Он был настолько раздражен всей
этой ситуацией, что сам не заметил, как оказался в лодке и взялся за
весла. Только тут он сообразил, что папаша годами спускал лодку безо
всякой помощи. Неопытные руки сына были лишь помехой.
Это еще больше разозлило Хорта, и он дал лодке отплыть от пристани,
когда отец приготовился сесть. Эта маленькая месть оказалась напрасной.
Старик шагнул в лодку, легко перепрыгнув полоску воды, автоматически, так,
как купец вставляет ключ в замок.
- Греби туда, - последовал приказ.
Сжав зубы в бессильной злости, Хорт склонился над веслами. Забытая
ритмичность движений пришла к нему через несколько взмахов. Когда-то он
был счастлив грести в отцовской лодке. Как здорово было чувствовать себя
большим и сильным, впервые сев за весла! Отныне он уже не маменькин сынок,
и может гордиться тем, что он - сын Старика. Приятели завидовали его
близости к единственному рыбаку, который постоянно выслеживал косяки
неуловимых ний - маленьких хитрых рыбок, за чье вкусное мясо давали самую
высокую цену.
Конечно, это было очень давно. Тогда Хорту хотелось знать о пнях все
- теперь он не помнил почти ничего. Память была занята другим.
Когда Хорт вырос, у него появился свой мир. Оказалось, что за
пределами доков о Старике никто не знает и знать не хочет. Для обычных
граждан Санктуария он был просто рыбаком, а рыбаки занимали невысокое
положение в социальной структуре города. Рыбаки не были богаты, не
пользовались расположением местных аристократов. Они одевались не так
нарядно, как С'данзо. Их не боялись, как солдат или купцов.
И от них воняло.
Это последнее обстоятельство частенько являлось предметом споров
Хорта с уличными мальчишками, жившими далеко от доков. В конце концов
синяки и ссадины убедили его в том, что рыбаки ко всему прочему были еще и
никудышными драчунами. И от них воняло.
Возвращаясь под крылышко рыбацкого сообщества, Хорт с горечью стал
замечать, что относится к взрастившей его среде с оттенком презрения.
Единственными людьми, которые уважали рыбаков, были сами рыбаки. Многие из
его друзей детства разлетелись кто куда в поисках новой жизни в
возбужденной сутолоке города. Те же, кто остались, были заурядными
парнями, они искали надежности и опоры в незыблемых традициях рыбацкого
братства и сами уже начинали походить на своих отцов.
По мере того, как росла его отчужденность, Хорт тратил все больше
денег на новую одежду, которую связывал в узелок и прятал подальше от
пропахшей рыбой хижины, которую семья называла домом. Он тщательно мылся с
песком, одевался и старался слиться с горожанами.
Когда Хорт избавился от знаков принадлежности к рыбацкому сообществу,
то сразу же почувствовал любезность горожан. С исключительной
заботливостью они обучали его тратить деньги. Вокруг него сложилась
компания друзей, и он все больше времени проводил вне дома до тех пор,
пока...
- Твоя мать сказала мне, что ты нас покидаешь...
Высказывание Старика испугало Хорта, грубо прервав блуждание мысли.
Он внезапно осознал, что попал в ловушку, о которой его предупреждали
друзья. В лодке вдвоем с отцом он будет вынужден выслушивать все до
окончания прилива. Сейчас начнется ругань, обвинения, а под конец -
уговоры.
Больше всего Хорт боялся уговоров. При всех разногласиях в прошлом,
он все еще сохранял какое-то уважение к отцу, но знал, что это уважение
умрет, как только Старик опустится до нытья или просьб.
- Ты сам сто раз говорил, Старик, - заметил Хорт, пожимая плечами, -
не всем же быть рыбаками.
Получилось резче, чем он намеревался, но Хорт не стал смягчать
ситуацию. Возможно, отец так разозлится, что беседа прервется прежде, чем
дело дойдет до увещеваний об обязательствах перед семьей и рыбацким
братством.
- Ты уверен, что сможешь заработать на жизнь в Санктуарии? - спросил
Старик, проигнорировав выпад сына.
- Мы... Я не собираюсь жить в Санктуарии, - осторожно заявил Хорт.
Даже матери эти сведения еще не были известны. - В городе формируется
караван. Через четыре дня он отправляется в столицу. Нас с другом
пригласили присоединиться.
- В столицу? - Панит неторопливо кивнул. - А что ты собираешься
делать в Рэнке?
- Еще не знаю, - признался сын, - но в Рэнке десять рабочих мест на
каждого жителя Санктуария.
Старик молча переварил это.
- А на какие деньги ты будешь путешествовать? - спросил он наконец.
- Я рассчитывал... Предполагается, что в нашей семье есть традиции,
не так ли? Когда сын покидает дом, отец дает ему подарок на прощание. Я
знаю, у тебя немного денег, но... - Хорт осекся; Старик медленно качал
головой.
- У нас меньше денег, чем ты думаешь, - сказал он печально. - Я
раньше ничего не говорил, но твоя нарядная одежда съела все наши
сбережения; улов сейчас совсем плохой.
- Если ты мне ничего дашь, так и скажи! - взорвался Хорт. -
Совершенно не обязательно разъяснять это длинными причитаниями.
- Я дам тебе подарок, - заверил его Старик. - Только хочу
предупредить, что, возможно, это будут не деньги.
- Не нужны мне твои деньги, - проворчал юноша, выравнивая гребки. -
Друзья предложили ссудить мне необходимую сумму. Я просто полагал, что
лучше не начинать новую жизнь с долгов.
- Мудро, - согласился Панит. - Сейчас греби помедленнее.
Хорт оглянулся через плечо, чтобы сориентироваться, и от изумления
выпустил весла.
- Мы прошли только один бакен! - воскликнул он.
- Правильно, - кивнул Старик. - Приятно, что ты еще не разучился
считать.
- Но один бакен означает...
- Одну ловушку, - согласился Панит. - И это правильно. Я говорил
тебе, что улов нынче плохой. Вот мы и подплыли сюда, чтобы проверить одну
ловушку.
Сухой сарказм Старика отскочил от растерянного юноши. Мысли Хорта
метались в поисках ответа, пока он машинально маневрировал лодкой,
пристраивая ее к бакену.
О_д_н_а _л_о_в_у_ш_к_а_! Старик обычно расставлял пятнадцать-двадцать
сетей; точное количество менялось день ото дня в зависимости от того, что
подсказывал ему рыбацкий инстинкт, но никак не меньше десяти. Конечно, ния
- непредсказуемая рыба, и ее замысловатые передвижения кого угодно
поставят в тупик, но только не Панита. Стало быть, они просто подплыли
наобум к первой попавшейся ловушке.
О_д_н_а_-_е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_а_я _с_е_т_ь_! Возможно, косяки ний
рассредоточились повсюду; это иногда происходит с разными рыбами. Но тогда
рыбаки просто начинают ловить где попало, пока рыба не вернется в свои
обычные места. Если бы Старик поменьше кичился своим опытом и репутацией,
он делал бы так же...
- Старик! - восклицание непроизвольно вырвалось из уст Хорта, когда
он осматривал горизонт.
- Что такое? - спросил Панит, на минутку прекратив вытаскивать сеть
из глубины.
- А где другие лодки?
Старик возвратился к прерванному занятию.
- В доках, - сказал он отрывисто. - Ты проходил мимо них сегодня
утром.
Раскрыв рот, Хорт прокрутил в памяти прогулку по пристани. Он был
настолько погружен в свои проблемы, что... Да! Действительно, в доке
лежало множество лодок.
- Все лодки? - спросил он озадаченно. - Ты хочешь сказать, мы одни
сегодня вышли в море?
- Точно.
- Но почему?
- Подожди минутку... вот! - Панит ухватился за край ловушки и
перекинул ее через борт. - Вот почему.
Ловушка была в ужасном состоянии. Большинство деревянных планок, из
которых состояла рама, сломаны, остальные болтались на ниточках. Если бы
Хорт не знал наверняка, что это ловушка для ний, он ни за что не узнал бы
ее в этой путанице рваных сетей и изломанных щепок.
- И вот так целую неделю! - с неожиданной яростью прорычал Старик. -
Ловушки сломаны, сети порваны. Вот почему те, кто называет себя рыбаками,
слоняются по суше вместо того, чтобы выходить в море! - он громко сплюнул
через борт.
Не потому ли мать была так настойчива, упрашивая Хорта помочь
Старику?
- Греби к пристани, сынок. Рыбаки! Им только в корыте рыбу ловить,
там никакой опасности! Бах!
Испуганный отцовской яростью, Хорт развернул лодку к берегу.
- Но кто это делает? - спросил он.
Панит сердито молчал, глядя на море. На минуту Хорту показалось, что
отец его не услышал, и он собрался было повторить вопрос. Но тут он
разглядел, какими глубокими стали морщины на отцовском лице.
- Я не знаю, - наконец пробормотал Старик. - Две недели назад я бы с
уверенностью сказал, что мне известны все твари, которые плавают или
ползают в этих водах. А сегодня... не знаю.
- Ты сообщил об этом солдатам?
- Солдатам? Этому тебя научили твои досужие друзья? Бегать к
солдатам? - Панит просто затрясся от злости. - Ну что солдаты знают о
море? А? Чего ты от них хочешь? Чтобы они стояли на берегу и болтали в
воде мечами? Приказали монстру убираться? Взяли с него налоги? Да!
Правильно! Если солдаты обложат монстра налогами, он, конечно, тут же
уплывет подальше, чтобы его не высосали досуха, как всех нас! Солдаты!
Старик еще раз сплюнул и погрузился в молчание, которое Хорт не
осмеливался нарушить. Вместо этого остаток пути он провел в размышлениях о
чудовище, разрушающем ловушки. Правда, он знал, что ломать над этим голову
бесполезно: люди поумнее его, например Старик, не могут найти ответа. Так
что у него маловато шансов наткнуться на разгадку. И все же проблема
занимала его до тех пор, пока они не добрались до пристани. Только после
того, как поздним утром лодка была перевернута на берегу, Хорт осмелился
продолжить разговор.
- На сегодня все? - спросил он. - Теперь я могу идти?
- Можешь, - отозвался Старик с неопределенной интонацией. - Хотя,
конечно, это вызовет определенные осложнения. Если ты останешься, и твоя
мать спросит меня: "Ты сегодня выходил в море?" - я смогу ответить: "Да".
А тебя она спросит: "Ты провел весь день со Стариком?" - и ты сможешь
ответить: "Да". С другой стороны, если ты сейчас уйдешь, тебе придется
ответить на этот вопрос "нет", и нам обоим нужно будет с ней объясняться.
Эта речь озадачила Хорта даже больше, чем новость о загадочном
монстре, промышляющем в местных водах. Он даже не подозревал, что Старик
способен плести такую тонкую паутину полуправды, чтобы утаить от жены
какую-то свою деятельность. Вместе с удивлением пришло острое любопытство:
какие-такие у отца планы на столь длинный отрезок времени, о которых он не
хочет ничего говорить жене.
- Ладно, останусь, - сказал Хорт с деланным равнодушием. - А что мы
будем делать?
- Перво-наперво, - объявил Старик, поворачивая прочь от пристани, -
мы заглянем в "Винную Бочку".
"Винная Бочка" была захудалой прибрежной таверной, которую облюбовали
рыбаки и по этой самой причине избегали прочие граждане. Зная, что отец не
пьет, Хорт сомневался, бывал ли Старик здесь когда-нибудь, но тот уверенно
и твердо шагнул в сумрачный зал таверны.
Здесь были все: Терси, Омат, Вариес; все рыбаки, которых Хорт помнил
с детства, плюс множество незнакомых лиц. Была здесь даже Харон,
единственная женщина, допущенная в общество рыбаков, хотя ее круглое,
мясистое и обветренное лицо почти не отличалось от лиц мужчин.
- Эй, Старик? И ты, наконец, сдался?
- Здесь есть свободное местечко.
- Вина для Старика!
- Еще один рыбак без ловушек!
Панит игнорировал эти крики, раздавшиеся при его появлении из разных
уголков темного помещения. Он направил шаги прямо к столу, за которым по
традиции собирались старейшие рыбаки.
- Я тебе говорил, что и ты сюда придешь рано или поздно, -
приветствовал его Омат, пододвигая ему свободную скамейку своей длинной
тонкой ногой. - Ну, и кто из нас теперь трус?
Старик не заметил ни насмешки, ни скамейки. Он обеими руками оперся
на стол и обратился к ветеранам.
- Я пришел задать один-единственный вопрос, - прошипел он. -
Собираетесь ли вы, или хотя бы кто-нибудь из вас, что-то предпринять в
отношении того, кто прогнал вас с моря?
Все до единого рыбаки отвели взгляды кто куда.
- А что мы можем сделать? - заныл Терси. - Мы даже не знаем, что это
такое. Может, оно само уйдет...
- А может, не уйдет, - свирепо закончил Старик. - Мне хотелось бы
знать наверняка. Пугливый человек не думает, он прячется. Ну уж я-то не из
тех, кто сидит и ждет, когда его проблемы решатся сами собой. Не собираюсь
меняться и сейчас.
Он пнул пустую скамейку ногой и резко повернулся к выходу,
наткнувшись на стоящего сзади Хорта.
- Что ты собираешься делать? - крикнул вдогонку Терси.
- Собираюсь найти ответ! - заявил Старик, сверля всех присутствующих
колючим взглядом. - И я найду его там, где привык находить все ответы - в
море, а не на дне чаши с вином.
С этими словами он зашагал к выходу. Хорт поспешил за Стариком, но
тут кто-то окликнул его по имени, и он обернулся.
- Я едва узнал тебя в этой городской одежде, - сказал Омат. -
Присматривай за ним, парень. Он слегка чокнутый, а чокнутых часто убивают
прежде, чем к ним возвращается здравый рассудок.
Сидящие за столом одобрительно загудели. Хорт кивнул и поспешил за
отцом. Старик ждал его снаружи.
- Дурачье! - неистовствовал он. - Денег и на неделю не хватит, а сами
сидят и пропивают последнее. Вах!
- А мы что будем делать, Старик?
Панит огляделся, подошел к пристани и снял со стойки одну из ловушек.
- Вот что нам нужно, - пробормотал он себе под нос.
- Разве это не ловушка Терси? - спросил Хорт опасливо.
- А разве он ей пользуется? - коротко ответил Старик. - Кроме того,
мы ее только позаимствуем. Ты должен хорошо знать город - ну-ка, скажи,
где здесь ближайшая кузница?
- Ближайшая? Ну, тут на базаре есть кузнец, но лучшие все же...
Не дослушав. Старик целенаправленно зашагал вниз по улице.
День был не базарный; рыночная площадь еще спала, большинство лавок
закрыто. Кузницу было нетрудно отыскать по резкому, звенящему перестуку
молотка, перемежающемуся неторопливыми ударами большого молота. Смуглый
гигант, орудующий молотком, поднял глаза при их приближении, но не прервал
своего занятия.
- Ты - кузнец? - спросил Панит.
Этим вопросом он заработал еще один, более пристальный взгляд, но ни
слова в ответ. Хорт понял, что вопрос был излишним. Через некоторое время
верзила отложил молоток и переключил внимание на посетителей.
- Мне нужна ловушка для ний. Вот такая, - Старик показал кузнецу
ловушку.
Тот взглянул на нее и помотал головой.
- Я кузнец, а не плотник, - объявил он, возвращаясь к молотку.
- Да знаю, - рявкнул Старик. - Мне нужна металлическая ловушка.
Верзила остановился и уставился на заказчика, затем взял ловушку и
внимательно рассмотрел ее.
- И она нужна мне сегодня - к заходу солнца.
Кузнец осторожно поставил ловушку.
- Два серебреника, - твердо сказал он.
- Два! - охнул Старик. - Может, ты думаешь, я - сам Китти-Кэт? Один.
- Два, - настаивал кузнец.
- Даброу!
Оба повернулись и увидели маленькую женщину, выскользнувшую из-за
перегородки позади горна.
- Возьми с него один, - сказала она мягко кузнецу, - ему очень нужна
эта вещь.
Их взгляды скрестились в поединке характеров, и гигант наконец кивнул
и отвернулся от жены.
- С'данзо? - успел спросить Старик прежде, чем женщина исчезла в
темном проеме, из которого появилась.
- Наполовину.
- Можешь предвидеть будущее?
- Немного, - призналась она. - Я вижу, что твои намерения
бескорыстны, но сопряжены с опасностью. Исхода я не вижу, знаю только, что
для успеха тебе необходима помощь Даброу.
- Ты благословишь ловушку?
- Я ясновидящая, а не священник. Но я изготовлю для тебя талисман -
Копье Морей из наших карт, ты прикрепишь его к ловушке. Он приносит удачу
в морских сражениях; это должно тебе помочь.
- А можно увидеть эту карту? - спросил Старик.
Женщина исчезла и тут же вернулась с картой в руках. Взглянув через
отцовское плечо, Хорт увидел грубо нарисованного кита с металлическим
рогом, торчащим из головы.
- Хорошая карта, - кивнул Старик. - За то, что ты предлагаешь, я
готов заплатить два серебряника. - Она улыбнулась и растворилась в
темноте.
Даброу выступил вперед с протянутой ладонью.
- Получишь, когда будет готова ловушка, - убедительно сказал Панит. -
Не сомневайся. Я не оставлю ее тут пылиться.
Верзила нахмурился, кивнул и вернулся к работе.
- Что ты собираешься делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30