- Где прячется наш царь? Сейчас же отдайте нам нашего царя, ибо скоро взойдет солнце, и царь должен вершить правосудие над своим народом.
Шум был невообразимый, слуги, зажигая лампы, в страхе бегали по коридорам, Каптах решил, что в городе вспыхнул бунт, и спрятался под мою кровать, а я, голый, вскочил с постели, накинул на себя шерстяной плащ, вышел к воинам и спросил:
- Чего вы хотите? Не смейте меня оскорблять, ибо я Синухе-египтянин, Сын великого мула, вы, наверное, слышали мое имя?
И они закричали:
- Если ты - Синухе, то тебя-то мы и ищем!
Они сорвали с меня плащ и, увидев мою наготу, стали с изумлением указывать на меня друг другу, так как никогда не видели мужчину, которому сделано обрезание. Они говорили:
- Можно ли такого человека оставлять на свободе, ведь он опасен нашим женщинам, которые любят все новое и удивительное.
И еще они сказали:
- Воистину ничего более диковинного мы не видели с тех пор, как встретили прибывшего с островов теплого моря курчавого черного человека, который проткнул свой член костяной спицей с погремушкой, чтобы нравиться женщинам.
Но, вдоволь насмеявшись надо мной, они сказали:
- Не трать наше время своими фокусами, давай сюда своего слугу, наш царь повелел срочно доставить его во дворец, ибо сегодня день ложного царя.
Услышав это, Каптах перепугался до того, что весь задрожал, кровать от его дрожи начала сотрясаться - и они нашли его, а вытащив, стали издавать восторженные крики, низко ему кланяться и говорить друг другу:
- Это очень счастливый день, ведь мы нашли наконец нашего царя, который спрятался от нас, но теперь глаза наши радуются при виде его, и мы надеемся, что он щедро нас одарит за нашу преданность.
Каптах глядел на них и в полном недоумении тряс головой. Глаза его округлились, словно кольца конской уздечки. Видя, как он растерян и напуган, они принялись смеяться еще громче и сказали:
- Он воистину повелитель четырех сторон света, мы узнаем его в лицо.
Стоящие перед ним низко ему поклонились, а те, что находились за его спиной, стали награждать его пинками в зад, чтобы поторопить. Но Каптах сказал мне:
- Боги свидетели, эта страна свихнулась и наполнилась злом, а скарабей, видно, уже не может меня защитить, раз со мною такое случилось. Я даже не понимаю - на ногах я стою или на голове или, может, я сплю вон в той постели и вижу этот сон. Но будь что будет, мне придется следовать за ними, ибо они сильнее меня, а ты береги себя, господин мой, и, если только сможешь, сними мое тело со стены, когда они повесят меня на ней вниз головой, и не позволь им бросить меня в реку. Хотя я и умру от рук воинов, охраняя честь Египта, а в этом случае, согласно всем писаниям, я имею право попасть в Страну Заката, даже если тело мое исчезнет, ты все-таки набальзамируй меня, чтобы уберечь от всяких случайностей, раз уж ты это умеешь.
Слушая его, воины корчились от смеха, падали на пол и, чтобы не задохнуться, колотили друг друга по спинам. При этом они говорили:
- Мардук свидетель, лучшего царя не могли бы найти, ибо удивительно уже то, что язык его не запутывается в таких речах.
Но день уже забрезжил, и, торопя Каптаха, они огрели его древком копья по спине и увели с собой. Я быстро оделся и последовал за ними во дворец, и никто меня не остановил, так как все дворы и дворцовые прихожие были полны галдящего народа, поэтому я был уверен, что в Вавилоне вспыхнул бунт и что скоро по каналам вдоль улиц потечет кровь. Лишь бы окрестные отряды подоспели в город на помощь.
Но когда я вслед за воинами вошел в большой тронный зал, я увидел, что Буррабуриаш сидит там на своем золотом троне с львиными лапами, одетый в царские одежды, и держит в руках знаки своей власти. Его окружили старшие жрецы Мардука, царские советники и другая знать. Несмотря на это, воины расступились вокруг Каптаха, проделали себе дорогу копьями и в ожидании остановились перед троном. Все замолчали, сделалось совсем тихо, и Каптах сказал:
- Уведите этого проклятого зверя, иначе я откажусь от вашей игры и уйду.
Тут в тронный зал ворвался свет из восточных окон, солнце взошло, и все - жрецы и знать, царские советники и воины - закричали:
- Он прав! Уведите этого зверя, нам надоело правление безбородого мальчишки! А этот человек умен, он станет нашим царем и сможет нами повелевать.
Я не поверил своим глазам, увидев, как они все, толкаясь, смеясь и ссорясь, набросились на царя, вырвали у него знаки царской власти и сорвали царские одежды, так что через мгновение он был так же наг, как я, когда воины заставили меня вскочить с постели. Они щипали его руки, трогали мышцы бедер и дразнили его, говоря:
- Его, видно, только что отняли от груди, и молоко еще не обсохло на его губах. Надо порадовать женщин во дворце, надеемся, что этот старый плут, этот египтянин Каптах, умеет ездить в женском седле.
Буррабуриаш ничуть не возражал, он тоже смеялся, и его лев, совершенно растерянный, уполз в сторону, поджав хвост, напуганный орущей толпой.
Глядя на все это, я уже не знал, стою ли я на ногах или на голове, но они бросились от царя к Каптаху, облачили его в царские одежды, заставили взять в руки знаки царского могущества, насильно усадили на трон и бросились перед ним ниц, губами вытирая пыль у его ног. Первым к нему подполз голый и веселый Буррабуриаш и закричал:
- Это справедливо! Пусть он будет нашим царем, лучшего царя нам не найти!
Все встали и, держась за животы и корчась от смеха, провозгласили Каптаха царем.
Каптах глядел на них вытаращив глаза, и волосы его под царским убором, который они второпях криво надели на его голову, стояли дыбом. Наконец он рассердился и громко закричал:
- Это воистину скверный сон, его наслал на меня какой-то злодей - такое случается! У меня нет ни малейшего желания быть вашим царем, лучше бы мне стать царем павианов или свиней. Но если вы действительно хотите этого, я ничего не могу поделать, ибо вас много, а я один. Поэтому поклянитесь, что я действительно ваш царь.
И все заревели:
- Ты - наш царь, повелитель четырех сторон света! Разве ты сам этого не понимаешь и не чувствуешь, олух?
И они снова поклонились ему, кто-то накинул на себя львиную шкуру и лег у его ног, рыча и смешно потягиваясь. Каптах ненадолго задумался, а потом сказал:
- Если я и в самом деле царь, то в честь такого случая стоит выпить. Эй, слуги, несите скорее вино, не то палка моя попляшет по вашим спинам и я велю повесить вас на стенах! Принесите много вина, ибо эти господа и мои друзья, посадившие меня на трон, будут пить вместе со мной, а сам я собираюсь сегодня выкупаться в вине по самое горло.
Его слова вызвали восторг, кричащая толпа подхватила его и увлекла в большой зал, где стоял стол, накрытый множеством вкусных блюд и вин. Каждый взял что хотел, а Буррабуриаш надел на себя фартук прислужника и, подобно глупому слуге, крутился у всех под ногами, роняя бокалы с вином и опрокидывая соусы на наряды гостей, так что многие проклинали его и швыряли в него обглоданными костями. Во всех внутренних дворах народ тоже угощали разными блюдами и винами, уже заранее приготовленными, целые быки и овцы были нарезаны кусками, пиво и вино черпались из глиняных чанов, люди набивали всем этим животы, заедая кашей со сливками и с финиками, так что, когда солнце поднялось выше, во дворце стоял такой гвалт, крики и смех, какого я и представить себе не мог бы.
Сразу же, как только появилась возможность, я подошел к Каптаху и сказал ему тихо, чтобы никто больше не слышал:
- Следуй за мной, Каптах, мы спрячемся и удерем, ибо добром это не кончится.
Но Каптах был пьян, живот его раздулся от вкусных блюд, и он сказал мне:
- Слова твои для меня подобны жужжанию мухи, никогда прежде не слыхал я ничего глупее. Неужели мне уйти теперь, когда этот добрый народ сделал меня своим царем и все склоняются передо мной? Я знаю, благодаря скарабею эти люди сумели оценить все мои достоинства. И ты не должен называть меня больше Каптахом, словно я раб или слуга, и не должен так вольно говорить со мной, тебе следует склоняться перед царем как все.
Но я умолял его, говоря:
- Каптах, Каптах, это забава, которая дорого тебе обойдется. Беги, пока еще можешь, я прощаю тебе твою дерзость.
Но Каптах обтер жир с губ, замахнулся на меня ослиной костью, которую грыз, и закричал:
- Уведите этого грязного египтянина, пока я не рассердился и не избил его палкой! - И одетый в львиную шкуру человек с ревом кинулся на меня, укусил за ногу, свалил на пол и стал ногтями царапать мое лицо.
Все могло бы плохо для меня кончиться, если бы в эту минуту не затрубили трубы и не объявили, что царю пора идти вершить справедливый суд, - тут все про меня забыли.
Каптах немного смутился, когда его повели в дом правосудия, и сказал, что доверяет это дело судьям, которых считает честными людьми. Но народ бурно возражал ему и кричал:
- Мы хотим услышать мудрость царя, чтобы убедиться, что он истинный царь и знает законы!
Каптаха усадили в судейское кресло, перед ним поставили знаки правосудия - бич и цепи, а народу объявили, что желающие могут войти и изложить царю свои жалобы. Первым к ногам Каптаха бросился человек, разорвавший свои одежды и посыпавший голову свою пеплом. Он вытер губами пол у ног Каптаха, заплакал и закричал:
- Нет человека, мудрее нашего царя, повелителя четырех сторон света, поэтому я взываю к его справедливости в моем деле! У меня есть жена, которую я взял четыре года назад, но до сих пор у нас не было детей, и вот теперь жена моя затяжелела. А вчера я узнал, что жена моя изменила мне с одним воином - я застал их на месте преступления, но ничего не мог поделать, потому что воин был большой и сильный. Теперь печень моя полна горя и сомнений, ибо как мне узнать - мой ли ребенок, который должен родиться, или он зачат воином? Поэтому я прошу у моего царя справедливого суда и верного знания - чей это ребенок, чтобы я мог поступить исходя из этого.
Каптах помолчал, тревожно оглядываясь, но потом решительно сказал:
- Принесите палки и избейте этого человека, дабы он запомнил нынешний день!
Слуги дома правосудия схватили жалобщика и избили его так, что он взревел и запросил защиты у народа, говоря:
- Разве это правосудие?
Народ тоже стал роптать и требовать разъяснений. Тогда Каптах сказал:
- Этот человек заслужил побои уже потому, что он мешает мне такой чепухой, но еще больше он заслуживает палок из-за своей глупости, ибо слыханное ли дело, чтобы человек, не засеявший свое поле, приходил жаловаться на того, кто по доброте своей засеял его и оставил урожай владельцу? И жена, обратившаяся к другому человеку, не виновата, это вина мужа, если он не догадался дать жене то, чего она хочет, вот почему этот человек заслужил побои.
Услышав такое разъяснение, народ взвыл от восторга, загоготал и стал славить мудрого царя. Потом к нему явился старый озабоченный человек и сказал:
- Перед лицом этого камня, на котором вырезаны законы, и перед лицом царя требую правосудия. Дело мое следующее: я построил себе дом, но мастер обманул меня, и дом обвалился. Падая, он убил прохожего. Теперь его родственники обвиняют меня и требуют возмещения. Как мне следует поступить?
Каптах подумал и сказал:
- Это скорее дело богов, чем людей, оно требует подробного расследования. Что говорит об этом закон?
Ученые законники выступили вперед, прочитали относящийся к делу параграф и сообщили:
- Если дом падает из-за небрежности мастера и убивает владельца, мастера следует убить. Если при этом гибнет сын владельца, следует убить сына мастера. Больше в законе ничего не сказано, но мы объясняем его так: если дом, разрушаясь, что-нибудь уничтожает, то надо уничтожить соответствующую часть имущества мастера. Ничего другого мы не можем придумать.
Каптах решил:
- Я не знал, что мастера здесь такие обманщики, и буду теперь остерегаться их. Но по закону это дело простое: пусть родственники погибшего пойдут к дому мастера, подкараулят там и убьют первого встречного - так будет соблюден закон. Но если они это сделают, пусть сами отвечают за последствия, ибо родственники убитого могут призвать их к ответу за убийство. Это поистине скорее дело богов, чем людей. Больше всех, по-моему, виноват прохожий, который ходит мимо разрушающегося дома, ведь так не поступит ни один разумный человек, если бог этого не пожелает. Поэтому я освобождаю мастера от всякой ответственности и объявляю, что этот человек, который требует от меня правосудия, глуп, раз не проследил за тем, чтобы мастер работал честно, а мастер, обманув его, поступил правильно, ибо глупцов надо обманывать, чтобы они научились на горьком опыте. Так всегда было, и так должно быть.
Народ снова стал прославлять мудрость царя, и жалобщик, пристыженный, ушел. После этого к царю подошел толстый торговец в дорогом одеянии. Он изложил свое дело так:
- Три дня назад я пошел к Воротам Иштар, где на ночь весеннего праздника собрались бедные девушки, чтобы, как велит обычай, принести в жертву богине свою невинность и собрать себе серебро на приданое. Одна из них мне понравилась, и, поторговавшись с ней, я дал ей целую кучу серебра, но, когда мы хотели приступить к делу, ради которого я пришел, у меня вдруг ужасно разболелся живот, и мне пришлось пойти облегчиться. Когда же я вернулся, девушка уже договорилась с другим, получила с него серебро и совершила с ним то, ради чего пришла к Воротам. Она, правда, предложила и мне повеселиться с ней, но я отказался, поскольку она уже не была девушкой, и потребовал у нее назад свое серебро, он она его не отдала. Поэтому я прошу царя рассудить нас, ибо разве не поступила она со мной несправедливо - ведь я потерял свое серебро и ничего за него не получил. Если я, к примеру, покупаю кувшин, то кувшин принадлежит мне, пока я его сам не разобью, торговец не имеет права разбить его и предложить мне черепки.
Услышав это, Каптах рассердился, вскочил ногами на судебное кресло, взмахнул судейским бичом и закричал:
- Воистину нигде не видел я таких бестолочей, как в вашем городе, и не иначе как этот старый козел издевается надо мной. Девушка поступила совершенно правильно, сойдясь с другим, раз этот разиня не сумел взять то, за чем пришел. Кроме того, она поступила благородно, предложив ему возмещение, которого он вовсе не заслуживал. Он должен благодарить девушку и другого человека, ибо они для его облегчения уничтожили то препятствие, от которого в этих делах одни только огорчения и затруднения. А он является ко мне с жалобами и бормочет что-то про кувшины. Если он думает, что молодые девушки - это кувшины, я приговариваю его с нынешнего дня веселиться только с кувшинами, а к девушкам больше не прикасаться.
После этого Каптаху надоело судить, он потянулся в кресле и сказал:
- Я сегодня напился, наелся и, по-моему, достаточно наработался, творя правосудие и утомляя голову. Если еще появятся еще жалобщики, пусть теперь судьи продолжают свою службу, ибо последнее дело напомнило мне, что я, как царь, повелеваю и своими женскими покоями, где, насколько мне известно, меня ожидают четыреста жен. Пора мне проверить свои владения, и меня не смутит, если при этом случится разбить несколько кувшинов, ибо власть и вино удивительно укрепили меня, и я чувствую себя сильным, словно лев.
Услышав это, толпа издала такой долгий и восторженный рев, что конца ему, казалось, не будет, проводила его обратно во дворец и осталась ждать у дверей женских покоев. Но Буррабуриаш уже не смеялся, он нервно потирая руки и почесывал одной ногой другую. Увидев меня, он подбежал ко мне и торопливо сказал:
- Синухе, ты мой друг и, как врач, можешь пойти туда за ним. Проследи, чтобы он не сделал ничего такого, о чем придется потом слишком жалеть, ибо я живьем сдеру с него шкуру и повешу ее сушиться на стену, если он посмеет тронуть моих жен, но, если он будет вести себя прилично, я обещаю ему легкую смерть.
Я спросил у него:
- Буррабуриаш, я воистину твой друг и хочу тебе только добра, но скажи мне, что все это значит, ибо печень моя страдает, видя, как тебя превратили в слугу и всеобщее посмешище.
Он раздраженно отвечал:
- Это же всем известно - сегодня день ложного царя. Поспеши за ним, чтобы не случилось беды.
Но я его не послушался, хотя он дергал меня за руку.
- Я не знаю обычаев твоей страны, - сказал я, - поэтому ты должен мне объяснить, что все это значит.
Тогда он объяснил:
- Каждый год в день ложного царя в Вавилоне избирается самый глупый и смешной человек, который может всем управлять как царь с восхода солнца до заката, и сам царь должен ему прислуживать. Я еще никогда не видел более смешного царя, чем Каптах, которого я сам выбрал. Он не знает, что его ждет, и это самое смешное.
- А что его ждет? - спросил я.
- На закате его так же неожиданно убьют, как на восходе короновали. Я, если захочу, могу убить такого царя очень жестоко, но чаще всего ему дают в вине легкий яд, так что он просто засыпает, не подозревая, что больше не проснется, - нельзя же оставить в живых человека, который целый день управлял как царь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101