Ее напарница лишь приподняла голову и тут же вернулась к своим записям.
– Не могу заснуть, – ответила Елена.
– Может, вам дать снотворное?
Елена покачала головой:
– Пойду почитаю с полчасика.
Она двинулась дальше и, пройдя небольшое расстояние, снова вступила в островок света у сестринского поста.
О Елене вспомнили лишь в половине восьмого во время смены дежурства, когда было упомянуто ее имя и сестры поняли, что она так и не вернулась в палату.
Только тогда стало понятно, что она исчезла.
– Там же, сэр, и в то же время.
Гомер спал, но сообщение Райта заставило его мгновенно проснуться.
– Что? Где? Когда?
– Рядом с больницей. Гиппокампус-стрит. Сорок минут назад.
Гомер вскочил с кровати, одновременно отдавая распоряжения.
– Он прячется в больнице, Райт. Возьми как можно больше людей и отправляйтесь туда. Начинайте обыскивать больницу.
– Но мы ее уже обыскивали…
– Да какая разница, Райт?! Значит, обыск был проведен недостаточно тщательно. Он проработал в ней много лет и знает ее так же хорошо, как вы свой собственный член. Наверняка там есть тысяча закоулков и потайных мест, о существовании которых вы и не догадываетесь.
– Но разве у нас есть шанс сейчас его там обнаружить?
Но Гомер уже положил трубку, и Райт понял, что попусту тратит свои силы и время.
– И уберите эти чертовы ящики! У нас сегодня санитарная комиссия по вопросам безопасности – их кондрашка хватит, если они увидят, что пожарный выход завален ящиками.
Голос, отдававший эти распоряжения, который Беверли расслышала через открытую дверь, свидетельствовал о том, что его обладатель привык к беспрекословному подчинению и ему присущи властность и самоуверенность. Однако когда его обладательница предстала перед ней воочию, Беверли была поражена ее изящностью и хрупкостью фигуры.
– Инспектор Уортон? – произнесла интересовавшая ее особа и невозмутимо протянула руку. – Ивонна Хэйверс, – представилась она, когда они обменялись рукопожатием.
Пожатие у нее было крепким и решительным. Она села за стол, и Беверли успела отметить, что ей около тридцати, рост ее составляет не более полутора метров и она довольно привлекательна, хотя и излишне полагается на косметику, а тени, наложенные на веки, слишком темного оттенка.
– Чем могу помочь?
Порой Беверли предпочитала сразу приступить к делу, а порой она подходила к сути окольными путями – на этот раз она решила воспользоваться вторым методом.
– Чем вы здесь занимаетесь?
Мисс Хэйверс сидела в кресле с высокой спинкой, воплощая собой тип мелкого администратора, наслаждающегося занимаемой должностью.
– Изготавливаем одноразовое лабораторное оборудование. Пипетки, чашки Петри, пробирки и всякое такое.
– А вы?…
– Директор по маркетингу. – И, вероятно, догадавшись, что это звучит слишком претенциозно, она тут же добавила: – У нас маленькое предприятие.
– И вы здесь работаете уже два года?
– Чуть меньше.
Беверли улыбнулась:
– Вы неплохо устроились. – Замечание прозвучало явно двусмысленно, сочетая в себе восхищение и недоумение. Ивонна Хэйверс расслышала лишь последнее.
– Да, пожалуй. Я начала с должности торгового представителя, и у меня это хорошо получалось. А полгода назад освободилось это место – я подала заявку и получила его. – И, словно ощущая, что этих сведений недостаточно, она добавила: – У нас всего пять торговых представителей.
Беверли делала вид, что ее все это страшно интересует, хотя эти сведения скользили по поверхности ее сознания. И следующий ее вопрос относился совсем к другой теме:
– А перед тем как прийти сюда, вы работали в Западной Королевской больнице?
– Да. – В кабинете начало ощутимо нарастать напряжение.
– Насколько я понимаю, вы занимали должность лаборанта. И помогали доктору Бенс-Джонс.
Ивонна напряглась и выпрямилась.
– А в чем дело?
Искусство допроса заключалось, в частности, в умении вовремя выбрать необходимые методы воздействия. И Беверли довольно быстро поняла, что Ивонну Хэйверс что-то тревожит. Однако пока ей удалось определить лишь источник этой тревоги.
– Думаю, вы знаете, что Уилсону Милрою перерезали глотку, – невозмутимо заметила она, умышленно ввернув этот живописный оборот.
– Да, я слышала, – подавшись вперед, откликнулась Ивонна.
– Вы были с ним знакомы?
– Поверхностно. Как и с остальными консультантами на отделении.
– Правда? Тогда зачем же вы ему писали?
Ивонна открыла было рот, но ей так и не удалось что-либо произнести, и Беверли решила прийти к ней на помощь:
– Пару месяцев тому назад.
Она достала копию письма и положила ее на стол. Директор по маркетингу наклонилась вперед и облокотилась на стол.
– О чем вы хотели с ним поговорить? – осведомилась Беверли, пока Ивонна изучала письмо.
И тогда та допустила ошибку, свойственную всем лжецам, – она поспешила с ответом.
– О той работе, которую я делала для него, перед тем как уйти с отделения.
– Что это была за работа?
– Мы вместе занимались изучением отдельных клинических случаев.
– И по прошествии двух лет вы написали ему письмо? Зачем надо было так долго ждать?
Ивонна не могла ответить на этот вопрос, но и Беверли совершенно не стремилась к тому, чтобы поджаривать ее на медленном огне разоблачений.
– Значит, вы были с ним знакомы лучше, чем с остальными, – попросту заметила она. – Вы ведь помогали не всем консультантам в их исследовательской работе?
На лице Ивонны появилось весьма живописное выражение.
– Это было несложно, – покачала она головой.
– И тем не менее это оказалось достаточно веским основанием, чтобы написать ему письмо по прошествии двух лет и ни с того ни с сего предложить встретиться.
– Просто, разбирая дома бумаги, я кое на что наткнулась, – пробормотала она, опустив глаза. – Вот я и решила – почему бы ему не написать?
– И вы с ним встречались?
Прежде чем ответить, Ивонна смерила свою собеседницу взглядом, и Беверли поняла, что та пытается угадать с ответом.
– Нет.
– Это чрезвычайно важно для расследования убийства Уилсона Милроя, мисс Хэйверс, – действуя на автопилоте, произнесла Беверли, – поэтому я снова задам вам этот вопрос. Вы встречались с доктором Милроем?
– Мы собирались, но нам помешали обстоятельства… – Она виновато улыбнулась, и эта улыбка сделала ее ложь еще более отвратительной.
Беверли начинала надоедать эта игра, как порой надоедает кошке игра с пойманным грызуном. Она извлекла из портфеля один из блокнотов с лабораторными записями, который они обнаружили в доме Милроя.
– Вы виделись с Милроем и передали ему вот это, – протягивая его Хэйверс, заметила она. – Именно с этой целью вы и встречались.
Директор по маркетингу даже не взглянула на протянутый ей блокнот. Она просто испустила глубокий вздох и ответила:
– Да.
Беверли кивнула, показывая, что ценит этот первый шаг к взаимопониманию.
– Когда вы встречались? – спросила она, словно начиная новую тему.
– Неделю спустя. Он сам приходил сюда.
– Что вас заставило написать ему?
Она помедлила, но на сей раз это было вызвано поисками верной формулировки.
– Я решила, что кто-то должен узнать правду об исследовании Виктории Бенс-Джонс.
– И в чем она заключалась?
– Я не знаю, как ей удалось получить эту награду, – разговорилась она наконец, но вся ее речь была приправлена желчью. – Когда я с ней работала, ее исследование уже зашло в тупик. У нее не было никаких идей. А потом я узнаю, что она получает премию. Хорошая фишка, да?
– И у вас возникли подозрения.
– Еще бы.
– Но почему вы обратились к Милрою, а не к Пиринджеру?
– К Пиринджеру? Да он просто дипломированный хлыщ. А Милрой никогда не занимался глупостями. Поэтому я знала, что, если обратиться к нему, он этого так не оставит.
«Чистый шантаж. Интересно, догадывалась ли ты, как он собирается использовать твои сведения?»
– Значит, вы встретились и изложили ему свой взгляд на исследование Виктории. А чтобы подтвердить его, вы передали ему эти записи.
– Да.
– И на этом все закончилось.
– Да.
Беверли с минуту молча смотрела на собеседницу, а затем спросила:
– И сколько он заплатил вам за это?
Ивонна попыталась изобразить возмущение, ей это удалось, и она решила не менять линии поведения:
– Нисколько! С чего вы решили, что мне нужны деньги!
«С того, что ты корыстолюбивая сука, только и ждущая того, когда выпадет куш покрупнее».
– Значит, вы просто выполняли свой долг? – Беверли даже не попыталась скрыть сарказм.
– Между прочим, да.
Беверли решила не давить на нее. Она понимала, что Ивонна Хэйверс относится к тому типу людей, которые ничего не делают бескорыстно, однако прагматизм одержал в ней верх над личной неприязнью. Она пожала плечами и встала.
– В ближайшие дни к вам зайдут, мисс Хэйверс, чтобы записать ваши показания. До этого времени прошу вас ничего не предпринимать. Ясно?
Мисс Хэйверс кивнула с таким видом, словно вместо изюминки проглотила кроличий катышек.
Райт, возглавивший команду в сорок человек, считал, как и всегда, что людей ему не хватает, однако мужественно взялся за выполнение поставленной перед ним задачи. Ему предстояло прочесать Западную Королевскую больницу, которая была разбросана на протяжении квадратной мили, перемежаясь магазинами, учреждениями, жилыми домами и автомобильными стоянками. В ней было столько щелей и закоулков, что, будь даже Райт Бонапартом и возглавляй армию в сорок тысяч раз большую, ему все равно не удалось бы обезопасить все это пространство. К тому же план, предоставленный административным управлением больницы, оказался исключительно неточным.
И тем не менее со всем свойственным ему упорством он принялся за дело.
– Доктор Айзенменгер?
– Да?
– Это дежурная сестра с хирургического отделения.
Она была приятной женщиной, опытной и, как правило, абсолютно невозмутимой. Однако сейчас в ее голосе звучала тревога.
И даже страх.
Более того, Айзенменгер уловил, как за время произнесения этих шести слов ее голос изменился от нормального до панического.
– Мисс Флеминг не связывалась с вами?
– Нет. – В его голове с бешеной скоростью замелькали разные мысли, но ни одна из них не была здравой. С какого перепугу ему звонит дежурная сестра?
– Ой.
И не более. Пустое восклицание, не дававшее никаких объяснений.
– А в чем дело? – спокойным, чуть ли не безразличным голосом осведомился он.
Пауза, которую она выдержала, показалась ему устрашающей.
– Что случилось? – повторил он уже более требовательным тоном.
– Похоже, она пропала, – ответила сестра без особого энтузиазма.
– Пропала?
Последовавшая за этим пауза ощутимо была насыщена смущением и неловкостью.
– Она ночью вышла в комнату отдыха, и с тех пор ее никто не видел.
– Она выписалась из больницы?
– Нет. Ее одежда и личные вещи до сих пор находятся здесь. Такое ощущение, что она просто вышла из палаты…
Он бросил трубку и кинулся к двери, не дожидаясь, когда она закончит фразу.
Он не успел выскочить из больницы и миновать ряд мелких магазинчиков, отделявших ее от медицинской школы, как его остановил сержант Райт:
– Доктор Айзенменгер?
У него в голове царила полная неразбериха – ее переполняли обрывки мыслей, опасений и бесформенных образов, и неожиданное появление Райта лишь усугубило его душевную сумятицу.
– В чем дело? – едва не вскрикнул он.
– Просто я хотел вас предупредить, – ответил Райт, несколько ошарашенный подобной резкостью. – За последние сутки здесь дважды видели Мартина Пендреда. Будьте осторожны.
На этом миссия Райта была закончена, но Айзенменгер смотрел на дело иначе.
– Где именно? – странным голосом спросил он. – Где конкретно видели Пендреда?
– На Гиппокампус-стрит. Перед входом в хирургическое отделение.
– В какое время? – с озадаченным, чуть ли не с испуганным видом спросил Айзенменгер.
Но Райт был не из тех, кого можно было застать врасплох.
– Ночью. Около половины третьего.
Айзенменгер на мгновение прикрыл глаза, а затем в него словно бес вселился.
– Идемте, – схватил он за руку Райта и потащил его обратно по коридору.
– Куда?
Айзенменгер наградил его убийственным взглядом:
– Расследовать похищение человека.
Гомер добрался до хирургического отделения десятью минутами раньше и теперь, разрываясь между недоверием и охотничьим азартом, сидел в комнате для свиданий в конце коридора. Именно там, устроившись между манекеном, который использовался для отработки методики реанимации, и огромной и исключительно правдоподобной женской грудью, он выслушал Райта и Айзенменгера.
– Но никто не видел ее с ним?
– Нет, сэр, но в это время суток очень легко проникнуть в больницу, оставаясь незамеченным.
– Особенно если на нем была его старая форма санитара. – Айзенменгер был на грани срыва. Он не сомневался в том, что Елену похитил Пендред, и боялся, что она уже мертва.
– Но это не похоже на его обычный образ действий. Как правило, он выжидает удобного момента, набрасывается сзади и… – Увидев выражение лица Айзенменгера, он предпочел не продолжать. – Обычно он не похищает свои жертвы, – добавил он.
– Отчего же, миссис Мюир он переволок в другое место, сэр. Если вы помните, он убил ее неподалеку от ее дома, а затем перетащил тело в сад. – Сержант Райт не мог оторвать глаз от груди. Она действительно была как живая.
– Однако он убил ее на месте, Райт. До настоящего времени он всех убивал на месте, в отличие от данного случая.
Несмотря на все свое волнение, Айзенменгер не мог не прислушиваться к их беседе, и его мозг бесстрастно оценивал и взвешивал каждое их слово.
– Как бы то ни было, – заметил он, обращаясь к полицейским, – суть заключается в том, что она исчезла, а его видели поблизости как раз в то время, когда она вышла.
– Вы уже были у нее дома, на работе, опросили ее друзей? – обратился Гомер к Райту.
Райт кивнул:
– Нигде ничего.
– И насколько я понимаю, на ней были только ночная сорочка и халат?
Райт снова кивнул.
– С ее прикроватного столика ничего не исчезло?
На этот раз Райт лишь пожал плечами.
– Кроме книги, – вставил Айзенменгер, – которую она оставила в комнате отдыха. Вероятно, она ее читала.
– Но почему мисс Флеминг? Она встречалась с ним всего лишь дважды и, насколько я понимаю, ничем его не обидела.
Айзенменгер чуть не рассмеялся:
– Нет, она его ничем не обидела. Даже наоборот.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Гомер.
– Похоже, он пытался за ней ухлестнуть.
Изумление Гомера отразилось на лице Райта.
– Прошу прощения?
– Думаю, он в нее влюбился. Именно поэтому он на меня и набросился. Не потому что лично я причинил ему какое-то зло, а потому что он счел меня соперником.
Изумление Гомера начало постепенно рассеиваться.
– Влюбился? – переспросил он. – Он способен испытывать чувство любви?
– А почему нет? Возможно, не в духе Ромео и Джульетты, но любой аутист или шизофреник в состоянии испытывать определенную разновидность этого чувства.
Старший инспектор задумался.
– Ну, как бы там ни было, одно остается очевидным – он ее забрал, – подняв глаза, произнес он.
Оставалось ответить только на один вопрос: куда именно?
Гомер упер локти в колени и нагнулся вперед. Его безмолвная соседка с застывшим незакрывавшимся ртом и безразличным взором чуть шелохнулась, когда Гомер задел ее плечом. Райт изо всех сил старался не смотреть на ее грудь, но больше ему не на чем было остановить взгляд.
– Это должно быть где-то поблизости, – предположил Гомер. – Где-то на территории больницы. Ее он знает лучше всего, и его неоднократно здесь видели.
Гомер снова погрузился в глубокие размышления. Айзенменгеру уже не терпелось вырваться отсюда и самостоятельно приступить к розыскам. Теперь для него уже не имело никакого значения, сколько людей убил Пендред – троих, семерых или шесть миллионов. Сейчас он думал об одном – что тот забрал, а возможно, и убил Елену.
– Сколько ваших людей прочесывает больницу, Райт? – И прежде чем Райт успел ответить, Гомер распорядился: – Удвойте их число. Нет, утройте. Расширьте радиус поисков до полумили. Я хочу, чтобы полицейских здесь было больше, чем крыс в канализации. Я хочу, чтобы они наступали друг другу на пятки.
Он расплылся в улыбке и встал, не потрудившись согнать улыбку с лица, даже повернувшись к Айзенменгеру.
– Не волнуйтесь, мы найдем его, – произнес он и, словно не в силах сдержать собственное злорадство, добавил: – Я думаю, теперь мы со всей очевидностью можем признать, что именно он является убийцей и совершил все эти преступления, доктор Айзенменгер.
Айзенменгер, которому было уже наплевать на это, ничего не ответил.
Елена открыла глаза и увидела перед собой иссиня-серую холодную мглу. В течение нескольких мгновений она находилась в ступоре, а затем поняла, что страшно замерзла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Не могу заснуть, – ответила Елена.
– Может, вам дать снотворное?
Елена покачала головой:
– Пойду почитаю с полчасика.
Она двинулась дальше и, пройдя небольшое расстояние, снова вступила в островок света у сестринского поста.
О Елене вспомнили лишь в половине восьмого во время смены дежурства, когда было упомянуто ее имя и сестры поняли, что она так и не вернулась в палату.
Только тогда стало понятно, что она исчезла.
– Там же, сэр, и в то же время.
Гомер спал, но сообщение Райта заставило его мгновенно проснуться.
– Что? Где? Когда?
– Рядом с больницей. Гиппокампус-стрит. Сорок минут назад.
Гомер вскочил с кровати, одновременно отдавая распоряжения.
– Он прячется в больнице, Райт. Возьми как можно больше людей и отправляйтесь туда. Начинайте обыскивать больницу.
– Но мы ее уже обыскивали…
– Да какая разница, Райт?! Значит, обыск был проведен недостаточно тщательно. Он проработал в ней много лет и знает ее так же хорошо, как вы свой собственный член. Наверняка там есть тысяча закоулков и потайных мест, о существовании которых вы и не догадываетесь.
– Но разве у нас есть шанс сейчас его там обнаружить?
Но Гомер уже положил трубку, и Райт понял, что попусту тратит свои силы и время.
– И уберите эти чертовы ящики! У нас сегодня санитарная комиссия по вопросам безопасности – их кондрашка хватит, если они увидят, что пожарный выход завален ящиками.
Голос, отдававший эти распоряжения, который Беверли расслышала через открытую дверь, свидетельствовал о том, что его обладатель привык к беспрекословному подчинению и ему присущи властность и самоуверенность. Однако когда его обладательница предстала перед ней воочию, Беверли была поражена ее изящностью и хрупкостью фигуры.
– Инспектор Уортон? – произнесла интересовавшая ее особа и невозмутимо протянула руку. – Ивонна Хэйверс, – представилась она, когда они обменялись рукопожатием.
Пожатие у нее было крепким и решительным. Она села за стол, и Беверли успела отметить, что ей около тридцати, рост ее составляет не более полутора метров и она довольно привлекательна, хотя и излишне полагается на косметику, а тени, наложенные на веки, слишком темного оттенка.
– Чем могу помочь?
Порой Беверли предпочитала сразу приступить к делу, а порой она подходила к сути окольными путями – на этот раз она решила воспользоваться вторым методом.
– Чем вы здесь занимаетесь?
Мисс Хэйверс сидела в кресле с высокой спинкой, воплощая собой тип мелкого администратора, наслаждающегося занимаемой должностью.
– Изготавливаем одноразовое лабораторное оборудование. Пипетки, чашки Петри, пробирки и всякое такое.
– А вы?…
– Директор по маркетингу. – И, вероятно, догадавшись, что это звучит слишком претенциозно, она тут же добавила: – У нас маленькое предприятие.
– И вы здесь работаете уже два года?
– Чуть меньше.
Беверли улыбнулась:
– Вы неплохо устроились. – Замечание прозвучало явно двусмысленно, сочетая в себе восхищение и недоумение. Ивонна Хэйверс расслышала лишь последнее.
– Да, пожалуй. Я начала с должности торгового представителя, и у меня это хорошо получалось. А полгода назад освободилось это место – я подала заявку и получила его. – И, словно ощущая, что этих сведений недостаточно, она добавила: – У нас всего пять торговых представителей.
Беверли делала вид, что ее все это страшно интересует, хотя эти сведения скользили по поверхности ее сознания. И следующий ее вопрос относился совсем к другой теме:
– А перед тем как прийти сюда, вы работали в Западной Королевской больнице?
– Да. – В кабинете начало ощутимо нарастать напряжение.
– Насколько я понимаю, вы занимали должность лаборанта. И помогали доктору Бенс-Джонс.
Ивонна напряглась и выпрямилась.
– А в чем дело?
Искусство допроса заключалось, в частности, в умении вовремя выбрать необходимые методы воздействия. И Беверли довольно быстро поняла, что Ивонну Хэйверс что-то тревожит. Однако пока ей удалось определить лишь источник этой тревоги.
– Думаю, вы знаете, что Уилсону Милрою перерезали глотку, – невозмутимо заметила она, умышленно ввернув этот живописный оборот.
– Да, я слышала, – подавшись вперед, откликнулась Ивонна.
– Вы были с ним знакомы?
– Поверхностно. Как и с остальными консультантами на отделении.
– Правда? Тогда зачем же вы ему писали?
Ивонна открыла было рот, но ей так и не удалось что-либо произнести, и Беверли решила прийти к ней на помощь:
– Пару месяцев тому назад.
Она достала копию письма и положила ее на стол. Директор по маркетингу наклонилась вперед и облокотилась на стол.
– О чем вы хотели с ним поговорить? – осведомилась Беверли, пока Ивонна изучала письмо.
И тогда та допустила ошибку, свойственную всем лжецам, – она поспешила с ответом.
– О той работе, которую я делала для него, перед тем как уйти с отделения.
– Что это была за работа?
– Мы вместе занимались изучением отдельных клинических случаев.
– И по прошествии двух лет вы написали ему письмо? Зачем надо было так долго ждать?
Ивонна не могла ответить на этот вопрос, но и Беверли совершенно не стремилась к тому, чтобы поджаривать ее на медленном огне разоблачений.
– Значит, вы были с ним знакомы лучше, чем с остальными, – попросту заметила она. – Вы ведь помогали не всем консультантам в их исследовательской работе?
На лице Ивонны появилось весьма живописное выражение.
– Это было несложно, – покачала она головой.
– И тем не менее это оказалось достаточно веским основанием, чтобы написать ему письмо по прошествии двух лет и ни с того ни с сего предложить встретиться.
– Просто, разбирая дома бумаги, я кое на что наткнулась, – пробормотала она, опустив глаза. – Вот я и решила – почему бы ему не написать?
– И вы с ним встречались?
Прежде чем ответить, Ивонна смерила свою собеседницу взглядом, и Беверли поняла, что та пытается угадать с ответом.
– Нет.
– Это чрезвычайно важно для расследования убийства Уилсона Милроя, мисс Хэйверс, – действуя на автопилоте, произнесла Беверли, – поэтому я снова задам вам этот вопрос. Вы встречались с доктором Милроем?
– Мы собирались, но нам помешали обстоятельства… – Она виновато улыбнулась, и эта улыбка сделала ее ложь еще более отвратительной.
Беверли начинала надоедать эта игра, как порой надоедает кошке игра с пойманным грызуном. Она извлекла из портфеля один из блокнотов с лабораторными записями, который они обнаружили в доме Милроя.
– Вы виделись с Милроем и передали ему вот это, – протягивая его Хэйверс, заметила она. – Именно с этой целью вы и встречались.
Директор по маркетингу даже не взглянула на протянутый ей блокнот. Она просто испустила глубокий вздох и ответила:
– Да.
Беверли кивнула, показывая, что ценит этот первый шаг к взаимопониманию.
– Когда вы встречались? – спросила она, словно начиная новую тему.
– Неделю спустя. Он сам приходил сюда.
– Что вас заставило написать ему?
Она помедлила, но на сей раз это было вызвано поисками верной формулировки.
– Я решила, что кто-то должен узнать правду об исследовании Виктории Бенс-Джонс.
– И в чем она заключалась?
– Я не знаю, как ей удалось получить эту награду, – разговорилась она наконец, но вся ее речь была приправлена желчью. – Когда я с ней работала, ее исследование уже зашло в тупик. У нее не было никаких идей. А потом я узнаю, что она получает премию. Хорошая фишка, да?
– И у вас возникли подозрения.
– Еще бы.
– Но почему вы обратились к Милрою, а не к Пиринджеру?
– К Пиринджеру? Да он просто дипломированный хлыщ. А Милрой никогда не занимался глупостями. Поэтому я знала, что, если обратиться к нему, он этого так не оставит.
«Чистый шантаж. Интересно, догадывалась ли ты, как он собирается использовать твои сведения?»
– Значит, вы встретились и изложили ему свой взгляд на исследование Виктории. А чтобы подтвердить его, вы передали ему эти записи.
– Да.
– И на этом все закончилось.
– Да.
Беверли с минуту молча смотрела на собеседницу, а затем спросила:
– И сколько он заплатил вам за это?
Ивонна попыталась изобразить возмущение, ей это удалось, и она решила не менять линии поведения:
– Нисколько! С чего вы решили, что мне нужны деньги!
«С того, что ты корыстолюбивая сука, только и ждущая того, когда выпадет куш покрупнее».
– Значит, вы просто выполняли свой долг? – Беверли даже не попыталась скрыть сарказм.
– Между прочим, да.
Беверли решила не давить на нее. Она понимала, что Ивонна Хэйверс относится к тому типу людей, которые ничего не делают бескорыстно, однако прагматизм одержал в ней верх над личной неприязнью. Она пожала плечами и встала.
– В ближайшие дни к вам зайдут, мисс Хэйверс, чтобы записать ваши показания. До этого времени прошу вас ничего не предпринимать. Ясно?
Мисс Хэйверс кивнула с таким видом, словно вместо изюминки проглотила кроличий катышек.
Райт, возглавивший команду в сорок человек, считал, как и всегда, что людей ему не хватает, однако мужественно взялся за выполнение поставленной перед ним задачи. Ему предстояло прочесать Западную Королевскую больницу, которая была разбросана на протяжении квадратной мили, перемежаясь магазинами, учреждениями, жилыми домами и автомобильными стоянками. В ней было столько щелей и закоулков, что, будь даже Райт Бонапартом и возглавляй армию в сорок тысяч раз большую, ему все равно не удалось бы обезопасить все это пространство. К тому же план, предоставленный административным управлением больницы, оказался исключительно неточным.
И тем не менее со всем свойственным ему упорством он принялся за дело.
– Доктор Айзенменгер?
– Да?
– Это дежурная сестра с хирургического отделения.
Она была приятной женщиной, опытной и, как правило, абсолютно невозмутимой. Однако сейчас в ее голосе звучала тревога.
И даже страх.
Более того, Айзенменгер уловил, как за время произнесения этих шести слов ее голос изменился от нормального до панического.
– Мисс Флеминг не связывалась с вами?
– Нет. – В его голове с бешеной скоростью замелькали разные мысли, но ни одна из них не была здравой. С какого перепугу ему звонит дежурная сестра?
– Ой.
И не более. Пустое восклицание, не дававшее никаких объяснений.
– А в чем дело? – спокойным, чуть ли не безразличным голосом осведомился он.
Пауза, которую она выдержала, показалась ему устрашающей.
– Что случилось? – повторил он уже более требовательным тоном.
– Похоже, она пропала, – ответила сестра без особого энтузиазма.
– Пропала?
Последовавшая за этим пауза ощутимо была насыщена смущением и неловкостью.
– Она ночью вышла в комнату отдыха, и с тех пор ее никто не видел.
– Она выписалась из больницы?
– Нет. Ее одежда и личные вещи до сих пор находятся здесь. Такое ощущение, что она просто вышла из палаты…
Он бросил трубку и кинулся к двери, не дожидаясь, когда она закончит фразу.
Он не успел выскочить из больницы и миновать ряд мелких магазинчиков, отделявших ее от медицинской школы, как его остановил сержант Райт:
– Доктор Айзенменгер?
У него в голове царила полная неразбериха – ее переполняли обрывки мыслей, опасений и бесформенных образов, и неожиданное появление Райта лишь усугубило его душевную сумятицу.
– В чем дело? – едва не вскрикнул он.
– Просто я хотел вас предупредить, – ответил Райт, несколько ошарашенный подобной резкостью. – За последние сутки здесь дважды видели Мартина Пендреда. Будьте осторожны.
На этом миссия Райта была закончена, но Айзенменгер смотрел на дело иначе.
– Где именно? – странным голосом спросил он. – Где конкретно видели Пендреда?
– На Гиппокампус-стрит. Перед входом в хирургическое отделение.
– В какое время? – с озадаченным, чуть ли не с испуганным видом спросил Айзенменгер.
Но Райт был не из тех, кого можно было застать врасплох.
– Ночью. Около половины третьего.
Айзенменгер на мгновение прикрыл глаза, а затем в него словно бес вселился.
– Идемте, – схватил он за руку Райта и потащил его обратно по коридору.
– Куда?
Айзенменгер наградил его убийственным взглядом:
– Расследовать похищение человека.
Гомер добрался до хирургического отделения десятью минутами раньше и теперь, разрываясь между недоверием и охотничьим азартом, сидел в комнате для свиданий в конце коридора. Именно там, устроившись между манекеном, который использовался для отработки методики реанимации, и огромной и исключительно правдоподобной женской грудью, он выслушал Райта и Айзенменгера.
– Но никто не видел ее с ним?
– Нет, сэр, но в это время суток очень легко проникнуть в больницу, оставаясь незамеченным.
– Особенно если на нем была его старая форма санитара. – Айзенменгер был на грани срыва. Он не сомневался в том, что Елену похитил Пендред, и боялся, что она уже мертва.
– Но это не похоже на его обычный образ действий. Как правило, он выжидает удобного момента, набрасывается сзади и… – Увидев выражение лица Айзенменгера, он предпочел не продолжать. – Обычно он не похищает свои жертвы, – добавил он.
– Отчего же, миссис Мюир он переволок в другое место, сэр. Если вы помните, он убил ее неподалеку от ее дома, а затем перетащил тело в сад. – Сержант Райт не мог оторвать глаз от груди. Она действительно была как живая.
– Однако он убил ее на месте, Райт. До настоящего времени он всех убивал на месте, в отличие от данного случая.
Несмотря на все свое волнение, Айзенменгер не мог не прислушиваться к их беседе, и его мозг бесстрастно оценивал и взвешивал каждое их слово.
– Как бы то ни было, – заметил он, обращаясь к полицейским, – суть заключается в том, что она исчезла, а его видели поблизости как раз в то время, когда она вышла.
– Вы уже были у нее дома, на работе, опросили ее друзей? – обратился Гомер к Райту.
Райт кивнул:
– Нигде ничего.
– И насколько я понимаю, на ней были только ночная сорочка и халат?
Райт снова кивнул.
– С ее прикроватного столика ничего не исчезло?
На этот раз Райт лишь пожал плечами.
– Кроме книги, – вставил Айзенменгер, – которую она оставила в комнате отдыха. Вероятно, она ее читала.
– Но почему мисс Флеминг? Она встречалась с ним всего лишь дважды и, насколько я понимаю, ничем его не обидела.
Айзенменгер чуть не рассмеялся:
– Нет, она его ничем не обидела. Даже наоборот.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Гомер.
– Похоже, он пытался за ней ухлестнуть.
Изумление Гомера отразилось на лице Райта.
– Прошу прощения?
– Думаю, он в нее влюбился. Именно поэтому он на меня и набросился. Не потому что лично я причинил ему какое-то зло, а потому что он счел меня соперником.
Изумление Гомера начало постепенно рассеиваться.
– Влюбился? – переспросил он. – Он способен испытывать чувство любви?
– А почему нет? Возможно, не в духе Ромео и Джульетты, но любой аутист или шизофреник в состоянии испытывать определенную разновидность этого чувства.
Старший инспектор задумался.
– Ну, как бы там ни было, одно остается очевидным – он ее забрал, – подняв глаза, произнес он.
Оставалось ответить только на один вопрос: куда именно?
Гомер упер локти в колени и нагнулся вперед. Его безмолвная соседка с застывшим незакрывавшимся ртом и безразличным взором чуть шелохнулась, когда Гомер задел ее плечом. Райт изо всех сил старался не смотреть на ее грудь, но больше ему не на чем было остановить взгляд.
– Это должно быть где-то поблизости, – предположил Гомер. – Где-то на территории больницы. Ее он знает лучше всего, и его неоднократно здесь видели.
Гомер снова погрузился в глубокие размышления. Айзенменгеру уже не терпелось вырваться отсюда и самостоятельно приступить к розыскам. Теперь для него уже не имело никакого значения, сколько людей убил Пендред – троих, семерых или шесть миллионов. Сейчас он думал об одном – что тот забрал, а возможно, и убил Елену.
– Сколько ваших людей прочесывает больницу, Райт? – И прежде чем Райт успел ответить, Гомер распорядился: – Удвойте их число. Нет, утройте. Расширьте радиус поисков до полумили. Я хочу, чтобы полицейских здесь было больше, чем крыс в канализации. Я хочу, чтобы они наступали друг другу на пятки.
Он расплылся в улыбке и встал, не потрудившись согнать улыбку с лица, даже повернувшись к Айзенменгеру.
– Не волнуйтесь, мы найдем его, – произнес он и, словно не в силах сдержать собственное злорадство, добавил: – Я думаю, теперь мы со всей очевидностью можем признать, что именно он является убийцей и совершил все эти преступления, доктор Айзенменгер.
Айзенменгер, которому было уже наплевать на это, ничего не ответил.
Елена открыла глаза и увидела перед собой иссиня-серую холодную мглу. В течение нескольких мгновений она находилась в ступоре, а затем поняла, что страшно замерзла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40