...Они вынырнули из-под земли одновременно, очутившись за спинами
двух полицейских. Почти тут же Черный молча прыгнул на одного их них, в то
время как Рыбья Бочка, ничуть не скрываясь, предстал перед глазами
второго.
Увидев прямо перед собой монстра, к тому же ведущего себя не в пример
другим храбро, полицейский поднял ружье. Рыбья Бочка приветливо улыбнулся
ему, отводя дуло в сторону.
- Ты ведь не хочешь меня убивать? - добродушно поинтересовался он.
У полицейского отвисла челюсть: он не знал, как реагировать на
подобное заявление.
- Почему? - захлопал он глазами. - Назови мне хотя бы одну причину,
по которой я не должен тебя убивать!
Этот вопрос был задан почти механически, но Рыбья Бочка пришел от
него в восторг.
- Я назову тебе сразу две причины, почему меня убивать не следует! -
радостно подхватил он, и тотчас две змеиные головы выскочили из его
карманов-складок.
Челюсть полицейского вновь отвисла, на этот раз основательней. Змеи
заколыхались у него перед глазами - и их рты раскрылись, выпуская вместо
традиционного жала колючки-тройники. В следующую секунду глаз у полисмена
уже не было - только брюхо Рыбьей Бочки заурчало, когда в него потекли по
змеиным телам выпитые через глазницы мозги.
- Что, сделал? - подошел к нему Черный.
Змеи втянулись в брюхо толстяка, и тот довольно улыбнулся.
- Ты только посмотри, какой кавардак! - кивнул он головой в сторону
мечущихся в пламени людей.

...А Гиббс все спускался и спускался вниз.
"Я нарвался на проклятие, когда благословил их на убийство детей и
женщин... Но разве я знал, что выйдет так? Или я оступился тогда, когда
проклинал Буна и радовался его мучениям? О, Боже... Я не понимаю больше
Тебя! Я не слышу Тебя! Наверное, я согрешил еще тогда, когда из гордыни
захотел называться Твоим слугой и говорить с людьми от Твоего имени... Дай
же мне знать, в чем был мой первый грех!"
Полуобезумевший священник не заметил, как спустился в зал Баффамета.
"Вот я и в аду, - продолжал он свой внутренний монолог. - Сера...
Дым... Только дьявола не хватает... Так что же я сделал не так? Пил? Все
пьют... Нет, дело не в этом... Возгордился, впервые застегнув пластиковый
воротничок? Ну даже если и так... А как бы я выжил по-другому в этом мире?
Я не умею делать карьеру, я ненавижу физический труд - что я еще мог
выбрать для себя? Ты говоришь, что я не имел права, что я тем самым начал
не ту игру? Со святынями не играют... Это кощунство, да? Я - богохульник,
потому что назвался пастырем? Может быть... Но я же не имел выбора... Не
имел! Мне нужна была защита. Всегда... Да, Боже, я обращался за ней не к
Тебе - к верующим людям, к церкви как к организации... Но ведь я и не
видел тех людей, которым Ты помог лично... Что это все - недостаток веры?
Но что она может мне дать? Или я снова грешу, задавая такие вопросы? Так
выведи меня отсюда - тогда я поверю... Я - Фома... Я - Томас... Я уже
ничего не понимаю. Считай, что я бросаю Тебе вызов: я поверю, если Ты
спасешь меня! Ну, я жду!!!"
Безумными глазами Гиббс обвел окружавший его зал и вскрикнул: прямо
на него смотрели горящие круги глаз Баффамета. Руки бывшего священника
задрожали, пальцы разжались - и Библия выскользнула из них, падая в чан с
кипящей водой.
Гиббс затрясся - он лишился единственного своего оружия. Или его
лишили - за новую дерзость?
- О, Боже, - прошептал он и снова увидел светящиеся глаза подземного
бога.
Чего добился он? Того, что лишился последней поддержки? Того, что
всевышний решил отвернуться от него, на этот раз навсегда? Теперь Гиббс
уже готов был раскаяться. Он с тоской посмотрел в сторону котла.
Библия, целая и невредимая, лежала в нескольких сантиметрах от
беснующейся поверхности котла. Трепеща, Гиббс потянулся к книге.
"А ведь он все равно меня теперь не простит... У меня ведь нет
времени каяться, - подумал, пугаясь собственной мысли, Гиббс. - Тогда
зачем я рискую обвариться? Уж не лучше ли мне попросить защиты у..."
Он не успел закончить. Словно услышав его слова, котел пришел в
движение и светящаяся масса воды обрушилась бывшему священнику прямо на
лицо, заставляя его завопить от боли.
Когда последние капли стекли на землю, возле перевернутого сосуда
сидел обычный для Мидиана изуродованный монстр...

69
Элшбери спускался в ложбинку, где помещался вход в клетку с
безумцами, и тоже спорил с собой о кощунстве и вере.
До сих пор он верил Баффамету во всем. Подземный бог был неотъемлемой
частью его жизни. И не только его - сама жизнь связывалась в представлении
старика с этим именем.
Память не бессмертна. Элшбери не мог вспомнить, с чего начиналась
история Мидиана - теперь почему-то ему стало казаться, что город строили
всего лишь как обычное временное укрытие. Старик никогда не старался
вызвать из глубин памяти те времена (зачем тревожить прах давно минувших
событий?), но память сама вдруг начала выдавать ему странные, умершие для
всех факты. Элшбери казалось, что тогда у них не было бога. Был просто
Баффамет - вождь, один из сильнейших и могущественнейших представителей
ночного племени. Но бог был нужен, и поэтому кто-то должен был отказаться
от своей жизни и превратиться в такого бога - существо-энергию, питающую
силы подземного мира. Значит, Баффамет не был изначально
сверхъестественным существом. Да, он сделал многое - и заслуживал
поклонения, но не был ПРИРОЖДЕННЫМ богом, а потому мог ошибаться. Пусть
редко, пусть - в исключительных случаях. Но - мог. И значит, не так уж
неукоснительно следовало выполнять все его предписания...
"Но не выдумал ли я это, - думал старик, доставая ключ, цепочкой
прикованный к его телу, - чтобы оправдать свое непослушание? Или я просто
тоже по-своему забочусь, чтобы спасся хоть кто-то из моего народа, как
сейчас заботится об этом Бун? Погибнет Мидиан, но останутся люди - и я
подозреваю, что знаю имя того, кто займет в новом убежище место
Баффамета... даже если тот верит еще в свое бессмертие. Эрон нагуляется,
насытится своей любовью... Его девушка состарится и умрет - но у него
останется его долг. И Баффамет в свое время погубил город, построенный
кем-то третьим до него... Как жаль, что я вспоминаю об этом только сейчас.
Ну что ж, главное, что я вспомнил. И да будет так..."
Старик посмотрел на служащую ключом шестиконечную звезду, и тревога
кольнула его сердце. "Раз я понял так много, значит, я должен скоро
умереть... Никому не позволено жить с таким знанием... И скорей всего,
меня разорвут безумцы... Еще до того, как я успею поделиться тайной с
кем-либо еще. Жаль, что я не успею все это забыть..."
И он приложил звезду к двери.
- Эй, ты, Моисей! - раздался сзади чей-то голос, и рука старика
вздрогнула. Неужели звали его?
Элшбери обернулся: на другом конце коридора скалил зубы полицейский.
- Что ждешь? - хохотнул он, видя, что старик обратил на него
внимание. - Посмотри, какой светлячок...
Маленькая красная точка лазерного прицела быстро скользнула по стене,
задела на секунду глаз Элшбери, чуть не ослепив его неожиданно ярким
светом, и остановилась на лбу.
- Получай!
В следующую секунду на том же месте вспыхнула другая точка - след
пронзившей голову старика пули.
Элшбери упал, ключ чуть слышно звякнул об попавшийся под руку камень.
Захрипели почуявшие кровь безумцы - но разве могли они прорваться сквозь
металлические заслоны?
Полицейский опустил ружье - до тех пор, пока ему не попадется на
глаза следующая живая мишень.
Она появилась сразу, но двигалась слишком быстро, чтобы лазерный
прицел успел найти нужную точку. Огромный скат, движущийся по воздуху со
скоростью, которой позавидовал бы любой из его водных собратьев, промчался
под потолком. Лязгнули усаженные несколькими рядами зубов челюсти, и
мертвое тело полицейского скатилось к решетке, откуда тотчас потянулись
перепончатые когтистые лапы...

Когда Эрон подошел к месту смерти Элшбери, тело полицейского почти
исчезло за решеткой. Голодное рычание слышалось из камеры - кровь только
раззадорила скрывающихся за ней чудовищ.
"Как, Элшбери не выполнил своего обещания?" - удивился Эрон и тут же
заметил скорчившееся возле двери тело старика.
Тень жалости шевельнулась у Буна в груди - но времени на настоящее
чувство у него уже не было. Эрон присел возле мертвеца, нащупал цепочку,
не без труда отстегнул ее, и грани шестиугольника мягко вошли в
специальные дверные пазы, приводя в движение внутренний механизм.
С тяжелым скрипом дверь тронулась с места. Эрон замер, впервые
разглядывая с такого малого расстояния безумцев - едва ли не самое
загадочное и удивительное племя из нашедших себе приют под землей. Природа
в равных пропорциях наделила их силой и злобностью, но обделила
подвижностью - иначе ее создания получились бы слишком страшными. Безумцы
жили одним - убийством. Не случайно даже их братья по крови предпочитали
содержать этих существ за прочнейшими засовами.
Безумцы ненавидели все человеческое и были почти неуязвимы: они могли
дышать под водой, их панцири выдерживали высочайшую температуру и удары
страшной силы; почти лишенные мозга головы, покрытые круглыми ороговевшими
буграми, также могли не опасаться сотрясений. Теперь, издавая страшные
звуки, эти бронеходы-амфибии вперевалочку приближались к двери.
Эрон подпустил их на относительно близкое расстояние и бросился
бежать: ему не слишком-то хотелось почувствовать силу их лап.
Разгонялись и безумцы - их максимальная скорость была близка к
скорости быстро шагающего человека.
На одном дыхании Бун домчался до конца коридора и, не дожидаясь,
когда на помощь бронированным монстрам придет и его усталость, подпрыгнул
вверх, цепляясь за перекладину и подтягиваясь.
- Покажите им, ребята! - крикнул он, усаживаясь поудобнее на
подвернувшемся выступе стены.
Безумцы уже почуяли добычу и жаждали как можно скорее оказаться
наверху, чтобы до нее добраться.
К тому времени на поверхность земли успела выбраться довольно крупная
группа подземных жителей - но это еще не означало, что им была
гарантирована свобода. По несчастью, все они сосредоточились в тупике,
куда теперь подтягивались частично вернувшиеся из подземелья полицейские.
Здесь же бродил несколько оправившийся и разъяренный после удара Эйкерман.
По его приказанию несколько полицейских начали подтягивать к месту
скопления ночного народа миниатюрную ракетную установку - капитану
захотелось проверить боевую готовность и этой штучки.
Неожиданно земля под ногами начала пучиться. Она не осыпалась вниз,
как почти всюду по городу, а наоборот - пузырилась и выпирала комьями,
словно подталкиваемая снизу какой-то силой. Неожиданно на вершине
выросшего холма образовалось отверстие и оттуда высунулось нечто длинное,
отдаленно похожее на человеческую руку в скафандре, вооруженную зачем-то
острыми когтями. Появление руки было почти мгновенным: полицейский не
успел отскочить в сторону, и страшные когти с силой вонзились ему между
ног и высунулись из прорванного живота. А рядом из-под земли уже
выбирались широкоплечие тяжелые чудовища.
Они возникали отовсюду: из дыр в земле, из дверей, выходили прямо из
стен, обрушивая их себе под ноги, - и столько тупой непреодолимой силы
было в их неторопливом движении, что любой нормальный человек при виде
такого зрелища мог бы умереть от страха, - казалось, сама неотвратимость
избрала себе на этот раз такой облик.
Полицейские стреляли - лишь мушки прыгали в прицелах от частой
отдачи. Визжали женщины. Вопили дети. Пуля за пулей уходили в толпу,
прореживая ее строй...
Полицейским некогда было оглянуться и увидеть, как вырастают за их
спинами жуткие фантасмагорические фигуры. Вот ближний из безумцев легко,
почти нежно прикоснулся к шее одного из автоматчиков - и шея тут же
хрустнула. Вот треснула в лапах другого неудачно подвернувшаяся голова...
Третий одним движением подхватил сразу двух полицейских, взвесил их на
бронированных лапах и отшвырнул, плюща кости об стену...
Только сейчас полицейские заметили опасность. Несколько пуль
ударилось в безумца, сворачивающего голову очередной жертве, - и
отскочили, не причинив никакого вреда. Похоже, он даже не заметил, что в
него стреляли.
Последнее открытие послужило причиной для паники. Роли менялись: уже
не беззащитная толпа противостояла союзникам Эйкермана, а настоящие
чудовища, с которыми было не так-то просто тягаться. Пули дробью
колотились в непроницаемые панцири, а безумцы приближались, издавая время
от времени булькающе-рычащие звуки.
"Бежать!" - эта мысль пришла в голову почти всем одновременно, когда
очередной полицейский оказался расплющенным лапами чудовища.
И они побежали...
Возле одного из трупов на мгновение возникла барабанщица,
остановилась, словно что-то вспоминая, и быстро наклонилась, слизывая с
пальцев еще дымящуюся кровь...
Полицейские убегали. Падали наземь отброшенные за ненадобностью
автоматы и ружья.
Но кто это возник у разбегающихся стражей порядка на пути?
- Стоять! - изо всех сил заорал капитан, загораживая своим
подчиненным дорогу, но его огибали на ходу, стремясь поскорее добраться до
оставленных за воротами автомобилей.
- Стойте! - Эйкерман схватил одного из полицейских за шиворот, но
получил локтем в бок и чуть не остолбенел от такого явного хамства. - Вы
сволочи! Трусы!
Он вертелся на месте, не представляя себе, чем еще можно задержать
это массовое бегство. Полицейские лезли в машины, не считаясь с теснотой,
- всем хотелось одного: как можно скорее убраться подальше от настигшего
их возмездия.
Сложно сказать, каким образом несколько безумцев при их
медлительности оказались посреди машин - вероятно, это были те, кто не
участвовал в основной схватке, а вылез из-под земли только что. Так или
иначе, они не стали терять времени. По двое чудовища подходили к машине,
поднимали ее, раскачивали и швыряли вбок, круша еще уцелевшие автомобили.
Эйкерман затряс головой. Он был страшен в этот миг. Очки и сигара
давно затерялись в свалке, потоки чужой крови пятнами засохли на его
щеках. Блуждающий взгляд капитана остановился на базуке.
Уничтожать... Уничтожать всех - и чудовищ, и предателей, - вот чего
хотела сейчас его ошалевшая от происходящего душа.
Двое безумцев подхватили и начали поднимать ближайшую к Эйкерману
машину. Пошатываясь от непривычной тяжести, Эйкерман поднял свое оружие -
но тут когтистые лапы разжались, и снаряд неудачно врезался в шоферское
место. Еще через секунду взрыв накрыл всех. Огненный вихрь прокатился по
поляне, круша все на своем пути и вызывая все новые взрывы. Затем что-то
тяжелое опустилось бравому капитану на голову - и для него все
закончилось. Только взбесившееся пламя гудело над тем местом, где стояли
когда-то автомобили полицейских...

70
- Лори? - раздался голос за ее спиной, и Глория напряглась. Нет, с
ней говорил не Дейкер, не кто-то из полицейских - всего лишь Горгона.
После всего пережитого она была едва ли не рада увидеть этого монстра
живым и невредимым.
- Я не верил в пророчества... - усмехнулся Горгона, рассматривая
девушку так, словно видел ее впервые. - Все кончено!
Сложно было сказать, чего было в его голосе больше - разочарования
или насмешки.
- Какие пророчества? - не поняла Глория.
- Ты хочешь увидеть? - Горгона положил холодную ручищу ей на плечо и
подтолкнул вперед, указывая второй рукой на стену.
Глория присмотрелась: вдоль стены тянулись чередующиеся, как в
комиксе, рисунки.
На первом какой-то человек с красными волосами наклонился над другим,
одетым в белую футболку - на ее фоне хорошо выделялось алое пятно укуса...
Что-то знакомое привиделось девушке в этом изображении... Дальше шла сцена
гораздо более непонятная и мрачная: вокруг все того же человека в белой
футболке вихрились стилизованные языки пламени. Остальное изображение
словно делилось на две части - черную и светлую. На первой посреди огня
вжимались в землю скорчившиеся фигуры, на второй - возносились к небу
крылатые белоснежные души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24