Что мы знаем о крит
о-микейской культуре?
Ч Я почти ничего. Я не археолог и не историк. Я дельфинолог.
Ч Но именно на фресках дворца в Кноссе появляются дельфины, несущие душ
и умерших в мир иной…
Ч Это вполне естественно! Островные жители поклонялись морю, и дельфин
ы были у них священными животными!
Ч А таинственные подземные ходы, которые вели прямо в море? В одном вы пр
авы: загадка подобна облаку. Один видит в нем храм, другой Ч ком ваты. Одна
ко я очень советую вам на досуге заняться крито-микенской культурой. Для
дельфинолога в ней много любопытного.
Ч Не хотите ли вы сказать, что крито-микенскую культуру изобрели дельфи
ны?
Пан не ответил, потому что изображения вдруг изменились.
Ч Иван Сергеевич, Уисс пошел в глубину у самого острова.
Ч Спасибо, Ниночка, вижу. Кришан, вы сейчас только слушайте Ч вопросы за
давайте в крайнем случае, чтобы не мешать передаче.
Теперь изображения резко отличались друг от друга. Но лишь на первый взг
ляд. При внимательном сравнении и изрядном терпении можно было уловить с
ходство между жутковатыми фантасмагориями правого экрана и бесстрастн
ым реализмом левого.
Уисс шел в глубину медленно, и красота подводного мира представала перед
учеными словно в окне батискафа. Прямые лучи солнца, преломленные легко
й зыбью на поверхности, медленно кружились туманными зеленовато-голубы
ми столбами, входя друг в друга, переплетаясь и снова расходясь, оттененн
ые непроницаемым аквамарином фона. Серебристый, с черными поперечными п
олосами морской карась, попав в полосу света, замер, недовольно шевеля пл
авниками и тараща красный глаз, а потом, не изменив положения, медленно оп
устился вниз, за пределы зрения телепередатчика. Торопливыми частыми то
лчками проплыл корнерот, похожий на перевернутый вверх дном белый горшо
к с цветной капустой. Вслед за ним, закладывая безукоризненно плавный ви
раж, вылетела суматошная стайка сардин, но, с ходу налетев на ядовитые щуп
альца медузы, сломала строй, рассыпалась елочным дождем. Теперь корнерот
у торопиться было некуда, и он повис, облапив неожиданную добычу, чуть пок
ачиваясь в танцующих столбах света.
Правое изображение объективно повторяло все, что происходило на левом. Н
о что там творилось! В непомерной пустоте, лишенной намека на перспектив
у, громоздились, наползая друг на друга, непонятные, фантастически искаж
енные объемы, с мгновенностью удара рождались и гасли загадочные спирал
и, параболы, сдвоенные и строенные прямые, расползались и съеживались пр
едельно насыщенные цветом неправильные пятна и бледные, едва видимые кр
уги. Бедный карась оказался распластанным минимум на шесть проекций, кот
орые, накладываясь одна на другую, мигом сконструировали такое чудище с
четырьмя хвостами между глаз, что Карагодский нервно расхохотался:
Ч Ну и ну! Еще один сумасшедший!
Ч Что вы сказали?
Ч Я был недавно у своего друга, известного нейрохирурга. Ему удалось пол
учить уникальные фотографии: как видит мир человек, больной шизофренией
. Очень похоже. Может быть, Уисс тоже того? Никакой не вожак, а просто сумасш
едший?
Ч Простите, Вениамин Лазаревич, одну минуту…
Уисс круто пошел вниз. На левом экране заметно потемнело, танцующие стол
бы исчезли, а сбоку сквозь густую синеву проступило что-то большое и крас
ное.
Пан прибавил усиление.
Большое пятно оказалось подножием рифа в сплошных зарослях благородно
го коралла. Причудливые, сильно разветвленные кусты всех оттенков красн
ого Ч от бледно-розового до багрово-черного Ч полностью закрывали гру
нт. Искривленные толстые ветки, словно вешним цветом, были усыпаны белос
нежными полипами, и между ними сновали торопливые полосатые рыбки с заба
вно обиженными физиономиями. Изредка среди этого красного сада попадал
ись игрушечные домики органчика и пышные букеты анемон, лениво сплетающ
их и расплетающих изумрудно-зеленые плети щупалец.
Боком, прячась за камнями, побежал рак-отшельник, таща на раковине двух по
хожих на шоколадные торты актиний. Морской конек, зацепившийся хвостом з
а ветку коралла, рассерженно фыркнул на него, сплющив подвижный нос.
Внезапно перед самым объектом со дна что-то полыхнуло, подняв тучу мути. Б
ольшие мягкие крылья на миг заняли половину экрана, и большой скат изящн
ыми взмахами плавников совсем по-птичьи взлетел над коралловым лесом.
Ручка усиления дошла до предела, а изображение все меркло и меркло, пока н
е превратилось в сплошную густо-синюю ночь. Уисс уходил все глубже.
Ч Иван Сергеевич, Ч раздался тревожный голос Кришана, Ч Уисс что-то го
ворит, но я не могу понять…
Ч Почему?
Ч Совершенно другая система сигналов. Линейная. Это не рассказ. Это что-
то другое. Но что Ч не знаю. Почему он перешел на другие сигналы? Чего он хо
чет?
Ч Это я вас должен спросить, чего он хочет… Дайте звук!
Стонущая, нереальная под этим ярким солнцем, над этим ласковым морем, нео
бычная мелодия полилась из динамика. Да, слух не обманывал Ч это действи
тельно была мелодия, диковинная, но все-таки понятная сердцу, и столько не
человеческой грусти и покорности было в ней, что холодели руки.
Нина подалась вперед, к экрану. Бхаттачария разминал пальцы. Пан сидел, ст
иснув виски ладонями. Присмиревший Толя бесцельно наматывал на руку как
ой-то желтый провод. Два других лаборанта, оторвавшись от приборов, во все
глаза смотрели на Пана с безмолвным вопросом.
А Карагодскому стало вдруг пусто. Он словно увидел себя со стороны Ч важ
ного, увенчанного званиями и ничего не значащего, потому что ничему не от
давал он целиком всего себя, как Пан…
Левый экран давно погас Ч с телепередатчиком что-то случилось. А по прав
ому, в алых сполохах, едва уловимые глазом, неслись линии, горизонтальные
и вертикальные, то прямые, то ломаные, они сталкивались и сгорали, оставля
я мгновенные белые молнии.
Ч Это говорит не Уисс, Ч тихо и как-то чересчур спокойно произнес Криша
н. Ч Это кто-то другой. Ч Мне кажется, это спор, Ч добавил он, помолчав. Ч
Уисс спорит с кем-то. Но если верить гидрофонам, в радиусе десяти километр
ов нет ни одного дельфина, кроме…
Стонущая мелодия оборвалась, сменившись редкими тихими аккордами, похо
жими на всхлип волн. По экрану, расходясь, поплыли фиолетовые круги.
Ч А это Уисс… Его «почерк»…
Пан горбился, словно собираясь прыгнуть в зеленый омут экрана. Движение
фиолетовых кругов прекратилось, они вошли друг в друга и замерли Ч шест
ь колец, вложенных одно в другое, а в самом центре засветилась неверная зв
ездочка. Вот звездочка дрогнула, стала приближаться, и все ярче и острее с
тановились ее точеные лучи. Звезда росла, лучи ее протыкали круг за круго
м, и круги исчезали, освобождая путь Ч первый, второй. Но едва только тонк
ие острия коснулись третьего круга, что-то случилось: звезда налилась кр
овью, лучи превратились в судорожно трепещущие языки пламени. Синяя молн
ия прошила звезду наискось, звезда съежилась, расплылась и стала желтым
шаром солнца, встающего из моря…
Ч Кришан! Ч взмолился Пан. Ч Что это значит?
Ч Вероятнее всего то, что Уисс прекращает передачу по непредвиденным о
бстоятельствам. А солнце Ч символ ожидания и надежды. Он надеется на луч
шее и призывает нас к терпению.
Ч Но почему? Что за обстоятельства?
Кришан пожал плечами.
Ч Остроконечная звезда Ч это у дельфинов, видимо, символ Знания, движен
ия Поиска. А концентрические круги Ч это формы Знания, его ступени. Очень
сложные «рачи», связанные скорее всего с философскими концепциями, о кот
орых мы не знаем ровно ничего… Вы видели, как, соприкоснувшись с третьим к
ругом, звезда превратилась в горящее пятно Ч Глаз Гибели, символ опасно
сти… Значит, Знания Третьего круга таят в себе опасность…
Ч Для кого Ч для нас или для них? Ч спросил Карагодский.
Пан посмотрел на него с удивлением.

6. МАЛЬЧИШКИ

Утро только начиналось, и с прибрежных гор тянуло холодом и сыростью. Тол
ько снизу, из серой пелены, от невидимого моря, тянуло уютным домашним теп
лом.
Юрка остановился в нерешительности перед самшитовой стеной шоссейного
ограждения. До ближайшего подземного перехода надо было сделать крюк ме
тров в триста, а разве мог он сейчас терять хотя бы одну лишнюю минуту? Дже
ймс, наверное, уже на берегу. Этот длинноногий англичанин всегда и всюду п
оспевал раньше других.
Юрка умел пробираться сквозь самшит. Сначала он погрузил в плотную зелен
ую стену обе руки. Когда коварный кустарник «привык» и острые колючки пе
рестали ранить кожу, он медленно ввел в стену плечо, потом ногу. Самое глав
ное Ч не торопиться, не «спугнуть» спящие ветки. И еще ни в коем случае не
думать, что тебе надо пробраться сквозь изгородь. Потому что Ч в этом Юрк
а был уверен Ч кустарник умел читать мысли. Стоило только подумать о кон
ечной цели, сделать одно-единственное неосторожное движение Ч и тысячи
крошечных зубов вопьются в твои штаны, рубашку, тело и будут держать мерт
вой хваткой до тех пор, пока ты не рванешься с воплем из зеленой гущи.
Все обошлось благополучно, если не считать одной-двух царапин на щеке. Пе
ред тем как штурмовать вторую полосу заграждении. Юрка с наслаждением по
топтался на пустынном полотне дороги. Пластик, влажный от росы, смешно хр
юкал под босыми ступнями и приятно грел озябшие, подошвы.
Успешно преодолев второй ряд самшитовых зарослей, мальчик вышел к узком
у распадку. Огромные деревья с обеих сторон ущелья сплелись вершинами, и
под ними было всегда темно. В этой естественной трубе в любую погоду, в люб
ое время дня гудел ветер. Только утром он дул с гор, а вечером с моря.
Заросли в распадке были непроходимы, но мальчик знал здесь свою тайную т
ропу Ч каменистое ложе ручья. Весной ручей превращался в бурный желтый
поток с многочисленными порогами и водопадами, копаться в котором, несмо
тря на запреты, было гораздо интереснее, чем в море. Летом ручей пересыхал
, оставляя едва заметную дорожку из гладко отшлифованного камня. Дорожка
была небезопасной: на нее выползали иногда юркие маленькие змейки, от ук
уса которых нога распухала и поднималась температура. Но если ранку сраз
у расковырять до крови, а потом поболтать ногами минут десять в морской в
оде… Вы думаете, она заживет? Ничего подобного! Надо после ванны приложит
ь к ранке горячий круглый камешек, обязательно с дыркой посередине, и три
надцать раз повторить вслух: «Змей, не смей!» Вот тогда обязательно зажив
ет.
Спускаясь по тропинке, Юрка чуть не наступил на метрового полоза, которы
й тоже направлялся к морю. Полоз мгновенно свился в разноцветную восьмер
ку, но с дороги не уполз Ч мокрая холодная трава была ему не по нраву. Юрка
присел на корточки, осторожно дотронулся до полоза Ч тот вздрогнул и за
мер. Мальчик провел по оливковой, в желтых крапинках и ромбах спине, и змея
доверчиво развернулась, Юрка взял полоза в руки, обвил вокруг шеи и вприп
рыжку помчался по каменному желобу.
Труба вывела его к самой кромке прибоя, на узкую полоску темной гальки, за
жатую между обрывом, напоминавшим слоистый вафельный торт, и валунами за
брошенного волнолома. Море дышало мерно, и белые лапы прибоя лениво цара
пали гальку. Только в тяжелые лбы валунов море ухало со всей силы Ч земля
вздрагивала под ногами. За валунами была бухточка, где даже в шторм вода о
ставалась удивительно спокойной. Здесь они с Джеймсом держали свою мото
рку и всякие рыболовные снасти.
Но сейчас здесь не было ни Джеймса, ни моторки, а только обидная записка, п
ридавленная камнем: «Прийти тобой второй рейс. Не можно так длинно спать.
Рыба хохочут. Джеймс».
Ч Рыба хохочут! Ч передразнил Юрка и показал записке язык. Ч Веснушка
курносая! Зануда! У меня мама скоро кандидатом будет, а все равно всегда пр
осыпает… Длинно спать! Сон Ч это самое полезное для здоровья. Нервную си
стему укрепляет…
Полоз сочувственно дотронулся раздвоенным язычком до свежей царапины
на щеке. Язычок был холодный и щекотный.
Юрка вылез на валун. Туман уже начал отслаиваться от воды, между пушистым
и белыми клочьями и блестящей зеркальной поверхностью образовалось чи
стое пространство, и этот узкий горизонтальный просвет уходил далеко-да
леко. В привольном бело-голубом далеке краснело маленькое пятнышко мото
рки. До Джеймса было не меньше двух километров Ч вплавь никак не добрать
ся. Но ждать на берегу, пока Джеймс, лихо свесив ноги за борт, бормочет каки
е-то волшебные английские слова, заклиная поплавок дернуться, Ч нет, это
выше сил!
Юрка, наклонившись к самой воде, чтобы дальше было слышно, просвистел усл
овленную трель:
Ч Фью-и-и-осс!
Что-то стремительное, темное и страшное встало перед Юркой во весь огром
ный рост, окатило брызгами с ног до головы, свистнуло в лицо и, прежде чем м
альчик успел что-либо сообразить, исчезло.
Юрка как стоял, так и сел в воду в штанах и рубашке и сидел в воде по плечи, б
оясь пошевелиться. Даже удрать сил не было.
Очередной накат ткнул в лицо и чуть не свалил на спину, а потом потащил за
плечи в глубину. Мальчик вскочил на ноги, фыркая и отплевываясь от солено
й воды, и протер заслезившиеся глаза.
Вокруг было по-прежнему тихо, спокойно и пусто.
Впрочем, нет. В сотне метров от валуна, немного правее далекой моторки, тор
чал из воды плавник. Он не двигался ни туда, ни сюда Ч просто торчал на мес
те, словно черно-зеленый флажок на зеркальной поверхности.
Ч Дельфин! Ч облегченно вздохнул Юрка. Ч Ах ты проказа! Негодник этаки
й! Конечно, я не испугался, а просто поскользнулся. От неожиданности. Вот п
еред тобой бы так выпрыгнули, посмотрел бы я, что бы ты делал… Откуда я зна
л, что ты дельфин, а не акула?
Юрка отлично знал, что в Черном море из всего страшного акульего племени
водятся только безобидные пугливые катранчики, но это не меняло дела. Он
даже пожалел, что чудовище оказалось обычным дельфином, а не «тигром мор
ей». Вот если бы это была акула, вот тогда бы он…
Флажок нехотя двинулся от берега в открытое море.
Это никак не входило в Юркины планы. Он только что снял мокрую одежду, разл
ожил ее на гальке сушиться, а сам приготовился к долгой беседе, чтобы хоть
как-то скоротать время. Конечно, дельфин не ахти какой общительный собес
едник, но это все-таки лучше, чем разговаривать с мертвыми валунами.
Ч Дельфин, Ч закричал Юрка, махая рукой. Ч Куда ты? Иди ко мне! Здесь хоро
шо, тихо!
К великому Юркиному удивлению, флажок остановился и даже сделал несколь
ко неуверенных зигзагов в направлении берега.
Ч Ко мне, ко мне!
Но флажок топтался на месте, не обнаруживая особого желания приблизитьс
я.
Мальчик испробовал все: он звал дельфина на все лады Ч и как собаку, и как
кошку, и как курицу, разыгрывая целые пантомимы, делая вид, что он поймал р
ыбу, просто приглашал словами и жестами, улегшись на живот и загребая рук
ами, наконец, отыскав в карманах полиэтиленовую рыбку-блесну на обрывке
лески, попробовал приманить дельфина ею.
Все было бесполезно. Флажок торчал на месте как приклеенный.
Помог полоз.
Обеспокоенный странным поведением своего случайного хозяина, он долго
вертелся на шее, пытаясь вернуть утраченный покой, а потом вдруг довольн
о ощутимо цапнул мальчика за ухо. И вдруг Юрку осенило.
Наклонившись к воде, он просвистел боевой пароль:
Ч Фью-и-и-ссс!
Флажок дернулся и стал описывать замысловатые кривые, которые все ближе
подходили к берегу. А Юрка свистел и свистел, пока у него не зазвенело в уш
ах от собственных трелей.
Дельфин сделал последний круг и неторопливо вошел в бухту. Он остановилс
я совсем недалеко от камня, на котором сидел мальчик. Вода в бухточке была
достаточно прозрачна, и Юрка мог детально рассмотреть своего нового зна
комого.
Дельфин как дельфин. Темно-зеленая спина, светло-серое брюшко. И совсем н
е такой большой, как показалось со страху, Ч мелкий. И зубы в клюве мелкие.
А на крутом лбу белая отметина, как у Уисса.
Расставил в стороны боковые плавники и смотрит. Глаза озорные-озорные, к
ак у Джеймса, когда тот подстроит очередную каверзу. Только не серые, а гус
то-карие, почти черные.
Ч Ну что смотришь? Страшно?
Ч А что такое Ч страшно?
Юрка оторопело уставился на дельфина. Он мог поклясться, что дельфин рта
не открывал. Но, кроме него, задавать вопросы было некому.
Ч Это ты меня спросил сейчас?
Ч Я, Ч ответил дельфин, не открывая рта.
Юрка с тоской посмотрел на далекую моторку Джеймса. Вот, оказывается, как
ие дела. Он не только проспал утреннее свидание с Джеймсом, но и спит до си
х пор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16