- Если я не слышу возражений, то считаю эту часть миссии завершенной.
Родригес кивнул.
- Никаких возражений. Тем более, давно пора выбираться из этой болтанки на более спокойный уровень.
- Более спокойный,- уточнила Дюшамп.- Но и более жаркий.
- Мы можем регулировать температуру.
Она усмехнулась, словно реагируя на шутку, понятную только им двоим.
Я вступил в разговор:
- Моя карта розы ветров не дает мне покоя. Или я дал маху в расчетах, или нас ждут сюрпризы при посадке.- И я тут же продемонстрировал им свой «черновик».- Красный показывает скорость ветра, с которой мы еще не встречались.
- Но это же только вычисления, расчеты? - спросил Родригес.- Они не основаны на реально полученных данных?
- Нет, мы еще не зашли так далеко, у нас вообще никаких данных по той высоте.
- Ну, все понятно, компьютерная графика,- отмахнулась Дюшамп. С такой снисходительностью может высказаться искусствовед о детском рисунке.
- Но все расчеты основаны на реальных метеорологических данных,- обратил я их внимание на этот очевидный факт.
- Основание - наземные метеорологические данные? - уточнила Дюшамп.
Я кивнул.
- С перерасчетом и поправками на температуру Венеры, давление и химические свойства атмосферы.
- Абстракция в квадрате,- сказала Дюшамп, махнув рукой: мол, что с ним поделаешь!
Родригес внимательно смотрел на красную полосу в нижней части моей самодельной карты. Наконец он передал обратно мне компьютер размером с ладонь и произнес задумчиво:
- А вам не кажется, что может существовать сдвиг между ветрами на данной высоте?
- Сверхзвуковой сдвиг ветра? - хмыкнула Дюшамп.
- Он вовсе не сверхзвуковой - при таком-то давлении,- заметил Родригес.- Это лишь говорит о силе ветра.
Капитан покачала головой:
- Все планетологи-физики сходятся на том, что ветра сверхротации окончательно замирают в нижних слоях атмосферы, где поднимается давление. Ветра увязают в повышенном давлении, как мухи в меду.
Родригес задумчиво кивнул, затем медленно проговорил:
- Да, я знаю, но если здесь имеется ветровой сдвиг, то он может вызывать полный штиль.
Дюшамп вздохнула, поочередно посмотрела на нас обоих и затем вынесла свое решение:
- Очень хорошо,- сказала она.- Мы приготовимся к сюрпризам. Проверим еще раз все системы. Убедимся, что все в порядке, и пристегнемся как следует, как только пройдем плотные слои атмосферы.
Затем она повернулась ко мне:
- Вы удовлетворены, мистер Хамфрис?
Я был удивлен - откуда этот яд в голосе? Однако я проглотил это и сказал:
- Вы капитан, вам и решать.
- Вот и хорошо.- Обернувшись к Родригесу, она сказала: - Томми, тебе предстоит выйти наружу и своими руками проверить все соединения и крепления.
Родригес хмуро кивнул.
- Будет сделано.
Холодно улыбаясь, Дюшамп обернулась в мою сторону.
- Мистер Хамфрис, а вы не хотите присоединиться к Тому?
- Я? - голос у меня сорвался от неожиданности.
- Больше рук, больше глаз,- продолжала она как ни в чем не бывало.- И потом, ведь эта проверка вызвана вашими предположениями, разве не так? Причина проверки - вы и ваша компьютерная программа.
«Ах ты, жучка,- подумал я, употребив несколько иное слово, которого здесь приводить не хочу.- Значит, я виноват, что компьютер заглючило. Теперь мне надо лезть в это пекло или признаться перед всеми в собственной трусости».
Родригес наклонился в узком пространстве, разделявшем нас, и дружески потрепал меня по колену.
- Пойдемте, мистер Хамфрис, ничего опасного. Вас это позабавит. Я все время буду вас поддерживать, так что будет потом о чем внукам рассказать.
«Если я доживу до этих внуков»,- подумал я. Но волевым усилием, подавив страх, я сказал как можно спокойнее:
- Конечно. Это будет интересно.
Так оно и получилось. Скучать нам не пришлось.
Нашей первоочередной задачей стала проверка прочности разъемов и кронштейнов, которые крепили гондолу к газовому резервуару у нас над головой. Задача была посильная даже для водопроводчика и не требовала никакой специальной подготовки или навыков. Правда, при этом мы находились за бортом, среди облаков серной кислоты, разогретых почти до ста градусов Цельсия, в более чем пятидесяти километрах от поверхности планеты.
Родригес провел два напряженных часа, показывая мне, что нам предстоит сделать на симуляторе виртуальной реальности. Шесть главных креплений и столько же второстепенных: они крепили гондолу к газовой оболочке. Если они не выдержат, мы полетим к раскаленной земле Венеры, как чугунная наковальня.
Акира Сакамото, наш техник по системам жизнеобеспечения, помог мне облачиться в скафандр. Это оказался тот же костюм, в котором я совершил перелет с «Третьена», только снаружи он был дополнительно обрызган специальным керамическим составом, снижавшим теплопроводимость. Теперь скафандр казался мне менее эластичным, но Сакамото решительно возражал, утверждая, что керамика ничуть не стесняет движений.
Обернув страховочный трос вокруг моего запястья, он закрепил его щелчком, затем проверил, не мешают ли петли троса моим движениям.
Доктор Уоллер тем временем помогал облачаться Родри-гесу, который мог одеться и сам. Однако кто-то потом должен был проверить герметичность костюма, а также - электрические кабели и шланги системы жизнеобеспечения, идущие из заплечного ранца.
Маргарита пришла в воздушный шлюз и молча смотрела, как я одеваюсь. Я слегка дрожал, забираясь в металлически-серебристый от керамического спрея скафандр, понимая теперь, что это не страх, а возбуждение. Я занимался настоящим делом, неотложным и необходимым для всего экипажа, притом опасным, так что в собственных глазах (и, надеюсь, еще в чьих-нибудь - вы поняли намек?) выглядел героем.
Между тем внутренний голос напоминал мне: «знаменитости уходят первыми». Как много глупцов спешили навстречу роковым приключениям!
Но в присутствии Маргариты я просто не мог испугаться. Я был храбр и беспечен. И мне показалось, я уловил в ее взгляде восхищение. По крайней мере, надеюсь на это.

ЗА БОРТОМ

- Ну что ж, проделаем все, как в симуляции,- в наушниках голос Родригеса звучал сдавленно и хрипловато, но теперь в нем чувствовалось некоторое напряжение, которого я не слышал там, в «конференц-зале».
Я кивнул и тут понял, что он не увидел мой жест за затемненным стеклом шлема, так что я добавил.
- Хорошо.
«Прямо как заправский астронавт»,- пронеслось у меня в голове.
Он зашел в воздушный шлюз впереди меня, задраил его и выпустил воздух. Как только внешний люк закрылся, внутренний индикатор загорелся зеленым.
Скафандр показался мне неудобным, как костюм, сшитый у плохого портного. Несмотря на сервомоторы-усилители в локтях и плечах, руки двигались с трудом. То есть для того, чтобы двигать ими, требовались значительные усилия. Прежде чем я успел дотянуться до рычага воздушного замка своей пятерней в перчатке, Сакамото сам надавил его, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. Однако легкий самурайский поклон оказался первым знаком уважения с его стороны.
- Благодарю,- произнес я, вступая в шлюз следом за Родригесом, хотя прекрасно понимал, что японец не слышит меня.
Как только распахнулся шлюз, я вдруг вспомнил, что мы уже не в невесомости. Мне показалось, что я карабкаюсь по лесам на небоскреб. Один неверный шаг - и пятьдесят километров полета к поверхности Венеры. Причем крик Мой услышит только Родригес. Дюшамп к связи еще не подключилась.
- Двигайтесь легко и непринужденно,- посоветовал Родригес.- А главное - медленно. Я рядом. Перед тем как выйти, передайте мне ваш страховочный трос.
Я увидел его облаченную в скафандр фигуру. Он вцепился в рукояти, вмонтированные во внешней обшивке гондолы, прямо перед люком. Оба его троса были прикреплены к этим кольцам.
Я передал ему один страховочный конец с правой руки. Он зацепил его за скобу.
- А теперь повторим то же, что в симуляции. Пошли. Хорошо, что весь мир закрывали облака и под ногами не
было видно пропасти, хотя она не шла у меня из головы. Не видно было вообще ни зги - кроме желто-серого преддверия ада. Однако отчетливо чувствовалась тряска и изменение направлений корабля в потоке ветра.
- То же самое, что горный альпинизм или скалолазанье,- задушевно пояснил Родригес, разговаривая, как психиатр с пациентом.- Сплошное развлечение.
- Вы этим когда-нибудь занимались - я хочу сказать - лазили по скалам? - поинтересовался я, поставив башмак на первую ступеньку лестницы.
- Я? Вы шутите? Когда я вылезаю метров на пятьдесят, меня нужно снимать вертолетом.
Мне вот тоже, как и Родригесу, не приходилось карабкаться по скалам, ни в страховке, ни без. Рисковать сломать шею ради простого развлечения всегда казалось мне вершиной идиотизма. «Но тут совсем другое дело»,- напомнил я себе. Тут работа, которую надо сделать, без которой - никак. Теперь я опять вносил весомый вклад в экспедицию, а не прятался в каюте, пока другие работают как папы Карло.
И все же легче от этого не становилось. Сколько я себя ни убеждал - помогало мало. Наверное, Родригес мог сделать это и в одиночку, но долгие годы опыта подсказывали, что намного безопаснее идти вдвоем, даже если один из них полный идиот в этом деле. Говоря «идиот», я имел в виду - «новичок». Кроме того, получалась экономия времени почти в два раза, и уже только одно это делало предстоящую работу намного безопаснее.
Кроме того, нам помогало давление венерианской атмосферы. В открытом космосе, где за тканью скафандра только вакуум, он раздувался, и астронавт становился неповоротливым. Для того и предназначались миниатюрные сервомоторы в суставах и перчатках, чтобы помогать мышцам сгибаться и разгибаться. Но в атмосфере, даже на такой высоте, и тем более - в атмосфере повышенного венерианского давления - шевелиться становилось легче. Скафандр облегал тело как влитой. Даже перчатки. Суставы «пальцев» двигались в них теперь без всякого напряжения.
Одно за другим мы с Родригесом проверили все крепления гондолы и газового резервуара. Сварочные швы показались мне достаточно прочными. Никаких следов ржавчины, коррозии, разъеденного металла. Один из шлангов, ведущих из сепаратора-распределителя в газовый резервуар, болтался несколько свободнее, чем положено, на взгляд Родригеса. Несколько минут астронавт повозился с ключами и отверткой, чтобы затянуть его как следует, болтаясь при этом на тросе, как обезьяна, свисающая на хвосте с банановой пальмы.
Наблюдая за работой Родригеса, я бросил взгляд на ручной термометр на запястье. Каково же оказалось мое изумление, когда оказалось, что он показывает лишь несколько градусов выше нуля. Тут я вспомнил, что мы всего в пятидесяти километрах от поверхности планеты. На Земле это означало висеть высоко в стратосфере, на самой границе с космосом. А здесь, на Венере, мы находились в центре густого облака взвешенных капель серной кислоты. А не так далеко под нами атмосфера уже раскалялась до нескольких сот градусов.
Болтаясь в вышине, я вдруг понял, что напоминает мне этот полет. Несколько лет назад- я еще был ребенком - я просматривал видеорепортаж о Гавайях. Фильм рассказывал о серферах. Тогда я сгорал от зависти, потому что лежал дома на диване, пока они там выделывались на гигантских океанских волнах, но в то же время я понимал: мне ни за что не решиться на такое. И все же зрелище оказалось потрясающим. Но вот и я парю на куда более мощных волнах, в куда более свирепых стихиях, в ином мире, на высоте пятидесяти тысяч метров!..
- Дело сделано,- сказал Родригес, засовывая ключи за пояс. Один из них зацепился, выпал из его руки и - все! Мгновение - и его не стало. Он унесся со страшной скоростью. Я тут же вспомнил, что случится со мной, если подведут страховочные тросы.
- В самом деле? - переспросил я с пересохшим ртом.- Все в порядке?
- Мне еще надо проверить газовую емкость - нет ли следов перегрева,- заметил Родригес.-А вы возвращайтесь.
Даже не думая, я тут же ляпнул:
- Нет, я иду с вами.
И мы стали медленно карабкаться по ступенькам в гигантский газовый пузырь. Я чувствовал, что медлить нельзя,- меня запросто могло сорвать с обшивки. Я чувствовал, как ветер выжидает момент, когда я замешкаюсь и растеряюсь.
Подъем шел медленно - время словно растянулось в вечность, одна ступенька задругой, отстегнул, шагнул, пристегнул. Так же взбираются альпинисты, не делая ни шагу, пока не проверена очередная сцепка. Я слышал тяжелое дыхание Родригеса в наушниках.
Дюшамп, конечно, тоже слышала все это, поскольку между нами и капитанским мостиком уже установилась связь. Но я прекрасно отдавал себе отчет: случись что, помочь нам все равно никто не успеет. Здесь только мы с Родригесом, и никто не придет нам на помощь. Это пугало и возбуждало одновременно. Говорят, страх - лучший источник адреналина.
Наконец мы достигли узкого помоста, проходившего вдоль борта резервуара и огороженного тонким поручнем.
Родригес опустился на колени и привел в действие выключатель, который поднял тонкий и непрочный поручень по всей длине прохода, выстланного непрочной с виду металлической решеткой. Плоские поверхности из сплошного металла снижали бы аэродинамические свойства аппарата. Затем мы закрепили наши страховочные тросы на этом неубедительном железном пруте и теперь могли свободно двигаться от носа до кормы. Такую ограду можно встретить разве что на борту гоночной яхты, но не дай ей Бог попасть в шторм! А мы как раз находились в эпицентре бури.
- Вот она - вершина мира,- пробормотал Родригес. В голосе его чувствовалась гордость, как у альпиниста, уже поставившего свой флажок где-нибудь на вершине Тибета.
- Да,- подтвердил я, но голос мой звучал нетвердо. Мы добрались до тупого наконечника резервуара, где
крепился большой тепловой экран. Я увидел следы покореженного металла там, где его сорвало с креплений. Родригес наклонился, тщательно исследуя этот участок, бормоча себе под нос, как терапевт, наклонившийся с фонендоскопом над грудью пациента. Затем мы медленно выбрели к корме. Он впереди. Наши «шнурки безопасности» по-прежнему скользили по непрочному с виду пруту. Я увидел это первым.
- Что это такое? - спросил я, показывая. Родригес хмыкнул, затем сделал несколько шагов вперед.
- Хм-м,- пробормотал он.- Похоже на ржавчину, не так ли?
И тут я невольно вспомнил, из чего состоят эти прекрасные на вид облака. Из серной кислоты.
Словно прочитав мои мысли, Родригес сказал:
- Это не серная кислота. Она не воздействует на металлокерамику.
- Вы уверены? Он усмехнулся.
- Не беспокойтесь. Она ведь не может прожечь пятно в вашем скафандре, а там слой куда более тонкий.
«Приятно слушать вас,- подумал я.- Ваши слова звучат весьма вдохновляюще». Но от пятен коррозии никуда не денешься - они темнели на поверхности газового резервуара.
- А может, это от температуры? При входе с орбиты? Я слышал, как он задумчиво бормочет в своем шлеме.
- Конечно, пламя могло прорваться за тепловой экран и обжечь броню.
- Но сенсоры не зарегистрировали резкое повышение температуры. По идее, должен был прозвучать хоть один тревожный сигнал,- напомнил я.
- Может, это место не засекли сенсоры. Для того чтобы такое заметить, пришлось бы расширять масштаб слежения. Сенсоры настроены на больший масштаб охвата.
- В этом и вся проблема?
- Вероятно, нет,- откликнулся он.- Но нам придется испытать эту емкость давлением, чтобы убедиться, что она выдержит и не прорвется при посадке. Ведь это же бомба!
Я почувствовал, как сердце уходит в пятки.
- Это надолго?
Он подумал, прежде чем ответить.
- Пожалуй, рабочий день займет.
- Теряем еще один день.
- Беспокоитесь насчет Фукса? - спросил он.
- Конечно.
- Ну, не исключено, что у него тоже проблемы… Эй!
Прут безопасности рядом с Родригесом внезапно оторвало и тут же унесло в сторону. Конец его пропал в желтом тумане.
«Мы в город изумрудный идем дорогой трудной»,- тут же вспомнились мне слова детской песенки из сказки, где шла речь о таком же вот желтом тумане. Вместе с ограждением унесло одну из страховок. Родригеса тут же сдернуло с узкой дорожки, и он повис на остающейся страховке. Другая страховка пыталась утащить его с корабля.
Я прыгнул к нему, но он находился слишком далеко от меня, чтобы дотянуться. Для того чтобы мне вытащить Родригеса из бездны, надо было отстегнуть одну из страховок.
- Затягивай меня! - закричал он, и голос его зазвенел у меня в наушниках.
- Что случилось? - раздался тревожный голос Дюшамп. Я увидел, как он отстегивает страховку от пояса и она
улетает в облака. Я тут же схватил другую и стал тянуть.
Но ограда, отделявшая нас от желтой пропасти, оказалась ненадежной. Ее могло сорвать в любую секунду, и я это понимал.
- Тащи! - снова прокричал Родригес.
- Что там происходит? - требовательно поинтересовалась Дюшамп.
Я отстегнул один из своих тросов и закрепил его на одной из нижних перегородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44