Мужики пь
яны в небе руками машут, жон колотить хотят, а жоны с земли мужиков отругив
ают во всю охотку. Мужики протрезвятся в вольном воздухе, скоро, как раз к
тому времени, как бабы ругаться устанут. Тут жоны веревки укоротят, ну, муж
ья и дома.
Баня в море
В бывалошно время я на бане в море вышел.
Время пришло в море за рыбой идти. Все товаришши, кумовья, сватовья, братов
ья да соседи ладятся, собираются. А я на тот час убегался, умаялся от хлопо
т по своим делам да по жониным всяким несусветным выдумкам, прилег отдох
нуть и заспал, да столь крепко, что криков, сборов и отчальной суматошни не
слыхал.
Проснулся, оглянулся Ц я один из промышленников в Уйме остался. Все начи
сто ушли, суда все угнали, мне и догонять не на чем.
Я не долго думал. Столкнул баню углом в воду, в крышу воткнул жердину с пол
овиком; вышла настояшша мачта с парусом. Стару воротину рулем оборотил. Б
аню натопил, пар нагонил, трубой дым пустил. Баня с места вскачь пошла мимо
городу пароходным ходом да в море вывернулась и мимо наших уемских судо
в на полюбование все кругами, все кругами по воде вавилоны развела!
У бани всякой угол носом идет, всяка сторона Ц корма. Воротина-руль свое
дело справлят, баня с того дела и заповорачивалась, поворотами большого
ходу набрала.
Я в печке помешал, дым пустил, пару прибавил, сам тороплюсь Ц рулем вороча
ю. Баня разошлась, углями воду за версту зараскидывала, небывалошну-неви
далошну одноместну бурю подняла. Кругом море в спокое, берега киснут. А по
середке, ежели со стороны глядеть, что-то вьется, пена бьется, вода брызже
тся и дым валит, как из заводской трубы.
Тут до кого хошь доведись Ц переполошится! Со стороны глядеть Ц похоже
и на животину и на машину. Животина страшна, а машина того страшне. Ну, стра
шно-то не мне да не нашим уемским.
Рыбы народ любопытный, им все надо знать, а в бане новости завсегда самы св
ежи, самы новы, рыбы к бане со всех сторон заторопились.
А мы промышлям.
С судов промышляют по-обнакновенному, как раньше заведено. А я с бани рыбу
стал брать по-новому, по-банному, шайкой в воде поболтаю, рыба думат: ее в г
ости зовут Ц и в шайку стайками, а к бане косяками. Мне и сваливать рыбу ме
ста нет: на полок немного накладешь!
Стали наши рыбацки суда чередом да всяко в свою очередь к бане подходить,
я шайкой рыбу черпаю, бочки набью, трюма накладу, на палубе выше бортов нав
алю, другое подходит. На место полного. Это дело с краю бани, а в середке бан
я топится, народ в бане парится, рябиновыми вениками хвошшется, от рябино
вого веника пару больше, жар легче и дух вольготней.
Чтобы дым позанапрасно не пропадал, у трубы коптильню завели, это уж без м
еня. Я баню топил да рыбу ловил.
В коротком времени все суда полнехоньки рыбой набил.
Судно Ц не брюхо, не раздастся, больше меры в него не набьешь.
Набрали рыбы, сколько в суда да в нас влезло. Остальну в море на развод ост
авили.
К дому поворотились гружены суда. Тут и я с баней расстался, за дверну ручк
у попрошшался, впредь гостить обешшался. Домой пошли Ц я на заднем суден
ышке сел на корме да на воду муку стал легонько трусить, мука на воде ровне
нькой дорожкой от бани до Уймы легла. Легла мучка на морскую воду да на рас
соле закисла и тестяной дорожкой стала.
За нами следом зима стукнула, вода застыла. И от самой нашей Уймы до середк
и моря, до бан, значит, ровненька да гладенька дорожка смерзлась.
Мы в ту зиму на коньках по морю в баню бегали. Рыбы учуяли хлебный дух тест
яной дорожки и по обе стороны сбивались видимо-невидимо, как Мамаевы пол
чишша. Мы в баню идем Ц невода закидываем, вымоемся, выпаримся, в морской
прохладности продышимся, Ц невода полнехоньки рыбы на лыжи поставим. Н
а коньках бежим, ветру рукавицей помахивам, показывам, куда нам поветерь
нужна.
У нас в банных вениках пар не остывал, вот сколь скоро домой доставлялись!
Всю зимушку рыбу ловили, а в море рыбы не переловить.
С того разу и повелись зимны рыбны промыслы.
Весной лед мякнуть стал, рыбьи стаи тестяну дорожку растолкали, и понесл
о ее по многим становишшам, хорошему народу на пользу. К той поры тесто в п
олну пору выходило, по морю шло, а это не ближной конец. Промышленники тест
о из воды в печки лопатами закидывали, которой кусок пекся караваем, а кот
орой рыбным пирогом Ц рыба в тесто сама влипала.
Просолено было здорово. Поешь, осолонишься и опосля чай пьешь в охотку.
Коли не веришь, так съешь трески, хотя одну трешшину фунтов хотя бы на деся
ток. Вот тогда чаю захочешь и мне верить будешь.
Баня по середке моря осталась и не понимат, в толк не берет, что мы к ней дор
огу потеряли, сама в себе жар раздувала, пар поддавала и в таку силу, что на
ше море студено теплеть стало.
Вот этому приведется поверить! Спроси у нас хошь старого, хошь малого Ц в
сяк одно скажет, что за последни годы у нас зимы короче стали и морозы легч
е пошли. Все это моя баня своим теплом сделала.
Брюки восемнадцать верст дл
ины
Выспался я во всю силу. Проснулся, потянулся, ногами в поветь уперся, а сам
тянусь, тянусь легкой потяготой. До города вытянулся, до рынку, до красног
о ряда, где всякими материями торгуют.
Купцы свои лавки отворили. Чиновники да полицейски в лавки шмыгнуть хоте
ли, взять с купцов по взятке, Ц это для почину: кому сколько по чину.
Я руки разминаю, чиновников по болотам, по трясинам кидаю. Модницы чиновн
ицы прибежали деньги транжирить Ц мужья не трудом наживали, женам не тр
удно проживать. Я себя топтать разрешения не дал, я не мостовая, модницам д
о лавок ходу нет.
Купцы ко мне с поклонами и с вежливым разговором:
Ц Ах, как оченно замечательно хорошо, Малина, что ты чиновников да полице
йских грабителей по болотам распределил. Они нам и перьвы помошники капи
талы наживать, да умеют с нас шкуру сдирать. А без модниц сидим мы за выруч
кой без выручки. Сколько хошь отступного за освобождение прохода?
Ц До денег я не порато падок, сшейте мне штаны на теперешной мой рост. Руб
аху с вас не прошу Ц домоткану ношу. Мера штанам, пока дальше не вытянулся
, восемнадцать верст, прибавьте на рост пять верст.
У купцов брюха подтянулись, рожи вытянулись, рожи покраснели, глаза побе
лели, как пуговицы от подштанников. Купцы и рады бы полицейских позвать, д
а те далеко, до болота не ближной конец! Материю собрали, штаны сошили восе
мнадцативерстовые с пятиверстовым запасом.
Я рынок освободил: вызнялся у себя на повети. Брюки упали матерчатой горо
й поперек деревни, дорогу завалили, двадцать семь дворов закрыли.
По жониному зову все сватьи, кумушки сбежались с ножницами, с иголками и п
ринялись кроить, резать, шить, пуговицы пришивать. В одночасье все мужики,
старики и робята в новы брюки оделись.
Только одному попу Сиволдаю штанов не хватило, да на нем не видно, в штанах
али в юбке идет.
С нас купцы во все времена все тянули себе: и капиталы и каменны дома. Дове
лось и мне потянуться и стянуть с купцов штаны на всю Уйму.
В городу думали, я к ним ишшо потянусь, имать сготовились, счет за убытки п
риготовили.
Я потягивался, да в други стороны. Куда ни потянусь Ц ноги все на повети, и
ходить не надо: руки сложу Ц и дома сижу.
В реке порядок навел
Хорошо в утрешну пору потянуться, Ц косточки вытягиваются, силушка при
бавляется.
Ногами на повети уперся, а сам потянулся в реку посмотреть, как там жизнь и
дет. В водяной прохладности большой беспорядок оказался. Шшуки зубасты,
горласты, мелку рыбу из конца в конец гоняют, жрут, глотают, как водяны пол
ицейские, и други больши рыбы за той же мелкотой охотятся. Я руки раскинул
и первым делом давай шшук из воды к себе на двор выкидывать! Ну, семгу, стер
лядь не обходил Ц тоже ловил.
Зубастых рыб меньше Ц мелкой рыбе легче. Рыбья мелкота обрадела, круг ме
ня кружатся, своим рыбьим круженьем благодаренье мне выказывают, а сами
веселятся без опаски, плавают, ныряют без оглядки.
Решил я им, мелким рыбешкам, ишшо удовольствие сделать. Одной рукой я в рек
е, а другой рукой с берега кустов малиновых надоставал да в воду на дно рек
и и посадил. Эта обнова рыбешкам очень по вкусу пришлась: ягоды для еды, а к
усты Ц место, куда от шшук полицейских прятаться. С той поры мелка рыба на
м в рыбном промысле помогать стала. Как мы на ловлю выедем, мелка рыба пока
зыват, куда сети закидывать. Уловы у нас пошли больши, прибыльны. Полицейс
ки чиновники до чужого добра падки Ц и тут не прозевали. Приехали к нам ры
бу ловить. Невода закинули во всю реку, рыбу ловят в нашей воде, а мы слова с
казать не смеем.
А рыбья мелкота собралась скопом да артельным делом всякого хламу со дна
в невода натолкали: и камней, и пней, и кокор, и грязи Ц и всего, что только л
ишно было. Дно, как улицу, для просторного гулянья вычистили. Полицейски ч
иновники с большой натугой невода выташшили, хлам на берег вытряхнули, а
не отступились, вдругоряд сети закинули.
Мелка рыбешка и другой раз изготовилась: малиновы кусты за листики да за
тонки веточки уцепили и ко дну прыгнули, а колючи ветки кверху выгнули.
Поташшили полицейски чиновники невода по дну, об колючки зацепили, прирв
али и выташшили одно клочье от неводов.
И сделали постановление: в этом пустопорожнем месте дозволяется ловить
рыбу беспрепятственно.
В прочишшенной воды рыбы много пошло Ц нам и любо и ладно.
Малиновы кусты на речном дне совсем другомя заросли, нежели на сухой зем
ли.
Как ягоды поспевать начнут, Ц со дна реки малинова наливка заподымаетс
я. Черпать надо поутру. Солнышко чуть светит, чуть теплом дыхнет, над рекой
туман везде спокойной, а в одном месте забурлит, как самовар на том месте
кипит, Ц тут вот и есть малинова наливка.
Мы к тому месту подъезжали с чанами, с бочками, малинову наливку черпали п
орочками.
Мы малиновой наливки полны бочки сорокаведерны к каждому дому прикатил
и да в ушатах добавошной запас сделали. На малиновой наливке кисели вари
ли, квасы разводили, малиновой наливкой малых робят поили, а для себя хмел
ю подбавляли, и делалась настояшша виннопитейна настойка. Только с похме
лья голова не болела да ум не отшибало.
Вот кака хорошесть да ладность от согласного житья. Я мелким рыбешкам жи
знь устроил, а они мне втрое. Я и с рыбой, я и с наливкой, а купаться пойду, в во
ду нырну Ц ни на какой камешек не стукнусь Ц все мешаюшши камни мелка ры
ба в полицейски, чиновничьи невода столкала.
Ветер про запас
Ранним утром потянулся да вверх. У нас в Уйме тишь светлая, безветрая. Потя
нулся я до второго неба. А там ветряна гулянка, ветряны перегонки. Один вет
ер молодой засвистел да на меня Ц напугать хотел. Я руки раскинул, потяну
лся, охватил ветер охапкой, сжал в горсть, в комок да за пазуху сунул. Сунул
бы в карман, да я в исподнем был, а на исподнем белье карманов не ношу.
Другие шалуны ветры на меня по два, по три налетали, хотели с ног свалить. А
как меня свалишь, коли ноги у меня на повети уперты!
Я молодых ветров, игривых да ласковых, много наловил. Тут стары ветры заво
рчали, заворочались Ц и в меня. Бросились один за одним. Ну, и их за пазуху с
клал.
Староста ветряной громом раскатился, в меня штормом ударился. Я и шторм с
мял. Наловил всяких разных ветров: суховейных, мокропогодных, супротивны
х, попутных. Ветрами полну пазуху набил. Ветры согрелись, разговаривать с
тали, которы поуркивают, которы посвистывают. Я ворот у рубахи застегнул,
пояс подтянул, ветрам велел тихо сидеть, прежде дела не сказываться. Сказ
ал, что без дела никоторого не оставлю.
На поветь воротился Ц на мне рубаха раздулась. Кабы не домоткана была ру
баха Ц лопнула бы. Жона спросила:
Ц Чем ты эк разъелся?
Ц Не разъелся, а ветром подбился.
Вытряс я ветры в холодну баню, на замок запер, палкой припер. Это мой ветря
ной запас. Коли в море засобираюсь сам или соседи, я к судну свой ветер при
лаживаю. Со своим ветром, завсегда попутным, мы ходили скорее всяких паро
ходов-скороходов. В тиху пору ветер к мельничным размахам привязывали. В
етром белье сушили, ветром улицу чистили и к другим разным домашностям п
риспособляли. У нас ветер малых робят в люльках качал, про это и в песне по
ется:
В няньки я тебя взяла,
ветер…
Прибежал поп Сиволдай, запыхался, чуть выговариват:
Ц Чем ты, Малина, дела устраивать, без расходу имешь много доходу? Дайко-с
е мне этого самого приспособленья!
У меня в руках был ветряной обрывок, собирался горницу пахать. Я этот обры
вок сунул Сиволдаю:
Ц На!
Попа тряхнуло да на мачту для флюгарки закинуло. Сиволдай за верхушку ма
чты вцепился. Ветер не отстает, поповску широку одежу раздул и кружит Сив
олдая. Сиволдай что-то трешшит, как настояшша флюгарка. Долго поп Сиволда
й над деревней вертелся, нас потешал. Только с той поры поповска трескотн
я на нас действовать перестала, мимо нас на ветер пошла, мы слушать разучи
лись.
Как уйма выстроилась
Был я в лесу в саму ранну рань, день только начинался. И дождик веселый при
солнышке цветным блеском раскинулся.
Это друг-приятель мой дождь урожайной хорошего утра простать не хотел.
Дожжик урожайной, а мне посадить нечего, у меня только топор с собой. Ткнул
я топор топоришшем в землю.
ИЦ и, как выхвостнулся топор!
Топоришше тонкой лесинкой высоко вверх выкинулось. Ветерком лесинку-то
поришше во все стороны гнет. А топор Ц парень к работе напористой.
Почал топор дерева рубить, обтесывать, хозяйственно обделывать. Понапра
сну время не терят.
Я от удивленья только руками развел, а передо мной по лесной дороге избы н
оворублены рядами выставают. Избы с резными крылечками и с поветями. У ка
ждой избы для колодца сруб и у каждой избы своя баня. Бани двери прихлопну
ли Ц приучаются тепло беречь.
Я под избенны углы кругляши подсунул, избы легонько толкнул и с места сше
велил.
ДомовЦ обнов длинной черед покатился к нашей деревне.
Наша деревня до той поры была мала Ц домишков ряд был коротенькой и звал
ась не по-теперешному.
Как новы домы заподкатывались! Народ без лишних разговоров дома по угору
над рекой поставил рядом длинным на многоверстье.
С того часу и деревню нашу стали звать Уймой.
Только вот мы, живя в ближности друг с дружкой, привыкли гоститься. В старо
й деревне мы с конца в конец перекликались, в гости зазывали и сами скоро о
тзывались. У нас не как в других местах Ц где на перьвой зов кланяются, на
второй благодарят, после третьего зову одеваются.
Народ у нас уважительной: по перьвому зову Ц идут, по перьвому слову Ц за
стол садятся, по перьвому угошшенью Ц выпивают.
В новой деревне из конца в конец не то что не докричишься, а в день до конца
не дойдешь. Мы уж хотели железну дорогу прокладывать Ц в гости ездить (тр
амвая в те поры ишшо не знали).
Для железной дороги у нас железа мало было.
Дело известно: при хотенье будет и уменье.
Мы для скорости движенья на обоих концах Уймы длинны пружины в землю кон
цом воткнули. За верхной конец уцепимся, пружину нагнем. Пружина в обратн
ый ход выпрямится. Тут только отцепись Ц и лети, куда себя нацелил: до сер
едины деревни или до самого конца.
Мы себе подушки подвязывали, чтобы мягко садиться было. Наши уемски для г
остьбы на подъем легки.
Уйма выстроилась, выставилась. Окнами на реку и на заречье любуется. Сама
себя показыват, стоит красуется.
А топор работат без устали, у меня так приучен был. Новы овины поставил, ме
льницу выстроил. Я ему, топору-то, новой заказ дал: через речки мосты почин
ить, по болотам переходы досчаты перекинуть. Да как завсегда в старо врем
я, хорошему делу полицейской да чиновник помешали.
Полицейской с чиновником проезжали лесом, где топор хозяйствовал. Топор
по ним размахнулся, да промахнулся. Ох, в каку ярость вошли и полицейской и
чиновник!… Лесинку-топоришше сломали, на куски приломали и спохватилис
ь:
Ц Ахти да ахти! Мы поторопились, недосмотрели, с чего началось, от кого по
велось, кого штрафовать и сколько взять!
Много жалели о промахе своем чиновник и полицейской. Так чиновники и пол
ицейски до самого последнего своего времени остались неотесанными.
Яблоней цвел
Хорошо дружить с ветром, хорошо и с дождем дружбу вести.
Раз вот я работал на огороде, это было перед утром. Солнышко чуть спорыдал
о.
В ту же минуту высоко в небе что-то запело переливчато. Прислушался. Песня
звонче птичьей. Песня ближе, громче, а это дожжик урожайной мне «здравств
уй!» кричит.
Я дожжику во встрету руки раскинул и свое слово сказал:
Ц Любимой дружок, сегодня я никаку деревянность в рост пускать не буду, а
сам расти хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
яны в небе руками машут, жон колотить хотят, а жоны с земли мужиков отругив
ают во всю охотку. Мужики протрезвятся в вольном воздухе, скоро, как раз к
тому времени, как бабы ругаться устанут. Тут жоны веревки укоротят, ну, муж
ья и дома.
Баня в море
В бывалошно время я на бане в море вышел.
Время пришло в море за рыбой идти. Все товаришши, кумовья, сватовья, братов
ья да соседи ладятся, собираются. А я на тот час убегался, умаялся от хлопо
т по своим делам да по жониным всяким несусветным выдумкам, прилег отдох
нуть и заспал, да столь крепко, что криков, сборов и отчальной суматошни не
слыхал.
Проснулся, оглянулся Ц я один из промышленников в Уйме остался. Все начи
сто ушли, суда все угнали, мне и догонять не на чем.
Я не долго думал. Столкнул баню углом в воду, в крышу воткнул жердину с пол
овиком; вышла настояшша мачта с парусом. Стару воротину рулем оборотил. Б
аню натопил, пар нагонил, трубой дым пустил. Баня с места вскачь пошла мимо
городу пароходным ходом да в море вывернулась и мимо наших уемских судо
в на полюбование все кругами, все кругами по воде вавилоны развела!
У бани всякой угол носом идет, всяка сторона Ц корма. Воротина-руль свое
дело справлят, баня с того дела и заповорачивалась, поворотами большого
ходу набрала.
Я в печке помешал, дым пустил, пару прибавил, сам тороплюсь Ц рулем вороча
ю. Баня разошлась, углями воду за версту зараскидывала, небывалошну-неви
далошну одноместну бурю подняла. Кругом море в спокое, берега киснут. А по
середке, ежели со стороны глядеть, что-то вьется, пена бьется, вода брызже
тся и дым валит, как из заводской трубы.
Тут до кого хошь доведись Ц переполошится! Со стороны глядеть Ц похоже
и на животину и на машину. Животина страшна, а машина того страшне. Ну, стра
шно-то не мне да не нашим уемским.
Рыбы народ любопытный, им все надо знать, а в бане новости завсегда самы св
ежи, самы новы, рыбы к бане со всех сторон заторопились.
А мы промышлям.
С судов промышляют по-обнакновенному, как раньше заведено. А я с бани рыбу
стал брать по-новому, по-банному, шайкой в воде поболтаю, рыба думат: ее в г
ости зовут Ц и в шайку стайками, а к бане косяками. Мне и сваливать рыбу ме
ста нет: на полок немного накладешь!
Стали наши рыбацки суда чередом да всяко в свою очередь к бане подходить,
я шайкой рыбу черпаю, бочки набью, трюма накладу, на палубе выше бортов нав
алю, другое подходит. На место полного. Это дело с краю бани, а в середке бан
я топится, народ в бане парится, рябиновыми вениками хвошшется, от рябино
вого веника пару больше, жар легче и дух вольготней.
Чтобы дым позанапрасно не пропадал, у трубы коптильню завели, это уж без м
еня. Я баню топил да рыбу ловил.
В коротком времени все суда полнехоньки рыбой набил.
Судно Ц не брюхо, не раздастся, больше меры в него не набьешь.
Набрали рыбы, сколько в суда да в нас влезло. Остальну в море на развод ост
авили.
К дому поворотились гружены суда. Тут и я с баней расстался, за дверну ручк
у попрошшался, впредь гостить обешшался. Домой пошли Ц я на заднем суден
ышке сел на корме да на воду муку стал легонько трусить, мука на воде ровне
нькой дорожкой от бани до Уймы легла. Легла мучка на морскую воду да на рас
соле закисла и тестяной дорожкой стала.
За нами следом зима стукнула, вода застыла. И от самой нашей Уймы до середк
и моря, до бан, значит, ровненька да гладенька дорожка смерзлась.
Мы в ту зиму на коньках по морю в баню бегали. Рыбы учуяли хлебный дух тест
яной дорожки и по обе стороны сбивались видимо-невидимо, как Мамаевы пол
чишша. Мы в баню идем Ц невода закидываем, вымоемся, выпаримся, в морской
прохладности продышимся, Ц невода полнехоньки рыбы на лыжи поставим. Н
а коньках бежим, ветру рукавицей помахивам, показывам, куда нам поветерь
нужна.
У нас в банных вениках пар не остывал, вот сколь скоро домой доставлялись!
Всю зимушку рыбу ловили, а в море рыбы не переловить.
С того разу и повелись зимны рыбны промыслы.
Весной лед мякнуть стал, рыбьи стаи тестяну дорожку растолкали, и понесл
о ее по многим становишшам, хорошему народу на пользу. К той поры тесто в п
олну пору выходило, по морю шло, а это не ближной конец. Промышленники тест
о из воды в печки лопатами закидывали, которой кусок пекся караваем, а кот
орой рыбным пирогом Ц рыба в тесто сама влипала.
Просолено было здорово. Поешь, осолонишься и опосля чай пьешь в охотку.
Коли не веришь, так съешь трески, хотя одну трешшину фунтов хотя бы на деся
ток. Вот тогда чаю захочешь и мне верить будешь.
Баня по середке моря осталась и не понимат, в толк не берет, что мы к ней дор
огу потеряли, сама в себе жар раздувала, пар поддавала и в таку силу, что на
ше море студено теплеть стало.
Вот этому приведется поверить! Спроси у нас хошь старого, хошь малого Ц в
сяк одно скажет, что за последни годы у нас зимы короче стали и морозы легч
е пошли. Все это моя баня своим теплом сделала.
Брюки восемнадцать верст дл
ины
Выспался я во всю силу. Проснулся, потянулся, ногами в поветь уперся, а сам
тянусь, тянусь легкой потяготой. До города вытянулся, до рынку, до красног
о ряда, где всякими материями торгуют.
Купцы свои лавки отворили. Чиновники да полицейски в лавки шмыгнуть хоте
ли, взять с купцов по взятке, Ц это для почину: кому сколько по чину.
Я руки разминаю, чиновников по болотам, по трясинам кидаю. Модницы чиновн
ицы прибежали деньги транжирить Ц мужья не трудом наживали, женам не тр
удно проживать. Я себя топтать разрешения не дал, я не мостовая, модницам д
о лавок ходу нет.
Купцы ко мне с поклонами и с вежливым разговором:
Ц Ах, как оченно замечательно хорошо, Малина, что ты чиновников да полице
йских грабителей по болотам распределил. Они нам и перьвы помошники капи
талы наживать, да умеют с нас шкуру сдирать. А без модниц сидим мы за выруч
кой без выручки. Сколько хошь отступного за освобождение прохода?
Ц До денег я не порато падок, сшейте мне штаны на теперешной мой рост. Руб
аху с вас не прошу Ц домоткану ношу. Мера штанам, пока дальше не вытянулся
, восемнадцать верст, прибавьте на рост пять верст.
У купцов брюха подтянулись, рожи вытянулись, рожи покраснели, глаза побе
лели, как пуговицы от подштанников. Купцы и рады бы полицейских позвать, д
а те далеко, до болота не ближной конец! Материю собрали, штаны сошили восе
мнадцативерстовые с пятиверстовым запасом.
Я рынок освободил: вызнялся у себя на повети. Брюки упали матерчатой горо
й поперек деревни, дорогу завалили, двадцать семь дворов закрыли.
По жониному зову все сватьи, кумушки сбежались с ножницами, с иголками и п
ринялись кроить, резать, шить, пуговицы пришивать. В одночасье все мужики,
старики и робята в новы брюки оделись.
Только одному попу Сиволдаю штанов не хватило, да на нем не видно, в штанах
али в юбке идет.
С нас купцы во все времена все тянули себе: и капиталы и каменны дома. Дове
лось и мне потянуться и стянуть с купцов штаны на всю Уйму.
В городу думали, я к ним ишшо потянусь, имать сготовились, счет за убытки п
риготовили.
Я потягивался, да в други стороны. Куда ни потянусь Ц ноги все на повети, и
ходить не надо: руки сложу Ц и дома сижу.
В реке порядок навел
Хорошо в утрешну пору потянуться, Ц косточки вытягиваются, силушка при
бавляется.
Ногами на повети уперся, а сам потянулся в реку посмотреть, как там жизнь и
дет. В водяной прохладности большой беспорядок оказался. Шшуки зубасты,
горласты, мелку рыбу из конца в конец гоняют, жрут, глотают, как водяны пол
ицейские, и други больши рыбы за той же мелкотой охотятся. Я руки раскинул
и первым делом давай шшук из воды к себе на двор выкидывать! Ну, семгу, стер
лядь не обходил Ц тоже ловил.
Зубастых рыб меньше Ц мелкой рыбе легче. Рыбья мелкота обрадела, круг ме
ня кружатся, своим рыбьим круженьем благодаренье мне выказывают, а сами
веселятся без опаски, плавают, ныряют без оглядки.
Решил я им, мелким рыбешкам, ишшо удовольствие сделать. Одной рукой я в рек
е, а другой рукой с берега кустов малиновых надоставал да в воду на дно рек
и и посадил. Эта обнова рыбешкам очень по вкусу пришлась: ягоды для еды, а к
усты Ц место, куда от шшук полицейских прятаться. С той поры мелка рыба на
м в рыбном промысле помогать стала. Как мы на ловлю выедем, мелка рыба пока
зыват, куда сети закидывать. Уловы у нас пошли больши, прибыльны. Полицейс
ки чиновники до чужого добра падки Ц и тут не прозевали. Приехали к нам ры
бу ловить. Невода закинули во всю реку, рыбу ловят в нашей воде, а мы слова с
казать не смеем.
А рыбья мелкота собралась скопом да артельным делом всякого хламу со дна
в невода натолкали: и камней, и пней, и кокор, и грязи Ц и всего, что только л
ишно было. Дно, как улицу, для просторного гулянья вычистили. Полицейски ч
иновники с большой натугой невода выташшили, хлам на берег вытряхнули, а
не отступились, вдругоряд сети закинули.
Мелка рыбешка и другой раз изготовилась: малиновы кусты за листики да за
тонки веточки уцепили и ко дну прыгнули, а колючи ветки кверху выгнули.
Поташшили полицейски чиновники невода по дну, об колючки зацепили, прирв
али и выташшили одно клочье от неводов.
И сделали постановление: в этом пустопорожнем месте дозволяется ловить
рыбу беспрепятственно.
В прочишшенной воды рыбы много пошло Ц нам и любо и ладно.
Малиновы кусты на речном дне совсем другомя заросли, нежели на сухой зем
ли.
Как ягоды поспевать начнут, Ц со дна реки малинова наливка заподымаетс
я. Черпать надо поутру. Солнышко чуть светит, чуть теплом дыхнет, над рекой
туман везде спокойной, а в одном месте забурлит, как самовар на том месте
кипит, Ц тут вот и есть малинова наливка.
Мы к тому месту подъезжали с чанами, с бочками, малинову наливку черпали п
орочками.
Мы малиновой наливки полны бочки сорокаведерны к каждому дому прикатил
и да в ушатах добавошной запас сделали. На малиновой наливке кисели вари
ли, квасы разводили, малиновой наливкой малых робят поили, а для себя хмел
ю подбавляли, и делалась настояшша виннопитейна настойка. Только с похме
лья голова не болела да ум не отшибало.
Вот кака хорошесть да ладность от согласного житья. Я мелким рыбешкам жи
знь устроил, а они мне втрое. Я и с рыбой, я и с наливкой, а купаться пойду, в во
ду нырну Ц ни на какой камешек не стукнусь Ц все мешаюшши камни мелка ры
ба в полицейски, чиновничьи невода столкала.
Ветер про запас
Ранним утром потянулся да вверх. У нас в Уйме тишь светлая, безветрая. Потя
нулся я до второго неба. А там ветряна гулянка, ветряны перегонки. Один вет
ер молодой засвистел да на меня Ц напугать хотел. Я руки раскинул, потяну
лся, охватил ветер охапкой, сжал в горсть, в комок да за пазуху сунул. Сунул
бы в карман, да я в исподнем был, а на исподнем белье карманов не ношу.
Другие шалуны ветры на меня по два, по три налетали, хотели с ног свалить. А
как меня свалишь, коли ноги у меня на повети уперты!
Я молодых ветров, игривых да ласковых, много наловил. Тут стары ветры заво
рчали, заворочались Ц и в меня. Бросились один за одним. Ну, и их за пазуху с
клал.
Староста ветряной громом раскатился, в меня штормом ударился. Я и шторм с
мял. Наловил всяких разных ветров: суховейных, мокропогодных, супротивны
х, попутных. Ветрами полну пазуху набил. Ветры согрелись, разговаривать с
тали, которы поуркивают, которы посвистывают. Я ворот у рубахи застегнул,
пояс подтянул, ветрам велел тихо сидеть, прежде дела не сказываться. Сказ
ал, что без дела никоторого не оставлю.
На поветь воротился Ц на мне рубаха раздулась. Кабы не домоткана была ру
баха Ц лопнула бы. Жона спросила:
Ц Чем ты эк разъелся?
Ц Не разъелся, а ветром подбился.
Вытряс я ветры в холодну баню, на замок запер, палкой припер. Это мой ветря
ной запас. Коли в море засобираюсь сам или соседи, я к судну свой ветер при
лаживаю. Со своим ветром, завсегда попутным, мы ходили скорее всяких паро
ходов-скороходов. В тиху пору ветер к мельничным размахам привязывали. В
етром белье сушили, ветром улицу чистили и к другим разным домашностям п
риспособляли. У нас ветер малых робят в люльках качал, про это и в песне по
ется:
В няньки я тебя взяла,
ветер…
Прибежал поп Сиволдай, запыхался, чуть выговариват:
Ц Чем ты, Малина, дела устраивать, без расходу имешь много доходу? Дайко-с
е мне этого самого приспособленья!
У меня в руках был ветряной обрывок, собирался горницу пахать. Я этот обры
вок сунул Сиволдаю:
Ц На!
Попа тряхнуло да на мачту для флюгарки закинуло. Сиволдай за верхушку ма
чты вцепился. Ветер не отстает, поповску широку одежу раздул и кружит Сив
олдая. Сиволдай что-то трешшит, как настояшша флюгарка. Долго поп Сиволда
й над деревней вертелся, нас потешал. Только с той поры поповска трескотн
я на нас действовать перестала, мимо нас на ветер пошла, мы слушать разучи
лись.
Как уйма выстроилась
Был я в лесу в саму ранну рань, день только начинался. И дождик веселый при
солнышке цветным блеском раскинулся.
Это друг-приятель мой дождь урожайной хорошего утра простать не хотел.
Дожжик урожайной, а мне посадить нечего, у меня только топор с собой. Ткнул
я топор топоришшем в землю.
ИЦ и, как выхвостнулся топор!
Топоришше тонкой лесинкой высоко вверх выкинулось. Ветерком лесинку-то
поришше во все стороны гнет. А топор Ц парень к работе напористой.
Почал топор дерева рубить, обтесывать, хозяйственно обделывать. Понапра
сну время не терят.
Я от удивленья только руками развел, а передо мной по лесной дороге избы н
оворублены рядами выставают. Избы с резными крылечками и с поветями. У ка
ждой избы для колодца сруб и у каждой избы своя баня. Бани двери прихлопну
ли Ц приучаются тепло беречь.
Я под избенны углы кругляши подсунул, избы легонько толкнул и с места сше
велил.
ДомовЦ обнов длинной черед покатился к нашей деревне.
Наша деревня до той поры была мала Ц домишков ряд был коротенькой и звал
ась не по-теперешному.
Как новы домы заподкатывались! Народ без лишних разговоров дома по угору
над рекой поставил рядом длинным на многоверстье.
С того часу и деревню нашу стали звать Уймой.
Только вот мы, живя в ближности друг с дружкой, привыкли гоститься. В старо
й деревне мы с конца в конец перекликались, в гости зазывали и сами скоро о
тзывались. У нас не как в других местах Ц где на перьвой зов кланяются, на
второй благодарят, после третьего зову одеваются.
Народ у нас уважительной: по перьвому зову Ц идут, по перьвому слову Ц за
стол садятся, по перьвому угошшенью Ц выпивают.
В новой деревне из конца в конец не то что не докричишься, а в день до конца
не дойдешь. Мы уж хотели железну дорогу прокладывать Ц в гости ездить (тр
амвая в те поры ишшо не знали).
Для железной дороги у нас железа мало было.
Дело известно: при хотенье будет и уменье.
Мы для скорости движенья на обоих концах Уймы длинны пружины в землю кон
цом воткнули. За верхной конец уцепимся, пружину нагнем. Пружина в обратн
ый ход выпрямится. Тут только отцепись Ц и лети, куда себя нацелил: до сер
едины деревни или до самого конца.
Мы себе подушки подвязывали, чтобы мягко садиться было. Наши уемски для г
остьбы на подъем легки.
Уйма выстроилась, выставилась. Окнами на реку и на заречье любуется. Сама
себя показыват, стоит красуется.
А топор работат без устали, у меня так приучен был. Новы овины поставил, ме
льницу выстроил. Я ему, топору-то, новой заказ дал: через речки мосты почин
ить, по болотам переходы досчаты перекинуть. Да как завсегда в старо врем
я, хорошему делу полицейской да чиновник помешали.
Полицейской с чиновником проезжали лесом, где топор хозяйствовал. Топор
по ним размахнулся, да промахнулся. Ох, в каку ярость вошли и полицейской и
чиновник!… Лесинку-топоришше сломали, на куски приломали и спохватилис
ь:
Ц Ахти да ахти! Мы поторопились, недосмотрели, с чего началось, от кого по
велось, кого штрафовать и сколько взять!
Много жалели о промахе своем чиновник и полицейской. Так чиновники и пол
ицейски до самого последнего своего времени остались неотесанными.
Яблоней цвел
Хорошо дружить с ветром, хорошо и с дождем дружбу вести.
Раз вот я работал на огороде, это было перед утром. Солнышко чуть спорыдал
о.
В ту же минуту высоко в небе что-то запело переливчато. Прислушался. Песня
звонче птичьей. Песня ближе, громче, а это дожжик урожайной мне «здравств
уй!» кричит.
Я дожжику во встрету руки раскинул и свое слово сказал:
Ц Любимой дружок, сегодня я никаку деревянность в рост пускать не буду, а
сам расти хочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40