Значит, он знал, что делает, и, вероятно, надеялся на то, что ему удастся спать с ними обеими. Этот вывод звучал как приговор, за которым должна была последовать казнь. Без права смягчения и апелляций.
И, кипя от возмущения, Елена начала втирать пальцами шампунь в свои короткие густые волосы.
Они знали, а она продолжала оставаться в неведении. Этой суке, наверно, это нравилось, так же как ей доставило удовольствие приоткрыть свою тайну. «Да, кстати. Ты же знаешь Джона? Он ведь тебе, кажется, небезразличен? Ты считаешь его особенным и неповторимым? А может, он не такой уж неповторимый, как ты думаешь…»
Елена почувствовала, как вместе с потоками горячей воды ее затапливает чувство обиды, и принялась энергично тереть шею, плечи и грудь.
И именно в этот момент она нащупала уплотнение.
Райт делал это уже в двухсотый раз, и этот случай ничем не отличался от предшествующих ста девяноста девяти. Именно из-за этого повтора чувств, мыслей, фраз и обстоятельств он опасался, что не сможет на должном уровне разыграть предписанный ему сценарий. Он боялся оказаться заурядным актером в давно идущей пьесе, который лишь повторяет слова, воспроизводит жесты и пытается изображать чувства.
Он сидел в комнате вместе с Амандой Кларк, весьма мужеподобным констеблем среднего возраста, и Дэвидом Мюиром, вдовцом Дженни. Кларк сидела рядом с Мюиром, и Райт сразу заметил, что она глубоко потрясена – ее довольно грубые черты выражали такую скорбь, какой он никогда еще не видел на ее лице. Это больше, чем что-либо другое, вывело его из состояния подавленной и циничной усталости и дало возможность по-новому взглянуть на происходящее. Если даже Кларк испытывала такие чувства – а она была знакома с вопиющими картинами убийств не меньше, чем он, – значит, и он мог пробудить в себе сострадание и скорбь. В конце концов, Дэвид Мюир овдовел таким жутким образом, что уже одно это заслуживало несколько более глубоких чувств, чем отвращение.
Райт ощутил, как в нем просыпается сознание того, что произошло, – не только фактов, но всех физических, духовных и интеллектуальных последствий этого чудовищного поступка. Все это явилось Райту в каком-то акте откровения.
Дэвид Мюир плакал, и его покрасневшие глаза выглядели больными и воспаленными. Райт много раз видел, как люди реагируют на утрату близких. Он был свидетелем молчаливого, но непреклонного отрицания, искреннего и деланого приятия, холодной и бурной ярости и потрясения, от которого подкашивались ноги. Он видел сломленных и раздавленных людей и видел, как люди изображали потрясение, и тогда он сразу понимал, что имеет дело с убийцами.
Однако в поведении Дэвида Мюира не было ничего нарочитого. Узнав о смерти своей жены несколько часов назад, он пребывал в подавленном состоянии, пытаясь найти ответы на вопросы, на которые никто не мог ответить. Это было только началом, и он был обречен на то, чтобы возвращаться к этому снова и снова; однако в данный момент его погружение в бездну приостановилось и внутреннее смятение отступило.
– Мистер Мюир?
Он был невысоким хрупким мужчиной, а его бледность, возможно, объяснялась пережитым потрясением. Райт заметил, что его руки покрыты мозолями и ссадинами. На нем была форменная рубашка серого цвета с нашивками Британского совета.
Мюир не ответил. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он погружен в глубокие размышления, челюсти его едва заметно двигались, словно единственная проблема заключалась в надоедливом хряще.
– Вы работаете в совете, мистер Мюир?
И снова никакой реакции. Брови Райта недоуменно поползли вверх, и он кинул взгляд на Кларк, после чего та осторожно прикоснулась к руке Дэвида Мюира.
– Мистер Мюир? Дэвид?
Тот наконец издал слабый стон, свидетельствовавший о том, что он вышел из задумчивости. Подняв голову, он посмотрел в квадратное, несколько пугающее лицо констебля, и на мгновение в его глазах появился проблеск надежды, тут же погасший при осознании реальности. Кларк кивком указала на Райта, и Мюир медленно, но покорно перевел на него взгляд.
– Мне надо задать вам несколько вопросов, мистер Мюир.
Райт начал формулировать первый вопрос, не дожидаясь, когда Мюир кивнет, – это являлось нарушением процедуры.
– Когда вы хватились своей жены?
Ответа не последовало. Кларк осторожно потрясла Мюира, который то погружался в пучину ужаса, то вновь всплывал на поверхность. Тот вздрогнул, ощутив ее прикосновение, и с расширенными от страха глазами уставился на ее руку, словно та была каким-то отдельным существом. Затем он медленно поднял голову и по безмолвной подсказке Кларк снова перевел взгляд на Райта, который уже начал сомневаться в том, что ему удастся чего-нибудь добиться от этого свидетеля.
– Мистер Мюир, я знаю, что вы пережили страшное потрясение, но мне надо задать вам несколько вопросов. Мы хотим поймать ублю… человека, который это совершил, но нам будет трудно это сделать, если мы не выясним все подробности того, что произошло вчера вечером.
Это был слишком длинный текст для Райта, однако он возымел действие. Дэвид Мюир закивал, сначала медленно, затем все быстрее, и в его глазах появилось что-то похожее на понимание.
– Когда вы впервые хватились своей жены, мистер Мюир?
Он не сразу ответил, но на этот раз было видно, что он пытается сосредоточиться.
– Она должна была прийти без двадцати десять. Она обычно заканчивала работу в девять. И ей надо было еще проехать на автобусе.
– Где она работала?
– Она была уборщицей, работала неполный день. В финансовой компании «Остертаг», в Сити.
Райт записал это своим неаккуратным почерком, который Гомер как-то сравнил со следами, оставляемыми обмакнутым в чернила обезглавленным тараканом.
– На каком автобусе она ездила?
– Кажется… сорок втором.
– А на какой остановке выходила?
Мюир махнул рукой, указывая за спину Райту:
– Дорога Пирамид.
Райт помолчал, делая соответствующую запись.
– Значит, вы ждали ее без двадцати – без четверти десять… но она не появилась.
Мюир покачал головой и, видя, что Райт молчит, поднял на него взгляд и добавил:
– В четверть одиннадцатого я позвонил в Остертаг, и когда мне сказали, что она ушла пораньше, я сразу понял…
Райт уже сотни раз слышал об этом предчувствии. О нем говорят все, когда речь идет о внезапной смерти: жены догадываются, мужья не сомневаются, родители безошибочно убеждены. Он сверился со своими записями.
– Согласно данным полицейского участка, вы позвонили туда лишь двадцать минут двенадцатого. – Райт вопросительно приподнял брови. – Чем вы занимались в течение этого часа, сэр?
Возможно, кто-то и расслышал бы в этом вопросе подтекст: «А не в это ли время вы ее и убили? Вам потребовался целый час, чтобы выпотрошить ее?» – но Дэвид Мюир понял лишь то, что было на поверхности, – хороший знак.
– Том проснулся, – простодушно ответил он. – Ему приснился плохой сон. В последнее время его часто мучат кошмары.
«И вы занимались им целый час?» – мелькнуло у Райта, но он произнес лишь:
– Наверно, действительно был неприятный сон.
Мюир посмотрел на него отсутствующим взглядом и пожал плечами. Райт решил не останавливаться на этом.
– А потом вы позвонили в участок.
– Они сказали, что ничего не могут сделать. – Это могло бы прозвучать как обвинение, хотя Мюир и не вкладывал такого смысла в свою фразу. Его горе еще не достигло фазы мести.
– Что вы сделали после этого?
На его лице появилось недоуменное выражение. Райт заметил, что Мюир очень бледен и слегка дрожит.
– Я обзвонил ее подруг. Я подумал, может, она с кем-нибудь встретилась и забыла о времени. Она любила поболтать, – договорил он, понизив голос до шепота.
– Но никто ее не видел?
Мюир покачал головой.
– Что вы сделали после этого?
– Пошел ее искать.
Райт так и думал.
– А как же Том? Что вы сделали с Томом?
И тут Райт впервые уловил нотки раскаяния в голосе Мюира:
– Я оставил его в постели. – Видя, что Райт не проявляет никакого сочувствия к данному обстоятельству, он, оправдываясь, добавил: – К этому моменту я уже начал серьезно волноваться. Дженни никто не видел, и она опаздывала на два часа. Надо было что-то делать.
Райт записал это, Кларк кинула взгляд на профиль Мюира, а тот опустил голову и уставился на свои сжатые кулаки.
– И куда вы пошли ее искать? – осведомился Райт.
Казалось, Мюир не понял этого вопроса, словно Райт внезапно перешел на один из малоизвестных диалектов суахили.
– Куда? – повторил он, глядя на выжидавшего Райта. Мюир нахмурился. – Сначала, кажется, я пошел на автобусную остановку, – наконец произнес он. – Я хотел пройти по ее обычному маршруту.
Райт помедлил, переваривая эту информацию.
– По ее обычному маршруту, – задумчиво повторил он. – Значит, вы знали, что с автобусной остановки она направилась домой?
Выражение, появившееся на лице Мюира, говорило само за себя. Он словно вдруг понял, где и почему находится, и Райт отметил, что его это всерьез испугало.
– Но я совсем не это имел в виду!
Райт посмотрел на него с бесстрастным видом.
– Я хотел сказать, что просто прошел по пути, которым она обычно ходит с автобусной остановки.
Райт наградил Мюира долгим взглядом, зная, что этот взгляд заставит его занервничать.
– Куда вы пошли потом?
– Походил вокруг, – пожав плечами, ответил Мюир.
– Вокруг? Где именно? Вы можете перечислить названия улиц?
Мюир вдруг огрызнулся, словно ему стал надоедать назойливый тон Райта:
– Я был вне себя от беспокойства! Было темно, мне было страшно. Я просто ходил туда-сюда по улицам, глядя по сторонам. Я не могу вам сказать, по каким именно, но думаю, я здесь все обошел.
– Как долго вы этим занимались? – осведомился Райт, пытаясь справиться с охватывавшим его волнением.
– Около полутора часов. Мне пришлось вернуться, потому что я начал беспокоиться о Томе. К тому же у меня возникла надежда на то, что мы с Дженни могли просто-напросто разминуться. Я подумал, что, может, она вернулась домой и теперь беспокоится обо мне. – Он помолчал и добавил шепотом: – Но ее там не было.
– Что было потом?
– Я лег, но заснуть не мог и б?льшую часть ночи провел на кухне.
– А утром? – Они приближались к душераздирающей сцене, и Райт, понимая это, не сводил с Мюира глаз.
– Том проснулся около семи. Я ужасно боялся этого момента. Он сразу спросил, где мама.
– И что вы ответили? – спросила Кларк.
– Что ей надо было пойти на работу.
Но Райт не позволил ему отклоняться от темы.
– Что вы сделали потом?
– Я одел его и приготовил ему завтрак, гадая, что мне с ним делать. Мне надо было идти на работу.
И снова Райт подумал, что в этом Дэвиде есть что-то странное: идти на работу, когда у тебя пропала жена?
– Вы еще раз позвонили в участок, – произнес он.
Мюир кивнул:
– Я не знал, что делать. Но они повторили то же самое. Никто им ничего не сообщал, и они не могли ничего предпринять, поскольку с момента ее исчезновения не прошло двадцать четыре часа.
Райт вдруг почувствовал, что ему больше некуда двигаться.
– И вы нашли свою жену… – как можно мягче произнес он. – Когда это произошло?
Мюир, восстановивший все события предыдущего вечера, теперь подошел к самому страшному, и в его глазах отразился ужас.
– Мне надо было принести молоко, – хрипло, чуть ли ни с благоговейным ужасом, произнес он. – Я взял пустые бутылки… – По его лицу потекли слезы, и Кларк сжала ему руку. – Я поставил их, но одна упала и покатилась по дорожке, и я пошел за ней… – Мюир умолк, пытаясь сдержать слезы. Райт смотрел на него и в глубине души задавался вопросом – а не спектакль ли это? – Я увидел ее ногу, под изгородью…
Райт не спешил и позволил ему выдержать паузу. Мюир плакал, Кларк утешала его, а Райт терялся в догадках.
– Что он с ней сделал? – наконец выдавил из себя Мюир.
Это был вопрос, полный ужаса, заданный ребенком, боявшимся того, что скрывается в темноте. И Райт не знал, что ему ответить.
– Точно не знаю, – солгал он.
Повисла мимолетная и в то же время казавшаяся бесконечной пауза, но Мюир принял этот ответ.
– Там было так много крови, – жалобно и чуть ли ни с удивлением промолвил он, а когда присутствующие промолчали, добавил: – Я слышал, что ей перерезали горло.
Райт поймал на себе взгляд Кларк и уткнулся в свою записную книжку.
– A у вас и у вашей жены нет мобильных телефонов? – осведомился он, чтобы заполнить паузу.
Вдовец покачал головой:
– Мы не видели в них необходимости.
– Вы давно женаты?
– Три года. Почти четыре.
– А сколько Тому?
– Три.
Райт прилежно занес все эти сведения в свою записную книжку, скрывая тот факт, что они не представляют для него никакого интереса.
– Зачем? – спросил Мюир, глядя на макушку Райта, на то самое место, где в последнее время начала образовываться лысина.
Райт не понял, что Мюир имеет в виду, и Кларк переспросила:
– Зачем что?
– Зачем ее убили? – повернувшись к Кларк, повторил Мюир и вдруг, словно впервые догадавшись, добавил: – Ее изнасиловали?
Перед мысленным взором Райта промелькнули всевозможные виды мертвой Дженни Мюир. Одежда спереди была разорвана, и вокруг было столько крови, что Райту мало что удалось рассмотреть. Он хотел было убедить этого маленького и вконец потерянного человека, сидевшего перед ним, что уж об изнасиловании-то он может не волноваться, но Мюир не нуждался в лицемерных утешениях.
– Подробности будут известны только после вскрытия, – произнес он как можно мягче и, чтобы компенсировать неопределенность своего ответа, спросил: – Скажите, мистер Мюир, вы не знаете кого-нибудь, кто мог бы желать зла вашей жене?
Это был бессмысленный вопрос. Кто мог настолько воспылать ненавистью к уборщице и жене сотрудника совета, чтобы умертвить ее подобным образом?
Следующий вопрос Райта прозвучал так, словно он озвучивал собственные мысли:
– Она случайно не была знакома с Мартином Пендредом?
Мюир поднял голову, и Райту показалось, что в его глазах мелькнул какой-то отклик, который тут же угас.
– Не знаю, – покачал он головой.
Несмотря на возможную ошибочность своего впечатления, Райт решил развить эту тему.
– Вы уверены? Она не могла знать человека с таким именем до того, как познакомилась с вами?
– У нее не было настоящих приятелей до меня. – Он произнес это с гордостью, не заметив изумленного взгляда, который Кларк бросила на Райта.
– А чем она занималась перед тем, как вышла за вас замуж, мистер Мюир?
– Работала секретаршей.
– Она никогда не работала в Западной Королевской больнице?
Мюир этого не знал, и Райт счел необходимым это проверить, поэтому он спросил о ее девичьей фамилии.
– Педжет.
Райт уже начал было записывать это в записную книжку, как его вдруг осенило.
– Дженни Педжет? – переспросил он. Он мало что знал о деле Пендреда, но это имя стало притчей во языцех.
– Да, – подтвердил Мюир, услышав изумление в тоне собеседника. – А в чем дело?
Однако Райт, чувствуя, как его переполняет возбуждение, отделался лишь общими словами и откровенной ложью.
Когда Пендреды пошли в первый класс, их поведение стало не просто несносным, а патологическим. Их поступки стали настолько неадекватными, что руководство начальной школы вынуждено было пригласить психолога, который сначала поставил Мартину и Мелькиору диагноз «аутизм», а затем изменил его на тяжелую форму синдрома Аспергера, – изменение, которое скорее говорило о социомедицинских тенденциях, нежели отражало их реальное состояние.
Ни отец, ни мать Пендредов не придали этому особого значения. Несмотря на разъяснения, они не хотели мириться с мыслью, что их дети больны, и продолжали считать их просто «необычными»; понятие «болезнь» просто не укладывалось у них в голове. К тому же лекарств от этого не существовало, так какая разница, как назывались те причины, из-за которых Мартин и Мелькиор вели себя подобным образом?
Впрочем, как бы эта причина ни называлась, суть заключалась в том, что, несмотря на последующие годы обучения, восприятие их не улучшалось и они практически ничего не усваивали. Замкнутость мальчиков граничила с полным отчуждением, реакции их были непредсказуемы, их представления о мире оставались тайной, а лица выражали полную индифферентность.
Их академические успехи оставались чисто символическими.
Они вполне могли прожить свою жизнь и уйти, как и все остальные, в благословенное небытие, если бы им не повстречался на жизненном пути Гари Ормонд.
Кули сидел на кухне с таким видом, словно только что пережил приступ астмы. Выглядел он совсем плохо: лицо было бледным, его била дрожь, а дышал он так, словно ему не хватало воздуха, – казалось, он вот-вот лишится сознания. Когда в кухню вошел Гомер, Блументаль, склонившийся над Кули с заботливым видом, едва поднял голову.
– Где он? Где мозг? – В голосе Гомера определенно слышалось радостное предвкушение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40