Уйдет Таласар, и Квайр
когда-нибудь выйдет из мрака могучей страной с неплохой промышленностью и
крепким крестьянством. Ни я, ни Баруф не сумели бы этого сделать, не
ввергнув страну в муки гражданской войны.
А душа? Ей тошно и стыдно за то, что мы принесли в этот мир. Баруф у
легче, он вовремя умер...
А лес не спеша перематывает дни, и опять вокруг кислый лесок
Приграничья. Его болота, его кривые стволы, и память, сидящая в теле, как
рана. Никто не отыщет здесь наших могил - мы прятали их от кеватцев.
Болотная жижа прикрыла остатки костров, всосала тела и оружие, смыла и
кровь, и славу.
Бесславная и безрадостная война, которой я почему-то горжусь, хоть
должен стыдиться. И мы приезжаем к Тайору.
Лесная деревня, сухая среди болот, домишки на сваях, чумазые
ребятишки, и встреча по протоколу. И я убеждаюсь, что слава жива.
Негромкая и простая, как сам Тайор и его кривоногое пламя.
Сидят у костра в гостевом покое в своих вонючих мехах, немногословные
и прямые, как удар ножа, как полет стрелы. И с ними я говорю о том, что
было бы болью в Касе и болью в Квайре, но здесь это просто жизнь.
Мы с ними возобновляем военный союз. Нам все равно, кто введет войска
в Приграничье. Если это будет Кеват, мы выступим против Кевата. Если это
будет Квайр, мы выступим против Квайра.
И девушка хегу, воин в грязных мехах, украдкой улыбается мне.

Мы уже на землях Кевата, но мне знакомы и эти места. Пока еще лес, но
все выше и все суше. Мы поднимаемся по плато и скоро выйдем к истокам
Истары. Теперь мы движемся по ночам и пару раз успели подраться.
Кеват распадается на глазах. Я сам приложил усилий, чтобы это все
поскорей расползлось, но обстановка меняется слишком быстро, теперь это
надо чинить - что намного трудней. Скорей бы добраться до места и взяться
за дело...
И вот мы добрались до места. Мой давний знакомец, с которым мы
никогда не встречались, но я доверяю ему.
Тимаг Фарнал, когда-то кеватский посланник в Квайре. Он был слишком
честен сообщал только правду. Квайр не сломлен, твердил он в своих
отчетах. Нельзя спешить, надлежит соблюдать осторожность, чтобы не вызвать
опасных Кевату переворотов. Тибайену не это хотелось слышать, и Фарнал был
отозван. А когда оказалось, что прав был именно он, его ввергли в опалу и
сослали в одно из имений. И все каждый раз, когда подтверждался один из
его прогнозов, только молиться, чтоб Тибайен не вспомнил о нем.
Гон Эраф отозвался в нем вполне благосклонно, и я написал Фарналу еще
перед первой войной. Без всякой надежды, просто нащупывал точки опоры в
Кевате. И неожиданно получил ответ - умный, достойный и весьма осторожный.
Он не был моим разведчиком: не выдавал никаких секретов, не сообщал
ничего, что можно считать государственной тайной. И все-таки он мне давал
не меньше других - тех, что вели разведку и сообщали секреты. Он был для
меня ключом к Кевату, он помогал мне понять Кеват, почувствовать изнутри;
я это использовал в работе с другими - с теми, кого вовлекал в заговоры,
кого подкупал и кого выручал из беды.
- Вот мы и встретились, саэссим, - сказал мне Фарнал. Совсем такой,
как я представлял: невысок, довольно скуласт, как положено кевату хорошей
крови. Умные глаза, насмешливый рот и обильная проседь в холеной бородке.
- Я рад вас видеть, эссим Фарнал. А это мой побратим и правая рука -
биил Эргис Сарталар.
- Я рад увидеть биила Эргиса, - с усмешкой сказал Фарнал. - Я всегда
ценил его высоко. Никто не давал за его голову больше, чем я.
Эргис не без ловкости поклонился. Он так обтесался за все эти годы,
что неплохо смотрелся бы и во дворце. И за роскошным ужином он тоже
неплохо смотрелся. Я даже немного гордился им: тем, как он держится, как
он ест, как поддерживает пустую беседу.
Но мне не до светских бесед, и я веду разговор к тому, зачем я
приехал, и в чем Фарнал обещал мне помощь.
- Да, он здесь, саэссим, - отвечает Фарнал. - Это было не очень
просто, потому что гарет имеет причины не доверять никому. Но и не очень
сложно, потому что он помнит о нашей дружбе с сагаром Валдером. Мне
странно до сей поры, - говорит Фарнал, и улыбка, насмешливая и печальная,
скользит по его лицу, - почему другие, знавшие о нашей дружбе, никогда не
вспомнили обо мне.

А вот и решительная минута - мы с Фарналом входим в его кабинет, и
тот, ради кого я приехал, поднимается нам навстречу. Он чем-то очень похож
на Эргиса: такой же быстрый, все замечающий взгляд и та же упругая сила в
движеньях.
- Приветствую вас, гарет Сифар, - говорю я ему. - Я мог по
достоинству оценить вашу доблесть, и очень благодарен эссиму Фарналу за
то, что он дал мне возможность увидеть вас.
- Спасибо на добром слове, - сказал Сифар и быстро взглянул на
Фарнала.
- Мой гость, визит которого я считаю честью, саэссим Итилар Бэрсар, -
ответил Фарнал не без тревоги.
Сцена достойная хороших актеров! Сам-то я совершенно уверен, что
Сифар не нарушит законов гостеприимства, Фарнал же в этом совсем не
уверен, и Сифар, по-моему, тоже.
И я говорю:
- Наша вражда позади, гарет Сифар. Война закончена, и пора заключить
мир - или перемирие, если вам это больше по нраву.
- Совсем не по нраву, - ответил он хрипло, - и если бы не уважение к
дому... Мне не о чем говорить с убийцами и колдунами!
- Ну да, - сказал я с усмешкой. - Мы убивали людей, которые шли к нам
в гости. Мы вас позвали, и вы явились нас навестить. Оставьте, гарет! Вы
пришли на нашу землю, а не мы на вашу. Оружие выбирает оскорбленный!
- Мы часто воевали! - сказал он яростно. - Не нападали из-за угла и
не колдовали!
- Ну да! Сто двадцать тысяч против тридцати. Очень честно! Оставьте,
гарет, - опять сказал я ему. - Эти счеты уже потеряли смысл. Нам пришлось
убивать вас из-за угла потому, что вас было в четверо на одного, и потому,
что вы пришли на нашу землю, чтобы убить нас и сделать рабами наших детей.
К чему эти оскорбления, гарет - мы что, плохо воевали?
- Да нет, - ответил он, - я такого не скажу.
- Вы проиграли войну, когда Тибайен сместил сагара Валдера. Глупо и
несправедливо - но нас это спасло. Я уверен, что по своей воле Валдер не
пошел бы на Исог. Он потерял бы еще сорок тысяч, прорываясь через малые
крепости, но вывел бы в Средний Квайр остаток войска с несломленным духом.
- Да, - угрюмо сказал Сифар.
- Поверьте, я искренне сожалею о смерти сагара Валдера. Будь он жив,
я искал бы встречи с ним. Теперь же вся моя надежда на вас. Знаете, гарет,
довольно трудно восхищаться врагом, но этот ваш прорыв у Исога, когда вы
вклинились между нами и корпусом Тенфара... отличная работа!
- Рад слышать, - сказал он с усмешкой. - Хоть от врага...
- А ваша контратака на Тайара. Вы заставили Крира отступить, а это
немногим удавалось!
- Не могу ответить на любезность. Ваше нападение на ставку Лоэрдана
подвигом не считаю!
- Я тоже. Политическая необходимость. Тибайен назначил сагара
Лоэрдана наместником Квайра, и потому он не должен был ступить на
квайрскую землю. Извините, гарет, но будь это ставка сагара Валдера, ее
никто бы не раздавил, как лесной муравейник!
- Вот это истинная правда! - сказал Сифар. - У Абилора еще хоть
какой-то был порядок, а у этого...
И тут мы обнаружили, что хозяина нет. Тихонько исчез, пока мы
препирались. Посмотрели друг на друга и улыбнулись. И я сказал:
- Господи, да что мы, в самом деле, бранимся, как купцы на базаре?
Присядем и потолкуем, как положено добрым врагам.
- Добрые враги? Это вы неплохо сказали...
- Биил Бэрсар.
- Чего ж так просто?
- Знания не заменяют силу. Биил Бэрсар может вертеть царствами, а
император Ангаллок не может вовремя победить.
- А так думаю, что и биил Бэрсар смертен!
- Я тоже.
Я сел и предложил присесть ему. Сифар поколебался и присел.
- Нам предстоит нелегкий разговор, гарет Сифар. Приграничья нам
никогда не забыть - ни вам, ни мне. Мы были врагами, и общее между нами
только одно: мы сделали каждый для своей страны больше, чем было возможно.
И наши страны одинаково нас наградили - предали и унизили нас.
- Это вы, похоже, к измене клоните!
- Нет, гарет, совсем наоборот. Родина - есть родина, даже если она
несправедлива к тебе. Просто надеюсь, что и в этом наши судьбы схожи:
служить своей стране - даже против ее воли.
- Красиво сказано, биил Бэрсар! Не зря говорят, что языком вы
орудуете, как саблей, а словом бьете, как из ружья. Только я в таком
поединке не противник. Мое дело - война, а не болтовня.
- Будь вы иным, я не стал бы ради вас таскаться по бездорожью. Мне
нужна ваша помощь, гарет Сифар!
- Это в каком же деле?
- Я хочу поручить вам защиту границ Кевата.
Вот тут он сразу перестал понимать. Побагровел и схватился за пояс,
где не было сабли. И только через минуту яростно прохрипел:
- Издеваться изволите?
- Нет, - очень холодно ответил я. - Я могу добиться, чтобы вам
вернули ваш прежний корпус против квайрского войска? Знатная шутка!
- И Приграничье, - сказал я еще холодней. - Не забывайте, гарет, в
Приграничье хозяин я. И всякий, кто вступит туда - безразлично, вы или
Крир...
- Так вы что, всерьез? - спросил Сифар изумленно. - Нет уж, биил
Бэрсар, так просто вы меня не обкрутите! На голый крючок и рыба не идет.
- А что должно быть на крючке?
- Да уж не одни слова, само-собой. Ну-ка, честно и по правде: что вы
затеяли?
- А что вас интересует: зачем или сколько?
Он было насупился - и вдруг усмехнулся. И сказал с дружелюбной
угрозой:
- А, вам охота знать, продажен ли я? Не-ет, биил Бэрсар, не продаюсь.
Деньгами не брезгаю, да честь одна - другой не купишь.
- Тогда вы меня поймете. Верьте или нет - но у меня в этом деле
никакой корысти. Убытки и бесславье - вот и весь мой барыш. Просто за мною
долг перед Огилом Калатом. Много лет мы были друзьями, но поссорились и
разошлись. Оба хотели Квайру добра - но каждый на свой лад. В чем-то прав
был он, в чем-то - я, но это теперь неважно.
У Квайра лучшая в мире армия - Огил все делал хорошо. Эта армия
слишком велика для страны, и заманчиво пустить ее в ход, когда рядом
бессильный Кеват. Квайрская армия может захватить Кеват, и вы знаете это
так же, как я.
Сифар заворочался, но промолчал.
- Но Квайр - маленькая страна, и ей не переварить Кевата. Кеват
переварит Квайр, и результат будет тот же, как если бы вы победили нас. Но
вероятное другое. Несколько лет кровавого гнета - наш Таласар стоит
Тибайена - и потом опять развал и грызня. Я этого не хочу. Квайр переживет
Таласара, и Кеват переживет смуту. Если нашим внукам приспичит подраться -
это уж их дело. Но пока я должен доделать то, что не закончил Огил -
спасти Квайр, хотя бы и против воли Квайра.
Закончил и смотрю на Сифара, а он глядит на меня. Морщит лоб,
откровенно чешет затылок. И наконец:
- Лихо заверчено! А ведь верится... Ладно, мне-то, коль не лукавите,
все чистый прибыток. Корпус в руках, да на границе... А вы? Неужто против
своих Приграничье подымете? Я-то этой сласти отведал, врагу не пожелаю. А
как же против своих?
- Думаю, до этого не дойдет. Если Крир узнает...
- А-га! - сказал Сифар. - Значит, он будет знать!

Еще одна порция воспоминаний. Опять мы на той нашей, давней базе.
Трава пробилась на крышах землянок, поляна в цвету - вся в мелких
лиловеньких цветочках, и чуть горьковатый запах цветов, земли, травы и
юных листьев. И с нами те девять из десяти, которые уходили со мною. Ушли
в никуда и остались здесь. Банальная несправедливость того, что за наши
победы и наши ошибки мы платим жизнями наших друзей...
Я тоже попался в ловушку, Баруф. Оказывается, в нее нельзя не
попасться. Я думал, что это на год или два... нет, кажется, до конца.
Как жаль, что мне из этой тюрьмы не сбежать...
- Эй, Тилар, - говорит Эргис. - Ты чего, как филин днем, сидишь да
глазами хлопаешь? Иль опять каешься?
Молчу, и он опускается рядом и начинает меня пилить:
- Чего бога гневишь? Все путем! В войне победили, дома достаток. Вон
дорогу прорубили, купцы ездят, даст бог, на год храм закончим. Чего еще
надобно? Что люди на войне умирают? А ты как хотел? Дай бог нам всегда так
воевать - чтоб за десятерых одного!
Эргис - настоящий друг, он думает обо мне лучше, чем я достоин.
- Ладно, Эргис, ты что-то хотел сказать?
- Ага, - отвечает он невозмутимо. - Крир получил твою писульку.
Послезавтра, думаю, дос Угалар пожалует в Исог с проверкой.
- Думаешь или знаешь?
- Думаю, что знаю, а там как бог повернет.
Так, есть в этой коробочке еще кое-что на дне. Занятное наблюдение:
вольно или невольно Эргис унаследовал нашу с Баруфом игру. Сейчас он
дразнит меня, как сам я дразнил Баруфа, как будто бы хочет заполнить
томящую меня пустоту.
Слова, думаю я, только слова. Теперь, когда нет Баруфа, мне легче его
понимать и проще с ним ладить.
На этот раз победа за мной - ему надоело ждать.
- Знаешь загадку? Сухой в воде, холодный в огне, бредет через лес - а
его и зверь не ест.
- Человек от Зелора?
- Ишь ты, догадливый!
- Где он?
- К ночи будет. Чай, и нечистые не летают.
Эргис не выносит "невидимок", и я понимаю его. "Неприметных" в Олгоне
я засекал всегда, у них все-таки были лица, которые можно запомнить, но
"невидимок" я не могу отличить друг от друга, я даже не знаю, разные это
люди или всегда один человек.
Я думал об этом, когда ко мне привели "невидимку", о том, что же надо
сделать с человеком, чтобы он стал таким, и даже не сразу понял смысл его
слов. Чтобы понять, мне пришлось повторить про себя: "Карт, сын Гилора,
арестован и доставлен в Квайрскую тюрьму. Дело держат в тайне, но,
кажется, обвинят в заговоре".
Я не взорвался при невидимке. Терпеливо выслушал до конца, передал
инструкции для Зелора и велел перейти на другой канал, там, где луна и
старец. Это значит Лагар, Тардан - это где вода и рыба.
А когда невидимка ушел и мы остались с Эргисом...
Я молча мечусь в холодной ловушке землянки, три шага туда - три шага
обратно, и нельзя ничего сказать, слова рычанием бьются в горле, я бегаю и
рычу, и Эргис с тревогой глядит на меня.
Он посмел! Ах, тварь...
Дети Гилора были семьей Баруфа - единственной, какая была у него. Он
их любил... только их он просто любил, ничего не загадывая и не примеряя
их к цели. И когда он отправил мальчиков в Биссал... да, я знаю, он просто
хотел их уберечь от того, что скоро должно начаться. И эта скотина
посмела!
Да, конечно, это удар по мне. Но это удар и по памяти Баруфа. Я
обязан выручит Карта ради Суил и ради себя самого, потому что меня осудят,
если я брошу родственника в беде, но ради Баруфа я должен так это сделать,
чтоб Таласар надолго запомнил урок.
Почему, ну почему я не вытащил мальчиков в Кас? Потому что они не
хотели. Я их звал...
Врешь, тоскливо подумал я, не очень-то ты их звал.
До сих пор мне везло с родней. Умница Зиран так сумела себя
поставить, что наше родство не мешало ни ей, ни мне. Ирсал, как только
узнал о моем избраньи, дал мне понять, что Братство выше родства. Брат
Совета не может быть ни в каком родстве с Великим. Его жена и дети порой
навещают мать, но только с черного хода и когда меня нет в Касе. А что бы
я делал с братьями Суил? Отдать их солдатами под команду Эргису? Меня
осудят, потому что они - мне родня, и потому, что они дети мученика
Гилора. Поставить мальчишек над испытанными бойцами, над людьми, которые
им годятся в отцы?
Теперь мне придется об этом подумать. Надеюсь, что Нилаг успеет
сбежать. Он служит в Соиме, почти у лагарской границы. Привычная мелкая
мстительность Таласара. В свои восемнадцать лет мальчишка успел получить
награду за храбрость, сражаясь в Биссале.
Ничего, подумал я, я и это припомню. Если вытащу Карта...
Ладно, Рават, ты этого сам захотел. Я думал начать позже...

Мы встретились с Угаларом, и это была веселая встреча. Он понял мои
побуждения, но не простил мне измены. А я подумал, что уже никогда не
увижу его.
Мы мчимся в Лагар с весною наперегонки. Деревья покрылись листвой,
победный и радостный птичий крик, и солнце, врываясь в разрывы крон, уже
не гладит, а припекает. Уже подсохли лесные тропы, и мы не барахтаемся в
грязи, а бодро несемся вслед за весною.
И мы догоняем ее в Лагаре. Здесь только-только проклюнулись листья и
лишь начинают цвести сады. Мне очень нравится тихий Лагар, его деревни,
его дороги, его приветливые городки, его придорожные харчевни с недорогой
и вкусной едой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36