Но обдурить её было непросто.
Глаза ведьмы превратились в узкие щёлочки. Она собрала мой рот в один растрескавшийся бутон и снова впилась в него губами.
Когда это неприятный, но в то же время сладкий миг прошёл, Шимес тихо сказала:
– Никогда не говори мне неправды. Иначе…
– Я всё понял, – поспешно заявил я, глядя на поднятую к моему носу руку с перстнем. Что тут непонятного?
Шимес отстранилась, её взгляд снова стал бесцветен.
– Церемония назначена на сегодняшний вечер. Будь готов.
– А что, собственно, будет на этой церемонии?
– Не все сразу, варркан. Ты все увидишь сам. А пока отдыхай.
Шимес неспеша удалилась, отдав приказ, чтобы моего тела не касалась ничья рука.
Хорошо сказано, отдыхай. Распят на стене, как Христос. И никто даже напиться не даст.
– Эй ты, образина, – обратился я к стоящему неподалёку охранникубоболоку, – принесика воды.
Бедняга шарахнулся от одного звука моего голоса, только чёткий приказ Шимес заставил его остаться на месте. Так что я окончательно убедился – чем цивилизованнее люди, тем они пугливее. Мне пришлось страдать: от жажды в довольно неинтересной компании.
– Файон!
А, наконецто приятель Пьер очухался.
– Ну что, дружище? Как дела?
Пьер оглядел себя с ног до головы и нашёл, что дела могли бы быть и получше. Ему не понравилось, что его место было на солнечной стороне.
– Пьер, покопайся в своей башке и скажи, что у тебя там новенького?
Несколько минут варркан висел неподвижно, закрыв глаза. Когда он снова пришёл в движение, то я сразу понял, что его дела не лучше моих.
– По мне словно каток проехался, – произнёс мой дружок, и я сразу подхватил интересную тему.
– Пьер. Мне кажется, что ты слишком часто употребляешь незнакомые этому миру слова. Где ты мог видеть каток? Нука ответь мне! У варркана не было настроения отвечать на дурацкие вопросы.
– Отстань! Ты уже достал меня своими подозрениями. Тебе мало, что я вишу напротив тебя и выгляжу словно подбитая собака.
Хорошо. Если варркан не хочет отвечать на вопросы варркана, значит, на это есть причина. В данном случае, причина была вполне уважительная. Солнечная сторона.
– Что тут происходило, пока я был без сознания? По твоему виду я сказал бы, что ты очухался гораздо раньше меня.
– Ничего особенного. Пьер. Ничего, чтобы заслуживало твоего внимания.
– Не темни, Файон. Твои зубы, валяющиеся на полу, говорят мне, что тобой немного позанимались.
– Это Милах, решил проверить меня на прочность.
– А ты, часом, не врёшь?
Собственно, чего я скрываю события от Пьера? Какая разница, если он будет знать все.
Может, правда раскроет его глаза?
– Пьер, честное слово, здесь ничего не произошло. Просто Шимес решила выйти за меня замуж, а Милах попытался меня прикончить.
– Ну и что дальше? – похоже, мои признания не произвели на великана никакого впечатления.
– А дальше ничего? Женюсь, и все.
– Я тебя понимаю, дружище!
Как же, понимаешь ты меня. Ни черта меня никто не понимает. Гдето в замке томится моя Илонея, а я вишу здесь и только и делаю, что целуюсь с Шимес и получаю мечом в брюхо.
Моё состояние было и в самом деле не такое уж весёлое. Меня просто мучила беспомощность. Где найти в себе силы противостоять Шимес? Как порвать паутину, что оплела меня с ног до головы? Где выход? Я искал и не находил его. Повидимому, моя дорога оборвётся именно в этом потерянном и забытом людьми городе, расположенном в самом центре болот Чёрных Облаков. Неприятный вывод, но придётся с ним смириться.
– Может быть, Аматия выступит со своей армией и спасёт нас?
Пьер был оптимистом.
– Аматия обещал выйти только через месяц, если мы не вернёмся. К этому времени мы будем или мертвы, или…
– Что или?
– Или ты будешь мёртв, а я буду мужем Шимес со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– У тебя есть желание стать мужем?
– Это желание есть у Шимес, и смею тебя заверить, что, контролируя наши сознания, она может сделать всё, что она захочет.
Пьер понимающе покачал головой. Приятно иметь собеседника, которому не надо объяснять все по нескольку раз.
– Ну и что мы будем делать?
– Будем просто ждать и надеяться на чудо. Где оно, это чудо, в каком месте притаилось?
– Файон, ты ждёшь чуда? Ты, такой великий герой, ждёшь помощи? Я тебя не понимаю.
Разве ты потерял силы для борьбы? Ты сломлен?
Я удивлённо посмотрел на варркана. Таким говорливым я его никогда не видел. И самое главное, он говорил правду. Я столько раз попадал в ситуации, из которых, казалось, не было никакого выхода, и всегда выбирался из них победителем. А сейчас? Неужели меня победит какаято женщина? Да не бывать этому!
– Я не сломлен. Я просто немного не в себе.
Ничего, Пьер, будет и на нашей улице праздник. Рано или поздно я разберусь с Шимес.
– Лучше бы попозже, и не при тех обстоятельствах, о которых ты говорил.
В этом я был полностью согласен с Пьером.
Двери распахнулись, и в зал молча, но торжественно стали заходить нелюди. На их мордах было какоето скрытое торжество, маленькие глаза радостно блестели, и мне даже показалось, что все они посмотрели в мою сторону.' Не очень приятные взгляды, тем более, когда не знаешь их причины.
Нелюди равномерно распределились по стенам и затихли в ожидании.
Старый замок погружался во мрак. Солнце уже было не способно заглянуть в его окна и, посмотрев на Пьера в последний раз, исчезло.
Слабые недолгие сумерки погрузили замок в мрачное состояние. Скоро и они поблекли, уступая место бесцеремонной ночи. Я почувствовал, как меня охватывает возбуждение, словно перед боем. Знакомое чувство по земным делам, но ровно настолько же незнакомое по делам варрканским. Чтото должно было произойти.
Вся странность этой церемонии, как сказала Шимес, в её неизвестности. Можно было только гадать, что эта ведьма собирается сделать. Всё что угодно, начиная от, брр, кастрации и кончая посвящением меня в рыцари нелюдского ордена.
Волна возбуждения достигла и нелюдей. Они качнулись и склонились в низком поклоне. По всем правилам, сейчас должна была появиться Шимес, чтобы возвестить о начале таинственной церемонии. И она действительно появилась.
Волокуши – маленькие, беззлобные до поры до времени твари, поставили в середине зала уже не кресло, а самый настоящий трон. Они же бросились к дверям и принялись расстилать длинную дорожку бледного цвета.
Я присмотрелся и обомлел. Дорожка была сделана из человеческой кожи.
Раздался громкий рёв нелюдей, и в дверях, наконец, появилась сама Шимес. Даже я, видевший на своём веку немало красивых женщин, должен был признать, что такой ещё не встречал. Ну, разумеется, за исключением Илонеи. Но она скорее была божеством, спустившимся в этот мир, и ни под какие сравнения не подпадала.
Я посмотрел на Пьера Абана. Если кто и находился не в своё тарелке, то это он. Он пожирал Шимес глазами. И с ним тоже трудно было не согласиться.
На Шимес было прозрачное одеяние, которое нисколько не скрывало всех её прелестей.
Волосы, чёрные, как воронье крыло и пышные, как сама ночь, были собраны в невообразимую причёску. Господи, это была сама невинность!
Шимес шла, скромно потупясь, не глядя ни на кого. Подойдя к трону, она с грацией дикой кошки опустилась в него и сложила руки на коленях.
Рёв нелюдей смолк, и наступила тишина.
Шимес подняла руку и сказала, обращаясь в никуда.
– Пусть начнётся церемония.
Я не знаю, когда нелюди успели так хорошо все освоить, но мысль о том, что человечеству ещё придётся столкнуться с этим отродьем, не покидала меня.
Откудато послышалась странная музыка, похожая на ночной шорох. До боли в ушах я вслушивался в эту музыку, стараясь уловить в ней хоть чтото человеческое, и не находил.
Музыка несла в душу смятение и страх.
Шимес поднялась со своего места и вскинула руки. И тотчас, повинуясь её движению, разверзся потолок, и в образовавшееся отверстие заглянуло ночное небо. Чистое звёздное небо.
Шимес, не опуская рук, потянулась к этому чистому куску и стала чтото бормотать. Слова были незнакомы мне, но смысл както доходил до меня. Может быть, какойто из. моих разумов знал его и теперь, воспользовавшись тем, что внимание ведьмы обращено в небо, старался передать смысл этих бессвязных слов мне.
Шимес говорила чтото о тёмных духах, которые спрятались от мира, о зле, которое покинуло землю. И в это миг она была дико прекрасна, эта злобная тварь в образе женщины.
Звёздное небо стало затягиваться тучами, чёрными и низкими.
– Введите подданных для свершения церемонии.
Голос Шимес заставил двигаться покорные тела нелюдей. С места сорвалось сразу несколько десятков и устремилось к выходу. Через несколько минут они появились, волоча на цепях около двадцати человек. При их виде мне стало не по себе. Если мне не изменяет память, это были воины из личной гвардии короля Аматия. Но как жалок был их вид! Все тело покрыто сплошной засохшей кровяной коркой. Они еле волочили свои ноги.
Следом за ними в двери были загнаны нелюди, которые больше подходили к этому определению, нежели те, кто стоял у стен и имел меч.
– Ты узнаешь их, варркан?
Вопрос Шимес относился не ко мне, а к Пьеру Абану. Тот кивнул.
– Да, варркан. Это именно те люди, что охраняли моего сводного брата. Они зашли в болота следом за вами. Мои слуги захватили их, и мне весьма жаль, что среди этого человеческого сброда не было Аматия. Весьма жаль. Но я получу и его.
– Ты убьёшь их?
– Ну что ты, варркан! Разве я могу убивать тех, на кого сама похожа. Ты плохо обо мне думаешь. Они сами отдадут свои жизни, чтобы служить мне.
– Они никогда не будут служит тебе!
– Ты так думаешь? Ну что ж, посмотрим.
Может быть, и тебе придётся последовать вслед за ними. Если, конечно, твой друг Файон не заступится за твою ничтожную жизнь. И, может быть, если он будет вести себя хорошо, я подарю эту жизнь твоему телу.
Интересно, что она имела в виду, говоря о моём примерном поведении? И почему эти люди пришли на болота? Хорошо, хоть Аматия нет с ними.
– А теперь пора.
Людей, словно скотину, подогнали к трону и ударами мечей заставили сбиться в кучу.
Шимес сняла со своей руки кольцо и, держа его над собой, запела в такт музыке.
Словно гигантский колокол громыхнул высоко в небе, и вслед за ним на растерянных и ничего не понимающих людей с небес обрушилась гигантская молния. Их тела падали на каменные плиты, извивались в последней попытке удержать жизнь, но тщетно. Всё было предопределено. Они остались лежать, недвижимые, молодые, так ничего и не повидавшие в своей недолгой жизни.
Шимес, продолжая свою песню, подошла к этим телам. Затем произошло то, что я уже видел, когда была убита Безора. От тел поднялись маленькие прозрачные облачка и устремились вверх. Но Шимес повелительно направила своё кольцо, и они, повинуясь её силам, стали вновь опускаться. Боболоки с мечами загнали истинных нелюдей под эти сверкающие людские души. Нелюди испуганно озирались, пытались отбежать в сторону, но всюду их встречали мечи боболоков.
– Смотрите, варрканы, какова моя сила.
Сейчас вы увидите чудо!
Шимес кричала как сумасшедшая, она впала в то состояние, которое врачи называют трансом.
Белые души заскользили вниз и, остановившись над головами нелюдей, стали медленно рассасываться. Сначала ничего не происходило, но в какойто момент стоящие на четвереньках нелюди дрогнули, заметались и ещё через миг прочно встали на задние лапы. По их мордам пробежала искра мысли, а глаза зажглись неведомым огнём.
Шимес рухнула на свой трон. Всё было закончено. Людские души были перенесены в чуждые им тела. Но на этом церемония не закончилась. Вновь обращённые боболоки стояли, ничего не понимая. К ним подошли вооружённые нелюди, чтото прогавкали, и дальше началось такое, от чего я закрыл глаза.
Обретшие человеческий ум звери бросились на распластанные людские тела и принялись поедать их с ужасающим чавканьем. Я услышал, как вырвало Пьера, но заставил себя открыть глаза и посмотреть на происходящее.
Может быть, я надеялся, что увиденное придаст мне силы. Может быть. Но ничего кроме ненависти я не почувствовал.
Неожиданно один из боболоков оторвался от кровавого пира, взглянул на Пьера и одним прыжком подскочил к нему. Я ожидал самого худшего, но нелюдь пристально посмотрел на варркана, и чтото блеснуло в его глазах. В следующее мгновение он закричал, и крик этот был человеческим криком боли. Он обернулся и, вскинув лапы, бросился на Шимес. Казалось, ещё чутьчуть, и его острые зубы вопьются в нежную кожу, но это только казалось. Прежде, чем он успел добежать до ведьмы, его тело было встречено мечами, разорвано и съедено. Самое ужасное, что это сделали те, кто только что были людьми.
Страшная музыка замолкла, и я посмел посмотреть на зал. О том, что. здесь произошло, говорило только красное пятно на серых плитах, да, пожалуй, боболоки, которые не успели ещё напялить свои шаровары. Шимес сидела на троне, прямая и безразличная ко всему происходящему. Какая же злость должна скопиться в женском сердце, чтобы вот так поступить с людьми. Зверская злость. Непрощаемая.
– Церемония окончена. Уведите подданных.
Новоиспечённых боболоков увели. Теперь это были нелюди, которым, может быть, известны все человеческие чувства. Может быть, кто знает?
Шимес встала и, покачиваясь, подошла ко мне. Она не выдержала моего взгляда и опустила свои глаза. Она знала, что я не прощу её.
– Что ты думаешь об этом?
– Ты такая же, как и они.
– Ты ошибаешься, варркан. Я лишь хочу власти. Власти и любви.
Меня передёрнуло от одного этого слова.
– Неужели ты думаешь, что после всего этого я смогу согласиться?
– Ты согласишься, варркан. Ещё как согласишься. Если не захочешь, чтобы с твоей невестой, этой девчонкой, и твоим другом произошло то же самое. Не говори ничего. Подумай.
Чуть позже мы вернёмся к этому разговору. А пока мне надо немного отдохнуть и распорядиться насчёт нашей свадьбы.
– Свадьбы? Но разговор шёл только о помолвке!
– Будем считать, что она только что произошла. Подумай и не забывай моих слов о девушке и варркане.
Шимес удалилась, чуть слышно шурша прозрачным покрывалом, которое не скрывало её звериного облика. Следом за ней черным ручьём вытекли все нелюди, оставив нас е Пьером одних.
– Что ты обо всём этом думаешь? – Пьер угрюмо смотрел на меня изпод сдвинутых бровей.
– А разве не понятно? – огрызнулся я. Можно подумать, что он думает както иначе.
– Не кипятись. Давай все обдумаем.
В самом деле, чего это я? Какаято злость.
Неужели я так огрубел от этой работы. Смерть, кругом только смерть. Но это не повод, чтобы посылать друга ко всем чертям.
– Извини, Пьер, я, кажется, немного сорвался. Что ты хочешь обдумывать? Ты слышал, что сказала Шимес?
– Именно это я и собираюсь обсудить.
В голосе друга и варркана я услышал какуюто надежду.
– Что ты предлагаешь?
– Файон, сейчас я скажу тебе то, что думаю. Но не говори ничего, пока я не закончу.
Обещаешь?
– Хорошо.
– Ты знаешь меня уже достаточно долго, чтобы знать, что я отношусь к тебе едва ли не с большей любовью, чем ты к Илонее. Ты также знаешь, что Кодекс Варркана запрещает какие бы то ни было уступки тёмным силам. И то, что я хочу предложить тебе, является прямым нарушением нашего Кодекса. Но ты не просто варркан, ты человек из другого мира и можешь справиться с противоречиями в своём сердце. И ты, и я, оба мы хотим жить. И хотим, чтобы была жива Илонея. А для этого ты должен жениться на Шимес. Я просил тебя выслушать до конца!
Я закрыл рот и остановил готовую вылететь фразу, далеко не лестную.
– Итак, Файон. Ты должен поступиться всеми своими принципами и согласиться на этот брак. Ты должен быть ласковым женихом и старательным мужем. Хотя, надеюсь, что до этого дело не дойдёт. И вот, когда ты станешь всем этим, у тебя появится возможность завладеть кольцом Предвечного.
Кажется, я понял мысль Пьера. Он предлагал мне сделку с совестью, сделку с сердцем и со своим человеческим достоинством.
– Рано или поздно, но Шимес в чёмто ошибётся, и кольцо будет в твоих руках. И вот тогда, когда она лишится своей силы, каждый получит по заслугам. Почему ты молчишь, Файон?
– Ты же сам просил меня помолчать!
– Я не думал, что ты настолько выдержан.
Ну так что? Ты согласен?
– А подумать можно?
– Кто я такой, чтобы запрещать думать великому Файону?
Я погрузился в мир своих мыслей. Я тщательно закрылся от сознания, которое держала под контролем Шимес, и теперь предоставил право решать своему земному разуму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31