Фукс стал простой каменной крысой, одним из разработчиков, тем, кто жил под эгидой всемогущих корпораций, сцепив зубы и затаив ненависть.

* * *
- И тут он услышал о награде за доставку праха твоего брата,- говорил Нодон голосом древнего сказителя.- Он воспользовался случаем!
К этому времени я прочистил клапан и уже собирал насос.
- Из чего же он построил корабль? - спросил я.- Если у него не было никаких средств и возможностей.
Нодон лукаво улыбнулся.
- У него были друзья. То, чего не хватает твоему отцу. Те самые боевые друзья, кто пережил войну, те мужчины и женщины, кто знал и уважал его. Вместе они построили корабль, далеко на окраинах Пояса. Строительство корабля держалось в тайне. Думаю, ты сам знаешь почему..
Я понимал. Если бы отец узнал о том, что его бывший противник восстал из пепла, он бы непременно устроил какую-нибудь диверсию.
- И я помогал,- продолжал Нодон.- Это - наш последний способ отомстить корпорациям и таким людям, как твой отец.
Я приладил клапан на место и завинтил его. Затем насос поставили на место и включили. Медленно, с гудением, он возвращался к жизни. Мы с Нодоном с удовлетворенными улыбками смотрели, как оживают приборы.
- А как же экипаж? - спросил я.- Они тоже все из Пояса?
Улыбка его испарилась.
- Да, с Пояса. Но большинство - просто подонки. Очень немногие набрались храбрости пуститься в это предприятие.
- Венера - не место для прогулок.
- Да, это так. Но больше всего они боялись не Венеры, а того, что кое-кто,- загадочно посмотрел он в мою сторону,- что кое-кто узнает, что они помогали капитану Фуксу. Одно дело строить корабль где-то далеко, вне видимости, скрытно от чужих глаз. Но открыто присоединиться к его экипажу? Очень немногие набрались мужества. Фуксу пришлось нанимать головорезов вроде Багадура.
Воспоминание о бедном Саньдже с перерезанным горлом промелькнуло у меня перед глазами. И еще Багадур, превратившийся в фонтан крови.
- Не думай плохо о капитане,- сказал мне Нодон.- Это человек, хлебнувший горя в жизни.
«Из рук моего отца»,- молча добавил я про себя.

ПРОРЫВ

Мы опускались все ниже и ниже, медленно подходя к ночной стороне планеты. Согласно расчетам Фукса, мы должны были опуститься в высокогорье Земли Афродиты, где должен лежать «Гесперос». Оставалось лишь надеяться, что радары смогут его отыскать. Ведь там повсюду лежал металл - зеркало-отражатель для волн радара.
Я почувствовал, что неплохо бы принять душ после вахты. После работы с насосами я здорово взмок. Но времени не оставалось. Пришлось, наспех переменив комбинезон и бросив одежду в стиральную машину, бежать на мостик.
Фукс нахмурился, когда я пробегал мимо командного пульта, однако ничего не сказал. Да и что хорошего он мог сказать сыну Мартина Хамфриса?
Уже перед самой сдачей вахты пришел вызов из отсека теплообменника. Я поправил наушники и включил программу переводчика.
Капитан!.. Сэр, необходимо отключить центральный блок для ремонта,- говорил в этот момент техник. Компьютерный перевод «съел» все эмоции и тона, но мне казалось, что в подсознании я слышу взволнованный гортанный голос техника.
Я развернулся в винтовом кресле, так что лицо Фукса отразилось в одном из выключенных мониторов. Он хмурился.
- Простите, сэр, возникла необходимость отключить теплообменник, если мы хотим избежать аварии,- продолжал техник.
- Понял,- отозвался Фукс.- Приступайте.
- Может быть, позвать команду…
- Занимайтесь своим делом,- оборвал его Фукс.- Команда - это мое дело.
- Есть, сэр.
- Хамфрис! - позвал Фукс.- Подключите меня к интеркому корабля.
- Есть, сэр,- с живостью отозвался я.
- Это говорит капитан,- заговорил Фукс.- Нам придется несколько часов потерпеть жару, пока одна из секций главного теплообменника будет ремонтироваться.
Он задумался на несколько секунд, затем продолжал:
- Это все.
Как только связь с интеркомом оборвалась, он приказал:
- Хамфрис, дайте мне видеосвязь с доктором Дюшамп. Из ее каюты я не получил никакого ответа. Она оказалась в лазарете.
- Ты слышала мое предупреждение? - спросил Фукс у ее изображения на главном экране.
- Да, капитан,- кивнула она.- Я на своем рабочем месте, готова принять тех, у кого будут жалобы на тепловой удар.
- Хорошо,- отозвался он.- Только не позволяй никому покидать рабочего места, пока не свалится от теплового удара. Остальные жалобы рассматривать в устном виде. Поняла?
Губы Маргариты слегка искривились:
- Вы не хотите, чтобы я… как это слово? Цацкалась? Фукс хмыкнул.
- Итак, вы не хотите, капитан, чтобы я цацкалась с экипажем,- закончила Маргарита.- Чтобы я не сделала их неженками.
- Правильно,- подтвердил он.- Никаких послаблений.
- Есть, капитан.
Наверно, это сработало воображение, но мне показалось, что в ту же секунду на мостике стало жарче обыкновенного. Или это сработала моя анемия? Что-то давно не давала она о себе знать. Нет, первым симптомом анемии была не лихорадка, не жар, напомнил я себе. Скорее, озноб. И еще что? А, головокружение. Тоже неплохо. Подождем очередной встречи с Маргаритой.
Температура тем временем быстро росла.
Мы находились в десяти километрах над «уровнем моря» - абстрактной высотой, выбранной земными учеными для измерения всех прочих уровней на Венере: ее высот, плато и кратеров. Район Земли Афродиты располагался примерно в трех километрах от окружающих долин и низменностей. Однако пока никаких признаков катастрофы там не обнаруживалось.
Я уже вообразил предстоящую высадку на планету: какие-нибудь сверхжароустойчивые ящерицы вертятся под ногами (возможно, ядовитые!), прячась в раскаленный песок, где на глубине нескольких метров кипят подземные ключи.
Сущий бред, конечно. Ничего такого не могло быть на деле и даже не могло созреть в уме какого-нибудь тронувшегося ученого. Даже такому безумцу, как Фукс, не могло прийти в голову, что на планете, где плавится алюминий, можно увидеть след живого существа. Что же тянуло меня сюда? По идее, сейчас я бы должен находиться дома, в моем домике у тихого теплого моря, ходить по мягким травянистым холмам и дышать пьяняще-свежим весенним воздухом, даже не помышляя ни о каких опасностях.
А вместо этого я сидел в металлическом снаряде, находящемся в руках безумного и жестокого, как император Нерон, человека, возомнившего себя воплощением Немезиды, который сам себе выбрал участь - месть вместо спокойной жизни на Поясе астероидов.
Что ж, два сапога пара. Я был ему под стать. Тоже - безумец. Потому что вдруг я осознал со всей отчетливой ясностью, что сам себе выбрал этот путь.
«И приведет он к смерти»,- вдруг понял я. По крайней мере, кому-то из нас - мне или Фуксу придется умереть. Впервые в жизни я принял решение, что я не буду тем, на кого упадет такой выбор. Я больше не буду жалким пассивным Коротышкой. Я не позволю никому оборвать нить моей жалкой жизни, будь то отец или кто другой. Я не позволю этого сделать ни моим слабостям, ни моим болезням. Я должен выжить во что бы то ни стало. И я поклялся себе в этом.
Что было легко сделать в мечтах, оказывалось довольно трудно претворить в реальность.
Но я решил отныне каждым шагом своим доказывать свою жизнеспособность, чтобы сделать себя достойным любви и доверия, как Алекс.
Внезапно мигнула желтая лампочка входящего сообщения. Она мигала настойчиво под моим главным экраном. Я простучал по клавиатуре, и экран озарился надписью:
«Входящее сообщение с „Третьена"».
Развернувшись в кресле, я позвал:
- Капитан, у нас тут…
- Вижу,- сказал он.- Перевести на главный экран, но без условий ответа. Понятно?
- Понятно, сэр.
На экран выплыл один из техников «Третьена». Лицо у нее было озабоченное, я бы даже сказал, встревоженное.
- «Третьей» передает «Люциферу». Наши сенсоры обнаружили сейсмическую активность пока непонятного происхождения. Вполне возможно, это - извержение вулкана. Будьте осторожны.
Вулкан? Я тут же вспомнил профессора Гринбаума и Микки, а также их теорию насчет разлома поверхности Венеры.
Лицо техника на экране сменилось радарным изображением западной оконечности Афродиты. Мерцающая алая точка отмечала источник сейсмической активности.
- Это почти в тысяче километров отсюда,- проворчал Фукс.- Никаких проблем.
- Может быть, это…- попытался заговорить я.
- Скорость прежняя, курс прежний,- приказал Фукс, не обратив на меня внимания и отключая дисплей.
- Ответить «Третьену», что мы приняли его сообщение, сэр? - спросил я.
- Нет. Никаких контактов.
- Сэр,- сделал я еще одну попытку,- эта активность может свидетельствовать о крупном тектоническом сдвиге, смещении пластов.
Он хмуро посмотрел в мою сторону.
- В таком случае нам тем более нужно как можно скорее выйти к «Фосфоросу», не так ли?

НОЧНАЯ СТОРОНА

На Земле ночи обычно прохладнее, чем дни. Нетрудно догадаться почему: ночью Земля не нагревается Солнцем. На Венере нет разницы, есть ли Солнце над головой или нет его там. Замкнутая в облаках атмосфера переносит жару с места на место. Вихри ротации носят ее по всей планете, от одного полюса к другому. Так что совершенно все равно, где Юг, а где Север - пингвинам в такой атмосфере ничего не светит, впрочем, как и страусам.
Потея и чертыхаясь, мы пробирались в самый ад, к верховьям Земли Афродиты. Теплообменник уже подключили, но проклятая жара, казалось, не хотела отпускать корабль. Вот только форточки нельзя было открыть, чтобы проветрить. Температура за бортом зашкаливала за двести, а потом уже и за все триста по Цельсию.
И все же мы по-прежнему шли в тумане. Жизнь моя стала монотонной рутиной вахт на мостике, вахт за насосами, после которых оставалось несколько часов на еду, туалет, сон. Нодона и в самом деле перевели на мостик, но Фукс не освободил меня от дежурств за пультом связи. Я по-прежнему нес двойную вахту.
Постепенно я стал чувствовать первые признаки подкрадывающейся слабости, моей старинной немочи, которая со мною неразлучна. Нашла она меня и на этот раз, в насосных трюмах. Легкое головокружение всякий раз появлялось, стоило мне слишком резко повернуть голову. Коварная дрожь в ногах всякий раз наводила меня на мысль, что они могут подкоситься помимо моей воли, в самый неподходящий момент. Об ознобе, сопровождающем анемию, я уже мечтал, как о подарке судьбы.
Я изо всех сил сопротивлялся симптомам болезни. «Думай о деле»,- твердил я себе. Но даже умом в делах нельзя отвратить того, что красных кровяных телец мало, как снега весной. А от одной мысли об этом думать уже ни о чем не хотелось. Маргарита была также не на шутку озабочена, поскольку Фукс явно не без ее настояния велел мне пройти медицинское обследование.
- Эритроциты падают,- с тревогой констатировала она.- Тебе надо срочно делать новое переливание.
- Пока еще рано,- отвечал я с бравадой.- Дай мне время прийти в себя после прошлого.
- Не время шутить.
- Да нет, я просто не хочу убивать его,- произнес я, стараясь, чтобы голос мой звучал холодно, как у капитана.- Мне он нужен живым.
Маргарита лишь покачала головой, но ничего не сказала. За время вахт на мостике я часто включал программу-переводчик и слушал разговоры в разных отсеках. Большинство разговоров шло о жаре. Несколько человек связывались с лазаретом, жалуясь на слабость и головокружение. Женщины, казалось, переносили жару лучше мужчин или просто не показывали виду.
Становилось по-настоящему жарко. В буквальном и переносном смыслах.
«Интересно,- подумал я,- по-прежнему ли пользуется своими „жучкам" Фукс?» Или он считал, что казнь Багадура произвела должное впечатление на экипаж, чтобы исключить возможность мятежа? Ведь, как известно, мятеж назревает на корабле, когда наступают тяжелые условия: кончаются припасы или не видно обещанного берега.
Фукс выглядел хмурым и задумчивым и совсем не беспокоился, как вывести этот погружающийся в пучину дирижабль к заветному призу в десять биллионов долларов. Казалось, Фукс думал о чем-то другом, что ждало его в будущем^ или вспоминал нечто в прошлом. И беспрерывно жевал свои загадочные пилюли.
«Люцифер» шел достаточно хорошо, гладко и плавно: так, что в общем-то иногда представлялось, что мы находимся на батискафе. Ни в какое сравнение с воздушной болтанкой это не шло. Но опускался наш батискаф не иначе как в кипящую похлебку. Зато, если не принимать во внимание жару, все системы работали очень даже исправно. К тому же все сконцентрировались на работе как никогда. Оно и понятно, каждый неверный шаг мог привести к гибели всей команды.
Я уже приступил к изучению изображения, полученного с радара, когда корабль перешел на ночную сторону планеты. У меня не нашлось никаких особых дел, не считая сообщения с «Третьена», на которое не надо давать даже подтверждения.
Мы медленно скользили вдоль экватора,, как клецка в густом горячем супе. Вокруг ни ветерка, только медленное течение воздуха, едва достигавшее скорости пять километров в час. Наши двигатели вполне успешно боролись с этим встречным потоком.
Двигатели работали изумительно изящно, используя температуру планеты. Пропеллеры в турбинах вращались, толкая нас сквозь поток плотного горячего воздуха. Но с каждым метром потерянной высоты воздух становился все плотнее и горячей.
Фукс не обращал внимания на возраставшее беспокойство экипажа. Я исследовал картинку со сканера, пытаясь сообразить, где могли бы находиться останки брата. Я видел яркие вспышки, которые могли быть отражениями металла, но все они казались слишком малы для «Фосфороса». Наверное, следы спутников и космических радиозондов. Жаль, конечно, что на ночной стороне нельзя было воспользоваться обычными оптическими телескопами.
Ландшафт, странный, враждебный, плывущий под нами, невольно завораживал меня. Даже в часы, свободные от вахт, я нет-нет, да и заглядывал на нос корабля, в обсерваторию - любимое место Фукса, после каюты с широким стенным экраном. Волей-неволей я начинал понимать капитана. В самом деле, трудно оторвать взгляд от этого адского великолепия, которое притягивало и пугало одновременно. Ни травинки, ни капли воды, только голые раскаленные скалы и такая же земля.
- Просто невероятно, не так ли?
Я чуть не подпрыгнул. Картинка, полученная с радара, так приковала мой взор, так заворожила его стигийским ландшафтом, свечением, идущим из самых недр планеты, что я не услышал, как за спиной у меня встала Маргарита.
Она не заметила моего волнения: все ее внимание было приковано к иллюминаторам. Подрумяненная поверхность светилась точно головешки в камине, бросая сквозь кварцевые иллюминаторы на лицо девушки загадочный, нездешний (точнее, именно «здешний»), свет.
- Потрясающе,- полушепотом произнесла она.- Страшно красиво.
- Скорее страшно, чем красиво. То есть страшного больше.
- А это что такое? - показала она на экран, где было изображение, полученное с радара.
Какие-то округлые осколки, округлости, впечатанные в почву, словно здесь упало нечто тяжелое - как будто гигантская кувалда впечаталась в камень.
- Это называется корона,- объяснил я.- Падение астероида, причем довольно большого. Вот, посмотри, видишь эти горизонтальные трещины? Это расплющенные вулканы. Температура после падения повысилась.
- Можно подумать, ее здесь не хватало,- пробормотала Маргарита.
- Интересно, сколько лет этой короне? - обратился я с вопросом, скорее, к себе, чем к ней.- Я имею в виду, мы не знаем, как далеко проникла эта эрозия под поверхность планеты. Ударил этот астероид совсем недавно или же сто миллионов лет назад.
- Есть что изучать, не так ли? - с иронией спросила она.
- Не в этом путешествии. У нас нет времени на научные изыскания. Мы же прилетели за деньгами,- не без сарказма ответил я.
Маргарита как-то странно посмотрела на меня.
- Ты рассчитываешь вернуться?
Я содрогнулся. Внутренне. Но в то же время заставил себя спокойно ответить:
- Все может случиться. Здесь в самом деле есть что изучить. Гринбаум считает, что всю поверхность планеты может вспучить, и произойдет это раньше или позже, но произойдет. Может, я еще смогу воспользоваться своей частью премии, чтобы снова прилететь сюда…- И тут я, не договорив, оборвался, вспомнив, что могу не получить ни гроша, если Фукс найдет корабль брата.
Маргарита сделала шаг ко мне, подошла так близко, что смогла положить руку на плечо.
- Ван, пора подумать о том, в каком состоянии мы найдем тело твоего брата. Я имею в виду то, что от него осталось.
- Состояние? Какое еще состояние?
Слово «состояние» ассоциировалось у меня только с деньгами, и я не сразу понял, о чем идет речь.
- Ведь там, может быть, ничего не осталось,- мягко заметила она.- Это же не Земля.
- Зато здесь нет кислорода. И значит, нет разложения,- возразил я уверенно.- А также бактерий и разложения.
- Он был в спасательной капсуле, не так ли? Загерметизирован?
- Да, согласно последним его словам.
- Значит, в момент падения его окружала кислородная атмосфера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44