Только тяжелое состояние Даруса и
непредсказуемые опасности, которые поджидали их в лесу за крепкими стенами
хижины, не давали им в полной мере насладиться гостеприимством лесника.
- Ваши спутники говорят, что вас зовут Керен Доннелл, - несколько
поколебавшись, сказал лесник после ужина. - Не могли бы... не могли бы мы
просить вас спеть что-нибудь?
- С удовольствием, - ответил менестрель поднимаясь, и направился к
дверям, у которых они сложили все свои вещи. Он достал лютню и,
возвращаясь к своему месту, взял несколько аккордов, осторожно настраивая
лютню. Потом он заиграл. Песня о Матери-Земле наполнила скромную хижину.
Песня рассказывала о богине и ее славных делах, о том, как она
поддерживает в мире равновесие между добром и злом. Богиня и ее почитатели
знали, что ни добро, ни зло в чистом виде не сделают мир лучше. Таким
образом, она посвятила себя сохранению Равновесия. Песня поведала и о
друидах - человеческих детях богини. Друиды должны были охранять от
вторжения остальных людей некоторые нетронутые места дикой природы: здесь
существа должны были рождаться и умирать естественным путем - так хотела
богиня. Но у богини были еще и другие, более могущественные дети, и о
каждом из них, последовательно, повествовала песня. Сначала о единороге
Камеринне, который обитал в долине Мурлок. Существо могучее и волшебное,
единорог не был обычным животным - он был единственным в своем роде.
Однако, как настоящий король леса, он охранял и защищал лесных существ, о
которых не ведали даже друиды. И Левиафан, самый огромный из детей богини,
выполнял те же функции в море. Левиафан большую часть времени спал -
иногда на протяжении целых столетий. Однако, когда он пробуждался, ничто в
мире не могло противостоять ему. А еще ее детьми были волки, они
назывались Стая. Обычно волки по отдельности рыскали в самых глухих местах
Гвиннета и играли естественную роль хищников, по-своему помогая сохранять
Равновесие. Однако, когда возникала опасность, богиня призывала волков на
помощь, и тогда они собирались в Стаю. Были они весьма многочисленны и
сила их была велика. И хотя отдаленный вой волка безлунной ночью ужасал
одинокого путника. Стая, собранная воедино, была серьезным знаком
твердости намерений богини сохранить Равновесие. Когда последние аккорды
лютни смолкли. Тристан устало кивнул. Друиды, волки, единороги - все это
было лишь легендой... Он и его друзья отправились спать. И, наверное, им
приснятся Арлен и фирболги, и прекрасные легенды Керена. И лишь один
менестрель заподозрил, что, легенда, возможно, уже началась.
У лесника Кигана имелась тележка, в которую можно было запрягать
быков, и он вызвался сопровождать принца до Кер Корвелла. Тристан принял
его предложение, потому что в тележке Дарусу было гораздо удобнее ехать,
нежели на лошади. Два дня они двигались на север, ночуя в маленьких
деревенских гостиницах, попадавшихся по дороге. Наконец, они оказались в
поросшей вереском долине к югу от Корвелла. На следующий день они увидели
замок. Люди поехали дальше по дороге, а Полдо с ними распрощался. Он
направил своего пони через поля, и тот весело поскакал вперед, чуя
близость Лоухилла. Забрызганная дорожной грязью компания медленно
поднималась по дороге к воротам замка. Вероятно, их вид вызывал серьезную
тревогу, и когда они приблизились к замку, дюжина вооруженных всадников
выехала им навстречу, предполагая, что им потребуется помощь. Когда они
въехали во двор, сам король вышел им навстречу.
- Что случилось? - сурово спросил он, подходя к принцу, когда тот
спрыгнул с лошади. Тут король увидел привязанное к седлу тело, и его лицо
побледнело.
- Отец, фирболги в лесу Ллират! Мы выслеживали их, и они на нас
напали. Арлен отдал свою жизнь, чтобы спасти нас. Лицо короля замкнулось,
и он перевел взгляд на спутников принца. Его глаза почти не остановились
на Кигане и его тележке, немного задержались на Керене, потом он посмотрел
на девушку. - А что с калишитом?
- Он жив, - ответила Робин.
- Пошлите за священником! - приказал король, и один из воинов
моментально вскочил на коня и поскакал к деревенской церкви. Робин начала
что-то говорить, но тяжелый взгляд короля заставил ее замолчать.
- А вы кто такой? - обратился король к Керену.
- Отец, разреши мне представить Керена Доннелла - менестреля. Он
пришел к нам на помощь после того, как погиб Арлен.
- Интересно, чтобы с тобой сталось, если бы тебе пришлось
рассчитывать только на самого себя? - проворчал король с оскорбительной
усмешкой. Тристан вздрогнул как от пощечины, но ничего не ответил. Король
Кендрик снова повернулся к менестрелю.
- Приношу вам мою благодарность, сэр, - хотя я не знаю, выиграло ли
что-нибудь наше королевство. Ваша слава, конечно, опередила вас, и для
меня большая честь принимать лучшего среди ффолков менестреля в качестве
гостя в моем замке, - он механически произносил вежливые слова, словно
хотел побыстрее покончить с формальностями. - И что же привело вас в
Корвелл?
- Послание, милорд, от Высокого Короля к вам.
- Я мог бы догадаться, - проворчал король Кендрик. Прошло много
времени с тех пор, как о наших далеких тихих землях вспоминали в Кер
Каллидирр.
- Я боюсь, что здесь совсем не так тихо, как вам хотелось бы, - мягко
заметил менестрель.
- Действительно, - пробормотал король, глядя на безжизненное тело
Арлена. - Вашему посланию придется подождать до завтра: сегодня у нас
будет похоронная церемония. Он повернулся спиной к сыну и его спутникам и
его голос громом прокатился по двору.
- Гретта! Начинай готовить торжественную погребальную трапезу. Пусть
пришлют полдюжины бочек пива! А вы, - он кивнул воинам, - приготовьте
могильный курган! - и король, дабы проследить, чтобы все было сделано как
следует, скрылся в замке.
Тристан, Робин и Керен помогли Дарусу добраться до постели, а принц
проводил менестреля в комнату для гостей. Ему хотелось извиниться за
грубость отца, но поскольку Керен, казалось, не обратил на нее никакого
внимания, то принц решил промолчать. Дарус по-прежнему тихонько стонал в
забытьи, когда Робин и Тристан стояли у его постели.
- Мне бы так хотелось сделать для него еще хоть что-нибудь, - сказала
Робин, прикладывая к голове калишита холодное полотенце. Неожиданно дверь
распахнулась, и в комнату, отдуваясь и переваливаясь как утка, вошел отец
Нолан.
- Мои бедные дети, - сказал он. - Как ужасно! Я уже знаю о фирболгах
и Арлене. Боже мой! - он быстро подошел к кровати, на которой лежал Дарус,
и повернулся к Робин и Тристану.
- Что вы здесь делаете? - подозрительно спросила Робин. - Не думайте,
что вы можете спорить с волей богини! Уходите! И забирайте с собой своих
новых богов!
- У меня и в мыслях этого не было, - обещал священник. - Я просто
хотел посмотреть, не смогу ли я облегчить страдания юноши. Вы ведь не
будете возражать?
- Я не верю ни вам, ни вашим новым богам, - резко заявила девушка. -
Но, может быть, вы и вправду сумеете ему помочь. Постарайтесь сделать все,
что в ваших силах. Пожалуйста!
- Вы должны оставить меня с ним наедине, - просто сказал священник,
наклонившись, чтобы приподнять веки и заглянуть в глаза калишита. Он
огорченно поцокал языком, увидев расширившиеся черные зрачки, которые,
казалось, совсем утеряли свой блеск.
- Нет! - воскликнула Робин, скрестив руки на груди.
- Мне придется настоять на своей просьбе, - повторил священник, глядя
прямо в сердитые зеленые глаза.
- Пошли, - мягко сказал принц, нежно взяв Робин за руку. - Мы
подождем за дверью. Она выдернула руку из его ладони и несколько секунд,
не мигая, глядела на священника. Он продолжал спокойно смотреть на нее и,
наконец, она, отвернувшись, выбежала из комнаты, принц бросился вслед за
ней.
- Он ничего плохого не сделает, - сказал он, тихо закрывая за собой
двери. - Он может помочь Дарусу! Робин только нахмурилась и стала ходить
взад и вперед по коридору. Через несколько минут дверь комнаты Даруса
отворилась, и из нее вышел священник.
- Ш-ш-ш, он спит, - шепотом провозгласил Брат Нолан. - Он нуждается в
отдыхе, если ему суждено поправиться. Вы можете ненадолго зайти к нему.
Принц и девушка молча вошли в комнату. С удивлением они обнаружили,
что Дарус действительно мирно спит, ровно и спокойно дыша, а лихорадка, не
покидавшая его на протяжении всего пути домой, заметно спала. Раненая рука
калишита казалась совсем здоровой и спокойно лежала у него на груди.
Робин, от удивления широко раскрыв глаза, с уважением посмотрела на Брата
Подана, когда они вышли из комнаты Даруса. Этот человек, без сомнения,
вовсе не был лицемером, сующим нос в чужие дела.
- Спасибо вам. Как вы смогли?.. - начал задавать вопросы принц, но
священник жестом заставил его замолчать.
- Не я, - кротко отозвался он, - такова сила новых богов. Я всего
лишь один из тех, кто здесь, на островах Муншаез, пытается рассказать об
их могуществе. Знаете, вам тоже не повредит побольше узнать о них.
- Ты пытаешься ослабить власть Матери-Земли!
- Нет, дочь моя, - тон священника был снисходительным. - Места хватит
всем богам - в том числе и здесь, на Муншаез. Я просто распространяю
учение, которое я почитаю.
- А как же ффолки и их вера в Богиню?
- Возможно, когда-нибудь ты поймешь, а твой друг - и подавно, -
добавил священник, кивнув в сторону Даруса.
Священник быстро собрался и отправился обратно в деревню, Робин,
рассерженная и, одновременно, смущенная, пошла к себе переодеться. Принц
некоторое время постоял перед дверью в комнату Даруса, размышляя о
чудесном выздоровлении, а затем направился в свои покои, чтобы
приготовиться к церемонии погребения Арлена.
Переодевшись в чистую, сухую одежду, они присоединились к похоронной
процессии, которая вышла из замка, когда уже начало темнеть. Почетный
караул из королевских воинов нес на плечах гроб с телом. Король, Тристан и
Робин следовали за ними, и - поскольку подобные новости распространяются
весьма быстро - сотни обитателей замка и жителей города шли позади,
составив настоящее погребальное шествие. Процессия спустилась вниз по
дороге из замка, мимо общинных лугов и, пройдя около полумили,
остановилась перед высоким могильным курганом, одиноко стоящим посреди
заросшего вереском поля.
Король Кендрик подошел к стоящему на помосте гробу с телом Арлена.
Некоторое время он молча смотрел на человека, который верой и правдой
служил ему всю свою сознательную жизнь.
- Храбрый человек и могучий воин умер. И он умер так, как ему всегда
хотелось: в битве, защищая семью своего короля, - Тристану показалось, что
в голосе короля прозвучали нотки презрения - презрения к собственному
сыну, послужившему причиной смерти старого воина, но до конца принц не был
в этом уверен.
- Пусть богиня примет его тело в землю, а его дух навеки успокоятся.
Закончив свою короткую речь, король отошел в сторону, и воины с
гробом на плечах стали подниматься на курган. Керен, стоявший чуть в
стороне от толпы, ударил по струнам и запел песню о Матери-Земле, балладу,
которая так утешала его печальных спутников, когда они возвращались домой.
Тристан и Робин остались стоять перед курганом, остальные же ффолки
потянулись обратно к замку. Робин тихонько всхлипнула, и принц обнял ее за
плечи. Она было отстранилась, но потом впервые в жизни, прижалась к нему,
нуждаясь в его поддержке.
На глаза самого принца навернулись слезы. Когда они повернулись и
пошли к замку, он тихонько прошептал в темноту:
- Прощай, старый друг. И спасибо тебе.

Зверь продолжал двигаться на север, пройти долину Мурлок оказалось
для него совсем несложным делом. Вскоре он покинул владения гномов,
фирболгов и ллевирров, даже не встретив никого из обитателей долины.
Некоторое время спустя он остановился на скалистом берегу серого,
взбаламученного штормом залива.
Зверь немного постоял, размышляя. Он уже приобрел сильного союзника в
лице одинокого друида. Траэрну из Оаквейла придется малость потрудиться,
чтобы выполнить все приказы своего нового хозяина - Казгорота. Вдобавок,
зверь мог рассчитывать и на фирболгов; без сомнения, они уже начали
действовать. И даже стражник, Эриан, может оказаться полезным орудием,
если только не погибнет из-за собственной глупости. Но этих союзников
будет явно недостаточно, чтобы нанести удар в самое сердце богини. Зверю
понадобится еще помощь.
Инстинкт или какие-то неясные воспоминания - кто знает - подсказали
ему, что необходимую поддержку он получит на другом берегу пролива.
Зверь знал, что своих самых могущественных союзников он найдет среди
северян; именно туда и лежал его путь. Вода не была серьезным препятствием
на пути Казгорота - он гораздо больше боялся волшебства ллевирров. Его
внешность в очередной раз изменилась: в воду он скользнул уже в обличье
акулы и легко поплыл прочь от Гвиннета в сторону Омана. Казгорот пересек
залив, и, снова обернувшись человеком, вышел на берег. На этот раз он
превратился в высокого воина со светлой бородой, который вышагивал с
гордой уверенностью северянина, ступающего по земле своих владений.
Действительно, подумало чудовище, этот остров - как, впрочем, и все
острова Муншаез - когда-нибудь станут частью моих владений. Со временем
Казгорот добрался до северного побережья Омана и вышел к гавани,
заполненной большими кораблями северян; военный палаточный городок
простирался на несколько миль вдоль берега и вглубь острова. Не обращая
внимания на палатки и корабли, воин направился к огромной крепости,
которая высилась на вершине холма, поднимающегося почти от самой гавани.
Никем не замеченный, он вошел в замок и спокойно зашагал по темным залам.
Он знал, кого он ищет.
Старый Король Телгаар Железная Рука в тот чао спокойно отдыхал,
уверенный, что поступил правильно. Телгаар не ведал, кто вошел в его покои
этой темной безлунной ночью. Он даже не успел почувствовать, как мощные
челюсти вцепились ему в горло, как было вырвано сердце из его уже
безжизненного тела.
Чудовище устроило пиршество над изуродованным трупом, слизывая даже
капли разбрызганной крови. Потом оно изменилось так, чтобы походить на
короля, которого только что растерзало. Такое тело. Зверь был уверен, еще
долго и успешно послужит ему. Когда первые лучи восходящего солнца
осветили лагерь северян, Казгорот вышел из королевских покоев в обличье
старого короля. Он приказал герольдам Телгаара призвать остальных королей
северян на совет. Новость быстро распространилась по лагерю и в гавани.
Настроение северян сразу поднялось, и они ходили с высоко поднятой головой
и с сознанием вновь обретенного единства.
К полудню на всем острове не осталось ни одного воина, который бы не
знал, что Телгаар Железная Рука изменил свое решение. Знамя с красным
драконов будет реять рядом со знаменами остальных северных королей. Флот и
армия во всей своей несокрушимой мощи отправятся на покорение Гвиннета.
Телгаар Железная Рука поведет воинов северян на войну.
Поминки удались на славу. Разбитые тарелки, перевернутые кружки пива
и спящие участники пиршества валялись по всей огромной зале Кер Корвелла.
Вой труб и цимбал разносился по замку, и многие еще продолжали танцевать.
Тристан закружил Робин, и когда она улыбаясь откинулась назад в кольце его
рук, он подумал, что девушка еще никогда не казалась ему столь прелестной.
Густые черные волосы, когда она кружилась, облаком окутывали ее тело,
доходя до бедер. Ее стройная талия казалась гибкой и сильной, и ему
хотелось быть с ней посмелее, но он никак не мог набраться мужества. Очень
странно: он целовался и обнимался, наверное, с целой дюжиной девушек,
которые для него ровным счетом ничего не значили; но когда он пытался
показать свое отношение Робин - этому прелестному существу, которое
буквально за одну ночь из постоянного товарища его детских игр
превратилась в очаровательную девушку, - его охватывала какая-то
необъяснимая робость. Конечно, она не была какой-нибудь судомойкой,
которую он мог бы завлечь на сеновал по окончании поминок. И все же он
ужасно злился на себя за неуверенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45