сбитая с толку его неожиданной горячностью.
– И будешь мне доверять?
После короткого раздумья она кивнула.
– Как ты должна разыскать отца, если он жив и если он в Норфолке?
– Через поверенного – Прендергаста.
– Это ваш друг?
– Я никогда его не видела. Это имя прошептал мне на ухо Эверар перед смертью, и его не так уж трудно запомнить. Прендергаст – девичья фамилия матери Дункана.
– Значит, родственник?
– Нет. Во всяком случае, думаю, что нет. Просто у отца была привычка связывать имена с событиями прошлого.
– Понимаю. И что ты должна сделать – просто прийти в контору поверенного и представиться как Кортни Фарроу?
– Нет. – Она снова помедлила. – Я должна назвать ему пароль – Лонгфорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57