Пассажиры стали возвращаться задолго до восьми часов в прекрасном расположении духа. Мерсер привел с собой носильщика, который вез на тележке ящик отменного шампанского, чтобы выпить за успех Ануинов. Сами Ануины — и тут никто не мог на них за это обижаться — снова и снова повторяли, как замечательно, как просто замечательно, что заезд выиграла одна из лошадей, прибывших на этом поезде, как уже одно это обеспечивает безусловный успех всему предприятию, и общество, собравшееся в ресторане в поистине праздничном настроении, соглашалось и аплодировало.
Расставляя бокалы, я с интересом отметил, что Филмер расточает во все стороны вежливые улыбки, хотя огромный успех затеи с поездом, вероятно, меньше всего соответствовал его расчетам.
Даффодил, переодевшуюся в сверкающее темно-красное платье, казалось, ничуть не расстроило то, что ее Неженка пришла пятой. Она, как и раньше, дружески болтала с Бемби, от чьего светло-бирюзового костюма с жемчугами веяло холодом.
Мерсер подошел к Эмилю и высказал беспокойство, что вино не успеет охладиться, но Эмиль заверил его, что положил на каждую из двенадцати бутылок по пластиковому пакету со льдом, так что к отправлению поезда все будет в порядке.
Бурно торжествующие Ануины приняли в свои объятия Янгов, чей Слипперклаб финишировал третьим, и пригласили их за свой столик, предоставив бедным владельцам Флокати искать утешения у других, чьи надежды так же рухнули на последнем повороте. Шеридан повествовал многострадальной добродушной супружеской чете о своих подвигах в хоккее, а Занте, надутая и недовольная тем, что миссис Янг на время ее покинула, оказалась соседкой Джайлза-убийцы, который в реальной жизни, как мне удалось выяснить, предпочитал мальчиков.
Поезд отправился из Виннипега вовремя, в восемь двадцать, и я приложил всю свою энергию и старание, чтобы превратиться в незаметного и умелого официанта, хотя все время ощущал зловещее присутствие человека, который сидел лицом по ходу поезда у прохода через три столика от кухни. Я ни разу не встретился с ним взглядом, и он, по-моему, не обращал на меня особого внимания, однако все мы — Эмиль, Оливер, Кейти и я — неизбежно понемногу становились для пассажиров все более узнаваемыми. Кое-кто из них поинтересовался, были ли мы на скачках (мы все там были) и ставили ли на победителя (нет, не ставили). К счастью, на эту тему заговорил с Эмилем сам Мерсер, а значит, ему не нужно было спрашивать меня, и мне не пришлось чересчур явно демонстрировать за его столиком свой английский акцент.
Праздничная атмосфера царила на протяжении всего ужина, включая короткую сценку, разыгранную Заком, чтобы сообщить, что человек из Королевской конной полиции остался в Виннипеге продолжать расследование, а потом была еще больше подогрета в салон-вагоне, где, несмотря на тряску, шли танцы и раздавался смех.
Нелл выглядела уже не такой накрахмаленной — к своей белой шелковой блузке она надела более свободную черную юбку. Проходя мимо меня, она на ходу сообщила, что Кит и Роза хотят устроить такой же прием в Лейк-Луиз, в отеле «Шато».
— Кто-кто? — переспросил я.
— Кит и Роза. Мистер и миссис Янг.
— А-а...
— Я провела с ними почти весь день.
Она улыбнулась и пошла дальше. Я заметил, что папки при ней не было.
Кит и Роза, размышлял я, собирая пепельницы. Ну-ну. Миссис Янг это имя очень подходило. Мистеру Янгу — тоже, хотя он не производил впечатления чего-то громоздкого — может быть, характер у него и был немного тяжеловат, но он не выглядел ни грузным, ни неуклюжим.
Мерсер и Бемби снова пригласили Филмера и Даффодил к себе в вагон, хотя на этот раз их просьбу принести лед выполнил не я, а Оливер. Через некоторое время Мерсер вернулся за Ануинами и Янгами, и общее веселье продолжалось по всему поезду без всяких происшествий.
После полуночи Нелл сказала, что идет спать, и я проводил ее до купе, которое находилось почти напротив моего. В дверях она остановилась.
— Все идет хорошо, правда? — спросила она.
— Потрясающе, — ответил я, не покривив душой. — Вы прекрасно поработали.
Мы взглянули друг на друга — она в черно-белом деловом костюме, я в своем желтом жилете.
— Кто вы на самом деле? — спросила она.
— Всего-навсего молодой человек двадцати девяти лет от роду.
Она скривила губы:
— Когда-нибудь я пробьюсь через вашу броню.
— А вы своей уже наполовину лишились.
— Что вы хотите сказать?
Я сделал такой жест, словно прижимал что-то к груди:
— Вы без папки.
— А... Ну... сегодня она мне была не нужна.
Она не слишком смутилась: глаза ее смеялись.
— Нет, нельзя.
— Что нельзя?
— Поцеловать меня.
Именно этого мне и хотелось — она попала в самую точку.
— Если вы зайдете в мое логово, то можно будет.
Она со смехом покачала головой:
— Я не собираюсь опозориться в глазах всего поезда, когда меня застанут выходящей из купе кого-то из обслуги.
— Разговоры в коридоре — почти то же самое.
— Это верно, — согласилась она, кивнув. — Поэтому спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — с сожалением ответил я, и она, круто повернувшись, вошла к себе и закрыла дверь.
Со вздохом я прошел еще несколько шагов до купе Джорджа и застал его, как и ожидал, полностью одетым и дремлющим в кресле. Какие-то исписанные бумаги лежали на столе рядом с пустой чашкой из-под кофе.
— Заходите, — сказал он, мгновенно проснувшись. — Садитесь. Как идут дела?
— Пока ничего.
Я уселся на удобства и рассказал ему, что пробы воды из конского вагона оказались чистейшей аш-два-о.
— Это порадует нашего дракона, а? — заметил он.
— Вы были на скачках? — спросил я.
— Нет, у меня в Виннипеге семья, я ее навещал. И проспал почти целый день: эту ночь я всю проведу на ногах, будет много остановок.
Тем не менее он знал, что победил Высокий Эвкалипт.
— Вы бы видели, как веселятся в переднем салоне-ресторане. Все конюхи перепились. Драконша трезва, но очень сердита, а? Потому что они пытались угостить Эвкалипта ведром пива. В сидячем во все горло распевают золотоискательские песни, и их так качает, что я не понимаю, как поезд до сих пор не сошел с рельсов и не свалился под откос.
— Ну, я думаю, не так уж легко пустить поезд под откос, — задумчиво сказал я.
— Не так легко? — переспросил Джордж. — Да очень легко. Надо только слишком быстро выехать на крутую кривую.
— Ах, вот как... А представьте себе, что кто-то из пассажиров хочет не допустить, чтобы поезд благополучно прибыл в Ванкувер. Что он мог бы для этого сделать?
Он без всякого удивления весело посмотрел на меня.
— Помимо того, чтобы отравить воду для лошадей? Я бы сказал — сделать то, что показывают в этом представлении. Сбросить с поезда труп, а? Тогда всему веселью конец. — Он усмехнулся. — Можно сбросить кого-нибудь с моста через Стони-Крик — это высокий арочный мост за перевалом Роджера. Там глубокое узкое ущелье. Метров сто и еще немного. А если он останется жив, то его прикончат медведи.
— Медведи? — воскликнул я. Он сиял:
— Медведи-гризли, а? Скалистые горы — это вам не какой-нибудь тихий скверик. Здесь места дикие. И медведи здесь дикие. Им загрызть человека раз плюнуть. — Он склонил голову набок. — Или можно сбросить кого-нибудь в туннеле Коннот. Восемь километров тоннеля без всякого освещения. Там живет особая разновидность слепых мышей — они питаются зерном, которое высыпается из хлебных вагонов.
— Веселенькое место, — сказал я.
— Под полом вашего вагона-ресторана есть ящик для хранения вина, продолжал он, все больше увлекаясь. — В этом рейсе было решено им не пользоваться, чтобы не беспокоить пассажиров, когда нужно будет его открывать.
Просторный ящик, там вполне можно спрятать труп.
Я понял, что его воображение способно рисовать куда более мрачные картины, чем мое.
— Если в ящике для вина спрятать труп, — вежливо сказал я, — это действительно может побеспокоить пассажиров.
Он рассмеялся:
— А что, если засунуть туда кого-нибудь живым и связанным, чтобы он там корчился в агонии?
— Но он будет кричать во все горло.
— Заткнуть ему рот кляпом.
— Если мы кого-нибудь недосчитаемся, будем искать его там, — пообещал я и встал, собираясь идти. — А где этот мост через Стони-Крик? — спросил я, остановившись в дверях. — Где это — «за перевалом Роджера»?
Его прищуренные глаза весело сверкнули.
— Километрах в ста шестидесяти после Лейк-Луиз. Высоко в горах. Но можете не беспокоиться, а? Мы проедем его днем, когда будет светло.
Глава 13
Наутро все оказались живы, хотя за завтраком кое-кто заметно страдал от похмелья. Пейзаж за окнами резко изменился: бесконечные скалы, озера и хвойные леса уступили место необозримым просторам холмистых прерий, уже не желтеющих спелыми хлебами, которые давно убрали, а зеленовато-серых и погруженных в глубокий покой в ожидании зимы.
Во время завтрака мы ненадолго остановились в городке Медисин-Хэт, расположенном в долине и ничем не примечательном. Пассажиры послушно перевели назад свои часы, когда Нелл объявила им, что теперь мы живем по времени горного пояса.
— А где же горы? — спросили ее.
— Горы будут после обеда, — ответила она и раздала печатную программу на день, в которой были обещаны «жуткие повороты сюжета» в сцене, предстоящей в одиннадцать тридцать утра, за которой последует ранний обед. В двенадцать сорок мы прибудем в Калгари, где от поезда отцепят вагон с лошадьми, а в час тридцать отправимся в глубь Скалистых гор — к Банфу и Лейк-Луиз. В Лейк-Луиз владельцы сойдут с поезда, и их автобусом доставят в «Шато»
— огромный отель на берегу озера, «среди снежных пейзажей завораживающей красоты». В шесть тридцать в отдельном зале отеля будут предложены коктейли и «потрясающие разоблачения».
— Желаем вам приятно провести день.
Кто-то спросил, где сейчас «Канадец» — впереди нас или позади?
— Мы впереди, — сказал я.
— Если у нас что-нибудь сломается, он сможет подойти и нас выручить, — пошутил мистер Ануин.
Сидевшая рядом с ним Занте даже не улыбнулась.
— Лучше бы мы были позади его, — сказала она. — Так мне было бы спокойнее.
— За «Канадцем» идут товарные поезда, — рассудительно сказал мистер Ануин. — И впереди нас тоже товарные поезда. И навстречу идут товарные поезда. Мы не одни на этом пути.
— Да, наверное, так.
Но сомнения все жене оставили ее, и она сказала, что эту ночь проспала на своей верхней полке гораздо крепче, чем если бы была в собственном вагоне со своей семьей.
Я принес гренки в яйце и сосиски, которые она заказала по меню, и налил ей кофе, а мистер Ануин, протянув мне свою чашку за добавкой, спросил, ставил ли я на его лошадь в Виннипеге.
— Увы, нет, сэр, — с сожалением ответил я, поставив его чашку на поднос и осторожно наливая кофе. — Но я вас поздравляю, сэр.
— А на скачках вы были? — спросила Занте без особого интереса.
— Да, мисс, — ответил я.
Я налил мистеру Ануину кофе, поставил чашку перед ним и перешел со своим подносом и кофейником к следующему столику, где разговор шел, как оказалось, не о лошадях, а о представлении Зака.
— Я думаю, что это тренер убил Анжелику. И конюха тоже.
— Зачем ему это понадобилось?
— Он хочет жениться на Донне из-за ее денег. Анжелика знала что-то такое, из-за чего это стало бы невозможным, вот он ее и убил.
— А что она знала?
— Например, что он уже женат.
— На Анжелике?
— Ну... почему бы и нет?
— А при чем тут убитый конюх?
— Он видел, как убийца выбросил кусок полиэтилена, залитый кровью.
Все рассмеялись. Я налил им кофе, прошел дальше и налил кофе Даффодил, место рядом с которой, ближе к стенке вагона, оставалось свободным.
Она курила, глубоко затягиваясь, и с ней за столиком сидели только супруги «Флокати». Филмера не было.
Я окинул взглядом весь длинный зал вагона-ресторана, но его нигде не было видно. За то время, пока я обслуживал других, он не появлялся, не было его и тогда, когда я начинал с того конца, где кухня. Даффодил сказала мне:
— Не могли бы вы принести мне водки? Со льдом и лимоном.
— Я спрошу, мадам, — ответил я и спросил Эмиля, но он вежливо объяснил ей, что бармен начинает работу только в одиннадцать, а сейчас все заперто.
Даффодил выслушала это неприятное известие молча, но погасила свою сигарету, несколько раз сердито ткнув ею в пепельницу и напоследок раздавив пальцем. Супруги «Флокати» робко посмотрели на нее и спросили, не могут ли чем-нибудь помочь.
Она отрицательно покачала головой. Казалось, она на что-то злится и готова расплакаться, но старается держать себя в руках.
— Дайте мне кофе, — сказала она мне, а супругам «Флокати» ответила: Пожалуй, я сойду с поезда в Калгари. Отправлюсь домой.
Мне вовремя вспомнилось предостережение Эмиля насчет резких движений, иначе я вполне мог бы плеснуть ей горячего кофе прямо на руку.
— О нет! — воскликнули в ужасе супруги «Флокати». — Не делайте этого!
Вчера ваша лошадь скакала прекрасно, хоть и пришла только пятой. Наша была чуть ли не последней... а мы все равно едем дальше. Не надо складывать оружие. А кроме того, у вас еще остается Лорентайдский Ледник для Ванкувера.
Даффодил как будто немного смутилась.
— Это не из-за вчерашнего, — сказала она.
— Но тогда из-за чего?
Даффодил ничего не ответила — может быть, не захотела, а может быть, и не могла. Она только поджата губы, тряхнула своими кудряшками и вытащила еще сигарету.
Супруги «Флокати» сказали, что больше кофе не хотят, и я не мог дальше стоять там и слушать. Перейдя на другую сторону прохода, я насторожил уши, но им, по-видимому, больше ничего не удалось добиться от Даффодил она всего лишь еще раз подтвердила, что твердо намерена отправиться домой.
Нелл в своей прямой серой юбке, с папкой наготове, все еще разговаривала с пассажирами возле кухни. Я подошел туда с почти пустым кофейником и сделал едва заметный жест в сторону тамбура, куда она и зашла через некоторое время, вопросительно подняв брови.
— Даффодил Квентин, — сказал я, глядя в кофейник, — чем-то расстроена настолько, что собирается сойти с поезда. Она сказала об этом супругам «Флокати», а не мне... так что вы ничего об этом не знаете, хорошо?
— Чем расстроена? — с тревогой спросила Нелл.
— Этого она сказать не захотела.
— Спасибо. Посмотрю, что можно будет тут сделать.
Сглаживать обиды, сеять вокруг улыбки — в этом и состояла ее ежедневная работа. Она не спеша пошла вдоль вагона, а я зашел на кухню, чтобы заняться своим делом. Когда я вышел с полным кофейником, Нелл уже дошла до Даффодил и слушала ее, стоя рядом. Потом она призвала на помощь сидевших поблизости Янгов и Ануинов, и скоро Даффодил со всех сторон обступили люди, которые уговаривали ее изменить свое решение.
Мне пришлось довольно долго дожидаться, чтобы узнать, чем кончится дело. Наконец вся компания, включая Даффодил, перешла в салон-вагон, и Нелл вернулась в тамбур. Я ходил взад-вперед, убирая со столиков, и каждый раз останавливался около нее, а она урывками рассказывала мне, что произошло.
— Кит и Роза... — Это Янги, сообразил я. — Кит, и Роза, и Ануины тоже, говорят, что вчера ничего такого не случилось, они прекрасно провели время в вагоне Лорриморов. Даффодил в конце концов сказала, что после того как все разошлись, у нее произошла размолвка с Филмером. Она сказала, что почти не спала ночь и не знала, что делать, но что ей уже не доставит никакой радости выступление Лорентайдского Ледника в Ванкувере, и ей даже думать не хочется о том, чтобы ехать дальше. Янги уговорили ее пойти с ними в салон, наверх, чтобы все как следует обдумать, но я, откровенно говоря, думаю, что это она всерьез. Она очень расстроена.
— Хм-м. — Я поставил последние грязные чашки в мойку и извинился, что не смогу помочь мыть посуду.
— Как же мог мистер Филмер так расстроить Даффодил? — воскликнула Нелл. — Ей все это явно очень нравилось, а он такой симпатичный мужчина.
Все думали, что они прекрасно ладят между собой. — Помолчав, она сказала: Мистер Ануин считает, что это любовная ссора.
— Разве? — Я задумался. — Пожалуй, мне надо пойти на разведку. Посмотреть, не происходит ли что-нибудь еще.
Может быть, Даффодил делала ему авансы, а он ее слишком грубо отверг, подумал я. А может быть, и нет.
— Мистера Филмера не было за завтраком, — сказала Нелл. — Все это меня очень беспокоит. А вчера вечером все были так счастливы...
Если решение Даффодил сойти с поезда — самое худшее, что нас ждет, подумал я, то мы еще легко отделались. Я расстался с Нелл и отправился по вагонам. Вскоре я оказался у двери купе Филмера, которая была плотно закрыта.
Я навел справки у проводника спального вагона, который дальше по коридору складывал на день койки и раскладывал кресла.
— Мистер Филмер? Он все еще у себя, насколько я знаю. Он немного резко говорил со мной, сказал, чтобы я поторапливался. Это на него не похоже.
Он что-то ел, и у него стоял термос. Но нам иногда попадаются такие пассажиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39