Барума завыл, запричитал и упал на колени, в то время как Старец убрал своё сознание и вернулся через зеркало в своё собственное тело, которое сидело дома, в усадьбе, в его уютном кабинете.
Как только Старец полностью проснулся, то снова рассмеялся. Главный Ястреб заглотил наживку точно так, как он и надеялся. Неважно, как пройдёт сражение, Старец все равно окажется в прибыли. Если каким-то чудом Главный Ястреб все-таки убьёт Невина, то Старец без труда сможет убрать наёмного убийцу, в любое другое время. Конечно, гораздо более вероятно, что ястребам удастся убить сопровождающих старика, включая этого мага меньшей силы, перед тем как Невин наконец будет вынужден начать действовать и уничтожит их. К тому времени его положение будет значительно ослаблено – он останется один, без союзников, на чужой земле, и Старец сможет выйти ему навстречу и убить его.

После того, как Старец исчез, ярость Главного Ястреба также внезапно прошла. Значит, старый дурак думает, что его, Главного Ястреба, можно побудить броситься в безрассудную атаку, как простого ученика, не так ли? Старикан очень удивится, когда ястребы окажутся у его ворот, целые и невредимые и заручившиеся союзниками. Главный Ястреб долго ходил взад и вперёд, удивляясь себе и своим амбициям, в то время как Барума ёжился и хныкал, а подчинённые наблюдали в молчаливом ожидании, словно знали, что им предстоят великие дела.
Придётся проявлять очень большую осторожность, сказал себе Главный Ястреб. Нужно удостовериться, что его амбиции не превышают его возможностей. Много лет Тёмное Братство охраняло знания о двеомере подобно тому, как какой-нибудь толстый богач сидит с испачканным жиром подбородком на пиру и бросает нищим у двери жалкие кусочки чёрствого хлеба и обглоданных хрящей. Поскольку ястребы были полезны Братству, они получали эти кусочки. Поскольку они были также опасны, то получали только кусочки. Но в усадьбе Старца имеются книги и священные предметы, а возможно – также захваченные в плен духи, которые по приказу расскажут о чёрной магии. Если всем этим завладеет Главный Ястреб, разве к его ногам не соберутся все наёмные убийцы на островах, прося своей доли? Разве не станут они платить золотом и поклонением, чтобы узнать то, что знает он? А после того, как ястребы хорошо освоят тёмное искусство, Братства больше не будет – останутся только ястребы.
Раньше никто не осмеливался атаковать Старца из страха наказания, но теперь он впустил на острова опасного врага. Несомненно, другие члены Братства согласятся: любой, кто намеренно привёл сюда Мастера Эфира – и вместе с ним одного из его учеников – явно страдает старческим слабоумием. Вряд ли Братство согласится, чтобы ястребам достались книги Старца, но Братство может не соглашаться, сколько пожелает. Его члены могут, если посмеют, попытаться забрать магические предметы и книги у ястребов.
Конечно, остаётся проблема Мастера Эфира. Хотя Главный Ястреб не намеревался атаковать его, он сделает так, чтобы никто на протяжении многих миль не стал добровольно помогать Невину и его ученику. В конце концов, Старец и Мастер Света сойдутся на поле брани. Неважно, кто из них победит, в любом случае Главный Ястреб получит прибыль. Или Старец будет мёртв и потерпит поражение, или Старец победит, но в таком случае окажется серьёзно ослаблен. Если же верх одержит Невин, то Главный Ястреб просто разграбит усадьбу Старца и исчезнет. Или – и тут изящество плана доставляло Главному Ястребу бесконечное удовольствие – если он убьёт усталого после сражения Невина, разве не станет Братство бояться его ещё больше и позволит ему спокойно изучить книги?
Однако имелась одна последняя большая трудность: а что если Главный Ястреб так и не обнаружит Невина после той последней битвы? Главный Ястреб слышал, что мастера магии могут убивать друга на эфирной плоскости, в то время как их физические тела находятся на расстоянии многих миль друг от друга. Главный Ястреб хотел, чтобы они встретились на физической плоскости, и чтобы он потом смог наброситься на победителя. Чтобы это обеспечить, он должен каким-то образом пометить путь, чтобы привести Мастера Эфира прямо к двери Старца. Все это звучало очень разумно. Разумно… и, что ещё лучше, сулило прибыль.
Главный Ястреб улыбнулся сам себе и повернулся к своим людям, которые терпеливо сидели рядом.
– Уведите Баруму в лес – нет, не надо причинять ему зло! Убери этот нож, идиот! Просто подержите его на расстоянии, чтобы он не мог меня услышать. Барума для нас очень важен. Он знает путь к усадьбе Старца. На самом деле, маленький свиненыш, я прослежу, чтобы ты сегодня вечером хорошо поел. Съешь все, что захочешь…
Барума улыбался и смотрел затуманено. Главный Ястреб похлопал его по голове, затем подал сигнал другим, чтобы увели того прочь. Он собирался связаться с возможными союзниками – в этой части острова имелось несколько опорных пунктов гильдии – и не хотел предоставить Старцу ни малейшего шанса узнать об этом.

В тот же самый вечер, сразу же после заката Саламандр вернулся после дневных дел в судах с новой головной болью. Поскольку Гвин и Родри отсутствовали – они рубили дрова для храма, раз не было никакого лучшего занятия, чтобы убить время – Джилл в одиночестве сидела в гостевом доме, куда он вошёл, волоча ноги, и рухнул на кровать. Не дожидаясь, пока Саламандр попросит, Джилл налила ему вина.
– У нас отсрочка, не так ли?
– Какая ты чувствительная, о моя проницательная куропатка, – Саламандр сделал большой глоток и вытер рот рукавом. – Они говорят о том, чтобы пригласить Бриндемо для дачи показаний.
– Это займёт несколько месяцев!
– Точно. Если наш толстый друг проживёт достаточно долго, чтобы добраться до зала суда. Идея в том, чтобы мы отказались от обвинения. – Он допил вино и протянул кубок, чтобы Джилл наполнила его заново. – Мудрый архонт этого справедливого и усеянного фонтанами города, кажется, очень не хочет преследовать Баруму в судебном порядке.
– Несомненно, он боится ястребов.
– Конечно. Меня многократно заверяли, что если бы это был простой вопрос освобождения Родри из рабства, после чего мы отправились бы своей дорогой, то вопрос можно было бы решить, не моргнув глазом. Даже намекали на значительное снижение обычной судебной пошлины, чтобы компенсировать необычно долгое время, в течение которого мы были вынуждены ожидать решения рутинного вопроса. И тут передо мной разыграли целое представление из значительных подмигиваний и многозначительных взглядов со стороны всех присутствующих чиновников.
– Ублюдки! – Джилл наполнила кубок себе. – Хотя предполагаю, что Родри будет рад отозвать обвинение. Он хочет убить Баруму сам. Ему также не понравится, если большое количество простолюдинов начнут указывать ему, что делать.
– Какой простой должна казаться жизнь тем, кто подобен моему любимому младшему брату! – Саламандр улыбался, но его пальцы так крепко сжимали кубок с вином, что Джилл боялась, как бы он не переломил ножку. – Однако думаю, у нас нет особого выбора.
– Почему? Я думала, весь смысл этого судебного процесса – потянуть время.
– Да, но потеря времени не включает в себя потерю ещё одной жизни. Если архонты пошлют за Бриндемо, то ястребы убьют его, тем или другим способом, если не в Милетоне, то где-нибудь по пути. И, пожалуйста, не начинай мне говорить, что Бриндемо этого заслужил, потому что хотя он и небезгрешен и обладает изъянами, но он все равно – человеческая душа и дитя богов и так далее, и тому подобное.
– И он также отказался послать Родри в шахты. Этого для меня достаточно.
– Ты – практичная душа до самой своей основы, не так ли? В таком случае, хорошо. Мы попросим его преосвященство провести завтра торжественный обряд по освобождению Родри, а через день после этого – понимаешь ли, нужно подождать день и ночь, что только к лучшему в нашем рискованном случае, находящемся на рассмотрении, и опасном затруднительном положении – мы зарегистрируем все у архонта, а затем… Ну, на самом деле, что затем? Как ты думаешь, можем ли мы рискнуть и попытаться с помощью дальновидения связаться с Невином?
– А ястребы узнают, если мы это сделаем?
– Скорее всего.
Джилл потягивала вино и размышляла над мрачными альтернативами. С глубоким вздохом Саламандр встал и, держа свой кубок, отправился к аналою, где была приготовлена длинная и толстая свеча, надетая на железную пику. Он щёлкнул пальцами и зажёг свечу, нахмурился, снова щёлкнул пальцами и загасил её, затем взмахнул рукой в воздухе и вызвал чисто золотой свет в форме свечи, который завис над свитком, что лежал на аналое.
– Почему ты сейчас читаешь эту ерунду? – рявкнула Джилл. – Мы должны думать о беде, в которую попали.
– Ну и отвратительный же у тебя характер! Я уже подумал о беде и пришёл к выводу, что решения нет. Как у пастуха в древней легенде, что угодил между львом и волком, – неважно в какую сторону побежишь, все равно попадёшь кому-нибудь на обед.
– Бывают моменты, когда мне хочется тебя придушить.
– Не сомневаюсь. – Саламандр склонился над свитком, но читал он на самом деле или нет, Джилл не могла сказать. – Бывают моменты, дикая голубка, когда моя болтовня действует на нервы даже мне. И сейчас наступил как раз такой момент.
Первую ночь вне Индилы Невин и его люди остановились в небольшом городке рядом с дорогой, в котором имелась гостиница и большой участок для караванов прямо в центре. Однако на вторую ночь он запланировал остановку в определённом месте, в храме Отца Волн высоко в горах, который скорее представлял собой убежище для пожилых жрецов, чем действующий храм. До него был день езды верхом, двадцать миль от Пастедиона, – достаточно далеко, чтобы обеспечить уединение обитателей, но достаточно близко к большому городскому храму, чтобы молодые священники могли время от времени навещать старших братьев и проверять, не требуется ли им что-то.
Комплекс храма состоял из низких, беспорядочно разбросанных белых зданий и большого сада. Храм находился на вершине скалы, примерно в трехстах ярдах над рекой и дорогой, идущей вдоль реки. Единственным путём наверх служила тропа, выбитая на скале, где запросто можно было свернуть себе шею. Когда Невин и его люди остановились внизу, солнце садилось. Невин посмотрел наверх, лениво размышляя о том, как их усталые лошади поднимутся к храму. И тут уходящее солнце омыло здания нежным розоватом светом. Внезапно Невин похолодел, потому что свет вдруг в его глазах превратился в реки крови.
– Что не так, мой господин? – спросил Амир. – Вы побелели, как снег.
– Пока не знаю, парень, но готов поспорить: случилось что-то очень серьёзное. Оставим большую часть людей здесь внизу с лошадьми, а мы с тобой поднимемся наверх и посмотрим.
– Вы думаете, нас там ждут враги?
При этих словах у ног Невина появилась толпа дородных пурпурно-чёрных гномов. Они, очевидно, были возбуждены, морщили лица в страхе и прыгали вокруг, однако в ответ на вопрос Амира молчаливо затрясли головами. Чтобы на всякий случай обезопасить себя, Невин также взял наверх Прейда. Все трое тяжело дышали, поднимаясь по тропе, а гномы бежали впереди. Наконец они оказались перед деревянными воротами и смогли посмотреть вниз, где остались маленькие фигурки людей и лошадей рядом с крошечной рекой.
Невин постучал в ворота, которые со скрипом приоткрылись под его кулаком на несколько дюймов. Этого оказалось достаточно, чтобы увидеть пожилого человека, чьё лицо искажала мука. Он лежал на земле, протянув одну руку к двери. Вокруг него засыхала лужа крови, запекаясь в его белых, как снег, волосах.
– О, боги! – крик Невина скорее прозвучал, как стон. – Соберитесь с силами, парни.
Они толкнули дверь и вошли. На клумбах посреди мощёного двора цвели красные и жёлтые цветы. Первый мертвец почти добежал ворот, двое других упали у входа в святилище, расположенное через двор. Всех троих закололи. Троих путников вели Дикие. Невин и два парня обнаружили ещё двух мертвецов – за баней, а последних трех – в кухне, где те очевидно вместе занимались скромным трудом, готовя вечернюю трапезу из хлеба и тушёных овощей. Пока они искали, Невин чувствовал себя странно бесчувственным. Ему было немного холодно, но он оставался абсолютно спокойным.
Поскольку Невин знал, что жрецы хотели бы упокоиться рядом со своим святым алтарём, он велел парням отнести их в узкое, побелённое святилище и положить их там на выложенный плиткой пол перед огромным блоком отполированного камня. За ним на стене красовалась фреска с изображением Отца Волн, свободно парящим над освещённым солнцем океаном, – точно так же, как надеялся Невин, души убиенных сейчас парят в Единственном Истинном Свете.
К тому времени, как путники закрыли все жертвы одеялами, взятыми из их келий, спустилась ночь. Взмахнув рукой, Невин зажёг над алтарём мерцающую сферу золотого света, однако ни Амир, ни Прейд, казалось, не заметили этого. Оба молодых человека побледнели и тряслись от ярости.
– Что за гнусные ублюдки, эти шлюхины дети! – выпалил Амир. – Убить стариков! Скрипящих, древних… о мой господин! Бедняги могли защитить себя не больше, чем свеча растаять в третьем кругу ада!
– Это гложет мою душу! – ревел Прейд. – Мы отыщем убийц, мой господин?
– Искреннее надеюсь, что да, парни. Готов поспорить на что угодно: этих людей зарезали просто для того, чтобы они не смогли предоставить нам убежище.
И только тогда печаль хлынула в полную силу. Невин ощутил ярость и жгучее, подавляющее чувство вины: эти мудрые старцы умерли из-за него… Но ведь не только из-за него одного, напомнил он себе. Скорее, из-за мерзкого зла, которое заразило острова и разъело их, подобно тому, как гниль разъедает корабельные доски. Невин дрожал, его сердце сильно и быстро стучало, и он почувствовал, как холодеет и твердеет, словно меч, вырезанный изо льда. Духи Эфира собрались вокруг него, как летний шторм, они трещали и шипели в воздухе, они носились вверх-вниз по стенам в голубом огне молний.
– Клянусь всеми моими святыми клятвами: те, кто убил этих несчастных, заплатят цену кровавой монетой.
Когда его голос эхом отдался в тихом святилище, вспышка слепящего белого света взорвалась над алтарём с острым и едким запахом молнии. Прейд и Амир упали на колени одновременно от благоговейного трепета и ужаса.
– Боги засвидетельствовали мою клятву. Пусть будет так! Три сильнейших удара грома прогрохотали и прокатились по святилищу.
Если бы Невин приехал один, то он шёл бы пешком всю ночь в своей священной ярости, чтобы добраться до Пастедиона, однако теперь с ним были люди и животные, за которых он отвечал. Они все провели беспокойную ночь – казалось, даже лошади поняли, что случилась беда. Они разбили лагерь у скалы. Хотя остальным удалось заснуть, Невин не ложился и все расхаживал вдоль реки, когда нёс вахту более чем одним способом.
Утром никто не ворчал, когда Невин настоял, чтобы ни тронулись в путь пораньше. Торопясь, они добрались до Пастедиона задолго до заката солнца, как раз когда город просыпался после обеденного сна и горожане направлялись к рыночной площади, чтобы сделать покупки и обменяться сплетнями. Встречные оборачивались и смотрели на группу хорошо вооружённых, мрачных всадников, которые процокали по улицам к дому архонта. Все они спешились во дворе, где росли кипарисы и были установлены мраморные фонтаны. Когда пара раздражённых с виду слуг выбежала и объявила, что архонт Граффейо никого не принимает, Невин схватил ближайшего несчастного за тунику и поднял его над землёй.
– Передай ему, что лорд Галрион из Аберуина приехал сюда по очень важному и не терпящему отлагательств делу, касающемуся гвербрета упомянутого города, и что он к тому же привёз ужасные новости. Все старые жрецы, которые служили Отцу Волн на скале, убиты. Понял?
Раб завизжал и неистово закивал.
– Хорошо. А теперь приведи его сюда. Вскрикнув, раб высвободился из хватки старика и бросился во дворец, словно демоны пинали его сзади. Невин улыбнулся, скрестил руки на груди и стал ждать.

Хотя освобождение раба на островах обычно является весёлым делом – от бывшего хозяина ожидается, что он закатит хороший пир для друзей и родственников, – после короткой церемонии, в результате которой Родри стал свободным человеком, у Джилл и остальной компании не было никакого настроения праздновать. Они сидели с мрачным видом в гостевом доме, время от времени пускаясь в споры о том, что же им делать дальше, когда брат Меррано ворвался с новостью.
– Родри, во дворце архонта находится человек из Дэверри, который заявляет, что он – один из твоих приближённых. Некий лорд Галрион.
– Кто? – Родри бросил взгляд на Джилл, которая только удивлённо пожала плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54