Доктор уже поднимался из мелкой канавы, стряхивая с одежды приставшие
травинки.
Джойса трясло. Уничтожение преступника избавляло его от одной
проблемы, зато вполне могло подвести под внутренний дисциплинарный суд со
всеми вытекающими отсюда последствиями. Иди доказывай, что стрельбу начали
без его приказа, что у полицейских нервы ненамного крепче, чем у
нормальных людей, и что ночь, близость кладбища, репутация подозреваемого
и, в довершение всего, неудачный крик доктора заставили полицейских забыть
о начальстве...
Да и доктор - хорош гусь! Сам ведь напросился, вылез вперед... Не
стоило его пускать... Его ведь за это не упрекнешь - Дейкер не обязан
сохранять хладнокровие, общаясь с таким страшным преступником.
Врач - не полицейский. Ему позволены некоторые слабости.
Досадуя на неудачное стечение обстоятельств, Джойс подошел к трупу.
Эрон лежал лицом кверху, на месте груди и диафрагмы находилось одно
сплошное кровавое месиво. Даже ладони, поднятые вверх, словно в молчаливом
протесте перед несправедливостью судьбы, были покрыты запекшимся пурпуром.
Ладони? Пустые ладони?!
Джойс нахмурился. Что-то не нравилось ему в этих молящих о хотя бы
посмертной пощаде руках.
Но - что?
Поняв, в чем дело, Джойс резко повернулся, ища глазами доктора.
Дейкер стоял неподалеку.
- Я не вижу у него никакого оружия... - ледяным тоном проговорил
инспектор. - Что вы скажете на это, доктор?
В глазах Дейкера что-то изменилось. Что мелькнуло в них? Жалость?
Беспокойство? Чувство вины перед преданным им пациентом? Или нечто совсем
другое?
Дейкер подошел поближе и спокойно посмотрел на труп, словно ему было
не привыкать к зрелищу насильственной смерти в столь бесстыжей и
откровенной форме.
- Мне показалось, - медленно проговорил он, не отрывая взгляда от
истерзанной груди Эрона, - что он сунул руку в карман. Вот я и подумал...
Джойс уже не слушал его.
Помимо мучительной проблемы, как отчитаться за смерть Буна перед
начальством, инспектора вдруг обожгла мысль о том, что Бун может оказаться
и не убийцей.
А что тогда?
Инспектору Джойсу стало очень, очень страшно...

15
...У любого бега есть свой финал. И в то же время - конца нет, пока
нет конца этому свету.
Пусть замерло искореженное свинцом тело, пусть нет в нем больше жизни
- жизнь не гаснет навсегда. Она еще может возродиться в чьих-то мыслях, в
ничего не подозревающем ребенке, только ступающем на тот путь, закат
которого нагнал его предшественника. А еще, может, она, распрощавшись с
оболочкой, ушла в небо. Или - в мечту...
Разве случайно Эрону показалось в самый последний момент, что он,
невесомый как ветер, вновь мчится к заветной ограде Мидиана?
Лети, душа! Лети, пока летится!..

16
Это не он.
Глория закрыла глаза и снова их открыла.
Скорей всего, известие было ошибкой - Эрон не мог умереть. Глория не
понимала, зачем ее привели сюда. На опознание? Чушь! Эрон жив. Жив, потому
что не может быть по-другому. Дейкер, позвонивший ей домой, попросту
спятил!
"Это не он" - хлопнула дверь. "Это не он - заклацали механизмы лифта.
"Это не он!" - кричал каждый ее шаг, каждый удар сердца.
И все же... Если ей хотят показать не Эрона Буна, то где он тогда? Не
слишком ли наивно звучит: "Сбежал в свою мечту"?
"Это не он!" - напряглось все тело Глории, когда рука санитара -
красная, с толстыми пальцами, покрытая смесью седых и черных колючих
волос, - принялась снимать ткань с лежащего на каталке мертвого тела.
Мягкая волна темно-русых волос... Высокий, прямой лоб... Как это
похоже на Эрона - но это не он! Никак не он!!!
Брови... страшно знакомые брови с гордым надломом... Глаза... Как
похожи-то - оторопь берет!.. Нос, четко очерченный, аккуратный... Губы,
подбородок...
Глория странно всхлипнула, зажимая готовый сорваться с губ крик. Это
не было ошибкой - Эрон лежал перед ней, словно случайно заснувший в столь
неудобном месте.
Или он еще жив?
Восковая бледность кожи говорила, что - нет. Это был Эрон - с этим
сложно спорить, - но черты его лица стали острее и жестче. Заметней
выдаются скулы, хрящ на носу... Смерть не поленилась поставить свои
разборчивые автографы.
- Можете ли вы опознать тело Эрона Буна?
Безжалостный голос санитара поставил последнюю точку на ее надежде.
Глория не нашла слов для подтверждения - это было выше ее сил, -
просто кивнула, отворачиваясь в сторону.
Вот и все... Нет больше Эрона... И даже боли настоящей в душе нет -
одна пустота.
Глория не поняла, почему комната вдруг поплыла перед ее глазами.
Закачался потолок со скучными лампами дневного света, заплясали шкафы,
зашатался санитар с полуседой бородкой - он уже увозил каталку с телом
Эрона.
Как это Глория смогла пропустить тот момент, когда лицо Эрона
закрыли?
Закачалась и сама Глория, ища точку опоры. Хорошо еще - стена
оказалась рядом...
Затем в памяти наступил провал.
Из темноты возник кабинет, слишком официальный даже для врачебного.
Откуда-то выплыл сидящий за столом Дейкер. Если бы Глория могла сейчас
ненавидеть - это чувство было бы безраздельно подарено ему. За то, что
сообщил о смерти Эрона, за то, что вызвал ее сюда, за то, что знал о нем
что-то, мог понять, спасти, но не сделал этого. Особенно - за последнее!
И какое право Дейкер имел вспоминать о ней, о Глории? Она уже сказала
все - так что он еще хочет?
Рука санитара...
Восковое лицо Эрона - любимое, но такое чужое в этот миг... О чем
говорит Дейкер?
- Знаете, вы ведь много разговаривали с Эроном Буном. Наверняка вы
хоть что-то заметили...
Что? О чем это они?
Глория недоуменно раскрыла глаза. Лучше бы эти люди рассказали, что
произошло, чем задавать всякие глупые вопросы. Кому это надо?
Или они рассказывали?
Глория не знала. Она никак не могла сосредоточиться. Кажется, ее о
чем-то спрашивали...
- Нет, я ничем не могу вам помочь.
"Отстаньте от меня! Разве вы не понимаете, что сейчас я такая же
покойница, как Эрон? Меня нет. Я умерла вместе с ним. Разве мертвые могут
отвечать на вопросы?"
- Вспомните.
- Нет, я же сказала.
Взгляд девушки остановился на крае стола, чтобы легче было ничего
вокруг не видеть.
Зачем? Все кончено...
- Извините, а что за отношения у вас были с покойным?
Последний вопрос задал не Дейкер.
Глория повернулась в сторону говорившего. За соседним столом сидел
негр. Незнакомый, не старый и даже интересный. Откуда он взялся? Или его
представляли, но Глория забыла?
Память отказывалась работать. Глория не помнила Джойса. Она помнила
только, как рука санитара поднимала ткань с лица Эрона.
С мертвого лица.
Так о чем он спросил? Об ее отношениях с Эроном?
- Мы были любовниками, - зло отрезала Глория. - Вы это хотели
услышать?

17
Патологоанатом диктовал не спеша, деловито:
- Итак, труп мужской... - Фломастер санитара заскользил по бумаге. -
Возраст - около двадцати лет.
Так и не закрывшиеся глаза Эрона мертвым взглядом сверлили потолок.
Казалось, труп слушал все, что о нем говорили, и был с этим согласен. Это
лишь с самой смертью согласиться тяжело, и то - приходится, куда от нее
деться...
Патологоанатом немного развернул рефлектор и наклонился над
обнаженной, уже чисто вымытой грудной клеткой.
- Записали? Хорошо видны... несколько пулевых ранений в области
грудной клетки...
Профессионально равнодушный взгляд ощупывал тело.
"Стоит ли сразу делать вскрытие? - думал врач. - Пожалуй, нет. И так
все ясно. Ранения большей частью сквозные. Что я там могу найти? Пару
пуль, застрявших в лопатках? Кому они нужны... Я и так знаю, как выглядят
внутренности человека. Легкие и сердце наверняка измочалены, грудинная
полость полна крови... Зачем пачкать пол? Можно и так все прекрасно
описать... А бриллиантов покойничек, надо полагать, перед смертью не
глотал".
- Так, - произнес он вслух. - На левом плече - укус какого-то
животного... - он поднял голову и посмотрел на санитара. - В парня попало
как минимум пять пуль, но у него все равно не было шансов выкарабкаться из
этого дела... Последнее - не пишите.
Патологоанатом отпихнул тележку. Трупы ему давно осточертели, и ему
не так уж важно было, чье тело лежит в этом кабинете, ожидая разделки, -
терроризировавшего город маньяка или его жертвы. Труп - всегда труп.
Впрочем, отводя глаза, патологоанатом заметил что-то странное: ему
показалось вдруг, что у края укуса забегали голубые огоньки, похожие на
электрические искры.
Разумеется, показалось...
Врач отошел и постарался забыть об этом. Мало ли бывает зрительных
иллюзий, - в конце концов, он смотрел перед этим на рефлектор.
Это ведь только от живых людей можно ожидать любой гадости - а труп
тем и хорош, что все худшее он успел сделать при жизни и стал ни на что не
способен, разве что тихонько разлагаться в могиле или превратиться в
крематории в кучку пепла...

18
Она не могла поверить в то, что ей сказали.
Скорее всего, кто-то из присутствующих просто сошел с ума. Может
быть, незнакомый негр. Может и скорей всего - Дейкер. Может, она сама, так
как могла попросту ослышаться.
Эрон - убийца?
"Нет, это не он", - колыхнулась ставшая привычной мысль, но контекст
так исказил значение, что Глория вздрогнула.
Она не верила, что Эрон мертв, и ошиблась. А теперь... Нет, она
просто не имела права так думать! Пусть он странно себя вел, пусть что-то
скрывал - Глория не сомневалась, что хорошо знала его внутреннюю суть:
несмотря ни на что, в нем всегда горела невероятная доброта. Ну разве злой
человек, например, мог бы чувствовать симпатию к чужому уродству? Так что
эти люди на него клевещут!
- Поверьте мне, доктор! - Глория повернулась к Дейкеру. - Эрон и мухи
не обидел. Я знаю его, как себя!
"Что ж, если они вбили себе в голову эту чушь, - подумала вдруг
Глория, - я сделаю все, чтобы доказать обратное. Даже если мне придется
найти истинного убийцу. Даже если за это придется заплатить своей
собственной жизнью".
- Не говорите так. Никого нельзя знать до конца. У каждого есть свое
второе лицо, о котором окружающие люди могут не иметь никакого
представления.
- Нет, - Глория замотала головой.
Желание восстановить истину вернуло ее к жизни, но с жизнью
возвратились и все нормальные человеческие эмоции, а их было ох как много!
Глория заплакала.
- Успокойтесь, он умер очень быстро... - прорвалась в сознание сквозь
слезы и горечь жестокая фраза, но которая помогала Глории взять себя в
руки.
Чтобы установить правду, нужно быть сильной...
- Доктор, - стиснула кулачки Глория, - вы не можете мне рассказать,
как именно это произошло?
"Больно? Терпи. Вдруг в этом ответе мелькнет разгадка..."
- Не знаю подробностей, но это произошло в месте, которое называется
Мидиан.
- Мидиан? - Глория не поверила своим ушам. Неужели этот загадочный
город из снов Эрона существовал на самом деле?
- Да, именно там все и случилось.
Именно там...

19
Крышка кассетника захлопнулась, и магнитофон заурчал.
Дейкер расположился в кресле во главе длинного пустого стола и
приготовился слушать запись.
Запись последнего разговора с Буном...
На столе, прямо перед доктором, лежала пачка черно-белых фотографий.
Тех самых, которые он вручил Эрону перед несчастным случаем на дороге.
...Полное женское тело наискось пересекают две глубокие полосы - в
том месте, где лезвие соскользнуло с ребер на живот, рана открылась
треугольником...
Другая жертва - здесь нож был аккуратно вставлен в сонную артерию.
Одежда покойницы - в крапинку, но это не рисунок на ткани, а брызги,
оставшиеся после фонтана крови, бившего из горла. Стены, пол, обивка
кресла - все покрыто тем же черным на фотоснимке крапом.
Дейкер тасовал карточки, как карты, время от времени выхватывая
взглядом особо удачные снимки.
Фотограф был мастер: несмотря на более чем скромный размер
фотокарточек, все подробности были переданы с редкой выразительностью.
Каждый блик на вылезших из живота внутренностях, каждая деталь
предсмертных гримас отличались невероятной реалистичностью.
Особенно - выражения лиц. Недоуменные. Испуганные. Тупые...
- И вам всегда снится один и тот же сон? - услышал Дейкер собственный
голос. Магнитофон, наконец, заговорил.
- Да, и я не знаю, чем он вызван.
Перед доктором вдруг невероятно отчетливо возник образ Эрона Буна.
Вот Бун подходит к стулу, неуверенно садится на край. Его взгляд направлен
куда-то под ноги, плечи опущены...
- В нем все крутится вокруг одного города... - кажется, что Эрону не
хочется расставаться ни с одной из собственных фраз, так дороги и
значительны они для него. - В этом городе живут... монстры, - он слегка
запинается перед этим словом. Еще бы - у этого термина изначально не та
эмоциональная окраска, чем хотелось бы самому Эрону. - Все... монстры
уходят туда... - взгляд больного становится мечтательным, а в позе
возникает уверенность. Он уже не жмется у края стула, а занимает все
сиденье целиком. Голова поднимается, в глазах начинает разгораться восторг
- Эрон восхищен своей выдумкой. - Это замечательное место!
"Еще бы ему не быть замечательным, - презрительно комментирует про
себя Дейкер, - раз туда убирается всякая дрянь. Невероятно, до чего же
сильна бывает в людях тяга к самому отвратительному, что только можно
выдумать. Монстры... Тьфу!"
- Что это за монстры?
- У них нет жизни, - восторженно поясняет Эрон, но в голосе слышен
отзвук сожаления. - Но есть сознание. Они могут многое, на что люди не
способны.
Бун замолкает, словно спохватившись, не сказал ли он что-то лишнее.
- Можно подумать, - подталкивает его к новой откровенности Дейкер, -
что вы им завидуете!
Эрон Бун реагирует новой вспышкой восторга во взгляде:
- Им все завидуют! Это - ночной народ...
- А вы не можете объяснить, что это значит? Что это за ночной народ
такой? - продолжает допытываться Дейкер.
На лице Эрона на секунду возникает довольная улыбка.
- Это существа, которые всегда живут в темноте.
И тут Дейкер не выдержал.
Лязгнула крышка кассетника. Звонко ударилась о стенку плоская
пластмассовая коробочка с записью. Доктор сжал кулаки и едва не повалился
на стол.
Город, куда уходят все монстры! До чего же противна и заманчива была
у этого подонка навязчивая идея! Ну надо же было ему додуматься до
такого...
"Им все завидуют... Они могут многое, на что люди не способны... - со
всех сторон сыпались на Дейкера гадкие, впадающие в душу фразы. - Им все
завидуют!"
"Замолчи! Заткнись!" - беззвучно закричал Дейкер на вошедшего в
комнату мертвеца.
Эрон Бун стоял на пороге с мертво выпученными глазами, и потерявшие
гибкость руки с окровавленными ладонями вытянулись вперед, словно
защищаясь от несправедливой смерти.
Или - указывая на своего истинного убийцу...
"Сгинь!"
Призрак помутнел и растаял.
"Им все завидуют!" - засмеялся проникший через форточку ветер, и
фотокарточки одна за другой принялись вылетать из стопочки и раскладывать
на столе причудливый пасьянс.

20
...А еще было вот что...
Где-то над Мидианом поднялась заря. Солнечные лучи разогнали его
обитателей по домам и принялись по-своему расставлять тени на развалинах,
поглаживая зеленые листья, иголки елок и гнутые шелковые травинки. Затем
откуда-то из подземелья вылетел ветерок. Он прошелестел по щебенке,
переворачивая песчинки, стряхнул росу все с тех же елочек и помчался к
городу, набирая силы и крепчая на ходу.
Город людей тоже спал, но не "уже", а "еще".
Заря только начинала золотить металлические рамы небоскребов и
белесый пока асфальт. Лишь сонные утренние служащие копошились на своих
рабочих местах, мечтая о теплой постели. Какое дело было им до ветерка?
А он мчался, петляя по улицам, пока не нырнул в открытую верхнюю
форточку здания полицейского управления. Где-то внизу, отгороженный
заслонами и решетками, в нем помещался морг. Там дремали, ожидая своего
часа, тела убитых в перестрелках, отравленных соседями, зарезанных в
пьяных стычках... Именно туда и пробирался незваный гость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24