– Спасибо, ваше преосвященство, – поблагодарила Ловиан. – Завтра утром я соберу маловейр. Думаю, примерно за два часа до полудня будет самое подходящее время.
– Очень хорошо, ваша светлость. К тому времени я подготовлю все необходимые сведения о прецедентах. – Старик обратил свои внимательные тёмные глаза на Меррика, который стоял между двух стражников. – Хочешь ли ты поговорить со мной, сын мой, или с каким-то другим священником из нашего храма? Пришло время готовить твою душу к залу суда Великого Бела.
Меррик коротко улыбнулся, потом плюнул на пол. Прейд хорошенько ему врезал, когда они тащили его прочь.
Невин с Ловиан отправились наверх, в комнату для приёмов в её покоях. Там завывал ветер, стекла в окнах дрожали, иногда дым от очага летел в комнату. Вздрагивая в своём клетчатом пледе, Ловиан стояла у камина и тёрла руки одну о другую.
– Тут лучше, – произнесла она наконец. – В зале суда так жутко холодно в это время года. О, клянусь Богиней, Невин, я чувствую себя такой старой и усталой! Я никогда раньше не приговаривала человека к повешению и, как я предполагаю, мне придётся при этом присутствовать. – Ловиан снова содрогнулась. – Ну, никому не надо беспокоиться, что я украду рин у настоящего наследника, как сделали многие регенты. Воистину, я буду очень рада передать его настоящему правителю, когда придёт время. – Хотя тьерина пыталась говорить лёгким тоном, её глаза были полны беспокойства. – Наверное, мне следовало сказать: если придёт время.
– Оно придёт, ваша светлость. Оно придёт.
Тем не менее, Невин знал, что в его голосе звучат усталость и задумчивость.
После вечерней трапезы Невин отправился в свои покои. Элейно составил ему компанию. Они долго стояли у окна и смотрели на улицу и дальнюю гавань, где пенящиеся волны набегали на берег и мотали лодки у причалов. Невин предполагал, что приближается шторм, но даже и между штормами море всю зиму будет неспокойным. Независимо от того, как сильно он хотел очутиться в Бардеке, Невин собирался остаться в Элдисе до весны.
– Наверное, пока мы сделали все, что могли, – заметил Невин. – Или ты когда-нибудь слышал, чтобы корабль пересекал море отсюда, скажем, до Суртинны зимой?
– Невозможно… – Элейно какое-то время размышлял над проблемой. – Если сказать по правде, то я даже не слышал, чтобы кто-то пытался предпринять подобное путешествие.
– Это глупо. Просто сумасшествие, так?
– Да. Даже если не попадёшь в сильный шторм – и тут очень большое «если», – то судно может разбиться о волны. Ты можешь лишиться парусов, которые бесконечно бьются на ветру, или тебя так сильно собьёт с курса, что команда умрёт с голоду, пока вы доберётесь до земли. У нас дома есть старая поговорка: ни человек, ни демон не в силах командовать ветром.
– Да, правильная поговорка. – Внезапно Невину ударила в голову мысль: – Но если попросить ветер об одолжении, то это, возможно, совсем другое дело.
Позднее той же ночью, когда весь дан уже спал, Невин закутался в два плаща и отправился в сад. Когда он шёл по лужайкам, земля трещала у него под ногами: в ином свете кусочки льда поблёскивали на тёмных холмках клумб с увядшими розами, вода замёрзла в фонтане с драконом. Невин нашёл уголок, скрытый от главной башни, и создал у себя в сознании пятиконечную звезду голубого цвета, затем так чётко представил её, что она, казалось, плавала в воздухе перед ним. Очень тихо, тем не менее, так напряжённо, что все его тело вибрировало вместе со звуком, Невин пропел вслух имена владык Стихии Воздуха. Хотя ночь была тихой, как только он закончил призыв, к нему прилетел ветер, выливаясь из центра звезды с такой силой, что плащ старика захлопал. (Однако когда Невин огляделся вокруг, то увидел, что больше ничто в саду не движется.) С ветром торжественно прибыли Владыки. Конечно, они общались только образами и чувствами, не словами, но через некоторое время Невину удалось передать им просьбу: он хочет, чтобы короткий промежуток времени ветер служил ему и помог добраться до островов. Владыки благосклонно согласились, задержались на мгновение, а затем улетели прочь и оставили Невина дрожать в тихом саду. Компанию ему составляла теперь только парочка сильфов. Невин быстро убрал звезду назад в себя. Он хотел вернуться к своему камину и выпить кружку разогретого эля.
Остальную часть ночи он сидел, размышляя над своими планами и борясь с беспокойством. Он сумел заснуть лишь на рассвете, проспал пару часов и проснулся как раз вовремя, чтобы присутствовать на маловейре регентши. Несмотря на вчерашние сомнения и переживания, когда пришло время приговаривать Меррика к повешению, лицо Ловиан было твёрдым как скала. Сам бардекианец казался ушедшим в себя, погрузившимся в свои размышления при помощи некоего метода чёрного двеомера. Временами казалось, что он теперь – только статуя самого себя и уже покинул настоящее, чтобы встать в таинственном саду гипотетического потомка среди статуй их общих предков. Невин предполагал, что настоящая смерть окажется для Меррика разрядкой напряжения.
– Это одна из тех вещей, которые я больше всего ненавижу в чёрном двеомере, – позднее заметил Невин в разговоре с Элейно. – То, как он забирает людей с настоящим талантом, сильных духом, и ломает их, направляя на свои мерзкие цели. Я встречал нескольких таких учеников, и каждый был так же искажён и уродлив, как и эти жалкие Дикие, которых они держат при себе.
– Но я сказал бы, что людям гораздо хуже. Значительно проще вылечить бедных Диких.
– Ты прав. Ну, думаю, приходит время для небольшой мести с нашей стороны. После того, как мы найдём Джилл и Саламандра и – надеюсь – также и Родри, то посмотрим, как можно заставить Тёмное Братство заплатить за совершенные преступления.
– Хорошо. Я буду рад увидеть весну, поверь мне.
– Весну? О, конечно, у меня же пока не было возможности сказать тебе! Мы отправляемся в Бардек прямо сейчас. Я попросил ветер, и он согласился доставить нас туда, в безопасности от штормов и тому подобного.
Элейно собрался уже что-то сказать, но решил, что лучше этого не делать. Поэтому он закрыл рот, ещё немного подумал, и, наконец, закашлялся, словно его душили.
– Что-то не так? – осведомился Невин.
– Ничего. Что может быть не так? Если ветер согласен, то я-то кто такой, чтобы спорить? Я просто найду своего первого помощника и велю ему собирать команду. Я так понимаю, что регентша обеспечит нас всем необходимым?
– Несомненно. Впрочем, я ещё с ней также не разговаривал, и, предполагаю, лучше сделать это прямо сейчас. Сколько времени тебе потребуется, чтобы подготовить корабль к отплытию?
– Два-три дня, в зависимости от того, сколько человек её светлость выделит нам в помощь.
– Я проверю, чтобы ты получил все необходимое, в этом можешь не сомневаться.
Хотя Невин, конечно, сказал Ловиан правду об их коечной цели, она согласилась, что небольшой обман будет к месту. Они позволили остальному двору думать, что Элейно отправляется в Керрмор, надеясь пораньше начать торговлю на следующий год. Это было опасное путешествие, но все же возможное – если корабль станет держаться у берега. Сам Невин, или, по крайней мере, так говорили, отправлялся с Элейно, чтобы поговорить с гвербретом Керрмора о сложной политической ситуации в Элдисе. Хотя Ладоик Керрморский не являлся близким родственником, они все равно находились в родстве со стороны Майлвадов, и таким образом Ладоик считался возможным союзником в этой необъявляемой вслух войне за рин.
– Мне нужно дать тебе с собой новую одежду, – сказала Ловиан Невину. – А также один из перстней Аберуина, которые служат печатями, вместе с теми деньгами, которые мне удастся собрать. Но денег будет немного. Тебе лучше отправиться в качестве моего советника, Невин, а не просто друга. Говорят, каждый бардекианский архонт начинает свою карьеру как купец, поэтому, готова поспорить: они понимают, какие богатства может принести им торговля с Аберуином. Они захотят оказаться на стороне правителя Аберуина.
– Вот именно. Как ты думаешь, кто-то из людей Родри согласится поехать со мной добровольцем? Я могу выдавать их за почётную стражу и, боюсь, мне потребуется несколько хороших мечей перед тем, как все закончится. Я бы взял Каллина, но тебе он нужнее. Смерть Меррика не означает, что Родда в безопасности. Готов поспорить: он – не единственная крыса в амбаре.
– К сожалению, я согласна с тобой. Что касается людей, то не сомневаюсь, что у тебя не будет недостатка в добровольцах. Однако тебе лучше взять только человек десять – большее количество будет вызывать подозрения.
– В таком случае я попрошу Каллина подобрать людей.
– Хорошо. И, пожалуйста, придумай себе новое имя, потому что я намереваюсь дать тебе жалованную грамоту и все такое прочее. «Никто» просто не подойдёт. Разве ты не пользовался другим именем? Например, когда появлялся вестник от короля? Это было твоё настоящее имя? У меня такое странное чувство, что оно-то как раз и есть настоящее.
– Ты абсолютно права. Хотя мой отец решил изменить его позднее – по злобе, но мать называла меня Галрионом.
– Как архаично звучит!
– Тогда оно мне прекрасно подходит, потому что если и существует человек – живая реликвия, то это как раз я. Очень хорошо, ваша светлость. Мы предпримем все возможное, чтобы вернуть вам Родри.
– Не только мне, лорд Галрион. Элдису.
В то время как Элейно с первым помощником работали с экипажем, Невин отправился в башню, чтобы в последний раз поговорить с Перрином. Хотя физическое здоровье Перрина теперь полностью восстановилось, он все равно проводил по многу часов в кровати, уставившись в потолок или сидя у окна и глядя в небо. Когда Невин вошёл, он обнаружил лорда за последним занятием. Перрин наблюдал за унылым движением серых облаков, плывущих с юго-востока.
– Как ты сегодня дышишь?
– О… ну, достаточно хорошо, как мне кажется.
– Отлично. Теперь ты должен хорошо пойти на поправку.
Перрин кивнул и опять уставился на облака.
– Эй, парень, – Невин постарался выглядеть повеселее, как и следует держаться с больным, однако при этом оставался твёрдым. – Знаешь ли, тебя никто не собирается вешать или казнить каким-то другим способом. Пора подумать, что делать с твоей жизнью.
– Но, м-м… Я имею в виду… ну… я продолжаю думать о Джилл.
– Мне жаль, но она навсегда вне пределов твоей досягаемости.
– Это я знаю. Я не это имел в виду. Э-э… я думал о том, что вы сказали, несколько недель назад. О том, чтобы не красть, потому что, ну… это означает вмешиваться, и ты не знаешь, что произойдёт. Вы помните, как вы это говорили?
– Помню. И признаю: меня радует, что ты об этом думаешь.
– Я думаю, на самом деле думаю, и у меня болит сердце от того, что я был так глуп. О… знаете ли, м-м… ну, в отношении Родри, я имею в виду. Я ненавидел его, потому что его любила Джилл, и вот он оказался достаточно… э-э… важным.
– Боюсь, тебе несколько поздновато об этом волноваться.
– Я знаю, и именно от этого у меня болит сердце. Я хочу искупить свою вину, но у меня ничего нет, чтобы заплатить луд. Несколько медных монет, лошадь – ну… наверное, это на самом деле не моя лошадь – но седло и все остальное – моё. Но из этого не очень-то много набирается, черт побери, так?
– Нет, не набирается. Ты можешь сослужить кое-какую службу Аберуину, хотя если дело дойдёт до войны, то я не могу представить тебя сражающимся.
– Я мог бы служить конюхом, или поучиться на лекаря. Я с радостью сделаю это, если это поможет.
– Ну, тогда хорошо. Мы поговорим об этом, когда я вернусь.
– Я слышал, как слуги говорили, что вы отправляетесь в Керрмор. А я могу поехать? Моё сердце все время болит, когда я раздумываю, что сделает Каллин, когда вас не будет рядом, чтобы меня защитить.
– Он даже не знает, что ты сделал.
– Он может выяснить.
Невин колебался, глубоко задумавшись и пытаясь вспомнить, что именно Перрин один раз упомянул при рассказе о себе.
– Скажи мне вот что, После того, как ты встретился с Родри, ты снова начал преследовать Джилл. А откуда ты знал, куда она отправилась?
– Я просто это знаю. Ну, вроде как… э… Я просто это могу определить.
– Очень хорошо, но что именно ты делаешь?
– Нахожу что-то или кого-то, кого я люблю, как мой дом, или мой кузен, или Джилл. И еду в их сторону. Это такое чувство. Когда я направляюсь в нужную сторону, то чувствую себя великолепно, а когда в другую, то у меня паршиво на сердце.
– В самом деле? Знаешь ли, это может очень даже помочь. Полагаю, ты в самом деле можешь отправиться вместе со мной в морское путешествие.
– Морское путешествие? – голос Перрина сорвался. – На корабле? До Керрмора?
– Именно так.
– Я не могу. Мне будет плохо. Я лучше встречусь с Каллином лицом к лицу, чем снова буду блевать в море. Клянусь.
– Очень плохо. Ведь ты сам только что говорил об искуплении своих грехов, не так ли? Через некоторое время ты привыкнешь к движению судна.
Из обычной жалости Невин не стал называть Перрину их истинную цель. До Бардека было гораздо дальше, чем до Керрмора.

Когда наконец наступил день отплытия, на рассвете совсем не было ветра. Поскольку у Невина начисто отсутствовало желание призывать ветер на берегу, когда за ним может наблюдать весь Аберуин, Элейно договорился с начальником порта о предоставлении портовых рабочих, и орал на командующего военно-морским флотом гвербрета, пока тот не позволил бардекианцу использовать пару галер в качестве буксирных судов. Раздражённые чиновники где-то нашли достаточно верёвок, толщиной с человеческую руку, и такие же шесты. После того, как бардекианцы получили необходимое оборудование, то командовать начал первый помощник. Он показал, как привязать торговое судно к галерам. Элейно с Невином не мешали. Они стояли на корме корабля под названием «Харбан Датзолан», что приближённо переводилось, как «Надёжный доход».
– Я не знаю, почему они так ведут дела, – заметил Элейно Невину. – В каждой гавани Бардека имеются буксирные суда для подобных дней, когда в гавани тихо, как на кладбище.
– Правда? Боюсь, я очень мало знаю о кораблях и морском деле.
– Тебе и не требуется ничего об этом знать. Ты обеспечил мне ветер, а я доставлю нас на Суртинну. Кстати, я связал Перрина в трюме. После того, как мы выйдем из порта, я его развяжу, но я не хочу, чтобы он в последнюю минуту прыгнул за борт.
Сверкнули весла, и импровизированные буксирные суда двинулись из гавани; верёвки скрипели и стонали, но тяжёлый торговый корабль начал движение, когда команда портовых грузчиков оттолкнула его от причала шестами. Невин устроился на паре ящиков на носу и посмотрел на верхушку мачты, где в безветрии понуро висел флаг гвербретов Аберуина – голубой и серебряный дракон. Элейно стоял перед стариком и отдавал приказы первому помощнику. Невин закрыл сознание от их голосов, собрался, перешёл в состояние, близкое к трансу, и у себя в сознании призвал владык Стихии Воздуха. Вверху на мачте флаг шевельнулся и задрожал, когда Короли появились, объявляя, что помнят о своём обещании Мастеру Эфира. Элейно бросил взгляд вверх, затем крикнул людям на буксирах, чтобы готовились их отпускать. Невин представил горящую пентаграмму и установил её далеко за кормой. А теперь, подумал он, пусть придёт ветер!
Послышался рёв и свист и ветер прилетел, со звуком, напоминающим пощёчину, ударил по парусам, и корабль понёсся вперёд, как сорвавшаяся с места собака, которой дали пинка.
– Отпускайте верёвки! – заорал Элейно. – Отпускайте их, или мы потащим эти проклятые буксиры с собой в Бардек!
Люди подняли верёвки, и корабль пронёсся между двух галер, потом вылетел из гавани. За исключением Элейно, все на борту сохраняли полное молчание и смотрели на прямой как стрела канал, шириной не более тридцати футов, в котором задувал попутный ветер, или украдкой оглядывались, словно боялись смотреть друг другу в глаза. Выдав поток ужасных ругательств, Элейно выкрикнул команды и заставил людей двигаться. Некоторые занялись парусами, другие пошли вниз, чтобы перераспределить груз и балласт. Невин немного откорректировал направление ветра и его скорость, затем встал и потянулся. Далеко за спиной Элдис уже пропадал из виду, становясь точкой на горизонте.
– Клянусь самими Священными Звёздами, я никогда не видел подобного ветра, – присвистнул первый помощник.
– Наслаждайся, – ответил Элейно. – Несомненно, ты никогда больше такого и не увидишь.

На протяжении многих дней штормовые облака бежали подобно стриженым барашкам над возвышенностями Суртинны. Даже когда не шёл настоящий дождь, густой туман окутывал все вокруг, будто саваном, и прилипал к влажным плащам Великого и Мрачного Криселло и чихающей компании варваров. Постоянно дул ветер, такой холодный, что Джилл предположила: наверху в горах идёт снег. О погоде она могла сказать только одну хорошую вещь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54