Ч Нина, вам плохо? Ч кинулся к ней Пан.
Ч Ничего, Иван Сергеевич… Я просто устала… Теперь я все поняла… Все-все.
Я расскажу. Обязательно расскажу. Только не сегодня, ладно? Я очень устала
. Завтра утром, ладно?
Ч Конечно, Нина, конечно! Ч воскликнул Пан с деланным энтузиазмом. Ч От
дохните, выспитесь хорошенько… А наше любопытство за ночь только крепче
станет. Итак, завтра утром…

8. ХРАМ ПОЮЩИХ ЗВЕЗД

Было полнолуние, и борт «Дельфина», обращенный к луне, сверкал серебряны
м барельефом на фоне ночи. Тяжелые ртутные волны лизали бока маленькой н
адувной лодки.
Нина вытащила из-за пояса импульсный пистолет-разрядник и бросила его в
багажник. Оружие ни к чему. Тем более что придется возиться с видеомагнит
офоном, который почему-то именуют «переносным». От этого аппарат не стан
овится ни удобнее, ни легче.
Уисс у борта проскрипел тихо, но нетерпеливо.
Нина опустила маску акваланга, прижала к груди бокс аппарата, еще раз гля
нула на луну, которая сквозь поляроидное стекло маски показалась хвоста
той кометой, и нырнула в черный омут.
Вода нежно и сильно сжала ее тело, тонкими иглами проникла в поры, щекочущ
им движением прошлась по обнаженной коже Ч и Нина сразу успокоилась. Уи
сс возник рядом, она перекинула ремень аппарата через плечо и крепко взя
лась за галантно оттопыренный плавник. Дельфин, опустившись метров на пя
ть, остановился. Здесь было темно, только едва заметная бледность над гол
овой говорила о существовании иного мира Ч с луной и звездами.
Неожиданно где-то внизу засветились огоньки Ч красный и зеленый Ч точ
но там, внизу, тоже было небо и далекий ночной самолет держал неведомый ку
рс. Потом огоньки раздвоились, соединились в колеблющийся рисунок Ч и б
листающее морское чудо явилось перед Ниной на расстоянии протянутой ру
ки.
Небольшой полуметровый кальмар был иллюминирован, как прогулочный кат
ер по случаю карнавала. Все его тело, начиная с конусовидного хвоста, огра
ниченного полукруглыми лопастями плавников, и кончая сложенными щепот
кой вокруг клюва щупальцами, фосфоресцировало слабым фиолетовым свето
м. Время от времени по телу пробегали мгновенные оранжевые искры, и тогда
щупальца конвульсивно шевелились, а круглые доверчивые глаза вспыхива
ли изнутри нежно-розовыми полушариями. Вокруг глаз правильными дугами г
орели зеленые фонарики Ч по пять на каждую «бровь». Такие же зеленые и кр
асные фонарики горели на длинных, раскинутых в стороны щупальцах, на «пл
ечах» и хвосте.
Нина и раньше видела таких глубоководных щеголей Ч их называли «волшеб
ными лампами». Но одно дело, когда перед тобой стекло батискафа, другое Ч
если одна твоя рука на плавнике дельфина, а вторая свободна… Нина осторо
жно, чтобы не спугнуть, протянула левую руку к моллюску. Кальмар не шелохн
улся, только быстрее побежали оранжевые искры, а тело приобрело цвет кра
сного дерева. Он позволил потрогать свой бок, и Нина почувствовала, как ти
кают внутри наперебой три кальмарьих сердца.
Она уже хотела убрать руку, но кальмар обвил двумя щупальцами ее палец и н
е пустил Ч два гибких магнита прилипли к коже.
На мгновенье заломило виски Ч это подал неслышную команду Уисс, Ч каль
мар засверкал огнями, и все трое по крутой спирали понеслись вниз, в беззв
ездную ночь глубины.
Впрочем, эта ночь хитрила, притворяясь беззвездной; бесконечное множест
во светил блуждало в ней по тайным орбитам. Пестрыми взрывчатыми искрами
загорались у самых глаз лучистые радиолярии, после которых филигранное
изящество земных снежинок казалось грубой поделкой; разнокалиберными
пузатыми бочонками, полными доверху густым янтарным светом, проплывали
степенные сальпы; двухметровый венерин пояс, больше похожий на полосу бе
сплотного свечения, чем на живой организм, изогнулся грациозной дугой, п
ропуская мимо стремительную тройку.
Один раз Уисс и Нина с «волшебной лампой» в протянутой руке с ходу влетел
и в большое облако медуз и попали в хоровод рассерженных сказочных призр
аков; бесшумно зазвонил десятком малиновых языков голубой колокол, над г
оловой перевернулась пурпурная, в изумрудно-зеленых крапинках тарелка,
вывалив целую кучу прозрачной рыжей лапши, диковинный ультрамариновый
шлем в белых разводах грозно зашевелил кирпично-красными рогами, вязана
я красная шапочка, шмыгнув бирюзовым помпоном, стала быстро расплетатьс
я, разбрасывая как попало путаную бахрому цветных ниток…
Потом они плыли над тем самым коралловым лесом, который Уисс показывал н
а экране днем. Красные кусты казались пурпурными в сильном голубоватом с
вете. Сотни, тысячи спрятанных в грунте известковых трубочек хетоптерус
а освещали их снизу, как маленькие прожекторы.
Кальмар резко остановился и, отпустив палец Нины, исполнил маленький све
товой этюд.
Сначала он посинел всем телом, оставив фиолетовыми только щупальца, разо
м погасив красные огни, заставив зеленые мигать в сложной, одному ему изв
естной последовательности. Затем погасил зеленые и проделал все то же са
мое с красными.
В неровных вспышках фонариков моллюска Нина успела различить очертани
я большого камня, вернее, целой скалы, черной от мшистых водорослей. Подчи
няясь ритму миганий, на камне разгоралось алое пятно.
Непонятный обряд у камня продолжался. Кальмар притушил огни и фейерверо
чной ракетой скользнул куда-то вверх, растворившись в темноте. Зато пятн
о на камне достигло прожекторного накала, превратив ночь в подводный рас
свет. Его яркое сияние помешало Нине уловить, откуда и когда появилось но
вое действующее лицо в цветовом спектакле.
Полосу света перегородила тень. Вода искажала перспективу, и Нине показа
лось сначала, что рядом с камнем ковыляет уродливый головастый человече
к. Но вот человечек, приподнялся, повернулся боком, сверкнув узорчатой ко
льчугой цвета старой меди, и рука Нины невольно скользнула к поясу, где об
ычно висел импульс-пистолет.
Огромный осьминог, покачиваясь на толстенных боковых щупальцах и ленив
о щурясь, разглядывал гостей сонными глазами. Он был очень стар, и большие
желтые глаза-тарелки смотрели мудро и печально.
Уисс свистнул. Спрут раздраженно почернел, однако заковылял к скале. Чет
ыре мускулистых «руки» обвили вершину камня, четыре других заползли в ед
ва заметные щели основания.
Горы мышц вздулись, наливаясь голубой кровью, и камень дрогнул. Он отвали
лся медленно и плавно, как бывает только под водой или во сне, и за ним откр
ылся неширокий черный ход, ведущий в глубь рифа. Спрут протянул щупальце
в проход, и там что-то блеснуло.
Уисс шевельнул плавником, приглашая Нину за собой. Нина включила головно
й фонарь, вслед за Уиссом подплыла к проходу и остановилась, изумленная. В
проходе была дверь! Тяжелая, решетчатая дверь из желтого металла, которы
й Нина приняла сначала за медь, но потом сообразила, что медь в морской вод
е давно покрылась бы слоем окиси…
Дверь была широко распахнута. Нина, словно желая убедиться, что решетка н
е обман зрения и не бред, медленно провела пальцами по толстым шероховат
ым прутьям грубой ковки, по неровным прочным заклепкам, по силуэту дельф
ина, умело вырубленному зубилом из целого куска листового золота… Похож
е было, что все это сделано человеком, но когда, зачем и для кого?
Нина попробовала повернуть дверцу на петлях, но дверца не поддавалась.
Золотой дельфин, наискось пересекая решетку, застыл навеки в бесконечно
м прыжке.

Академик Карагодский никак не мог уснуть в эту ночь.
Вернувшись к себе в каюту после переполненного впечатлениями дня, он раз
делся, накинул на плечи пушистый халат и долго стоял перед зеркальной ст
еной, разглядывая себя.
Из стеклянной глубины на него смотрел высокий плотный старик, еще доволь
но крепкий, хотя и основательно расплывшийся. Чрезмерная полнота, однако
, не безобразила его: даже двойной подбородок и объемистый живот только п
одчеркивали весомость и значительность всей фигуры. Но в этой знакомой б
лагополучной фигуре появился какой-то диссонанс…
С некоторым замешательством всматривался Карагодский в свои собственн
ые глаза и не узнавал их. У них изменился даже цвет, они отливали синевой. П
омолодевшие, они разглядывали академика с откровенной неприязнью.
Нет, это уже слишком. Если собственное отражение начинает тебя так разгл
ядывать, значит, дело плохо. На корабле сумасшедших, наверное, действует к
акое-то биополе, попав в зону которого сам становишься сумасшедшим.
Интересно, как он будет вести себя, вернувшись домой? Снова заседания, пре
зидиумы, обременительная дружба с некоторыми «персонами». Или…
Карагодский поплотней запахнул халат и настежь открыл оба иллюминатор
а. Острый запах соли и шалфея щекотал ноздри. Полная луна плыла над морем,
покачиваясь в темном небе, как детский шарик.
В тени острова Карагодскому почудилось движение. Что-то сильно плеснуло
и стихло.
Карагодский придвинул кресло к видеофону Всесоюзного нооцентра и набр
ал шифр. На экране загорелась надпись: «Просим подождать». Машинам пришл
ось копаться в своей всеобъемлющей памяти. Наконец загорелись сигналы г
отовности, и Карагодский, шурша переключателем, принялся просматривать
материалы: крикливые газетные заметки, запальчивые журнальные статьи, с
хемы и описания опытов.
Всякие сомнения отпали: о таинственном биоизлучении писали еще в XX веке. И
сследовалось оно предельно наглядно и просто. Бралась схема грозоотмет
чика Попова, прапрадедушки радиоаппаратов. Только вместо стеклянной тр
убки со стальными опилками ставился «живой детектор» Ч цветок филоден
дрона. «Живые детекторы» чувствовали мысленные угрозы человека Ч «изл
учается» за триста миль, и все известные способы экранирования не мешали
растениям фиксировать сигналы. Но большое открытие прошло по разряду еж
едневных «газетных уток» и было, как часто бывает, крепко забыто.
И только Пан… Откуда у него это чутье, эта прямо-таки патологическая потр
ебность копаться в пройденном и по-новому оценивать его, сопоставляя яв
ления, на первый взгляд совершенно несопоставимые?
Карагодский снова включил экран и набрал новый шифр:
«Крито-микенская культура, кикладская ветвь Ч полностью». Он рассеянно
просмотрел по-немецки педантичные и подробные отчеты первооткрывател
ей «Эгейского чуда» Ч археологов Шлимана и Дернфельда, улыбнулся выспр
енним описаниям англичанина Эванса, без сожаления пропустил историю ве
личия и падения многочисленных царств Крита, Микен, Тиринфа и Трои Ч хро
нологию войн и грабежей, строительства и разрушения, захватов и поражени
й, восстановленную более поздними экспедициями.
Он замедлил торопливый ритм просмотра, когда на экране появились развал
ины Большого дворца в Кноссе. Объемный макет восстановил изумительный а
рхитектурный ансамбль таким, каким был он добрых четыре тысячи лет назад
. Огромные залы с деревянными, ярко раскрашенными колоннами, заметно суж
ивающимися книзу; гулкие покои, тускло освещенные через световые дворик
и; бесчисленные кладовые с рядами яйцевидных глиняных пифосов; замшелые
бока двухметровых водопроводных труб; бани с бассейнами, выложенными бе
лыми фаянсовыми плитками, и десятки, сотни зыбких висячих галерей, таинс
твенных ходов, переходов, коридоров, тупиков и ловушек, прикрытых каменн
ыми блоками, поворачивающимися вокруг оси под ногой неосторожного. И всю
ду Ч фрески, выполненные чистыми, яркими минеральными красками на стена
х, сложенных из камня-сырца с деревянными переплетами: динамические кар
тины акробатических игр с быком, праздничные толпы, сцены охоты, изображ
ения зверей и растений…
Карагодский остановил изображение. Необычная фреска что-то ему напомни
ла. Полосатая рыба Ч судя по всему, это был морской карась Ч была нарисов
ана на штукатурке сразу в шести проекциях одновременно: этакое сверхмод
ернистское чудище с четырьмя хвостами между глаз. Как на экране в центра
льной операторской, когда Пан рассказывал о том, как видит предметы дель
фин…
И что за чушь лезет в голову! Как могло увиденное дельфином попасть на фре
ску, написанную человеком?!
А если пента-волна?
Биосвязь между человеком и дельфином за две тысячи лет до нашей эры?
Карагодский теперь не обращал внимания на живописные достоинства крит
ских росписей. Переключатель замирал лишь тогда, когда на экране появлял
ись дельфины или морские животные.
А таких изображений было много Ч на фресках, на вазах, на бронзовом оружи
и и на домашней утвари. И тем более странным казалось то, что все это множе
ство рисунков повторяло в разных сочетаниях и поодиночке одни и те же те
мы: рубиново-красная морская звезда; фиолетовый кальмар с веером разноц
ветных черточек вокруг тела (свечение?); серо-зеленый мрачный осьминог, ра
скинувший щупальца; дельфин, изогнувшийся в прыжке, и женщина в позе поко
рной просьбы: правая рука протянута к дельфину, левая прижата к груди.
Золотой стилизованный дельфин мелькал на дорогих кинжалах без рукоятк
и, с четырьмя отверстиями для пальцев Ч такие кинжалы островитяне надев
али на руку как кастет. Силуэт дельфина был вырезан на инкрустированной
большими сапфирами царской печати Кносса, на женских браслетах и на мужс
ких перстнях. Мраморная скульптурная композиция, найденная на Кикладах,
варьировала уже знакомую сцену: женщина в одежде жрицы и дельфин, могучи
м изгибом полуобнявший ее колени.
Но больше всего Карагодского заинтересовала «кикладская библиотека»
Ч несколько десятков фаянсовых плиток, испещренных черными линиями пи
ктограмм. Письмена-рисунки иногда еще хранили сходство с предметами и с
уществами, о которых рассказывали: в неровных точках угадывались все та
же морская звезда, все тот же кальмар, грозный осьминог и летящий дельфин,
фигурки людей в разных позах, видимо, повествовали о каких-то действиях и
событиях. Но большинство рисунков не имело никакого сходства с реальным
и предметами Ч это были уже условные знаки, иероглифы, значение которых
угадать невозможно.
Карагодский нажал клавишу «Перевод» и получил лаконичный ответ: «Письм
енность не расшифрована».
Ему вдруг отчаянно захотелось закурить Ч впервые за тридцать лет строг
ого воздержания. Короткая фраза звучала прямо-таки кощунственно. Где-то
в глубоком космосе летели земные корабли, где-то гудела в магнитных капк
анах побежденная плазма, воскресали мертвые, думал искусственный мозг, с
овершал геркулесовы подвиги неустанный робот, а эти вот неказистые белы
е таблички с кривыми рядами убогих рисунков, словно издеваясь над разумо
м человеческим, столько тысячелетий хранят свою тайну Ч тайну, которая,
быть может, важнее всего, что сделано человечеством до сих пор…
Видеофон тихо гудел, ожидая новых заданий. Карагодский положил пальцы на
наборный диск и задумался.
Если нет прямого пути к разгадке символической пятерки Ч звезда, кальма
р, осьминог, дельфин, жрица, Ч значит, надо искать обходный. Повторение жи
вописного сюжета не может быть случайным Ч слишком велико для случайно
сти число совпадений. Следовательно, пятерка эта имела какой-то высший с
мысл. Пальцы проворно отщелкали комбинацию двоичных цифр Ч дополнител
ьный шифр: «Религия. Храмы».
И снова в ответ короткие: «Религия неизвестна, храмы не сохранились».
Карагодский раздраженно хлопнул по панели ладонью. Экран погас.
Было уже около двух ночи, когда Карагодский, не снимая халата, прилег на та
хту…
Он очнулся от резкого чувства страха. Звонил корабельный видеофон.
У аппарата стоял Пан. Он был в пижаме, но звонил, видимо, из центральной лаб
оратории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.
Ч Вениамин Лазаревич, извините, пожалуйста… Я разбудил вас… Простите, н
о тут такое дело… Перед сном вы не заметили ничего подозрительного?
Ч Подозрительного? В каком… В каком смысле?
Ч А… Девчонка! Нина сбежала! Вот, оставила записку и сбежала!
Ч Вы в центральной? Я сейчас приду…
Уже в коридоре академик сообразил, что выскочил без пиджака, остановился
было, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице, перешагивая ч
ерез две ступеньки.
Ч Вот… Полюбуйтесь…
Карагодский развернул листок. Крупные неровные строчки торопливо заги
бались вверх: «Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь. Таково усл
овие Уисса Ч я должна быть одна. Я не могу поступить иначе. Не волнуйтесь
за меня. Все будет хорошо. Я верю Уиссу. Нина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16