Фе усадила нас в зарезервированной ложе и упорхнула вниз, где Угадай стоял у пульта управления, расположенного поблизости от сцены. Мне понравилось, как она ведет себя — держится с достоинством, спокойно, не фиглярствует. То ли Вождь выполнил свое обещание и умерил жар у нее между ног, то ли она ощутила себя в Лаборатории на своем месте. Так или иначе, я восхищался моей девочкой.Угадай вышел на середину сцены, обвел взглядом ряды зрителей и обратился к публике на обычном испангле:— Леди и джентльмены, сеньоры и сеньориты, прошу вашего внимания. Позвольте мне объяснить в общих чертах суть завершающегося эксперимента.По взмаху его руки Фе повернула ручку на пульте управления, вспыхнули проекционные аппараты, и на сцене рядом с Угадаем появились трое мужчин, которые засверкали улыбками и начали раскланиваться перед публикой. Они были невысокого роста, но коренастые, очень спортивного вида.— Перед вами наши отважные добровольцы! — продолжил Угадай (привожу его речь, разумеется, в переводе). — Они первыми испытали на себе технику замораживания астронавтов — в полете вокруг Земли. Это важнейший этап подготовки к путешествию на Плутон, а затем и к звездам. Даже при максимальном ускорении полет к Плутону займет несколько лет. А до ближайших звезд лететь сотни лет! Космический корабль не сдвинуть с места, если загрузить его всем необходимым для столь длительного путешествия. Выход один — применить криогенную технику.Он сделал знак Фе. Проекторы замигали, и на сцене возникли те же крионавты, но уже голые — техперсонал помогал им улечься в прозрачные капсулы. Несколько объемных кадров показали, как космонавтам сделали нужные инъекции, закрепили ремнями в капсулах, произвели последнюю дезинфекцию и наконец герметично закрыли крышки.— Мы медленно понижали температуру в криокапсулах — на один градус Цельсия в час — и одновременно повышали давление на одну атмосферу в час, пока не появился так называемый лед-III, который плотнее воды и образуется при температуре выше нуля. В середине двадцатого века многочисленные попытки осуществить успешную заморозку живых организмов потерпели неудачу из-за того, что безвредная остановка метаболизма не может быть произведена за счет замораживания как такового. Необходимо комбинировать минусовую температуру с повышенным давлением. О деталях этого процесса вы можете узнать из выданных вам брошюр.Три капсулы с крионавтами на наших глазах были помещены в одну большую капсулу — отделяемый отсек космического корабля.— Мы отправили корабль на вытянутую эллиптическую орбиту, запланировав возвращение через девяносто суток, — продолжал Секвойя Угадай.На сцене со всеми подробностями показали взлет ракеты: рев двигателей, пламя, плавный уход в небо… Рутинный запуск. Эдисон отчаянно зевал.— И вот наши герои возвращаются. Для этого мы генерируем узконаправленное кинетическое электромагнитное поле конусообразной формы, улавливаем капсулу космического корабля в широкий конец конуса, передвигаем ее с помощью вспомогательных двигателей к оси кинетического электромагнитного поля, которое притягивает аппарат к Земле. Меняя полюсность поля — то притягивая аппарат, то отталкивая — мы гасим скорость его падения и добиваемся плавного спуска. Те из вас, кто путешествовал в космос, испытали на себе комфорт такого спуска — никакой тряски.Итак, мои друзья, крионавты прибудут сюда из космоса через десять минут. Правда, процесс полного восстановления метаболизма в их организмах будет чрезвычайно медленным и займет несколько суток. Так что, как ни жаль, вы не сможете сразу поговорить с ними. Впрочем, им нечего рассказать. Для них время останавливалось — этих двенадцати недель как бы не существовало. А теперь, господа, я готов ответить на любые вопросы.Его засыпали обычными вопросами, которые задают непрофессионалы. Где пролегала траектория полета капсулы с крионавтами? (В плоскости орбиты Земли. Внимательней читайте выданную вам брошюру.) Как зовут крионавтов, кто они по профессии? (Вся информация имеется в брошюре!) Как вы лично оцениваете степень риска данного эксперимента? (Как допустимую.) И так далее.Наконец вопросы иссякли. Угадай оглядел трибуны и сказал:— Остается три минуты. Есть еще вопросы?— Да! — выкрикнул я. — Что такое Кровавая Мэри?Он нашел меня глазами, испепелил взглядом и повернулся к Фе.— Открыть небо!Фе нажала что-то на пульте, и створы крыши над сценой разошлись.— Включить кинетическую ловушку.Фе кивнула и стала производить необходимые операции, прикусив зубками кончик языка. Она даже побледнела от усердия и напряжения.Мы ждали, ждали, ждали, пока на панели управления не включился громкий зуммер.— Есть контакт, — тихо произнес Угадай. Теперь он сам взялся за ручки управления, рассеянно поясняя публике: — Итак, сразу после попадания корабля в кинетическое поле, мы даем команду его вспомогательным двигателям вывести корабль к вертикальной оси поля.Все в зале затаили дыхание. Зуммер изменил тон.— А теперь корабль процентрирован в поле и начинается спуск, — произнес Угадай. Хоть на его лице не дрогнул ни единый мускул, мне чудилось огромное напряжение под этой непроницаемой маской игрока в покер. Он ощущал ответственность момента.— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Одна минута до посадки.Устремив взгляд в проем крыши, он продолжал торжественный отсчет секунд на испанском языке — и это напоминало мессу на латыни.Затем мы увидели в небе темную попку космической капсулы. Она спускалась со скоростью осеннего листа, сорвавшегося с ветки, только плавней. Мы могли наблюдать действие кинетического поля — по его краям на сцене вихрилась пыль и какой-то сор. Зал восторженно зашумел. Угадай не обращал внимания на реакцию публики, полностью поглощенный рычагами управления.Через некоторое время капсула зависла в метре от сцены. Фе подбежала к краю помоста, наклонила голову и жестами командовала Угадаю — майна, майна, помалу, стоп! Стука не было, мы просто увидели, что доски сцепы немного просели под тяжестью капсулы.Угадай еще поколдовал над панелью управления, отключил ее, сперва облегченно вздохнул, потом набрал в грудь побольше воздуха — и внезапно издал громкий победный клик команчей. Это было замечательно. Зал отозвался взрывом аплодисментов. Кто свистел, кто кричал, кто смеялся, кто улюлюкал. Даже Эдисон восторженно затопал ногами, хотя его терзала профессиональная зависть.На сцену выбежали три парня из техперсонала — теперь уже не трехмерные проекции, а ребята из плоти и крови. Угадай подошел к люку.— Как я уже сказал, — обратился он к аудитории, — вы не сможете поговорить с крионавтами. Зато можете увидеть их. И прочувствовать поразительный факт — они не состарились па три месяца. Для них этих трех месяцев просто не существовало. — Помощники распахнули люк, и Угадай засунул голову внутрь капсулы. С этого момента его голос звучал приглушенней. — Они провели на орбите девяносто суток в заморо…Внезапно он умолк. Мы напряженно ждали. Гробовое молчание. Нырнув по плечи в люк. Секвойя молчал и не двигался. Парень из техперсонала осторожно притронулся к его спине. Никакой ответной реакции. Тогда два техника, взволнованно переговариваясь, медленно оттащили его от люка. Он шел как лунатик, а когда техники отпустили его и побежали обратно к люку, остался стоять как статуя — неподвижно, с остановившимися глазами. Техники по очереди заглянули внутрь. Все трое реагировали одинаково: отходили на ватных ногах, бледные как полотно, в полном молчании.Я ринулся к сцене — вместе с сотнями других зрителей. Когда я наконец пробился через толпу и смог заглянуть внутрь космического корабля, я увидел три прозрачных капсулы. Крионавтов там не было. В каждой из капсул сидело по голой жирной крысе. Голой — потому что па этих существах не было шерсти. Тут меня оттерли от люка. Крик, шум. Но в этом бедламе я различил вопли Фе:— Гинь! Гинь! Сюда! Ради Бога! Гинь!Я нашел ее возле панели управления. Она стояла над Угадаем, который лежал на полу и бился в классическом эпилептическом припадке.— Все в порядке, Фе! — сказал я. — Ничего страшного.Я проворно сделал все необходимое: уложил как надо, вытащил язык, распустил ворот сорочки, стал придерживать ноги и руки.Моя девочка была в ужасе. Оно и понятно: если видишь припадок впервые, это производит сильное впечатление. Наконец я встал с пола и крикнул:— Команда! Сюда, ребята!Когда они пробились ко мне, я приказал:— Отведите профессора в спокойное место. Чтобы поменьше пароду видело его в этом состоянии. Фе, ты в порядке? Можешь взять себя в руки?— Нет.— Плохо. Но все равно придется взять себя в руки. И побыстрее. Есть у Вождя собственный кабинет? — Она утвердительно кивнула. — Отлично. Мои друзья отнесут его туда — подальше от досужих глаз. А ты покажи им дорогу. Потом сыпь обратно. И не задерживайся! Поняла? Тебе придется замещать Угадая, когда аудитория немного придет в себя и начнет задавать вопросы. А пока что я буду вместо тебя. Мои друзья останутся с Вождем и присмотрят за ним. Все. Беги!Она вернулась минут через пять — тяжело отдуваясь. В руках у нее был белый лабораторный халат.— Надень, Гинь, — сказала она. — Как будто ты один из ассистентов.— Нет, ты должна справиться в одиночку.— Но ты хотя бы будешь рядом?— Буду.— Что мне делать? Что говорить? У меня ум за разум заходит. Наверное, я тупица.— Нет, ты не тупица. Я не зря три года трудился над твоим воспитанием. А теперь соберись — побольше уверенности и апломба. Готова?— Еще нет. Объясни мне, что именно довело Вождя до припадка.— Крионавтов нет в капсулах. Они бесследно исчезли. В каждой капсуле находится существо, похожее на совершенно лысую огромную крысу.Фе так и затрясло.— Боже! Боже! Боже! — запричитала она.Я ждал, когда девочка придет в себя. Не было времени нянчиться с ней и успокаивать. Она обязана проявить характер. И она действительно довольно быстро справилась с ужасом и растерянностью.— Все о'кей, Гинь. Я готова. Что сделать для начала?— Требуй внимания. Голос уверенный и строгий. Если что — я рядом и подскажу.Я аж залюбовался ею, когда она вскочила на панель управления и величаво замерла там над людским морем, как Эрнан Кортес на скале, когда он впервые пересек Центральную Америку и вышел со своим войском к Тихому океану. Эта девочка может явить королевскую повадку, когда захочет!— Леди и джентльмены! — провозгласила она на испангле. — Леди и джентльмены! Прошу вашего внимания! («А теперь что, Гинь?» — тихонько, на двадцатке.)— Сказки, кто ты такая.— Меня зовут Фе-Пять Театра Граумана, я главный ассистент профессора Угадая. Думаю, все вы видели, как я работала у панели управления. («А теперь что?»)— Давай оценку тому, что случилось. Вывернись красиво. Дескать, это не катастрофа, это научная загадка, вызов человеческому разуму и т.д.— Леди и джентльмены! Во время экспериментального полета космического корабля с крионавтами произошло уникальное по своей необычности событие, и вы имели счастливую возможность наблюдать его собственными глазами. Поздравляю вас! Да, происшедшее — полная неожиданность, но, как имеет привычку говорить профессор Угадай, неожиданность — это сущность открытия. Открыть — значит, найти не то, что искал. — Она по-петушиному наклонила голову и прислушалась. — А! Кто-то из вас подумал, что наука есть инстинктивная прозорливость. Да, я согласна, что вся наука отчасти основана на счастливых случайностях. («Гинь!»)— Вождь уже анализирует обнаруженный феномен — совместно со своим персоналом. Все лучшие научные силы брошены на разрешение… и тому подобное.— Профессор Угадай совместно с научным персоналом Лаборатории в данный момент занят подробным анализом необычного феномена, свидетелями которого вы сегодня стали. — Она опять характерным образом наклонила голову. — Да, я знаю, о чем думают многие среди почтенной публики, продолжим ли мы эксперимент, вскроем ли капсулы? Должна сказать, профессор Угадай как раз сейчас осмысливает дальнейшую тактику эксперимента, а поэтому его нельзя беспокоить. Все вы задаетесь вопросом: что же случилось с крионавтами? Но тот же вопрос задаем себе и мы! («Гинь!»)— Ну и хватит с них.— Благодарим вас за терпение и выдержку. А сейчас я должна вернуться на ученую конференцию, которую в данный момент проводит профессор Угадай. Мы постараемся в кратчайший срок дать подробный отчет для прессы о результатах предстоящих научных дебатов. Еще раз — большое спасибо всем.Я помог ей спуститься с панели управления. Она дрожала как осиновый лист.— Фе, это еще не все, — сказал я. — Прикажи техперсоналу герметично закрыть капсулу и опечатать люк. Пусть все системы работают по-прежнему — словно аппарат все еще находится в космосе.Она кивнула и пробралась через толпу к троице техников, которые стояли в сторонке — словно мешком прибитые. Похоже, бедняги еще не совсем пришли в себя от потрясения. Она быстро переговорила с ними и вернулась ко мне.— А теперь что?— Во-первых, я горжусь тобой.— Проехали.— Во-вторых, веди меня к Чингачгуку. Мне надо…— Не смей называть его так! — взвизгнула Фе. — Не смей ерничать! Он великий человек. Он… Да он же…— Мне надо ввести его в курс дела. Он наверняка уже пришел в себя.— Кажется, я влюбилась в него, — беспомощно выдохнула Фе.— И тебе больно.— Да, ужасное состояние.— Первая любовь чаще всего самая мучительная. Ладно, пойдем.— Прошло всего лишь двенадцать часов. Гинь, а я чувствую себя на двенадцать лет старше!— Это заметно. Скачок во времени. Переход количества в качество. Такое бывает. Пошли, моя Фе-номенальная.Кабинет Секвойи представлял собой просторный зал с длинным столом для проведения научных конференций. Тяжелые кресла, шкафы ломятся от книг, журналов, газетных подшивок, магнитофонных кассет и компьютерных дискет. На стенах огромные карты с траекториями полетов — три на три метра. Члены нашей Команды усадили Угадая в кресло во главе длинного стола и озабоченно поглядывали на пего, оставаясь в другом конце комнаты. Я побыстрее закрыл дверь, куда норовили заглянуть любопытные секретарши.— Ну, как он?— Свихнулся, — сказал М'банту.— Да брось ты! У него самый обычный припадок.— Смотри, если не веришь! — сказала Благоуханная Песня. Подойдя к Секвойе, она взяла его руку и подняла се высоко вверх. Но когда она разжала свои пальцы, его рука не упала. Тогда она взяла Вождя за плечи и потянула вверх. Он покорно встал и пошел за ней, словно лунатик. Когда же она отпустила его, он в тот же момент замер — на половине шага. А одна рука у него так и оставалась высоко поднятой.— По-твоему, это припадок эпилепсии? — спросил М'банту.— Отведите профа обратно на кресло, — сказал я.Фе всхлипывала. Да и у меня кошки на душе скребли.— Полная отключка, — сказал Немо. — Похоже, он уже никогда не станет нормальным человеком.— Вы должны помочь ему! — вскричала Фе.— Постараемся, дорогая, сделаем все возможное…— Что же с ним случилось?— Не знаю.— И как долго продлится это состояние?— Одному Богу известно.— Гинь, он что — навсегда таким останется?— Трудно сказать. Требуется специалист. Принцесса, вызывай Сэма Пеписа. Да, и пусть сюда прибудет Борджиа — со всеми нужными причиндалами и на всех парах.— Будет сделано.— Пустые хлопоты, — вздохнул Эдисон. — У парня крыша поехала. Это безнадежно. Плюнь и забудь.— Не получится. Во-первых, из-за Фе. Во-вторых, он по-прежнему мой кандидат. Уже по этим двум причинам мы обязаны вправить ему мозги на место. Ну, а в третьих — мы же не звери. Надо проявить человечность. Этот парень чертовски талантлив, нельзя допустить его научной компрометации.— Спасите его, — умоляющим голосом сказала Фе. — Пропали она пропадом, научная репутация. Просто спасите.— Мы сделаем все возможное и невозможное, моя дорогая. Первая проблема — как его вывезти отсюда в мой дом. Думаю, взволнованные акционеры Объединенного Фонда уже толкутся в приемной. Нам не удастся проскользнуть мимо них без скандала.— Унести профа — пара пустяков, — сказал Мбайту. — Он как кукла. Возьмем на руки — и ходу.— Но он, увы, не невидимка, — возразил я, лихорадочно соображая, как быть дальше. Грешно, конечно, но мне нравилась эта острая ситуация. Обожаю трудности. — Слушай, Эдисон, ты кто сейчас — по паспорту?Эдисон сделал большие глаза и покосился на Фе.— Не обращай на нее внимания, — сказал я. — Не до этого.— Я все знаю о вашей Команде, — спокойно обронила Фе. Не для рисовки, а чтобы не быть помехой в ситуации, которая требовала быстрых действий.— Ладно, обсудим это позже, когда все устаканится. Так кто ты такой теперь, Эдисон, какой у тебя пост?— Директор отделения плазмы в одном исследовательском центре.— Документы при себе?— Разумеется.— Вот и ладушки. Выйди в приемную к представителям акционеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29