Но почему вы не поручили Парвисолу написать мне хотя бы словечко о том, как вы себя чувствуете, ведь я так вас об этом просила? А если вы были в состоянии это сделать сами, то как вы могли быть столь жестоки и медлить с сообщением о том, что я более всего хотела знать? Если я, по вашему мнению, пишу слишком часто, то единственный для вас выход — сказать об этом прямо или же, по крайней мере, снова написать мне, я буду тогда знать, что не совсем вами забыта; ведь у меня есть все основания опасаться, что я теперь нисколько не занимаю ваших мыслей, кроме тех минут, когда вы читаете мои письма; это и побуждает меня одолевать вас ими. Мистер Льюис тоже на вас жалуется. Если вы очень счастливы — то сколь жестокосердно с вашей стороны не сказать мне об этом, разве что ваше счастье несовместимо с моим. И почему вы не обращаетесь в письмах ко мне, хотя прекрасно знаете, насколько мне это будет приятно? Помните, вы не раз говорили, что готовы сносить небольшие неудобства, если только это может доставить другому огромное удовольствие. Умоляю вас, не забывайте этого правила, потому что оно имеет прямое отношение ко мне. Я пишу вам уже четвертое письмо, и ни одно из них не могло затеряться, ведь мистер Льюис отправлял их в одном пакете со своими, и по той же самой причине вы не могли оставить их нераспечатанными. Как вы распорядились двумя своими приходами? Отказались от них или нет? Вы знаете, тяжбы — моя страсть, так вот после вашего отъезда я обратилась к стряпчим, но ответа от них пока еще не получила, а посему не буду докучать вам рассказами о моих делах до тех пор, пока не смогу сообщить вам результаты. Сообщите мне, пожалуйста, когда вы намереваетесь сюда приехать, потому что я вынуждена буду просить вас переговорить с мистером П[артингтоном] и уладить некоторые мои дела. Умоляю вас; напишите мне как можно скорее; это будет невыразимой радостью для той, которая всегда —
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Ларакор, 8 июля 1713
Я пробыл в Дублине всего только две недели, был очень болен и не отдал ни единого визита в ответ на сотню, сделанных мне: правда, все они предназначены были декану и ни один — доктору Свифту. Я езжу верхом здоровья ради и, мне кажется, чувствую себя несколько лучше. Мне ненавистна даже самая мысль о Дублине, и я предпочитаю хижину с земляным полом огромному тамошнему дому, который, как меня уверяют, принадлежит мне. Ваше последнее раздраженное письмо я получил. Однако, покидая Англию, я ведь сказал вам, что постараюсь забыть все, с ней связанное, и буду писать как можно реже. У меня и в самом деле было намерение написать всем моим друзьям, но по нездоровью я не смог его пока выполнить. Большую часть времени, которое я пробуду в Ирландии, я собираюсь провести здесь, в хижине, в которой пишу вам сейчас, и не покину пределов этого королевства пока меня не позовут; если же в дальнейших моих услугах не нуждаются, то я никогда больше не увижу Англию. В первые дни по приезде сюда я думал, что умру от досады, и, когда меня рукополагали в деканы, испытывал ужасную тоску, но теперь это чувство начинает притупляться и сменяется безразличием. Моя тропинка у реки необычайно живописна, а канал сейчас во всей своей красе, я вижу, как в нем играет форель. Что происходит в Дублине, я не имею ни малейшего представления, что же касается Лондона, то мистер Форд очень любезен и постоянно сообщает мне все тамошние новости. Как вижу, вы ко всему еще и хороший политик, а посему я позволю себе высказать вам свое глубокое убеждение, что если бы известная вам вещь была напечатана сразу же после заключения мира, министры несомненно могли бы избежать того, что потом воспоследовало. Однако теперь мне более пристало ухаживать за ивами и подрезать изгороди, нежели совать свой нос в государственные дела. Мне надобно приказать одному из моих работников отогнать вторгшихся на мой остров коров и закончить рытье защищающей его канавы, а это, согласитесь, для деревенского викария более подобающее занятие, нежели отбивать нападки враждебной партии и защищаться от ее интриг. И, кроме того, мне надобно сейчас принять горькое лекарство, дабы излечить голову, пострадавшую от горького лекарства, коим меня попотчевали в Лондоне. Как подвигается чтение Давилы? Известно ли вам, что Джонни Кларк избран помощником мэра нашего города Трима и что на следующей неделе у нас состоится очередная выездная сессия суда, которая будет отмечена достославными свершениями; и что мне придется по сему случаю одолжить лошадь, дабы встретить судей; и что Джо Бомонт и все прочие молодцы, которые смогут достать лошадей, тоже поедут? В школе мистера Уорбертона что-то маловато стало учеников. Мистер Персивал достроил вторую половину дома, но, по мнению соседей, она никуда не годится. Мистер Стирс собирается поселиться в доме мистера Мелтропа, а вдова Мелтропа, видимо, переедет в Дублин. Может эти новости вам и не по вкусу, но ничего лучшего у меня нет, так что отправляйтесь к своим герцогам и герцогиням и оставьте меня в обществе славных ребят Бамфорда и Патрика Доллана из Глэндуггана. — Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Верхний Леткомб близ Уонтейджа в Беркшире ,
8 июня 1714
Как видите, я лучше своих обещаний и пишу вам, хотя не прошло еще и недели с тех пор, как я поселился в доме, где сейчас нахожусь. Мне почти нечего рассказать вам о здешнем моем житье, и с тех пор, как я уехал из Лондона, я ни от кого не получил ни строчки, чему, признаться, весьма рад. Но сказать вам по правде, я едва ли пробуду здесь столько, сколько первоначально предполагал. Живу я в доме пастора, которого очень люблю, но он такой сумрачный и задумчивый человек, отчасти по своей натуре, а отчасти от уединенной жизни, что я, пожалуй, скоро и сам заражусь от него сплином. Не желая его стеснять и из расположения к нему, я не хочу, чтобы ради меня он отказывался от своих привычек, а посему мы неизменно обедаем с ним между двенадцатью и часом. В восемь мы едим немного хлеба с маслом и выпиваем по стакану эля, а в десять он укладывается спать. Вино в его доме не водится, кроме той малости, что я ему прислал, им-то мы и угощаемся с ним по пинте на двоих, да и то через вечер. Жена его вот уже месяц как гостит у своего отца в двадцати милях отсюда и в ближайшие десять дней не вернется. Я никогда ее не видел, и, возможно, что с ее приездом буду чувствовать себя здесь более стесненно. Целый день я читаю или гуляю и, пожалуй, за три дня не произношу столько слов, сколько написал вам сейчас, так что, коротко говоря, у меня есть умысел улизнуть в Ирландию, если только я не возымею большую склонность к такому образу жизни, столь во всем отличному от того, который я вел до сих пор. С того дня, как мы с вами виделись, я не написал никому ни единого слова. Буду весьма рад получить от вас весточку, не потому, что вы в Лондоне, но как от друга, ибо за тамошние новости я не дам и трех пенсов и с тех пор, как я здесь нахожусь, ведать ни о чем не ведаю. Претендент или герцог Кэмбридж могут оба преспокойно высадиться в Англии, и я даже не узнаю об этом; будь мое обиталище в десять раз хуже, и тогда ничто не заставило бы меня возвратиться в Лондон, пока дела находятся в том состоянии, в каком я их оставил. Я плачу гинею в неделю за пансион и могу есть все, что мне угодно. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии и настроении. Кланяйтесь от меня Молли. Простуда у меня совсем прошла.
A vous, etc.
Я посылаю сейчас слугу с этим письмом на почту, что в соседнем городке в двух милях отсюда, так что если там случайно окажется письмо от вас, я уже не смогу известить вас об этом. Надеюсь, служанка принесла вашу картонку с бумагами и документами.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
8 июля 1714
Вы, как я вижу, очень уж болезненно восприняли прикосновение к вашему плечу. Я не стал бы писать вам так скоро, если бы не имел в виду сообщить вам, что, если вы хотите одолжить денег, то я посоветовал бы вам обратиться либо к мистеру Барберу, либо к Бену Туку, по вашему усмотрению, а я извещу их об этом, а также о необходимой вам сумме, и о том, что я поручусь за нее и пошлю им долговое обязательство. Если бы я знал, что наша почта уйдет во вторник, то написал бы еще двумя днями раньше. Я не вижу особых причин для беспокойства по случаю истечения годового срока: ведь вы в состоянии платить лишь столько, сколько получаете, а за остальное не можете нести ответственность; что же касается долгов вашей матушки, то вы, я надеюсь, не давали обязательства их уплатить. И, наконец, относительно 2-х фунтов и 5-ти шиллингов, за которые вы дали расписку; если дело идет лишь о них, то, право же, это такой пустяк, что ваше признание в том, сопровождаемое столь многими оправданиями, выглядит жеманством. Если других, тайных долгов, у вас нет, я буду весьма рад. И все же я никак не возьму в толк, каким образом кредиторы вашей матушки могут причинять вам какое бы то ни было беспокойство, разве только что существуют какие-нибудь другие неизвестные мне обстоятельства. Я едва ли задержусь здесь надолго, а посему, если вы хотите одолжить денег, то советую вам сделать это как можно быстрее; я предпочел бы, чтобы вы обратились к Бену Туку, потому что Барберу я сам только что дал расписку на тридцать гиней, понадобившихся мне на мои собственные расходы. Думаю, лучше всего было бы переслать долговое обязательство сюда мне, с тем чтобы я подписал его и отправил вам обратно, а уж вы вручите его Бену. Вы можете говорить с Беном о своем деле вполне откровенно, но, если у него не окажется в наличии свободных денег, нам придется обратиться к Барберу. Спешу закончить письмо, потому что почта в двух милях отсюда и, если я еще хоть немного задержусь, то не успею его отправить. Adieu. Поклон от меня Молькин.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
1 августа 1714
Отвечаю на два ваших письма. Мне доставило удовольствие, что вы разобиделись, прочитав слово «дорогой» в моем обращении к Бену и Джону. Что ж, они — люди весьма достойные, и, кроме того, есть слова, коих я никогда не употребляю в отношении некоторых людей; придется вам с этим примириться, хотя вы и говорите, что немало джентльменов и притом вполне достойных молодых джентльменов гордились бы, если бы вы пожелали услышать это слово от них. Кто вам сказал, будто я собираюсь в Бат? Ничего подобного. Я уже было назначил на завтра свой отъезд в Ирландию, но бедный лорд Оксфорд хочет, чтобы я поехал с ним в Херефордшир, и я только ожидаю от него ответа, отправиться ли мне туда раньше него, или же встретиться с ним где-нибудь по дороге, или же заехать за ним в Уимблдон, где расположено имение его сына, а уж оттуда вместе поехать в Херефордшир. Так или иначе, но я предполагаю выехать дня через два-три. Не исключено, что я пробуду у него до следующей сессии парламента, если он того пожелает. Я не разделяю вашего мнения о лорде Болинброке; возможно, он и получит жезл, однако я не могу полагаться на его любовь ко мне: он прекрасно знал, что у меня была мысль стать придворным историографом, и единственно ради возможности принесть пользу обществу, тем не менее, эта должность досталась ничтожному проходимцу, о котором никто никогда и не слыхал. В письме ко мне некая особа горячо настаивает на том, чтобы я приехал в Лондон и примкнул к людям, находящимся теперь у власти, однако я этого не сделаю. Не пишите об этом, но попытайтесь догадаться, о ком я веду речь. Я сказал как-то лорду Оксфорду, что охотно поеду вместе с ним, если он будет смещен, теперь он просит меня об этом, и я не могу ему отказать. Не буду касаться его недостатков в роли главы кабинета, но его доброта ко мне была, как вы знаете, безмерна: в дни своего возвышения он отличал меня и отдавал мне предпочтение перед всеми прочими людьми, а письмо, полученное мною от него на днях, в высшей степени трогательно. Ручки ножей будут, разумеется, отделаны серебром и притом богато. Надеюсь, что Брэндрит, торговец игрушками с Иксчейндж Элли, обойдется со мной по-честному. Барбер его знает. Да, кстати, где ваше благоразумие, если вы вознамерились отправиться в путешествие с человеком, который, я уверен, никуда не поедет и за тысячу фунтов, разве только что в Италию. Молю бога, чтобы он ниспослал вам благополучное избавление от всех ваших долгов. То, что вы такой законник, теперь как нельзя более кстати. Это письмо написано так неразборчиво, что вы, пожалуй, будете его читать часа два. Когда я где-нибудь обоснуюсь, то, возможно, буду столь милостив, что дам вам знать об этом, однако обещаний давать не хочу. Поклон от меня Молли. Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
12 августа 1714
С последней почтой я получил ваше письмо и прежде, чем вы сумеете послать мне еще одно, выеду в Ирландию. Мне надобно принять присягу, и чем раньше я это сделаю, тем лучше. Похоже, что, познакомившись с вами, я навлек несчастье на свою голову. И за тысячу фунтов вам не следовало приезжать в Уонтейдж. Вы всегда хвастались своим благоразумием; куда же оно теперь подевалось? Весьма возможно, что я не пробуду в Ирландии долго и к началу зимы возвращусь сюда. Я буду писать вам оттуда при каждом удобном случае, но всякий раз под каким-нибудь вымышленным именем, и, если вы будете писать мне, то пусть ваши письма отправляет кто-нибудь другой; кроме того, прошу вас не писать ничего личного, а лишь такое, что может быть увидено кем угодно, поскольку я опасаюсь, что письма могут вскрывать, а это причинит нам с вами всяческие неудобства. Если даже, вы окажетесь в Ирландии тогда же, когда и я, то мы будем видеться с вами крайне редко. Это не такая страна, где можно позволить себе какую-нибудь вольность: там через неделю все становится известно и преувеличивается во сто крат. Таковы строгие правила, коим следует подчиниться неукоснительно. Возможно, однако, что нам удастся встретиться зимой в Аондоне, а уж если нет, то предоставьте все судьбе, которая редко бывает склонна потворствовать нашим желаниям. Я говорю все это из совершенного уважения и дружеских чувств, которые питаю к вам. Общественные бедствия изменили все мои взгляды и сломили мой дух. Да благословит вас всевышний. Надеюсь, что через день после того, как это письмо будет получено вами, я уже буду находиться в пути. На ваши вопросы я не стану отвечать и за миллион, и самая мысль о них лишает меня душевного спокойствия.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Филипстаун, 5 ноября 1714
Я встретил вашего слугу, когда находился уже на расстоянии мили от Трима и никакого другого ответа отправить с ним не мог, поскольку условился об этой поездке заранее; что же до приезда в Килдрут, чтобы увидеться с вами, то я не стал бы этого делать ни за какие блага на свете. Вам недостает благоразумия; я всегда это говорил. Сейчас я еду к другу, которого обещал навестить, и пробуду у него около двух недель, после чего приеду в Дублин и при первой же возможности навещу вас, но только если вы действительно, как сказал мне ваш слуга, остановились на Тернстайл-элли и если ваши соседи смогут показать, как вас найти. Ваш слуга сказал также, что в понедельник вы возвратитесь в Дублин, так что это письмо, я полагаю, уже застанет вас там. Боюсь, путешествие было для вас чересчур утомительным. Прошу вас, берегите свое здоровье, ведь вы непривычны к ирландскому климату. Не показался ли вам Дублин до крайности грязным, а страна до крайности нищей? Так же ли красив Килдрут, как Виндзор, и так же ли он приятен вам, как было приятно жилище пребендария в Виндзоре? Есть ли поблизости от вас какая-нибудь аллея, столь же прелестная, как дорога в Мальборо-Лодж? Я проделал нынче томительнейшее путешествие и не в силах больше ничего сказать. Вы даже не будете знать моего местонахождения до тех пор, пока я не приеду в Дублин, а тогда я увижусь с вами. Так что кукиш с маслом вашим письмам и посланиям. Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
[? ноября 1714 ]
Завтра мы с вами увидимся, если представится возможность. Прошло ведь не более пяти дней с тех пор, как мы с вами виделись, и я делал бы это вдесятеро чаще, будь это хоть сколько-нибудь удобно, независимо от того, приходит ли ваш Старый Дракон или нет; мои люди, я полагаю, не знают, как себя с ним вести, и принимают его не иначе, как за какого-то колдуна. Adieu.
Вторник, 10 утра.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
[? конец 1714 ]
Я навещу вас дня через два-три. Поверьте, невозможность видеться с вами чаще до глубины души меня огорчает. Если вы нуждаетесь в совете, поддержке или помощи, я сделаю все, что в моих силах. Охотно встретился бы с вами раньше, когда бы не тысяча разных помех. Я просто не предполагал, что вы испытываете затруднения. Но в таком случае все мое достояние несомненно должно быть истрачено на то, чтобы избавить вас от них. Боюсь, однако, что сегодня я все же не смогу вас повидать, причиной тому дела, связанные с моей должностью. Но прошу вас, не относите это за счет отсутствия приязни или участия, которые я всегда в величайшей степени буду питать к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Ларакор, 8 июля 1713
Я пробыл в Дублине всего только две недели, был очень болен и не отдал ни единого визита в ответ на сотню, сделанных мне: правда, все они предназначены были декану и ни один — доктору Свифту. Я езжу верхом здоровья ради и, мне кажется, чувствую себя несколько лучше. Мне ненавистна даже самая мысль о Дублине, и я предпочитаю хижину с земляным полом огромному тамошнему дому, который, как меня уверяют, принадлежит мне. Ваше последнее раздраженное письмо я получил. Однако, покидая Англию, я ведь сказал вам, что постараюсь забыть все, с ней связанное, и буду писать как можно реже. У меня и в самом деле было намерение написать всем моим друзьям, но по нездоровью я не смог его пока выполнить. Большую часть времени, которое я пробуду в Ирландии, я собираюсь провести здесь, в хижине, в которой пишу вам сейчас, и не покину пределов этого королевства пока меня не позовут; если же в дальнейших моих услугах не нуждаются, то я никогда больше не увижу Англию. В первые дни по приезде сюда я думал, что умру от досады, и, когда меня рукополагали в деканы, испытывал ужасную тоску, но теперь это чувство начинает притупляться и сменяется безразличием. Моя тропинка у реки необычайно живописна, а канал сейчас во всей своей красе, я вижу, как в нем играет форель. Что происходит в Дублине, я не имею ни малейшего представления, что же касается Лондона, то мистер Форд очень любезен и постоянно сообщает мне все тамошние новости. Как вижу, вы ко всему еще и хороший политик, а посему я позволю себе высказать вам свое глубокое убеждение, что если бы известная вам вещь была напечатана сразу же после заключения мира, министры несомненно могли бы избежать того, что потом воспоследовало. Однако теперь мне более пристало ухаживать за ивами и подрезать изгороди, нежели совать свой нос в государственные дела. Мне надобно приказать одному из моих работников отогнать вторгшихся на мой остров коров и закончить рытье защищающей его канавы, а это, согласитесь, для деревенского викария более подобающее занятие, нежели отбивать нападки враждебной партии и защищаться от ее интриг. И, кроме того, мне надобно сейчас принять горькое лекарство, дабы излечить голову, пострадавшую от горького лекарства, коим меня попотчевали в Лондоне. Как подвигается чтение Давилы? Известно ли вам, что Джонни Кларк избран помощником мэра нашего города Трима и что на следующей неделе у нас состоится очередная выездная сессия суда, которая будет отмечена достославными свершениями; и что мне придется по сему случаю одолжить лошадь, дабы встретить судей; и что Джо Бомонт и все прочие молодцы, которые смогут достать лошадей, тоже поедут? В школе мистера Уорбертона что-то маловато стало учеников. Мистер Персивал достроил вторую половину дома, но, по мнению соседей, она никуда не годится. Мистер Стирс собирается поселиться в доме мистера Мелтропа, а вдова Мелтропа, видимо, переедет в Дублин. Может эти новости вам и не по вкусу, но ничего лучшего у меня нет, так что отправляйтесь к своим герцогам и герцогиням и оставьте меня в обществе славных ребят Бамфорда и Патрика Доллана из Глэндуггана. — Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Верхний Леткомб близ Уонтейджа в Беркшире ,
8 июня 1714
Как видите, я лучше своих обещаний и пишу вам, хотя не прошло еще и недели с тех пор, как я поселился в доме, где сейчас нахожусь. Мне почти нечего рассказать вам о здешнем моем житье, и с тех пор, как я уехал из Лондона, я ни от кого не получил ни строчки, чему, признаться, весьма рад. Но сказать вам по правде, я едва ли пробуду здесь столько, сколько первоначально предполагал. Живу я в доме пастора, которого очень люблю, но он такой сумрачный и задумчивый человек, отчасти по своей натуре, а отчасти от уединенной жизни, что я, пожалуй, скоро и сам заражусь от него сплином. Не желая его стеснять и из расположения к нему, я не хочу, чтобы ради меня он отказывался от своих привычек, а посему мы неизменно обедаем с ним между двенадцатью и часом. В восемь мы едим немного хлеба с маслом и выпиваем по стакану эля, а в десять он укладывается спать. Вино в его доме не водится, кроме той малости, что я ему прислал, им-то мы и угощаемся с ним по пинте на двоих, да и то через вечер. Жена его вот уже месяц как гостит у своего отца в двадцати милях отсюда и в ближайшие десять дней не вернется. Я никогда ее не видел, и, возможно, что с ее приездом буду чувствовать себя здесь более стесненно. Целый день я читаю или гуляю и, пожалуй, за три дня не произношу столько слов, сколько написал вам сейчас, так что, коротко говоря, у меня есть умысел улизнуть в Ирландию, если только я не возымею большую склонность к такому образу жизни, столь во всем отличному от того, который я вел до сих пор. С того дня, как мы с вами виделись, я не написал никому ни единого слова. Буду весьма рад получить от вас весточку, не потому, что вы в Лондоне, но как от друга, ибо за тамошние новости я не дам и трех пенсов и с тех пор, как я здесь нахожусь, ведать ни о чем не ведаю. Претендент или герцог Кэмбридж могут оба преспокойно высадиться в Англии, и я даже не узнаю об этом; будь мое обиталище в десять раз хуже, и тогда ничто не заставило бы меня возвратиться в Лондон, пока дела находятся в том состоянии, в каком я их оставил. Я плачу гинею в неделю за пансион и могу есть все, что мне угодно. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии и настроении. Кланяйтесь от меня Молли. Простуда у меня совсем прошла.
A vous, etc.
Я посылаю сейчас слугу с этим письмом на почту, что в соседнем городке в двух милях отсюда, так что если там случайно окажется письмо от вас, я уже не смогу известить вас об этом. Надеюсь, служанка принесла вашу картонку с бумагами и документами.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
8 июля 1714
Вы, как я вижу, очень уж болезненно восприняли прикосновение к вашему плечу. Я не стал бы писать вам так скоро, если бы не имел в виду сообщить вам, что, если вы хотите одолжить денег, то я посоветовал бы вам обратиться либо к мистеру Барберу, либо к Бену Туку, по вашему усмотрению, а я извещу их об этом, а также о необходимой вам сумме, и о том, что я поручусь за нее и пошлю им долговое обязательство. Если бы я знал, что наша почта уйдет во вторник, то написал бы еще двумя днями раньше. Я не вижу особых причин для беспокойства по случаю истечения годового срока: ведь вы в состоянии платить лишь столько, сколько получаете, а за остальное не можете нести ответственность; что же касается долгов вашей матушки, то вы, я надеюсь, не давали обязательства их уплатить. И, наконец, относительно 2-х фунтов и 5-ти шиллингов, за которые вы дали расписку; если дело идет лишь о них, то, право же, это такой пустяк, что ваше признание в том, сопровождаемое столь многими оправданиями, выглядит жеманством. Если других, тайных долгов, у вас нет, я буду весьма рад. И все же я никак не возьму в толк, каким образом кредиторы вашей матушки могут причинять вам какое бы то ни было беспокойство, разве только что существуют какие-нибудь другие неизвестные мне обстоятельства. Я едва ли задержусь здесь надолго, а посему, если вы хотите одолжить денег, то советую вам сделать это как можно быстрее; я предпочел бы, чтобы вы обратились к Бену Туку, потому что Барберу я сам только что дал расписку на тридцать гиней, понадобившихся мне на мои собственные расходы. Думаю, лучше всего было бы переслать долговое обязательство сюда мне, с тем чтобы я подписал его и отправил вам обратно, а уж вы вручите его Бену. Вы можете говорить с Беном о своем деле вполне откровенно, но, если у него не окажется в наличии свободных денег, нам придется обратиться к Барберу. Спешу закончить письмо, потому что почта в двух милях отсюда и, если я еще хоть немного задержусь, то не успею его отправить. Adieu. Поклон от меня Молькин.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
1 августа 1714
Отвечаю на два ваших письма. Мне доставило удовольствие, что вы разобиделись, прочитав слово «дорогой» в моем обращении к Бену и Джону. Что ж, они — люди весьма достойные, и, кроме того, есть слова, коих я никогда не употребляю в отношении некоторых людей; придется вам с этим примириться, хотя вы и говорите, что немало джентльменов и притом вполне достойных молодых джентльменов гордились бы, если бы вы пожелали услышать это слово от них. Кто вам сказал, будто я собираюсь в Бат? Ничего подобного. Я уже было назначил на завтра свой отъезд в Ирландию, но бедный лорд Оксфорд хочет, чтобы я поехал с ним в Херефордшир, и я только ожидаю от него ответа, отправиться ли мне туда раньше него, или же встретиться с ним где-нибудь по дороге, или же заехать за ним в Уимблдон, где расположено имение его сына, а уж оттуда вместе поехать в Херефордшир. Так или иначе, но я предполагаю выехать дня через два-три. Не исключено, что я пробуду у него до следующей сессии парламента, если он того пожелает. Я не разделяю вашего мнения о лорде Болинброке; возможно, он и получит жезл, однако я не могу полагаться на его любовь ко мне: он прекрасно знал, что у меня была мысль стать придворным историографом, и единственно ради возможности принесть пользу обществу, тем не менее, эта должность досталась ничтожному проходимцу, о котором никто никогда и не слыхал. В письме ко мне некая особа горячо настаивает на том, чтобы я приехал в Лондон и примкнул к людям, находящимся теперь у власти, однако я этого не сделаю. Не пишите об этом, но попытайтесь догадаться, о ком я веду речь. Я сказал как-то лорду Оксфорду, что охотно поеду вместе с ним, если он будет смещен, теперь он просит меня об этом, и я не могу ему отказать. Не буду касаться его недостатков в роли главы кабинета, но его доброта ко мне была, как вы знаете, безмерна: в дни своего возвышения он отличал меня и отдавал мне предпочтение перед всеми прочими людьми, а письмо, полученное мною от него на днях, в высшей степени трогательно. Ручки ножей будут, разумеется, отделаны серебром и притом богато. Надеюсь, что Брэндрит, торговец игрушками с Иксчейндж Элли, обойдется со мной по-честному. Барбер его знает. Да, кстати, где ваше благоразумие, если вы вознамерились отправиться в путешествие с человеком, который, я уверен, никуда не поедет и за тысячу фунтов, разве только что в Италию. Молю бога, чтобы он ниспослал вам благополучное избавление от всех ваших долгов. То, что вы такой законник, теперь как нельзя более кстати. Это письмо написано так неразборчиво, что вы, пожалуй, будете его читать часа два. Когда я где-нибудь обоснуюсь, то, возможно, буду столь милостив, что дам вам знать об этом, однако обещаний давать не хочу. Поклон от меня Молли. Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
12 августа 1714
С последней почтой я получил ваше письмо и прежде, чем вы сумеете послать мне еще одно, выеду в Ирландию. Мне надобно принять присягу, и чем раньше я это сделаю, тем лучше. Похоже, что, познакомившись с вами, я навлек несчастье на свою голову. И за тысячу фунтов вам не следовало приезжать в Уонтейдж. Вы всегда хвастались своим благоразумием; куда же оно теперь подевалось? Весьма возможно, что я не пробуду в Ирландии долго и к началу зимы возвращусь сюда. Я буду писать вам оттуда при каждом удобном случае, но всякий раз под каким-нибудь вымышленным именем, и, если вы будете писать мне, то пусть ваши письма отправляет кто-нибудь другой; кроме того, прошу вас не писать ничего личного, а лишь такое, что может быть увидено кем угодно, поскольку я опасаюсь, что письма могут вскрывать, а это причинит нам с вами всяческие неудобства. Если даже, вы окажетесь в Ирландии тогда же, когда и я, то мы будем видеться с вами крайне редко. Это не такая страна, где можно позволить себе какую-нибудь вольность: там через неделю все становится известно и преувеличивается во сто крат. Таковы строгие правила, коим следует подчиниться неукоснительно. Возможно, однако, что нам удастся встретиться зимой в Аондоне, а уж если нет, то предоставьте все судьбе, которая редко бывает склонна потворствовать нашим желаниям. Я говорю все это из совершенного уважения и дружеских чувств, которые питаю к вам. Общественные бедствия изменили все мои взгляды и сломили мой дух. Да благословит вас всевышний. Надеюсь, что через день после того, как это письмо будет получено вами, я уже буду находиться в пути. На ваши вопросы я не стану отвечать и за миллион, и самая мысль о них лишает меня душевного спокойствия.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
Филипстаун, 5 ноября 1714
Я встретил вашего слугу, когда находился уже на расстоянии мили от Трима и никакого другого ответа отправить с ним не мог, поскольку условился об этой поездке заранее; что же до приезда в Килдрут, чтобы увидеться с вами, то я не стал бы этого делать ни за какие блага на свете. Вам недостает благоразумия; я всегда это говорил. Сейчас я еду к другу, которого обещал навестить, и пробуду у него около двух недель, после чего приеду в Дублин и при первой же возможности навещу вас, но только если вы действительно, как сказал мне ваш слуга, остановились на Тернстайл-элли и если ваши соседи смогут показать, как вас найти. Ваш слуга сказал также, что в понедельник вы возвратитесь в Дублин, так что это письмо, я полагаю, уже застанет вас там. Боюсь, путешествие было для вас чересчур утомительным. Прошу вас, берегите свое здоровье, ведь вы непривычны к ирландскому климату. Не показался ли вам Дублин до крайности грязным, а страна до крайности нищей? Так же ли красив Килдрут, как Виндзор, и так же ли он приятен вам, как было приятно жилище пребендария в Виндзоре? Есть ли поблизости от вас какая-нибудь аллея, столь же прелестная, как дорога в Мальборо-Лодж? Я проделал нынче томительнейшее путешествие и не в силах больше ничего сказать. Вы даже не будете знать моего местонахождения до тех пор, пока я не приеду в Дублин, а тогда я увижусь с вами. Так что кукиш с маслом вашим письмам и посланиям. Adieu.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
[? ноября 1714 ]
Завтра мы с вами увидимся, если представится возможность. Прошло ведь не более пяти дней с тех пор, как мы с вами виделись, и я делал бы это вдесятеро чаще, будь это хоть сколько-нибудь удобно, независимо от того, приходит ли ваш Старый Дракон или нет; мои люди, я полагаю, не знают, как себя с ним вести, и принимают его не иначе, как за какого-то колдуна. Adieu.
Вторник, 10 утра.
Свифт — мисс Эстер Ваномри
[? конец 1714 ]
Я навещу вас дня через два-три. Поверьте, невозможность видеться с вами чаще до глубины души меня огорчает. Если вы нуждаетесь в совете, поддержке или помощи, я сделаю все, что в моих силах. Охотно встретился бы с вами раньше, когда бы не тысяча разных помех. Я просто не предполагал, что вы испытываете затруднения. Но в таком случае все мое достояние несомненно должно быть истрачено на то, чтобы избавить вас от них. Боюсь, однако, что сегодня я все же не смогу вас повидать, причиной тому дела, связанные с моей должностью. Но прошу вас, не относите это за счет отсутствия приязни или участия, которые я всегда в величайшей степени буду питать к вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93