И предположим, он забеспокоился, что вы можете вычислить, кто он, – так какой черт помешает ему всадить нож вам между лопаток, чтобы заставить замолчать навсегда?
– Я должна узнать, кто предал моего отца, – упрямо заявила Кортни.
– Думаете, я этого не хочу?
– Я не вижу, чтобы вы задавали какие-нибудь вопросы.
– Есть разные способы, дорогая. Я спрашиваю и прислушиваюсь, но не так, чтобы какой-то предатель, если он среди нас, мог догадаться, что мы кого-то подозреваем.
– И вы что-нибудь узнали? – сердито спросила она. – Вы приблизились к тому, чтобы выяснить, кто среди нас иуда?
– Я выяснил, кто не иуда, – спокойно ответил Гаррет. – А это так же чертовски важно, как и узнать, кто наш враг.
– То есть вы хотите, чтобы я ничего не делала? Просто сидела, ждала и абсолютно ничего не делала!
– А-ах, Корт Фарроу, я вижу в ваших глазах огонь. Говорить, чтобы вы ничего не делали, все равно что советовать вам поступить наоборот. Нет, я разрешаю вам свободно передвигаться по кораблю. Больше я не буду к этому возвращаться.
– Свободно передвигаться?! – возмущенно воскликнула она. – Я должна гордиться тем, что вы разрешаете мне свободно передвигаться по кораблю моего отца?
Наклонив голову, Гаррет сосредоточился на том, чтобы наполнить вином два кубка, а когда снова поднял взгляд на Кортни, в его глазах светилось изумление.
– Значит, вы предъявляете права на этот корабль?
Потребовать «Ястреб» себе? Это была не такая уж абсурдная идея. Были корабли, ходившие под командованием женщин, и моряки послушно выполняли их приказы, если дамы зарекомендовали себя умелыми и беспощадными.
– Вы сильная, – тихо рассмеялся Шо, угадав ее мысли, – и, не стану отрицать, могли бы найти на борту пару-тройку мужчин, готовых последовать за вашей саблей, но то ли это, чего вы действительно хотите? Разделить команду, вместо того чтобы сплотить ее и сделать сильнее, чем она была раньше? Думаете, Дункан был бы рад, если бы вы так поступили?
Говоря это, Гаррет обошел вокруг стола, и Кортни сразу вспомнила о другом высоком, сильном мужчине, который совсем недавно рискнул играть с ней в подобные словесные игры. Она могла бы поклясться, что запах Адриана еще присутствует в этой каюте и у нее на коже. Она еще чувствовала приятную боль между бедер, и ее тело все еще горело от прикосновения его щетины... его рук... его губ. Кортни была в замешательстве, и близость Шо смущала ее все сильнее.
– Корт, вы задумывались о своем будущем? Вы решили, куда отправитесь, когда закончится эта война?
– Отправлюсь? – Она провела языком по губам и, с опаской пройдя мимо Шо, остановилась у занавешенной парусиной двери на балкон.
– Уверен, вас не тянет оставаться в этих краях. Я сам насмотрелся на пески и верблюдов, и мне хватит этого до конца жизни. Я подумываю начать все заново... где-нибудь. Быть может, в Карибском море или в Америке. Как сказал янки, можно сменить имена, придумать новое прошлое – кто узнает? – Гаррет замолчал, и его взгляд остановился на тускло поблескивавшем овальном медальоне в ложбиньке на ее груди. – Дункан мечтал о том же: жить в Америке королем, когда избавит землю от дерьмовых французов. А еще он мечтал, чтобы вы, настоящая леди, вернулись к жизни аристократки.
– Я никогда не просила отца о невозможном, – тихо ответила Кортни.
– Вы никогда ни о чем его не просили, и именно поэтому он хотел дать вам все. Вас ожидает богатая жизнь в Америке... в Виргинии.
– Виргиния, – прошептала Кортни и почувствовала, как слабая дрожь пробежала по ее спине. Виргиния была родиной Баллантайна. Кортни, похоже, никогда не избавится от этого янки – ни в настоящем, ни в будущем.
– Да, через Норфолк проходит много богатых торговых кораблей... – Шо нахмурился, недовольный отсутствием внимания с ее стороны. – Норфолк, верно?
– Норфолк? – Кортни смотрела на оставшуюся на столе свечу, не отрывая взгляда от ярко-желтого пламени. – Да... да, поверенный в Норфолке, но после того...
– После того?.. – Гаррет почувствовал, что нетерпение, прозвучавшее в его голосе, испугало Кортни, и, чтобы загладить оплошность, поднял кубок. – Я рад, что Дункан не был так безрассуден, чтобы планировать остаться в Норфолке на всю жизнь. Даже ему не удалось бы спрятаться навсегда на военно-морской базе янки.
– Нет, пожалуй, нет, – слабо улыбнулась она. – Но он никогда не говорил о своих планах на будущее. Только Эверар мне кое-что рассказал, и то лишь в самом конце, когда понял, что умирает. Мне кажется, он хотел убедиться, что я знаю... на случай... – Она замолчала и взглянула в темные глаза Гаррета. – В те последние несколько секунд все изменилось. Я не особенно прислушивалась к тому, что он говорил.
– Но ведь вы знаете, как заявить свои права на наследство, которое оставил вам отец?
– Я знаю имя поверенного, которого должна разыскать; знаю имя, которое должна назвать ему, чтобы... чтобы... – Она оборвала себя, а Гаррет опять улыбнулся и подошел ближе. Вокруг них было не так уж темно, но его лицо казалось скрытым маской. – Вы знали об этом? Вы знали о планах отца?
– Только то, что он сказал мне: он хочет для вас лучшей жизни, он хочет быть уверен, что вам никогда не придется сражаться и вы никогда не останетесь одна. Корт, вы знаете, что ваш отец сделал всех нас богатыми людьми? Себя, Эверара и меня. Если нет другой причины, то существует долг, который я должен ему отдать, долг, который я заплачу тем, что позабочусь, чтобы осуществились его мечты о вашем будущем. – Гаррет взял руки Кортни и нежно поднес их к губам. – Но вы прекрасно понимаете, что существуют и другие причины моей заботы о вас. Я хочу оберегать вас, хочу, чтобы вы всегда были рядом... хочу согревать вас по ночам и доставлять наслаждение.
Кортни слышала, что он говорит, но кровь, громко стучавшая в ее ушах, не позволяла ей постичь смысл его слов. Он скользил губами по бледно-голубым венам на кистях ее рук, целовал ладони, кончики пальцев.
– Если бы Дункан остался в живых и сейчас был бы на борту этого корабля, он сам благословил бы наш брак.
– Брак! – ужаснулась Кортни и, бесцеремонно выдернув свои руки из его рук, в страхе попятилась.
– Да, – усмехнулся Гаррет. – Вы думали, что никогда не услышите, как мои губы произносят это слово? Я тоже никогда не подумал бы. И откровенно говоря, я никогда не хотел, чтобы какая-нибудь женщина грела мою постель по ночам, – до недавнего момента. Вы, Корт Фарроу, единственная, кто виноват в моем превращении. Никогда не существовало женщины, способной надолго удержать меня при себе. Но пришло время покончить с играми. Я хочу, чтобы не было больше сомнений в том, кому вы принадлежите и кому принадлежит мое сердце.
– Гаррет, я... – Кортни почувствовала, как он снова взял ее за руку и легко притянул к себе, несмотря на то что она пыталась уклониться от его прикосновения. Что-то холодное металлическое коснулось кончика ее пальца и упрямо старалось проскользнуть через мешающую косточку. Когда Гаррет убрал руку, она с ужасом увидела, что он надел ей на палец кольцо. Громадный изумруд сиял в окружении бриллиантов, каждый из которых ловил свет догорающей свечи и превращал его в миллион новых крошечных источников света.
Это было кольцо, от которого наверняка растаяло бы сердце любой женщины – даже сделанной изо льда. Шо рассчитывал на него, чтобы окончательно сломить сопротивление Кортни, и оно, кажется, выполнило свою задачу. Гаррет, не спускавший с нее глаз, видел, как краска отхлынула от ее щек, а глаза стали огромными и блестящими, как этот изумруд.
Он обнял Кортни за талию и привлек к себе. Она от изумления открыла рот, когда его губы приблизились к ее губам. Она уперлась локтями ему в грудь, но оказалась бессильна оттолкнуть горячую грубую руку, которая пробиралась под сборки муслина, чтобы нагло пройтись по ее телу.
– Гаррет! – Отшатнувшись, она ужом вертелась в железном кольце его рук. – Что вы делаете?! Прекратите!
– На этот раз нет, моя маленькая колдунья. – Он хрипло засмеялся и еще крепче стиснул ее в объятиях.
От него пахло крепким вином и табаком, и Кортни закричала от гнева и отвращения, когда он своими губами, как кляпом, закрыл ей рот. Это был поцелуй не страсти, а демонстрация господства, в жадных ищущих пальцах не чувствовалось сладострастного желания, а была только грубая сила.
Кортни услышала звук рвущейся ткани и обнаружила, что ни подкладка, ни муслиновый лиф не способны устоять против натиска Гаррета. Стараясь вырваться, она молотила его по плечам, лягала ногами и коленями, но ее усилия только вызывали у него громкий смех и заставляли крепче сжимать руки, и Кортни все сильнее, до боли в спине, выгибалась назад.
Его палец сорвал последний клочок муслина, груди Кортни вырвались наружу, и розовые соски поднялись от оскорбительного обращения. Гаррет склонял темноволосую голову то к одному, то к другому соску, оскверняя своими губами воспоминание о нежных губах, а затем зубами сдавливал трепещущие бутоны до тех пор, пока Кортни не начала стонать от боли.
Когда она почувствовала, что ее ноги уперлись в деревянный бортик кровати, у нее из горла вырвалось рыдание, но Шо с такой силой прижал ее к матрасу, что она задохнулась. Платье было с нее сорвано, а то, что осталось от шелковой сорочки, полетело на пол. Стиснув руками непокорные бедра, Гаррет начал приподнимать Кортни, чтобы прижать ее к своему раздувшемуся члену. Его жадные губы заглушили ее крик, и он, похоже, не замечал и не слишком страдал от того, что Кортни сначала вцепилась ему в волосы, а потом стала царапать ногтями лицо.
Силы быстро покинули ее. После занятий любовью с Баллантайном она ослабела – она была слишком слаба, чтобы противостоять безжалостной атаке Гаррета. Ее кожа горела от трения о его одежду; ее тело болело от грубости, от жестокости того, кто собирался взять ее против желания.
Нетерпеливые пальцы Гаррета срывали одежду, и с его губ то и дело слетали проклятия. В конце концов упрямая пуговица вынудила его чуть-чуть отодвинуться. Кортни воспользовалась этим и набросилась на него с кулаками. Кольцо с изумрудом положило конец его домогательствам – камень, скользнув по загорелой щеке, оставил на коже глубокий порез до самого рта.
– Клянусь!.. – Протянув руку, он схватил Кортни за волосы и, откинув ее голову на матрас, свободной рукой ощупал пострадавшую щеку. Увидев на пальцах кровь, он взглянул в искаженное ужасом лицо Кортни. – Клянусь, – прохрипел Гаррет, – пришла пора вам узнать, кто командует этим кораблем и всеми на его борту! Вы моя, черт побери! И я честно заработал вас и все, что вы можете мне дать.
Пока он это говорил, его пальцы сжимались на горле Кортни, безжалостно перекрывая доступ воздуха в ее легкие. Кортни почувствовала, как паника, словно холодный туман, окутывает ее тело. Ее конечности сводило судорогой, пальцы скрючивались, грудь раскалывалась от недостатка воздуха, а губы раскрылись в беззвучном крике. Колеблющаяся темнота лишила ее последних сил. В темноте Кортни не видела лица Гаррета и больше не слышала его горячего тяжелого дыхания. Даже боль, казалось, ушла, оставив ее слабой, безвольной и бесчувственной.
Дождавшись, когда остекленевшие зеленые глаза закрылись, Гаррет разжал свою смертельную хватку. Он помедлил еще несколько секунд, проверяя, не последует ли очередное сопротивление, а затем встал с кровати. Снимая с себя сюртук, жилет и рубашку, он сердито ворчал, а потом злобно сплюнул на пол кровь.
Кортни смутно ощущала какое-то движение неподалеку от себя, с трудом осознавая, что в туман, который застилал ей глаза, вторгается черная тень. Сознание медленно возвращалось в ее тело, и она почувствовала покалывающее тепло, которое быстро превратилось в жгучую, нестерпимую боль. Кортни с трудом вдохнула, широко открыв рот; ее легкие схватили и проглотили воздух, который вошел в них, причинив адскую боль. Повернувшись на бок, она мучительно, медленными движениями попыталась подползти к краю кровати, но не успела продвинуться и на несколько дюймов, как ее ноги оказались прижаты к матрасу сильным телом.
У этого тела были руки и пальцы, и они настойчиво двинулись вниз по нагим бедрам, они трогали мягкие золотистые завитки и гладили гладкий плоский живот. Кортни шарахнулась в сторону и в ужасе смотрела на двух извивающихся змей, вытатуированных на предплечьях Шо.
– Корт, я не хочу причинять вам боль, – пробормотал он, и его голос был таким же шелково-мягким и обольщающим, как и язык, прокладывавший путь от ее пупка к чувствительной коже под грудью. – Вы ведь женщина и научитесь ценить удовольствие быть женщиной, даже если на это мне потребуется целая ночь.
Он грубо раздвинул ей коленом ноги, и Кортни почувствовала, как его разбухшая плоть скользнула по ее коже. Его рот снова набросился на ее пострадавшее горло, а потом нырнул в кудрявые взъерошенные волосы; в то же время его рука протиснулась ей под плечи, чтобы удержать ее, и он, подвинувшись, теперь окончательно расположился между ее ногами.
Кортни набрала побольше воздуха и, быстро согнув колено, сильно ударила Гаррета в пах. Она с удовольствием услышала звук удара по затвердевшей плоти и была вознаграждена за это видом сжавшегося от боли Шо. Он с ревом изрыгнул проклятие, которое резко оборвалось, когда от боли, разлившейся по всему телу, у него задрожали руки и ноги, а потом он инстинктивно прикрыл руками ушибленное место и, опрокинувшись на бок, прижал колени к груди.
Запутавшись в остатках одежды, Кортни с трудом освободилась и, отбросив клочья шелка и муслина, сунула руку под подушку. Револьвер был там! Вскочив на ноги, она взвела курок и недрогнувшей рукой навела оружие на покрытый потом лоб Шо. Ее глаза горели ненавистью и отвращением, лицо было пепельно-серым.
– За это я вас убью, – пообещал Гаррет.
– Притом что пистолет у меня, – прошипела Кортни. – И у меня гораздо больше причин спустить курок.
Борясь с приступом тошноты, Гаррет прижался щекой к покрывалу и стиснул зубы. Его грудь и шея покрылись потом, а руки и плечи блестели от напряжения. Медленно распрямив ноги, он стал осторожно массировать пальцами источник острой боли.
– Уберите эту чертову штуку! – прорычал он. – Вы добились своей цели.
– Правда, Гаррет? Тогда убирайтесь к чертовой матери, пока я не воспользовалась ею.
Взгляд синих глаз переместился с ее застывшего лица к оружию. Приказав себе не реагировать на пульсирующую боль в паху, Гаррет медленно выпрямился, под пристальным взглядом Кортни отыскал свои бриджи и осторожно натянул их, а остальную одежду скомкал и сунул под мышку.
Кортни предусмотрительно посторонилась, чтобы дать ему пройти, и, двумя руками сжимая револьвер, держала дуло нацеленным в грудь Гаррета, когда он направился к двери.
На пороге он оглянулся на Кортни, и на его губах появилась ледяная, зловещая улыбка. Он бросил последний долгий взгляд на обнаженную девушку, и в его глазах сверкнуло недоброе обещание. Задержав дыхание и крепче сжав револьвер, Кортни смотрела на тонкую струйку крови, стекавшую по щеке на грудь Гаррета.
– Вы принадлежите мне, Корт Фарроу! Не совершайте ошибки. Это только вопрос времени, и вы согласитесь с этим... так или иначе.
Глава 16
После того как Гаррет поспешно покинул кают-компанию, Миранда Гоулд еще целую минуту молча смотрела на Отиса Фолуорта, а он, в свою очередь, задумчиво полу прикрыв хитрые темно-карие глаза, спокойно рассматривал ее.
– Еще вина? – наконец предложил он, и иронические складки в уголках его рта стали еще глубже.
– Почему ты ничего не сказал мне? Почему не сказал, кто ты?
– Дорогая моя, – усмехнулся Фолуорт, – я слишком мало тебя знал, чтобы доверить тебе свою жизнь. Еще один дневной переход, и мы оказались бы в Гибралтаре и перед военно-морским судом. Информация, подобная этой, десять раз купила бы тебе свободу, и я очень сомневаюсь, перевесили бы несколько приятных минут, которые мы провели вместе, столь дорогую цену.
– Значит, – натянуто улыбнулась Миранда, – ты понимаешь, почему я оказалась в затруднительном положении и была вынуждена согласиться с Кортни? Я не могла смотреть, как ты готов получить всего каких-то пятьдесят тысяч золотом и венок героя.
– Если ты так считаешь, почему не высказала это вслух, как она? – Фолуорт, откинувшись в кресле, постукивал пальцами по пустому бокалу. – Бросилась бы мне на помощь, так сказать.
– Шо все равно все сделает по-своему, и ты это прекрасно знаешь, – пожала плечами Миранда.
– И как ты думаешь, что он сделает?
– Примет ли твое предложение или продаст тебя янки? – Миранда сложила руки под грудью, увеличив ее до грандиозных размеров, и устремила на Фолуорта взгляд янтарных глаз. – Честно? Я думаю, он тебя убьет.
– И после этого рискнет прорываться через блокаду и подвергнуться преследованию американского флота?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Я должна узнать, кто предал моего отца, – упрямо заявила Кортни.
– Думаете, я этого не хочу?
– Я не вижу, чтобы вы задавали какие-нибудь вопросы.
– Есть разные способы, дорогая. Я спрашиваю и прислушиваюсь, но не так, чтобы какой-то предатель, если он среди нас, мог догадаться, что мы кого-то подозреваем.
– И вы что-нибудь узнали? – сердито спросила она. – Вы приблизились к тому, чтобы выяснить, кто среди нас иуда?
– Я выяснил, кто не иуда, – спокойно ответил Гаррет. – А это так же чертовски важно, как и узнать, кто наш враг.
– То есть вы хотите, чтобы я ничего не делала? Просто сидела, ждала и абсолютно ничего не делала!
– А-ах, Корт Фарроу, я вижу в ваших глазах огонь. Говорить, чтобы вы ничего не делали, все равно что советовать вам поступить наоборот. Нет, я разрешаю вам свободно передвигаться по кораблю. Больше я не буду к этому возвращаться.
– Свободно передвигаться?! – возмущенно воскликнула она. – Я должна гордиться тем, что вы разрешаете мне свободно передвигаться по кораблю моего отца?
Наклонив голову, Гаррет сосредоточился на том, чтобы наполнить вином два кубка, а когда снова поднял взгляд на Кортни, в его глазах светилось изумление.
– Значит, вы предъявляете права на этот корабль?
Потребовать «Ястреб» себе? Это была не такая уж абсурдная идея. Были корабли, ходившие под командованием женщин, и моряки послушно выполняли их приказы, если дамы зарекомендовали себя умелыми и беспощадными.
– Вы сильная, – тихо рассмеялся Шо, угадав ее мысли, – и, не стану отрицать, могли бы найти на борту пару-тройку мужчин, готовых последовать за вашей саблей, но то ли это, чего вы действительно хотите? Разделить команду, вместо того чтобы сплотить ее и сделать сильнее, чем она была раньше? Думаете, Дункан был бы рад, если бы вы так поступили?
Говоря это, Гаррет обошел вокруг стола, и Кортни сразу вспомнила о другом высоком, сильном мужчине, который совсем недавно рискнул играть с ней в подобные словесные игры. Она могла бы поклясться, что запах Адриана еще присутствует в этой каюте и у нее на коже. Она еще чувствовала приятную боль между бедер, и ее тело все еще горело от прикосновения его щетины... его рук... его губ. Кортни была в замешательстве, и близость Шо смущала ее все сильнее.
– Корт, вы задумывались о своем будущем? Вы решили, куда отправитесь, когда закончится эта война?
– Отправлюсь? – Она провела языком по губам и, с опаской пройдя мимо Шо, остановилась у занавешенной парусиной двери на балкон.
– Уверен, вас не тянет оставаться в этих краях. Я сам насмотрелся на пески и верблюдов, и мне хватит этого до конца жизни. Я подумываю начать все заново... где-нибудь. Быть может, в Карибском море или в Америке. Как сказал янки, можно сменить имена, придумать новое прошлое – кто узнает? – Гаррет замолчал, и его взгляд остановился на тускло поблескивавшем овальном медальоне в ложбиньке на ее груди. – Дункан мечтал о том же: жить в Америке королем, когда избавит землю от дерьмовых французов. А еще он мечтал, чтобы вы, настоящая леди, вернулись к жизни аристократки.
– Я никогда не просила отца о невозможном, – тихо ответила Кортни.
– Вы никогда ни о чем его не просили, и именно поэтому он хотел дать вам все. Вас ожидает богатая жизнь в Америке... в Виргинии.
– Виргиния, – прошептала Кортни и почувствовала, как слабая дрожь пробежала по ее спине. Виргиния была родиной Баллантайна. Кортни, похоже, никогда не избавится от этого янки – ни в настоящем, ни в будущем.
– Да, через Норфолк проходит много богатых торговых кораблей... – Шо нахмурился, недовольный отсутствием внимания с ее стороны. – Норфолк, верно?
– Норфолк? – Кортни смотрела на оставшуюся на столе свечу, не отрывая взгляда от ярко-желтого пламени. – Да... да, поверенный в Норфолке, но после того...
– После того?.. – Гаррет почувствовал, что нетерпение, прозвучавшее в его голосе, испугало Кортни, и, чтобы загладить оплошность, поднял кубок. – Я рад, что Дункан не был так безрассуден, чтобы планировать остаться в Норфолке на всю жизнь. Даже ему не удалось бы спрятаться навсегда на военно-морской базе янки.
– Нет, пожалуй, нет, – слабо улыбнулась она. – Но он никогда не говорил о своих планах на будущее. Только Эверар мне кое-что рассказал, и то лишь в самом конце, когда понял, что умирает. Мне кажется, он хотел убедиться, что я знаю... на случай... – Она замолчала и взглянула в темные глаза Гаррета. – В те последние несколько секунд все изменилось. Я не особенно прислушивалась к тому, что он говорил.
– Но ведь вы знаете, как заявить свои права на наследство, которое оставил вам отец?
– Я знаю имя поверенного, которого должна разыскать; знаю имя, которое должна назвать ему, чтобы... чтобы... – Она оборвала себя, а Гаррет опять улыбнулся и подошел ближе. Вокруг них было не так уж темно, но его лицо казалось скрытым маской. – Вы знали об этом? Вы знали о планах отца?
– Только то, что он сказал мне: он хочет для вас лучшей жизни, он хочет быть уверен, что вам никогда не придется сражаться и вы никогда не останетесь одна. Корт, вы знаете, что ваш отец сделал всех нас богатыми людьми? Себя, Эверара и меня. Если нет другой причины, то существует долг, который я должен ему отдать, долг, который я заплачу тем, что позабочусь, чтобы осуществились его мечты о вашем будущем. – Гаррет взял руки Кортни и нежно поднес их к губам. – Но вы прекрасно понимаете, что существуют и другие причины моей заботы о вас. Я хочу оберегать вас, хочу, чтобы вы всегда были рядом... хочу согревать вас по ночам и доставлять наслаждение.
Кортни слышала, что он говорит, но кровь, громко стучавшая в ее ушах, не позволяла ей постичь смысл его слов. Он скользил губами по бледно-голубым венам на кистях ее рук, целовал ладони, кончики пальцев.
– Если бы Дункан остался в живых и сейчас был бы на борту этого корабля, он сам благословил бы наш брак.
– Брак! – ужаснулась Кортни и, бесцеремонно выдернув свои руки из его рук, в страхе попятилась.
– Да, – усмехнулся Гаррет. – Вы думали, что никогда не услышите, как мои губы произносят это слово? Я тоже никогда не подумал бы. И откровенно говоря, я никогда не хотел, чтобы какая-нибудь женщина грела мою постель по ночам, – до недавнего момента. Вы, Корт Фарроу, единственная, кто виноват в моем превращении. Никогда не существовало женщины, способной надолго удержать меня при себе. Но пришло время покончить с играми. Я хочу, чтобы не было больше сомнений в том, кому вы принадлежите и кому принадлежит мое сердце.
– Гаррет, я... – Кортни почувствовала, как он снова взял ее за руку и легко притянул к себе, несмотря на то что она пыталась уклониться от его прикосновения. Что-то холодное металлическое коснулось кончика ее пальца и упрямо старалось проскользнуть через мешающую косточку. Когда Гаррет убрал руку, она с ужасом увидела, что он надел ей на палец кольцо. Громадный изумруд сиял в окружении бриллиантов, каждый из которых ловил свет догорающей свечи и превращал его в миллион новых крошечных источников света.
Это было кольцо, от которого наверняка растаяло бы сердце любой женщины – даже сделанной изо льда. Шо рассчитывал на него, чтобы окончательно сломить сопротивление Кортни, и оно, кажется, выполнило свою задачу. Гаррет, не спускавший с нее глаз, видел, как краска отхлынула от ее щек, а глаза стали огромными и блестящими, как этот изумруд.
Он обнял Кортни за талию и привлек к себе. Она от изумления открыла рот, когда его губы приблизились к ее губам. Она уперлась локтями ему в грудь, но оказалась бессильна оттолкнуть горячую грубую руку, которая пробиралась под сборки муслина, чтобы нагло пройтись по ее телу.
– Гаррет! – Отшатнувшись, она ужом вертелась в железном кольце его рук. – Что вы делаете?! Прекратите!
– На этот раз нет, моя маленькая колдунья. – Он хрипло засмеялся и еще крепче стиснул ее в объятиях.
От него пахло крепким вином и табаком, и Кортни закричала от гнева и отвращения, когда он своими губами, как кляпом, закрыл ей рот. Это был поцелуй не страсти, а демонстрация господства, в жадных ищущих пальцах не чувствовалось сладострастного желания, а была только грубая сила.
Кортни услышала звук рвущейся ткани и обнаружила, что ни подкладка, ни муслиновый лиф не способны устоять против натиска Гаррета. Стараясь вырваться, она молотила его по плечам, лягала ногами и коленями, но ее усилия только вызывали у него громкий смех и заставляли крепче сжимать руки, и Кортни все сильнее, до боли в спине, выгибалась назад.
Его палец сорвал последний клочок муслина, груди Кортни вырвались наружу, и розовые соски поднялись от оскорбительного обращения. Гаррет склонял темноволосую голову то к одному, то к другому соску, оскверняя своими губами воспоминание о нежных губах, а затем зубами сдавливал трепещущие бутоны до тех пор, пока Кортни не начала стонать от боли.
Когда она почувствовала, что ее ноги уперлись в деревянный бортик кровати, у нее из горла вырвалось рыдание, но Шо с такой силой прижал ее к матрасу, что она задохнулась. Платье было с нее сорвано, а то, что осталось от шелковой сорочки, полетело на пол. Стиснув руками непокорные бедра, Гаррет начал приподнимать Кортни, чтобы прижать ее к своему раздувшемуся члену. Его жадные губы заглушили ее крик, и он, похоже, не замечал и не слишком страдал от того, что Кортни сначала вцепилась ему в волосы, а потом стала царапать ногтями лицо.
Силы быстро покинули ее. После занятий любовью с Баллантайном она ослабела – она была слишком слаба, чтобы противостоять безжалостной атаке Гаррета. Ее кожа горела от трения о его одежду; ее тело болело от грубости, от жестокости того, кто собирался взять ее против желания.
Нетерпеливые пальцы Гаррета срывали одежду, и с его губ то и дело слетали проклятия. В конце концов упрямая пуговица вынудила его чуть-чуть отодвинуться. Кортни воспользовалась этим и набросилась на него с кулаками. Кольцо с изумрудом положило конец его домогательствам – камень, скользнув по загорелой щеке, оставил на коже глубокий порез до самого рта.
– Клянусь!.. – Протянув руку, он схватил Кортни за волосы и, откинув ее голову на матрас, свободной рукой ощупал пострадавшую щеку. Увидев на пальцах кровь, он взглянул в искаженное ужасом лицо Кортни. – Клянусь, – прохрипел Гаррет, – пришла пора вам узнать, кто командует этим кораблем и всеми на его борту! Вы моя, черт побери! И я честно заработал вас и все, что вы можете мне дать.
Пока он это говорил, его пальцы сжимались на горле Кортни, безжалостно перекрывая доступ воздуха в ее легкие. Кортни почувствовала, как паника, словно холодный туман, окутывает ее тело. Ее конечности сводило судорогой, пальцы скрючивались, грудь раскалывалась от недостатка воздуха, а губы раскрылись в беззвучном крике. Колеблющаяся темнота лишила ее последних сил. В темноте Кортни не видела лица Гаррета и больше не слышала его горячего тяжелого дыхания. Даже боль, казалось, ушла, оставив ее слабой, безвольной и бесчувственной.
Дождавшись, когда остекленевшие зеленые глаза закрылись, Гаррет разжал свою смертельную хватку. Он помедлил еще несколько секунд, проверяя, не последует ли очередное сопротивление, а затем встал с кровати. Снимая с себя сюртук, жилет и рубашку, он сердито ворчал, а потом злобно сплюнул на пол кровь.
Кортни смутно ощущала какое-то движение неподалеку от себя, с трудом осознавая, что в туман, который застилал ей глаза, вторгается черная тень. Сознание медленно возвращалось в ее тело, и она почувствовала покалывающее тепло, которое быстро превратилось в жгучую, нестерпимую боль. Кортни с трудом вдохнула, широко открыв рот; ее легкие схватили и проглотили воздух, который вошел в них, причинив адскую боль. Повернувшись на бок, она мучительно, медленными движениями попыталась подползти к краю кровати, но не успела продвинуться и на несколько дюймов, как ее ноги оказались прижаты к матрасу сильным телом.
У этого тела были руки и пальцы, и они настойчиво двинулись вниз по нагим бедрам, они трогали мягкие золотистые завитки и гладили гладкий плоский живот. Кортни шарахнулась в сторону и в ужасе смотрела на двух извивающихся змей, вытатуированных на предплечьях Шо.
– Корт, я не хочу причинять вам боль, – пробормотал он, и его голос был таким же шелково-мягким и обольщающим, как и язык, прокладывавший путь от ее пупка к чувствительной коже под грудью. – Вы ведь женщина и научитесь ценить удовольствие быть женщиной, даже если на это мне потребуется целая ночь.
Он грубо раздвинул ей коленом ноги, и Кортни почувствовала, как его разбухшая плоть скользнула по ее коже. Его рот снова набросился на ее пострадавшее горло, а потом нырнул в кудрявые взъерошенные волосы; в то же время его рука протиснулась ей под плечи, чтобы удержать ее, и он, подвинувшись, теперь окончательно расположился между ее ногами.
Кортни набрала побольше воздуха и, быстро согнув колено, сильно ударила Гаррета в пах. Она с удовольствием услышала звук удара по затвердевшей плоти и была вознаграждена за это видом сжавшегося от боли Шо. Он с ревом изрыгнул проклятие, которое резко оборвалось, когда от боли, разлившейся по всему телу, у него задрожали руки и ноги, а потом он инстинктивно прикрыл руками ушибленное место и, опрокинувшись на бок, прижал колени к груди.
Запутавшись в остатках одежды, Кортни с трудом освободилась и, отбросив клочья шелка и муслина, сунула руку под подушку. Револьвер был там! Вскочив на ноги, она взвела курок и недрогнувшей рукой навела оружие на покрытый потом лоб Шо. Ее глаза горели ненавистью и отвращением, лицо было пепельно-серым.
– За это я вас убью, – пообещал Гаррет.
– Притом что пистолет у меня, – прошипела Кортни. – И у меня гораздо больше причин спустить курок.
Борясь с приступом тошноты, Гаррет прижался щекой к покрывалу и стиснул зубы. Его грудь и шея покрылись потом, а руки и плечи блестели от напряжения. Медленно распрямив ноги, он стал осторожно массировать пальцами источник острой боли.
– Уберите эту чертову штуку! – прорычал он. – Вы добились своей цели.
– Правда, Гаррет? Тогда убирайтесь к чертовой матери, пока я не воспользовалась ею.
Взгляд синих глаз переместился с ее застывшего лица к оружию. Приказав себе не реагировать на пульсирующую боль в паху, Гаррет медленно выпрямился, под пристальным взглядом Кортни отыскал свои бриджи и осторожно натянул их, а остальную одежду скомкал и сунул под мышку.
Кортни предусмотрительно посторонилась, чтобы дать ему пройти, и, двумя руками сжимая револьвер, держала дуло нацеленным в грудь Гаррета, когда он направился к двери.
На пороге он оглянулся на Кортни, и на его губах появилась ледяная, зловещая улыбка. Он бросил последний долгий взгляд на обнаженную девушку, и в его глазах сверкнуло недоброе обещание. Задержав дыхание и крепче сжав револьвер, Кортни смотрела на тонкую струйку крови, стекавшую по щеке на грудь Гаррета.
– Вы принадлежите мне, Корт Фарроу! Не совершайте ошибки. Это только вопрос времени, и вы согласитесь с этим... так или иначе.
Глава 16
После того как Гаррет поспешно покинул кают-компанию, Миранда Гоулд еще целую минуту молча смотрела на Отиса Фолуорта, а он, в свою очередь, задумчиво полу прикрыв хитрые темно-карие глаза, спокойно рассматривал ее.
– Еще вина? – наконец предложил он, и иронические складки в уголках его рта стали еще глубже.
– Почему ты ничего не сказал мне? Почему не сказал, кто ты?
– Дорогая моя, – усмехнулся Фолуорт, – я слишком мало тебя знал, чтобы доверить тебе свою жизнь. Еще один дневной переход, и мы оказались бы в Гибралтаре и перед военно-морским судом. Информация, подобная этой, десять раз купила бы тебе свободу, и я очень сомневаюсь, перевесили бы несколько приятных минут, которые мы провели вместе, столь дорогую цену.
– Значит, – натянуто улыбнулась Миранда, – ты понимаешь, почему я оказалась в затруднительном положении и была вынуждена согласиться с Кортни? Я не могла смотреть, как ты готов получить всего каких-то пятьдесят тысяч золотом и венок героя.
– Если ты так считаешь, почему не высказала это вслух, как она? – Фолуорт, откинувшись в кресле, постукивал пальцами по пустому бокалу. – Бросилась бы мне на помощь, так сказать.
– Шо все равно все сделает по-своему, и ты это прекрасно знаешь, – пожала плечами Миранда.
– И как ты думаешь, что он сделает?
– Примет ли твое предложение или продаст тебя янки? – Миранда сложила руки под грудью, увеличив ее до грандиозных размеров, и устремила на Фолуорта взгляд янтарных глаз. – Честно? Я думаю, он тебя убьет.
– И после этого рискнет прорываться через блокаду и подвергнуться преследованию американского флота?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57