- Дело в том, что мне приходилось много времени проводить в открытом космосе,- признался он.- Я боялся, что облучение может повредить ДНК.
- Но она же потом вышла замуж за моего отца.
- Чтобы спасти меня,- напомнил Фукс.
- И тем не менее.
- Но детей у них никогда не было,- продолжал Фукс.- Не знаю почему. Может быть, он был стерилизован. Может быть, потому, что она отказалась делить с ним ложе, узнав, что, сохранив мне жизнь, он убил меня в финансовом смысле, окончательно и бесповоротно сломав мою жизнь.
Тут заговорила Маргарита:
- Она сама имплантировала себе оплодотворенную яйцеклетку, и ты стал ребенком, которого она родила.- Кивнув в сторону Фукса, она добавила: - Его сыном.
- Не верю,- вырвалось у меня. Маргарита внимательно посмотрела на меня.
- Тебе продемонстрировать ваши ДНК для сравнения? Отчего, ты думаешь, его группа крови настолько совместима с твоей?
- Но… зачем ей понадобилось ждать шесть лет?
- Не знаю, зачем она это сделала,- признался Фукс.- Ее организм уже тогда был тяжело отравлен наркотиками. Жизнь с твоим «отцом» превратила ее в наркоманку.
Мне нечего было ответить на это. Снова вздохнув, капитан продолжал:
- Он сразу понял, что ты не его ребенок. Еще во время беременности.
- И тогда он убил ее,- заключил я.
- Разве ты не знаешь, что она умерла во время родов? - спросила Маргарита.
- Скорее всего, он рассчитывал убить вас обоих,- заметил Фукс.
- Он всегда ненавидел меня,- прошептал я.
- Твоя анемия взялась из ее крови, когда она вынашивала тебя.
- Он всегда ненавидел меня,- повторял я, чувствуя в душе страшную сосущую пустоту.- Теперь понятно почему.
Я поднял глаза на Фукса, словно бы видел его впервые. Рост у нас был примерно равный, хотя мое телосложение заметно уступало в развитии. Последствия врожденной анемии. Лицо я также унаследовал от матери, вместе с анемией. Но глаза у нас оказались одинакового цвета.
Мой отец. Мой биологический родитель. Я не порождение Мартина Хамфриса, человека, который хотел моей смерти. Он - всего лишь мой опекун, человек, испортивший всю мою жизнь. В том числе и своими стипендиями. И, значит, Алекс не мой брат? «Нет, Алекс все равно остается моим братом»,- сказал я себе, решив раз и навсегда, окончательно и бесповоротно. Алекс был моим братом не по плоти, не по крови, а по духу.
- И вы в самом деле уверены в том, что он… Его вопросительный взгляд остановился на мне.
- Что он убил брата?
Фукс внезапно опустился на кровать, словно этот рассказ отнял у него последние силы.
- Ты думаешь, он убил Алекса? - повторил я, повышая голос и первый раз в жизни обращаясь к нему на «ты».
- Ты все узнаешь, когда спустишься на поверхность планеты и найдешь обломки корабля,- с трудом проговорил Фукс.- Ты найдешь ответ там или не узнаешь его никогда.

СИМУЛЯЦИЯ

Я покинул каюту Фукса, словно сомнамбула, и, ковыляя, направился в «виртуалку», как называется на кораблях комната виртуальной реальности. Там мне предстояло приступить к тренировкам по управлению «Гекатой».
Я оказался в тупике. По пути я лихорадочно соображал. Значит, Фукс является моим биологическим отцом? И мать так любила его, что вынашивала плод от него, даже будучи замужем за другим человеком, кровным врагом Фукса. Что ж, в мире бывают ситуации и посложнее. Значит, она не хотела ребенка от Мартина Хамфриса, и это походило на правду. За годы, которые она с ним прожила, позволяя себя третировать, как он третировал всех женщин, никакой симпатией проникнуться к нему она не могла. Он третировал не только женщин. Взять хотя бы меня, его собственного сына. Жаль, передо мной сейчас не было Дезирэ Дюшамп. Вот бы я отбрил ее. «Я не сынок мистера Хамфриса, как вам представляется, госпожа Дюшамп». Кстати, я даже не знал, как к ней правильно обращаться: «мисс» или «миссис». Можно ли считать девушкой женщину, которая клонировала себе ребенка? Сомнительно. Ну и оставим этот вопрос в стороне.
Вообще-то, моя мать была для Мартина Хамфриса не женщиной, а символом полной и сокрушительной победы над Ларсом Фуксом, его закоренелым и отъявленным врагом. И поэтому он превратил ее дальнейшее существование в ад.
И вот теперь умирающий Фукс открылся мне, и что я узнал? Что мой отец умирает рядом со мной у самой воронки ада? Откуда, возможно, не выкарабкаться никому из нас. Он хотел отмщения за свое дело, за погибших товарищей, за поруганную жену. Он хотел заставить Мартина Хамфриса почувствовать, что это такое, очутиться хоть на краткое время в его шкуре. Хамфрис, фамилию которого, кстати, носил и я, еще заплатит за все, и в особенности за гибель женщины, которую он любил, за ту, которая пожертвовала ради него своей жизнью и счастьем.
Но сначала этот идиотский приз. Деньги вперед, месть может подождать. Деньги дадут Фуксу то, чего он ждал вот уже более четверти века.
Медленно натягивая защитный костюм, я снова и снова думал над своим происхождением: кто я и откуда.
Зачем она это сделала? Почему мать вдруг воспылала прежней любовью к Фуксу после шести лет брака с другим человеком, с моим… с Мартином Хамфрисом. Ведь она знала, на что идет: знала, в какой гнев повергает его. Она унизила его единственным остающимся для нее доступным способом, как может унизить только женщина, оскорбленная и обиженная.
И тогда он убил ее. Разве она не знала, что он не остановится ни перед чем? Или ее это не волновало? Ведь обо мне, ее будущем ребенке, она должна была как-то подумать.
А может быть, ее уже не заботила ни собственная жизнь, ни моя. Возможно, в смерти она видела освобождение от боли, которая наполняла ее жизнь.
И все же Мартин Хамфрис не стал убивать меня. Вероятно, я находился на попечении людей, которых специально выбрала мать. И, скорее всего, именно анемия и мое крайне плохое состояние сохранили мне жизнь, сберегли от верной смерти, так как мои враги думали, что я долго не протяну. Первые месяцы жизни я провел в больнице, находясь под неусыпной опекой врачей, балансируя на грани жизни и смерти. Возможно, Мартин Хамфрис смотрел на меня уже как на неживого и совершенно не беспокоился на мой счет. Он не видел во мне наследника, а значит, угрозы.
Но я выжил. Как это, должно быть, мучило его! Я стал постоянным напоминанием, что, как бы он ни был здоров, что бы ни покупал и ни продавал, кого бы ни уничтожал в своем бизнесе и ни приговаривал к уничтожению, кого бы ни пожирал с потрохами - я, сын врага, жил под его крышей!
Он также превратил мою жизнь в ад, по возможности. Интересно, знал ли подоплеку этих семейных событий Алекс? Может быть, он и был единственной защитой от отца. Может быть, отец оставил меня как живую игрушку для своего старшего и единственного сына. Может быть, мой брат отстаивал мою жизнь, и так продолжалось до тех пор, пока он не улетел на Венеру.
Узнать правду я мог лишь от одного человека во всей Солнечной системе. И этого человека звали Мартин Хамфрис. И я должен был выбить из него правду.
- Ты что, заснул там? - раздался желчный голос Фукса в наушниках.
Я вернулся к работе. Должно быть, капитан уже на мостике. До следующего инсульта.
- Я уже оделся и готов войти в виртуальную комнату,- сказал я в микрофон шлема.
- Хорошо,- отозвался он.- Там все уже готово.
- - Очень хорошо,- пробормотал я, ковыляя в скафандре к люку, уводившему в «виртуалку».
Костюм для виртуальных тренировок напоминал обычный скафандр для выхода в безвоздушное пространство, не считая, конечно, громоздкого снаряжения, вроде тех баллонов, с которыми погружались Допотопные глубоководные ныряльщики до изобретения акваланга. Тяжелый металлический шлем с крошечной щелью обзора, неуклюжий бронированный торс, руки и ноги, покрытые металлокерамикой, башмаки - каждый весом в тонну. По всему скафандру проходили трубки, в которых циркулировал хладагент. В ранце за спиной находился криостат, термос вроде того, что используются в лабораториях для хранения жидкого кислорода или гелия.
В таком костюме я пролез в люк, точно монстр из фильма ужасов. Каждое мое движение поддерживалось жужжанием сервомоторов. А без моторов я бы никогда не смог двигать такими увесистыми руками и ногами.
Комната виртуальной реальности представляла собой помещение с абсолютно голыми белыми стенами. И таким же полом и потолком, В общем, камера-изолятор для буйно помешанного. Здесь же была подвешена, словно гамак, койка, и на ней лежали выпуклые очки, надев которые, становишься похожим на муху. Еще несколько минут мне понадобилось, чтобы надеть очки, поскольку пришлось открывать узкое забрало шлема, а потом надевать виртуальные перчатки и специальные тапочки поверх костюма. К этому моменту Фукс уже начал брюзжать от нетерпения.
- За это время я бы уже и сам успел слетать, несмотря на давление,- дребезжал его голос по рации.
Вот тут-то он и попался! Впервые я услышал, чтобы он заговорил о своем давлении перед командой, а ведь связь шла по интеркому. Должно быть, он и в самом деле потерял бдительность, выведенный из себя моей медлительностью.
- Забираюсь в гамак! - прокричал я, завинчивая пластинку шлема.
Как только я растянулся в подвесном гамаке, передо мной внезапно распахнулся совсем иной мир. На мгновение мне показалось, что л проваливаюсь в обморок - и все эти новые краски и цвета лишь сопровождали головокружение. Но тут мерцание прекратилось так же мгновенно, как и началось, и я увидел перед собой пульт управления «Гекаты».
На экране над клавиатурой я увидел разбросанные останки «Фосфороса», какими их мне представляла виртуальная реальность - покореженные части металлического корпуса. Все казалось настолько реальным в трехмерном измерении, что просто дух захватывало..
«Геката» зависла на высоте трех километров над останками «Фосфороса». Высота была обозначена на альтометре. Я быстро разобрался с панелью управления и стал понимать значения приборов. Мы не знали, что на деле собой представляет разбившийся корабль, поэтому внутренних частей видно не было. Просто сплющенные металлические болванки. Моя задача состояла в том, чтобы плавно подвести «Гекату» к месту катастрофы, исследовать внутренности корабля на присутствие тела Алекса и затем в целости и сохранности вернуться на «Люцифер».
Управление кораблем оказалось достаточно простым. Большую часть работы выполнял компьютер. Мне только оставалось шевелить руками в перчатках виртуальной реальности, снабженными многочисленными датчиками, над воображаемой панелью управления, и корабль почти мгновенно откликался на движения моих пальцев. Управление было выполнено великолепно - корабль двигался почти по наитию. Правая рука контролировала наклон и движения в сторону от оси, то есть повороты, левая отвечала за вращения корпуса. Когда надо свернуть влево, правый указательный палец шел влево. Чтобы наклонить нос, стоило только надавить тем же пальцем вниз. Правая педаль у ноги контролировала хвостовые толкатели, левая - плавники, которые наклонялись, как планки у субмарины.
Просто. Но не легко.
Не хочу рассказывать, каким плохим водителем я оказался вначале. Мои неуклюжие попытки вызвали поток ругани у Фукса.
- Перебор! - рычал он в шлемофон. Или:
- Круто берешь! Куда торопишься?
Только с десятой попытки он остался доволен и разрешил подойти к месту катастрофы вплотную. Затем я попрактиковался на манипуляторах. Они в точности повторяли движения пальцев и рук. И снова чертовски трудным делом оказалось освоить эти внешние незамысловатые движения, поскольку манипуляторы изгибались куда сложнее рук, не ограничиваясь, например, движениями в локтях, плечах и запястьях. Непросто было ухватывать ими куски металла.
К тому времени, когда Фукс наконец решил, что урок закончен, я был насквозь мокрым от пота и хватал ртом воздух.
- До встречи в лазарете,- попрощался он, когда я вывалился из гамака, служившего виртуальным креслом, повторявшим все движения корабля.
Нодон специально пришел к «виртуалке», чтобы помочь мне выбраться из костюма. И очень своевременно. Сомневаюсь, чтобы у меня хватило сил даже на то, чтобы снять с головы тяжелый металлический шлем.
- Сколько я там пробыл? - спросил я, задыхаясь, пока он стаскивал с меня скафандр.
- Считай, отстоял вахту, почти что восемь часов. Ничего удивительного, что я еле стоял на ногах. Хотя,
кажется, мне и так было хуже некуда, когда я добрел до Маргарет и Фукса и узнал две новости, одна почище другой.
Лукавая улыбка раздвинула тонкие губы на сухом лице азиата, похожем на обтянутый кожей череп.
- Капитан сказал, что вы отличный пилот,- доверительно сказал Нодон.
- В самом деле?
- Еще бы. Он сказал, что вы однажды чуть не врезались. Чуть было! Но вы с блеском избежали аварии.
Такая похвала от Фукса была наградой столь же редкой, как Нобелевская премия.
- И еще он велел не говорить вам об этом,- добавил Нодон, ухмыляясь мальчишески озорной улыбкой.

* * *
Маргарита находилась в лазарете вместе с капитаном.
- Не знаю, как и быть с этим переливанием,- ворчала она.- У вас только что случился серьезный инсульт, и…
- Ему не выдержать в «Гекате» и десяти минут при такой температуре, пока его мучает анемия,- оборвал ее Фукс. Он сидел на узком операционном столе, Маргарита стояла рядом.
- Но ваше состояние…- возразила Маргарита. Он улыбнулся ей жуткой улыбкой.
- Твои добрые руки творят чудеса. Сейчас я в прекрасном состоянии.
Опять эти намеки. Мне определенно не нравилось, что между ними есть какие-то отношения, в которые меня не допускают.
Маргарита казалась не столь упрямой, как ее мать, хотя все-таки сумела настоять на сканировании мозга Фукса перед тем, как делать переливание. С каждой секундой я слабел, стоя в проеме люка, а она уложила капитана, подключила сканер к его голове и сняла показания приборов.
Глядя на капитана, беспомощно распростертого под аппаратурой, я вдруг со всей ясностью осознал, что этот человек - мой отец. Было трудно уместить это в голове, несмотря на то что я ни минуты не сомневался в том, что это правда.
«Он - мой отец»,- повторял я снова и снова. Этот человек, способный из зверя превратиться в поэта, и наоборот, этот клубок мускулов и противоречий, этот раненый зверь - вот кто был моим настоящим, природным отцом. А не жирный миллиардер Хамфрис.
Но все же я по-прежнему не чувствовал к своему новоиспеченному отцу ничего, кроме страха.
Сканер перестал жужжать. Маргарита убрала его с головы Фукса, и на главном экране над головой понемногу стала вырисовываться трехмерная объемная схема его мозга. Мы внимательно вглядывались в изображение, хотя я понятия не имел, что здесь какая линия обозначает.
- Видишь? - пробормотал Фукс, присаживаясь и показывая на цветное изображение собственного мозга.- Никаких повреждений.
С виду это был обычный мозг, голубовато-серого оттенка. Никаких тревожных красных зон, которые указывали бы на травмы и внутренние кровоизлияния.
Однако Маргарита придерживалась другого мнения.
- Кровеносные сосуды уже восстановились. Однако район с тромбом, похоже, еще не полностью затянулся.
Нетерпеливо мотнув головой, Фукс сказал:
- Неважно. Я чувствую себя прекрасно. Берите литр крови, и мое давление вернется к норме.
- Литр! - вспыхнули глаза Маргариты.- Даже поллитра - и то много.
Фукс хмыкнул. Он шутил. Странное у него было чувство юмора, проявлявшееся в самом неподходящее время.
Закатав рукав и растянувшись на столе, он распорядился:
- Приступайте, нечего тянуть.
Я сел в кресло, подставленное Маргаритой, и закрыл глаза. Терпеть не могу смотреть, как игла входит в чье-то тело, особенно в мое.

* * *
Я вернулся в кубрик и рухнул в койку. Спал, как ребенок. Бели сны и были, то я их не помню. Проснувшись, я чувствовал себя на седьмом небе. Анемия исчезла бесследно, как будто растворилась в горячей крови Фукса.
Затем мое настроение несколько ухудшилось, когда я вспомнил, что снова предстоит лезть в тяжелый термоскафандр и забираться на этот раз уже в реальный батискаф с мрачным названием #9830;Геката». Мне предстоит спуститься на поверхность Венеры. Я стану первым человеком, совершившим это. Я! Первым окажусь там, где плавится металл и красные камни сияют под ногами.
К моему удивлению, страха я не испытывал. Так, бабочки, конечно, порхали в животе. Конечно, я не бравировал, как какой-нибудь киногерой-супермен, я совершенно отчетливо понимал, что могу и не вернуться, и мое тело останется рядом с братом. Но бабочки щекотали крыльями в животе от другого - от предвкушения того, что должно произойти. Я, к моему величайшему удивлению, уже смело заглядывал в будущее! Я обозвал себя дураком, но это мало помогало: я уже хотел идти, я жаждал быть первым человеком, чья стопа коснется ада Венеры. Вызвав в памяти уютный домик в Майорке, картину голубых небес, сливавшихся с морем, я стал вспоминать в подробностях мир, который я оставил. И Гвинет. Мою подругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44