* * * Утром мама разбудила меня в семь и отправила в поликлинику. Я честно отстоял очередь к нашей Кукарекиной. Стояли к ней в основном старики-старушки, а чтобы не было скучно, вели суровые степенные беседы о политике, ценах и нравах. Им не было скучно, мне было. Почему все старики говорят одинаковыми голосами одно и то же? Во все времена во всех странах послушаешь стариков — нравы падают, цены растут, а главный политик всегда хуже, чем предыдущий.Подходит моя очередь, и захожу я к Кукарекиной. Тетка она хорошая, не злобная. А работа у нее тяжелая. По сути, она болезни не лечит, а так, администрирует. В кабинете у нее филиал регистратуры. Вот и сейчас — не поднимая головы, заполняет карточку на предыдущего больного. Особым таким медицинским почерком, который больной разобрать не сможет. Сажусь я на стул перед ней и жду. И понимаю, что зря я сюда пришел, ничего мне тут нового не скажут.— Ну? — Кукарекина поднимает на меня круглые глаза, усталые, добродушные и глупые. — Что у нас случилось?Рассказывать ей, что со мной теперь происходят странные вещи? Что я могу трансформировать тело? Молча кладу руку на стол и начинаю вытягивать пальцы с когтями. Почему-то, кроме когтистой лапы, ничего в голову не приходит. Палец, что ли, шестой вырастить? Сосредоточиваюсь и начинаю представлять, что у меня растет шестой палец. Как раз для него на руке место есть свободное — между большим и указательным. Палец действительно вырастает. И с виду он совсем как настоящий, только не сгибается. Не представляю, как сделать его сгибающимся. А Кукарекина не видит ничего этого, заполняет карточку нервными медицинскими буквами. И тут до карточки доползают мои когти. Кукарекина вздрагивает и прекращает писанину. Смотрит на когти, а затем медленно поднимает на меня взгляд.— Ой-е-ей… — говорит она. — Давно это? Это в травмопункт надо.— Не надо в травмопункт, — говорю. — Это теперь мое нормальное состояние. Хочу — выращиваю когти, хочу — убираю.Но Кукарекина уже и сама отошла от шока, пришла в себя и тянется к пластиковой вазочке посреди стола. Там у нее пучки карандашей, авторучек и прочей ерунды. Даже циркуль “козья ножка” торчит. Зачем он ей, интересно? Кукарекина крутит вазочку по кругу, наконец находит небольшую металлическую линейку и начинает измерять длину моих пальцев.— Я могу дальше вырастить, — говорю ей и вытягиваю пальцы еще сантиметров на десять.— Да уже вижу, вижу… — бормочет Кукарекина. Она берет мою карточку, слюнявит палец и листает желтые страницы. Затем аккуратно записывает цифры.— Так что это со мной? — спрашиваю.— Обследоваться надо. Кровь сдать. Рентгенчик. Вот пишу тебе… Флюорографию в этом году делал?— Нет.— Вот видишь. Заодно и флюорографию сделаешь. Постой. — Кукарекина отрывается от карточки. — Я не поняла, ты ногти свои обратно убрать можешь?— Могу. — Я привожу руку в нормальный вид, когти исчезают, пальцы уменьшаются, и шестой палец втягивается внутрь без следа.— Первый раз такое вижу, — говорит Кукарекина искренне. — Ну и теперь как?— Что — как?— Рука не беспокоит?— Не беспокоит меня рука.— А чего ты тогда от меня хочешь? — Кукарекина откидывается на спинку стула.— Я хочу узнать, что со мной происходит.— Ну все же в порядке? — Кукарекина округляет глаза и кивает на мою руку.— Что в порядке? Если я в любой момент могу отрастить клыки и когти?— Ну! Милый мой! — фыркает Кукарекина. — Я тоже могу из окошка прыгнуть! И по врачам потом ходить, голову морочить!— Это я уже слышал, — говорю. — Почему все мне говорят одно и то же одинаковыми словами? Вот и мать. И врач “скорой”. Вы издеваетесь надо мной? К вам что, каждый день приходят вампиры и оборотни?— Милый мой! Да не то слово! — говорит Кукарекина. — С восьми до двух по четным, с двух до семи по нечетным. И каждый — кровушки норовит попить. С каждым поговори, каждому бюллетень выпиши!— А если я уши отращу? Морду волчью? Вам это совершенно неудивительно?— Молодой человек… э-э-э… — Кукарекина заглядывает на обложку моей карточки. — Матвеев? Матвеев, что ты от меня хочешь? Бюллетень хочешь — я тебе выпишу. Лечиться хочешь — дам тебе талончик на анализы, пойдешь по врачам. У меня вон очередь, я не могу с тобой полдня сидеть, слушать глупости.— Понятно. — Я встаю. — Спасибо вам. Извините. Всего доброго.— Что, и бюллетень не надо? — недоверчиво спрашивает Кукарекина.— Нет, спасибо. Я здоров.— Ну и слава богу, — пожимает плечами Кукарекина. — Позови там следующего… * * * Неделя прошла спокойно. Конечно, ни на какие анализы я не пошел, а с руками и ушами больше не экспериментировал. В институт ходить перестал — у нас шла дипломная практика, чего там делать? На вычислительном центре тоже перестал появляться — там все было в порядке, я хорошо проинструктировал своих лаборантов из младших студентов. Мама тоже как-то успокоилась. Не то чтобы она забыла эту историю, но предпочитала не думать об этом. И я ее прекрасно понимаю. Действительно, чего тут думать? Все нормально. Я и сам старался не думать. Единственное, что мне хотелось, — это съездить к Нику и поговорить с ним. Просто как с умным человеком, посоветоваться. Но времени не было. Не было времени даже встречаться с Аленкой, она обижалась. Каждый день я ходил на работу в “ЕМ-софт”, Деньги мне платили очень даже неплохие, но нравилось там все меньше. Знаешь, бывает такое — вроде бы все нормально, жизнь катится в нужную сторону по крепким стальным рельсам, а ты нет-нет да и думаешь — чего-то не хватает, надо что-то менять. И я решил для начала менять работу. Подошел я к этому делу ответственно — составил список престижных фирм, в которых мне хотелось бы работать. Разослал резюме и стал ждать ответа.И однажды вечером мне позвонили. Не по мобильному, на домашний.— Слушаю? — сказал я.— Добрый вечер. Можно поговорить с Алексеем Михеевым? — спросил энергичный молодой голос.— Матвеевым, — поправил я. — Я вас слушаю.— Можно на “ты”? — спросили в трубке. — Меня зовут Владик.— Хм… — Я подумал, что на работодателя солидной фирмы Владик не очень похож.— Алексей, — сказал Владик, — давай прямо к делу?— Давай.— Ты знаешь такую программу “Лица нашего города”?— Не приходилось работать с такой программой, — аккуратно ответил я. — Если я правильно понимаю, это некая база данных?— В смысле? — удивился Владик. — У тебя нет городского канала?— Имеется в виду выделенная линия Интернета?— Да нет же! — весело рассмеялся Владик. — Это телевизионная программа на машем городском канале!— А-а-а… — сказал я без энтузиазма.— А что? — оживился Владик, словно я начал с ним спорить. — Конечно, у нас канал маленький, но практически вся Москва охвачена! И Подмосковье! И через спутник транслируется. Нас даже за рубежом смотрят.— Честно говоря, я не смотрю телевизор.— Это не важно, — говорит Владик. — Два раза в месяц мы приглашаем к нам в эфир разных интересных людей и беседуем с ними. Последний раз у нас был путешественник, который проехал автостопом от Алупки до Австралии. До этого — сам Коловаев.— Кто такой Коловаев?— Ну! Коловаев! Глава администрации Западного округа!— Хм…— А мне твой телефон дала Галина!— Галина?— Вы разве не знакомы? — удивляется Владик. — Галина Талдычко.— Первый раз слышу.— Странно. А я так понял, что вы хорошо знакомы. Ну, Галина, Галка? Галка Талдычко! Галюха! Галюнчик! Галка Кукарекина до свадьбы.— Кукарекина? У нас так зовут районного врача в поликлинике. Но она вроде бы не Галина?— Так это ее мать, наверно! — захохотал Владик. — Ну точно! Мать у нее доктор!— А что про меня сказала Галина?— Она сказала, что у тебя… э-э-э… Что у тебя пальцы на ногах длиной двадцать три сантиметра. Вот я хотел спросить, во-первых, насколько это не… э-э-э… соответствует действительности, а во-вторых…— Не соответствует, — сказал я. — Нормальные у меня ноги.Владик помолчал.— Я тебя огорчил? — спросил я.— А? — откликнулся Владик. — Нет. Я же тоже не дебил, верно? Я ж так сразу и подумал, что бред какой-то. Жаль. Ну ладно, Алексей, извини, если что, сам понимаешь, работа такая.— Какая работа?— Находить интересных людей. Знаешь, как это сложно?— Ну не знаю. По-моему, каждый человек интересный.— Каждый? Ха-ха! Брось! Все одинаковые!— Ну что ты, — удивился я. — Даже мониторов одинаковых не бывает. Придешь на компьютерную выставку, где они рядами стоят, — у каждого чуть-чуть особенная картинка. У каждого что-то свое.— Не, — сказал Владик. — Нам не что-то свое. Нам шоу нужно. А то придет такой Коловаев и сидит как пень, моргает. А на каждый вопрос вздрагивает и мычит: “Буду краток. Так сказать, по данному вопросу… Э-э-э… В частности… Э-э-э…”— Хорошо у тебя получается передразнивать, — улыбнулся я.— Правда? — оживился Владик. — Это что! Ты еще не слышал, как я истории рассказываю! Я ж в институте кинематографии два семестра отучился! Я такие, брат, истории могу рассказать — со стула упадешь!— Истории?— Ага! Прямо любые истории рассказываю!— Ну а чего ж ты сам не выступишь в этой программе?— Да чего там… — сник Владик. — Я там уже четыре раза был, сколько можно.Я помолчал, Владик тоже помолчал.— Ладно, — сказал он наконец. — Пойду дальше звонить. У меня еще тут два телефончика в запасе. Прикинь! Мужик чуть было в космос не полетел вместо Жана Лука Ретьена! Готовился, готовился — а полетел Лук вместо него. Обидно?— Бывает, — сказал я.— А второй мужик есть — частушки поет про Поклонную гору. Я его в переходе метро нашел! У него этих частушек двадцать пять штук! Как на горке на Поклонной вдоль шоссе стоят ГАИ, на плечах у них погоны, а в руках у них…— Тоже хорошо, — перебил я.— Да ничего хорошего. Мутный он какой-то, неаккуратный. Не для картинки телевизионной. И частушки тоже не каждая подойдет, порнографии много. Вот ты сам как считаешь, можно ли давать в эфир такое: как на горке на Поклонной стала баба кланяться…— Ну понятно все с мужиком, — перебил я.— Жаль, что у тебя пальцев нет. Слушай, а чем ты вообще занимаешься по жизни?— Ну, так. Студент, программист.— Н-да, — сказал Владик. — Совсем не для телевизионной картинки. А вот типа прыгать с крыши дома? Вниз, на резинке?— Это зачем?— Ну, в смысле, может, спортом каким-нибудь экстремальным занимаешься?— Знаешь, жизнь настолько коротка и увлекательна, что сама по себе — сплошной экстремальный спорт. От экстремального старта до экстремального финиша.— Во! — обрадовался Владик. — Красиво излагаешь! Хоть записывай! Ну а может, ты бомбу атомную в гараже собрал шутки ради? Нет?— Нет, извини.— Или презервативы коллекционируешь разных стран и народов? Декоративных тараканов дома разводишь? Африканских, для продажи? Это я как пример. И то, и другое у нас уже было.— Вынужден разочаровать.— Ну понятно. А говорил — неинтересных людей не бывает… Ну тогда последняя просьба — запиши на всякий случай мой мобильник. И если вдруг вспомнишь, что среди твоих знакомых…— Пальцы на ногах?— Например. — Владик замолчал.Я тоже помолчал. В конце концов, ну что я теряю?— Черт с тобой, — говорю, — будут тебе пальцы.— Так! — оживился Владик. — Я же сразу чувствую! Чего, думаешь, я с тобой так долго болтаю? Я сразу чую! Давай-ка подробнее!— Подробнее — не по телефону. Это видеть надо.— Адрес? — перебил Владик. — Через час буду! Хватаю тачку и лечу! Извини, брат, что так наседаю, завтра съемки с утра.— Завтра я не могу. Работаю.— Брось, Горохов все уладит.— Кто такой Горохов?— Ну, брат, ты совсем дикий! Илья Горохов! “Лица нашего города”, “На старт!”, “Коротко о многом”, а еще раньше новости района читал! Хотя если у вас кабельного телевидения нет в доме… В общем, адрес! Адрес диктуй, не томи! Приеду, все расскажу. Все запишу. Скажу, как себя вести в студии. Мне к утру уже надо Илюхе сценарий факсом вы — слать! Хотя он его все равно не прочтет, зараза… * * * Утром следующего дня я стоял перед чумазой проходной старого завода. Знаешь, такая стеклянная будка возле железных ворот, размером с трехкомнатную квартиру. Видимо, завод раньше был секретным — чувствовались развалины былой дисциплины. В кабинке за турникетами сидели два мужичка в куртках маскировочной расцветки… Вид у них был хмурый, непохмеленный. Кабинка была оклеена рекламными табличками фирм с пометками типа “Женский салон красоты “Процедурочка” — ком. 813, восьмой этаж”.— Куда? — спросил охранник у женщины, стоящей впереди.— “Центр оздоровительного дыхания доктора Чон”, — сказала женщина смущенно.— Идите. Второй этаж, там спросите.Он нажал кнопку, и турникет открылся. За женщиной шел мужичок с небольшой коробкой под мышкой.— “Иволга-стар”, — сказал мужичок.— Это где такое? — Охранник выдвинул ящик стола и погрузил туда взгляд, бегая глазами по строчкам. — К кому вы там?— Компьютерные детали, гарантийный отдел…— А, компьютерщики… — Охранник кивнул и повернулся к напарнику. — Где у нас компьютерщики?— Переименовались опять, — хмуро сказал напарник, угрюмо разминая в руках сигарету. — Смотри “ЗАО Изольда”.— А, есть такое… — Охранник поднял взгляд на мужичка. — Проходите.— Позвоните сначала, — перебил напарник. — Позвоните три-пятнадцать, вон телефон на стенке висит. Они вам все равно ничего делать не будут. Вы по гарантии? Ничего делать не будут. Они уже две недели как “Изольда”.— Но я купил звуковую карту, и мне дали гарантию на полгода! — возмутился мужик.— Звоните им.— Но…— Отойдите от окошка! — рявкнул напарник. — Звоните вон, не мешайте. — Он повернулся ко мне. — А вы куда?— На съемку, — сказал я.— Рано пришел. Через два часа подойди.Со стороны завода на проходную влетел Владик.— А!!! — закричал он радостно. — Пойдем, пойдем!— Это участник? — удивился охранник. — Так бы и сказали, а я думал, зрители собираются.Я удивленно посмотрел на Владика:— А ты мне не говорил, что там будут зрители!— Кто ж знал, что ты нашу передачу не смотришь, — пожал плечами Владик. — Идем быстрее, по дороге все расскажу!И мы пошли по разбитой аллее к корпусу завода. Корпус выглядел старомодно — пыльная бетонная коробка с узкими окнами-бойницами. Из серого бетонного куба далеко вперед выдавался монументальный подъезд, обложенный несерьезно-розовым кирпичом. Внутри подъезда была громоздкая алюминиевая рама, местами застекленная, местами забитая фанерой. Рельефные алюминиевые балки успели почернеть от времени, поверхность металла была причудливо выгнута в разные стороны, словно подъезд задумчиво девала гигантская коза. Но я знал, что это сделали сотруд-"ики завода, годами курящие на крыльце. Глазами сверлили, ключами ковыряли в задумчивости. Над козырьком подъезда среди розового кирпича строители навечно выложили цифру “1972” кирпичами красного цвета.— Нравится? — спросил Владик.— Думаю, — сказал я. — Как все меняется. Строители решили похвастаться новизной, выложили новый год. А прошло время, и теперь как клеймо старости.— Чо? — Владик недоуменно посмотрел на меня, затем на подъезд и рассмеялся. — А ты погоди еще лет сто, такой антиквариат будет! Туристов будут сюда водить.— Сомневаюсь.— Настрой мне твой не нравится, — сказал Владик. — Ты только эту тоску перед камерой не разводи…— Буду краток, — сказал я.— Зачем? Болтай что хочешь, я после порежу.— А много будет зрителей?— В студии? Человек двадцать. Ты их не бойся.Мы шли длинными коридорами, пару раз проходили заброшенные лестничные пролеты, где у стен валялись мешки с известкой. Завод казался вымершим. Владик на ходу достал распечатанные листки и черкал там ногтем.— Это сценарий? Дай прочесть? — сказал я.— Не, — помотал головой Владик. — Не положено, извини. Неожиданность пропадет. Значит, так, сколько тебе надо времени, чтобы выпустить когти?— Ну, если сосредоточиться… Секунд пятнадцать.— А медленнее можешь?— Могу…— Тогда вытаскивай их не торопясь. Ноги продавать не будем.— Продавать?— В смысле — показывать. Ноги — это не эстетично. Руки — да. Уши — обязательно. Махать ушами не можешь?— Не получается.— Ладно. Теперь морда. Не знаю, как с мордой. Жуткая у тебя морда. Посимпатичнее можешь?— Могу попробовать без клыков. Владик резко затормозил и уставился в пространство остановившимся взглядом.— Не, — сказал он наконец и двинулся дальше. — Клыки — самая клубничка. Это мы в конце дадим.— А беседовать вообще не будем?— Будем! Еще как будем!— А о чем?— О тебе, конечно. Как ты научился этому? Помогает ли это тебе в жизни? Как к клыкам относится твоя девушка? У тебя же есть девушка?— Девушки нет. Предпочитаю общаться со взрослыми женщинами, — пошутил я, но шутка печально застыла в пыльном воздухе коридора.— Угу, — кивнул Владик. — Обязательно скажи эту фразу! Все, пришли.Мы стояли у полуоткрытых железных ворот. Из створки выбивался искусственный свет. Наверно, так должны выглядеть двери ада или рая, подумалось мне. Перед дверьми у стен стояли гигантские щиты разрисованного картона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39