А
какая ж тут справедливость? Грабеж средь бела дня!
Ц Грабеж, грабеж, Ц подтвердил музыкант. Ц Так и норовишь меня ограбит
ь.
Ц Я? Да это ты меня по миру пустить норовишь!
Ц Хватит! Помолчите оба! Ц прикрикнул Годимир, вторично стукнув по стол
ешнице. Ц Забирай свои два гроша и иди дело делать! Я голодный, как дюжина
волколаков, а они развели, понимаешь…
С довольной ухмылочкой корчмарь сгреб недостающие гроши в карман перед
ника и, рассыпаясь в благодарностях, ретировался.
Ц Э-э-э, пан рыцарь, Ц протянул шпильман, Ц зря ты ему потворствуешь. Он
так, глядишь, как раз тебе на шею влезет и ножки свесит.
Ц Тебе-то что за забота? Деньги-то мои… Ц Годимир еще злился на музыкант
а, который втянул его в позорную корчемную перепалку.
Ц А кто меня в оруженосцы нанять решил? Ц прищурился шпильман. Ц Вот я з
а твой кошелек и печалюсь. Или он у тебя волшебный, а, пан рыцарь? Как у Малух
а-золотаря из Неколупы?
Ц Не волшебный, Ц отрезал рыцарь. Ц А все равно мое дело, кому сколько п
латить.
Ц Так ты уже не хочешь меня брать?
Ц Почему нет? Беру. Звать-то тебя как, музыкант?
Ц А не надо меня звать, я сам прихожу, Ц оскалился было шпильман, но потом
посерьезнел и назвался: Ц Олешек. Олешек Острый Язык из Мариенберга.
Ц Звучит. Положим, что язык у тебя без костей, я уже понял…
Их беседе помешало появление корчмаря с двумя жбанчиками пива. Плотная б
елая пена свешивалась набекрень над деревянным краем, как шапочка запис
ного гуляки. Следом за отцом поспевал Ясь с резным ставцом, на коем поджар
енные кровяные колбаски утопали в перине тушеной капусты. За Ясем вышаги
вала коротконогая курносая девка, с первого взгляда видно Ц братова сес
тра и отцова дочка, и тоже, верно, Яська, волочащая блюдо поменьше, где две з
доровенные краюхи ржаного хлеба украшались с боков стрелками зеленого
лука и фиолетовыми с изморозью розетками базилика.
Ц Что Господь, Пресветлый и Всеблагой, послал, тем и рады! Ц поклонился х
озяин корчмы, принимая у отпрысков угощение и выставляя его на стол. Ц На
здравие да пойдет, а не во вред…
Он еще раз поклонился и убрался восвояси, не услышав язвительного бурчан
ия музыканта:
Ц Рады они… Да за такие деньжищи еще плясать вокруг стола должны.
Годимир усмехнулся:
Ц Брось, не бери в голову. Как ты с таким норовом живешь только? И руки-ног
и целы…
Ц Ты лучше спроси, как бы я жил, когда бы не смеялся над всеми и над собой з
аодно?
Ц Что, помогает?
Ц А то! Хочешь, я тебе песенку спою. Для затравки. Ты ж меня в оруженосцы вз
ял не клинки точить. Ради цистры моей, поди?
Ц Может, поешь сперва?
Ц Да ладно. Больше голодал.
Олешек умостил грушевидное тело цистры на колене. Дернул на пробу струну
, другую. Не расстроились ли? Результат удовлетворил музыканта. Он откашл
ялся и запел вполголоса:

Ц Когда промок, когда устал
до одури,
Когда живот к хребтине подвело,
Мани удачу показною бодростью,
Играй и пой всем горестям назло.

Когда впились огневка с лихо
радкою,
Чирей на заднице и пятки в кровь растер,
Гони хворобу дерзкою повадкою Ц
Была бы кость, а мясо нарастет.

Когда кругом пинки и зуботыч
ины,
Не попадись досаде на крючок,
А просто улыбнись в лицо обидчикам:
Лоб не стеклянный Ц выдержит щелчок.

Голос у шпильмана был не слишком сильный, да и высоковатый, хоть он и пытал
ся пускать звук из груди, чтоб пониже выходило. Но стихи понравились всем
собравшимся в корчме без исключения. Старший из богоборцев Ц седой, с из
можденным морщинистым лицом Ц даже поднял вверх палец, произнося назид
ательно:
Ц Смирение есть первая заповедь Веры в Господа нашего, Пресветлого и Вс
еблагого.
Его товарищи согласно закивали, отчего напомнили Годимиру клюющих зерн
о кур. Чтоб не прыснуть со смеху, рыцарь сделал вид, будто поправляет усы, а
сам прижал ладонь к губам. Но провести Олешека оказалось не просто.
Ц Вот, пан рыцарь, сколько ты со мной знаешься, а уже нахватался невесть ч
его. Ц И добавил, снизив голос до шепота: Ц Грешно со святых отцов смеять
ся. Ай-яй-яй, пан рыцарь.
Ц Ладно тебе! Ц Годимир не знал, гневаться ему или улыбаться. Ц Будешь м
ного говорить, враз проверим, какой у тебя лоб. Стеклянный или, может, глин
яный.
Ц Э, нет, пан рыцарь. Будешь драться Ц убегу. От тебя, видно, и старый оруже
носец оттого сбежал? А, пан рыцарь?
Ц Да карга болотная его знает, отчего он сбежал. Вроде не жаловался ни на
что, Ц совершенно искренне пожал плечами Годимир. Ц Лучше скажи: берешь
ся учить меня на цистре играть?
Ц Ну… Ц уклончиво отвечал музыкант, Ц Поживем Ц увидим. Может, тебе ме
дведь ухо оттоптал, а?
Ц Какой медведь?
Ц Известно какой. Бурый.
Ц При чем тут медведь?
Ц Да так говорят, когда человек двух нот на слух различить не может. Как т
акого выучишь?
Ц Да нет, я, вроде, различаю, Ц растерялся Годимир.
Ц Ну, коли так, то выучу. Зарабатывать на хлеб уроками музыки ты, конечно, н
е будешь после этого. Но каштелянскую дочку, какую-нито посмазливее, охму
рить сумеешь. Ведь тебе для этого и надо умение? Так, нет?
Ц Почему? Обижаешь, Олешек. Я на свои стихи хочу песни слагать.
Годимир ляпнул про свои стихи и тут же пожалел. С языкатого парня станетс
я сейчас его на смех поднять. И что ему за то сделаешь? Не мечом же рубить за
едкую шутку?
Но шпильман и не подумал насмехаться. Кивнул:
Ц Хорошо. На свои так на свои. Потом почитаешь. По свободе. Путь у нас долги
й будет. Или нет?
Ц Все в руке Отца Небесного…
Ц Правильно. А потому воздадим должное дарам его.
Олешек молитвенно сложил руки и закрыл глаза. Рыцарь последовал его прим
еру. Через несколько томительных мгновений они уже вовсю отдавали должн
ое стряпне семейства Ясей.

ГЛАВА ВТОРАЯ
ДОРОЖНЫЕ ВСТРЕЧИ И БЕСЕДЫ

Хвала Господу нашему, Отцу Небесному, да пребудет Королевство его как на
Небе, так и на земле… с утра распогодилось.
После завтрака, или Ц как его называли в Зареченских королевствах Ц сн
еданка, Годимир с новоприобретенным оруженосцем выбрались на тракт. Рыц
арское снаряжение сгрузили на гнедого кургузого мула, а Олешек умостилс
я на хребтине не вполне довольного этим меринка.
Солнце играло в хрустальных капельках на краях листьев, пригревало обши
рные лужи, заставляя подниматься цветные рушники радуги. Птички, весело
щебеча, сушили перышки на кончиках ветвей. В животах приятно колыхались
Ясевы колбаски с капустою, без которых и наутро не обошлось.
Ц Ну что, пан рыцарь, Ц шпильман, устав, очевидно, тренькать на цистре, по
дбирая какую-то новую мелодию, повернулся к Годимиру, Ц стихи читать буд
ешь, а?
Ц А ты ругаться здорово станешь?
Олешек даже руками замахал:
Ц Что ты, что ты! Разве ж я не знаю, как поэта легко обидеть? Нет, если у тебя
совсем «брала, мазала, гадала» выходит, тогда поругаю. Но не больно.
Он улыбнулся искренне, с обезоруживающей веселостью.
Ц Ну, когда так…
Ц Ты погоди, пан рыцарь, не начинай пока, Ц вдруг встрепенулся музыкант.
Ц У меня к тебе тоже дельце есть. Не откажешь оруженосцу?
Ц Что за дельце-то?
Ц Выучи меня на мечах рубиться.
Ц Ты очумел? Это ж с детства учиться надо! Да каждый день, да от рассвета и
до заката! Меня с восьми годков школили, а ты Ц возьми и научи.
Ц Да я тоже немного пробовал. Еще в Костраве когда жил, учил меня один дяд
ька-поморянин из наемников бывших. Однорукий, но злой, как аспид. Только б
ескрылый.
Ц А аспиды что, крылатые? Ц удивился рыцарь.
Ц Все поголовно, можешь мне верить.
Ц Э-э, нет, брат Олешек, не поверю. И не проси, Ц рассмеялся Годимир. Ц Я вс
е книги про чудищ изучил. И «Физиологус» архиепископа Абдониуша, и «Монс
териум» магистра Родрика, и «Естественную историю с иллюстрациями и под
робными пояснениями к оным» Абила ибн Мошша Гар-Рашана, прозванного…
Ц Все, все, довольно! Ц Шпильман, рассмеявшись, поднял обе руки вверх. Ц
Сдаюсь. Виноват, опростоволосился. Забыл, с кем дело имею. Странствующим р
ыцарям всем положено чудищ изучать или ты сам решил?
Ц Ну… Ц Годимир замялся. Ц Вообще-то рыцари и не должны ничего изучать.
По правде сказать, не многие из нашего сословия грамоту уважают. А я для се
бя решил… Можно ведь по-всякому странствовать, чести и славы добиваться.
Например, стать у моста и всех проезжающих на поединок вызывать. И слава о
тебе пойдет…
Ц Ага, пока на такого рыцаря не нарвешься, что тебе бока намнет.
Ц Ну, такого можно и не вызывать.
Ц А как же слава, а?
Ц А как же бока?
Они расхохотались, довольные друг другом.
Ц Так что, берешься меня учить, а? Ц повторил вопрос через некоторое вре
мя Олешек.
Ц Ну, беру, беру. Ты б не акал каждый раз, а? Тьфу, прицепилось! Ц плюнул под
копыта рыцарь.
Ц Ну, так и ты нукаешь, что ни слово, Ц в тон ему ответил певец. Ц Тьфу, при
вязалось! Ц И добавил: Ц Я тебя тоже подучить берусь, если где-то с рифмой
чего не так, размер там подкачал. Господь наш, Пресветлый и Всеблагой, учи
т помогать ближнему.
Ц Ага, особенно, если ближний помогает тебе.
Ц Так в том и есть высшая справедливость! И у меня о том сложена песня. Сей
час я ее…
Олешек полез за цистрой, но рыцарь движением руки остановил его:
Ц Погоди. Глянь, что там?
На обочине, заслоняемое пока густыми зарослями белолоза, виднелось стра
нное сооружение Ц потемневшие от времени и непогоды бревна с жердинами
. Кое-где тускло поблескивал сквозь слой ржи металл.
Шпильман привстал на стременах, прикрывая ладонью глаза от солнца.
Ц Э-э, дело ясное, что дело темное. Ты первый раз в Заречье, пан рыцарь?
Ц Ну, как-то раньше не доводилось…
Ц А я тут уже полгода обретаюсь…
Ц Так не томи душу, скажи, что оно такое?
Ц Поехали ближе. Поглядим.
Вблизи сооружение показалось Годимиру еще более неприглядным. Прямо пы
точный инструмент какой-то. А кроме всего прочего, оказалось, что между дв
умя толстыми, замусоленными жердями зажата шея человека. Рыцарь примети
л грязно-бурую копну еще раньше, но принял сперва за ветошь или пучки шерс
ти, натасканные вороньем для гнезда. Он совершено искренне сотворил знам
ение.
Шпильман присвистнул. Почесал затылок:
Ц Вот уж не думал, не гадал…
Ц Так что это, Олешек?
Ц Колодки, пан рыцарь, колодки. Здесь так наказывают преступников.
Ц Тьфу, дикие люди! Ц Годимир сплюнул. Ц У нас, в Хоробровском королевст
ве…
Ц А что в Хоробровском? Я слыхал, там сразу на кол сажают?
Ц Ерунду городишь, а еще просвещенным человеком себя мнишь! Хоробровск
ое королевство Ц это тебе не Басурмань какая-нибудь! Если виновен Ц да,
могут и на кол. Только для этого преступление должно быть очень уж мерзки
м.
Ц А если не на кол?
Ц Каменоломни есть, копи железорудные… В Грозовском королевстве осужд
енные горючий камень рубят под землей. Вольного поселянина туда не загон
ишь ни за какие коврижки. В Новых землях еще…
Ц Это правильно. Только здешние короли предпочитают не кормить разбойн
иков, а выставлять вот так. Для острастки прочим.
Годимир еще раз оглядел колодку. Два довольно толстых бревна вкопаны в з
емлю Ц не расшатаешь. А на высоте полутора аршин
Аршин Ц мера длины. Прибли
зительно 71 см.
, если на глаз, установлены две горизонтальные жерди, в которых выте
сано три пары углублений. Так, чтобы верхнее, смыкаясь с нижним, образовыв
ало почти круглое отверстие. В них и были просунуты шея и руки осужденног
о. Потемневшее дерево марали подозрительные потеки. Похоже, кровь.
Ц А этого за что, любопытно… Ц задумчиво проговорил Годимир.
Ц Да кто ж его знает? Ц пожал плечами Олешек. Ц Может, душегуб-грабител
ь, а может, обычный кметь. За недоимки тут тоже карают по всей строгости.
В этот миг зажатый в колодках человек приоткрыл заплывший глаз Ц видно,
кто-то от души кулаком приложился Ц и проговорил охрипшим голосом:
Ц Тебе-то не один хрен?
Ц Вот те на! Ц развел руками шпильман. Ц К нему по-человечески…
Ц Это вы-то по-человечески? Ц продолжал осужденный, дергая щекой, чтобы
согнать особо назойливую муху. Жирную, зеленую, здоровенную. Ц Вызвезди
лись тут, разглядывают, ровно медведя ученого. Нет, чтобы…
Он не договорил, гордо дернул подбородком, заросшим грязной окладистой б
ородой, и закрыл глаза.
Ц Гляди, пан рыцарь, гордец! Ц в голосе шпильмана промелькнула нотка ув
ажения. Ц Видно, не из обычных поселян.
Ц Похоже, что так, Ц согласно покивал Годимир, уже без стеснения рассма
тривая бородача. А что? Сам сказал про медведя, никто за язык не тянул. Осуж
денный выглядел лет на тридцать. Ну, туда-сюда пару годков. Широкие плечи,
мускулистые руки Ц ни следа заморенности подневольного работника. Да и
загар Ц не кметский. У тех лишь кисти рук и лицо с шеей знаются с солнцем. А
тут Ц равномерная коричневатость. Выше пояса, по крайней мере. Ноги его с
крывали ветхие и изодранные до неузнаваемости штаны. На спине Ц следы б
атогов. Старые. Может, даже больше, чем годичной давности. На правой щеке
Ц тонкий белесый росчерк шрама.
Ц Пить хочешь? Ц поинтересовался рыцарь.
Незнакомец гордо промолчал.
Ц Слышь, тебя спрашиваю.
Подбитый глаз вновь слегка приоткрылся.
Ц Учти, любезный, больше трех раз я помощь не предлагаю, Ц нахмурился Го
димир.
Ц Ну, понятно, Ц прохрипел наказанный. Ц Будет вельможный пан унижать
ся до помощи деревенщине.
Ц Дурень ты, братец, Ц обиделся Годимир. Ц Я ж…
Ц Оно ж легко за справедливость бороться, когда при тебе меч, щит и копье,
Ц вел дальше хриплый голос. Ц Когда все это тебе с рождения положено по
закону…
Рыцарь открыл рот, намереваясь дать достойную отповедь. Потом закрыл его
и махнул рукой:
Ц Вот еще!
Ц Ладно, давай свою воду, пан рыцарь! Ц каркнул человек в колодке.
Ц Нет, ну надо же! Ц ошеломленно пробормотал Годимир, отстегивая баклаж
ку от седла. Ц А не думаешь, любезный, что я обижусь и уеду, а тебя оставлю з
десь стоять до второго пришествия Господа?
С этими словами он вытащил пробку, поднес горлышко к губам хрипатого, тру
дно различимым в густой бороде.
Ц В колодках столько не живут, Ц коротко бросил наказанный, открывая ро
т.
Олешек рассмеялся и, покачав головой, пояснил Годимиру:
Ц Знаю я таких. Встречал. Грабят богатых. Купцов потрошат, ростовщиков ос
обенно не любят. Если удается, могут и пану мелкопоместному хвост прикру
тить. Ц Незнакомец не ответил. Он ловил губами и языком тонкую струйку во
ды, льющуюся из баклажки рыцаря, но глазами в сторону шпильмана сверкнул,
словно камень из пращи запустил. Ц Думают, таким манером можно справедл
ивость восстановить. Только слишком часто во вкус входят. Чужое отнимать
Ц оно ж приятнее и легче, чем своим трудом зарабатывать. А после и разниц
у между бедным и богатым замечать перестают. Я как-то про таких стишок соч
инил. Рассказать, а?
Ц Ну, расскажи. Ц Рыцарь внимательно следил за струйкой, и потому от нег
о не укрылся мгновенный озлобленный прищур колодочника.
Ц Изволь. Ц Шпильмана уговаривать не пришлось. Он почесал затылок и выд
ал:

Ц Закружило, завертело, поне
сло…
Был я первый парень на село,
Был я прежде баловник, оголец,
А теперь лесной суровый удалец.
Эх, достал бы кистенек из-под полы,
Да накинуты на руки кандалы,
Но и нынче я смиряться не хочу Ц
Так и плюнул бы в глаза богачу!

Ц Складно поешь, Ц ухмыльнулся наказанный. Теперь его голос не хрипел.
Все-таки не зря горло промочил. Ц Только что ты знать можешь о нашей жизн
и? О нашей борьбе?
Ц Верно. Ничего не знаю, Ц согласился Олешек. Ц Если кошелек срезать Ц
это борьба, то ничего. Не приходилось.
Ц Вот и вали отсюда! Ц зарычал человек в колодках. Ц Я у вас ничего не пр
осил! И не попрошу! Ну?! Проваливайте!
Ц Ну, конечно! Ц язвительно проговорил музыкант. Ц Зачем мы тебе нужны?
Тебя твои же лесные братья найдут и освободят, а?
Незнакомец пробурчал что-то невнятное. Мол, убирайтесь… Какое ваше соба
чье дело?
Ц Найти-то найдут, Ц вел дальше шпильман. Ц Не было бы поздно. С голоду н
е помрешь, так зверь лесной какой-нибудь набежит. Добро, если волки или ме
дведь… А если волколак, а, пан рыцарь?
Ц Не «акай»! Ц неожиданно зло отозвался Годимир. Ц Сколько говорить м
ожно?
Он прищурился и вдруг выхватил меч. Одним плавным движением, как перед сл
авной битвой. Прикоснулся крестовиной ко лбу:
Ц Видит Господь, не из корысти, а во исполнение обета рыцарского…
Сероватое, поблескивающее лезвие описало полукруг и обрушилось на цепь,
скрепляющую жерди колодки. Железные звенья лопнули с жалобным визгом и р
азлетелись осколками. Разбойник охнул и выскользнул из жесткой хватки д
ерева. Упал на колени, но тут же нашел в себе силы подняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33