Руками и всем телом она прижалась к гладкой колонне так, словно это была ее единственная опора. Лицо девушки побелело, а в глазах застыл страх.
– Ты давно здесь? – требовательно осведомился Джастин, шагнув к ней более решительно, чем следовало. – Что ты успела услышать?
Голос его звучал резко и сердито, и он сам удивился, как это он смог говорить с ней таким тоном. Было вполне очевидно, что Изабель дрожит от страха: она стояла перед ним, словно совершила какое-то неслыханное преступление, а ведь могла спокойно убежать, и он никогда бы не узнал, что она вообще была тут.
Изабель осталась, потому что доверяет ему, с неожиданным раскаянием подумал Джастин. Осталась, чтобы поговорить с ним.
– Меня, заставят вернуться к дяде? – прошептала она. – А как же Сенет?
– Нет, – ответил Джастин, и только стеснительность помешала ему обнять ее. Как ему хотелось быть нежным и ласковым, ведь он был так несправедлив к ней! – Я не позволю ему увезти тебя. И Сенет приедет к нам, как я тебе обещал.
– Значит, я нужна вам только потому, что могу сделать вас богатым? – спросила Изабель, не отрывая взгляда широко открытых глаз от лица Джастина.
– Нет, – снова ответил он, отлично сознавая, что у девушки есть все основания не верить ему.
– Тогда для того, чтобы отомстить?
Стук внезапно забившегося сердца гулом отозвался в ушах Джастина, и он подумал: «Да, вот что грозит помешать нам. Она должна научиться доверять мне, или же мы никогда не сможем быть счастливы».
– Ты слышала то, что я сказал моему брату, – произнес он, делая шаг к Изабель. – И ты помнишь, что я говорил тебе в Кембридже. Я хочу, чтобы мы славно зажили вместе, хочу иметь детей, хочу сделать тебя счастливой и быть счастливым сам.
Изабель порывисто вздохнула, затем попыталась заговорить, и по лицу ее разлилась такая бледность, что кожа ее напомнила Джастину предрассветные сумерки.
– В таком случае я сейчас же пройду с вами в вашу комнату и стану вашей женой.
Джастин заметил, какая напряженная тишина воцарилась в рабочем кабинете Хью, а потому протянул руку, плотнее закрывая дверь. Сейчас ему не было никакого дела до того, что подумает его брат, внезапно оказавшись взаперти.
– Изабель… – Джастин протестующе поднял ладонь. – Не хочешь ли прогуляться со мной в саду?
– Нет, – прошептала она. Голос ее был едва слышен и прерывался от страха. – Пожалуйста, отведите меня в свою комнату и сделайте меня вашей женой, пока еще не поздно.
Джастин взял ее дрожащую руку в свою и медленно поднес ее пальцы к губам, желая успокоить девушку.
– Ради всего святого, не искушай меня, Изабель. – Другая его рука, ласково погладив ее склоненную голову, опустилась ниже, на округлое плечо. – Я мечтаю услышать эти слова от тебя, когда мы будем в Тальваре, потому что я действительно хочу, чтобы ты стала моей женой. Но ты не должна принимать столь важное решение, Изабель, потому лишь, что боишься. Только не под угрозой страха.
Она заглянула ему в глаза.
– Скажите мне правду, милорд, молю вас. Вы собираетесь отослать меня прочь, как только удовлетворите свое самолюбие и отомстите моему дяде? Если это так… – она схватила его за рукав, когда потрясенный Джастин отпрянул в сторону, – если это так, позвольте мне хотя бы остаться в вашем имении, и я стану вашей экономкой. Если только вы добьетесь, чтобы Сенету разрешили жить вместе со мной, и сможете защитить нас от сэра Майлза, я сделаю для вас все, что вы попросите. Я действительно сделаю вас самым богатым человеком. Только не отсылайте нас обратно к дяде.
Джастин был уверен, что никто и ничто не сможет причинить ему большую боль, нежели та, что ему пришлось вынести по вине леди Алисии Шеррингхэм. Однако теперь он понял, что ошибался.
– Ты полагаешь, я не принуждаю тебя делить со мной ложе потому, что собираюсь отослать тебя прочь? – спросил он. Она кивнула, и Джастин с трудом удержался, чтобы не затащить Изабель в ближайшую комнату, где он доказал бы ей, как она заблуждается. С другой стороны, почему бы ей и не думать так, когда все кругом уверены, что он – круглый дурак, если до сих пор не вступил в права законного супруга? Ведь Изабель уже испытала предательство своего дяди, который, вместо того чтобы заботиться о ней и Сенете, сделал их своими невольниками. Между прочим, дядя был и остается ближайшим кровным родственником Изабель, тогда как Джастин для нее всего лишь незнакомец.
Месть. Джастин не испытывал к мести никакой склонности и даже не задумывался о мщении до тех пор, пока Хью не заговорил об этом. В тот момент реакция брата и собственный гнев вынудили его придать этому слову куда большее значение, чем следовало. Джастин желал лишь, чтобы его оставили, наконец, в покое, чтобы больше никто столь бесцеремонно не вторгался в его жизнь. Если ему не удастся убедить в этом свою семью, сэра Майлза, герцога и, возможно, самого короля, похоже, его с Изабель так и не оставят в покое.
Но как же объяснить все это Изабель? Ведь он увез ее силой и силой принудил обвенчаться с ним. Она только что собственными ушами слышала их разговор с братом об этой проклятой мести. Ему хотелось, чтобы Изабель начала доверять ему, однако надежд на это у него почти не было.
– Мы с тобой обвенчаны, и я никогда не отошлю тебя прочь, – услышал Джастин свой голос, хотя мысли его в эту минуту витали где-то далеко-далеко. Он пытался увидеть себя со стороны, глазами Изабель, старался понять, не кажется ли он ей грубым насильником, опасным похитителем, которого надо бояться и ублажать, хотя на самом деле он лишь страстно мечтал о ее любви и доверии. – Если тебе недостаточно моего честного слова, я сейчас же отведу тебя в свою комнату и исполню то, о чем ты просишь. Я сделаю тебя своей женой. Если же ты можешь подождать, пока мы приедем в Тальвар, так тому и быть. Решение должна принять ты, Изабель, и только ты, поскольку я просто не вынесу, если до конца своих дней мне придется терзаться мыслью, что я взял тебя против твоей воли.
Она ничего не ответила, только обхватила себя руками, словно ей было холодно. Джастин заметил, что глаза девушки по-прежнему круглы от страха, и сердце его смягчилось.
– Тебе страшно при мысли о том, что происходит на брачном ложе, верно? – тихо спросил он.
Густо покраснев, она кивнула и прошептала:
– Но еще больше я боюсь дядю.
Джастин пересек разделявшее их пространство и обнял Изабель так порывисто, что сам не успел сообразить, что делает.
– Изабель, – пробормотал он, крепко прижимая ее к своей груди и чувствуя, как ее пальцы вцепились в его тунику. – Разве я не поклялся, что твой дядя никогда больше не обидит тебя? Мы приедем в Тальвар и счастливо заживем вместе. Там очень красиво, и я надеюсь, ты полюбишь Тальвар так же, как люблю его я. – Он поцеловал ее волосы и нежную щеку, ощутив соленый вкус ее слез. – И там, когда ты не будешь больше бояться меня, – прошептал он, обхватывая ее лицо ладонями и целуя в губы, – там мы станем мужем и женой, и лишь Господь будет властен разлучить нас.
Изабель застыла, когда поцелуй его стал крепче, однако не сделала попыток отстраниться или возразить, когда язык Джастина очертил контур ее губ. Он не целовал ее так крепко с той самой ночи в монастыре, и вот сейчас, когда губы ее приоткрылись навстречу его губам, Джастин что-то ласково пробормотал, и язык его метнулся вперед, исследуя нежные глубины ее рта. Еще мгновение Изабель оставалась в его объятиях неподвижной, как статуя, но затем, пока Джастин изо всех сил старался доставить ей удовольствие, она тихо ахнула и со вздохом обвила его шею руками.
Он поднял голову, переводя дыхание.
– Все в порядке, Изабель?
– Ах… – потрясенно проговорила она. – Да… Почувствовав себя увереннее, он быстро поцеловал ее снова.
– Тебе пока не страшно?
В ответ она привлекла его голову, однако едва Джастин успел прикоснуться к ее губам, как позади них открылась дверь рабочего кабинета.
– Хмм… – кашлянул эрл Сирский. – Ради Бога, простите меня, однако в замке существует одно непреложное правило: никаких любовных сцен в коридорах и на лестницах.
Джастин улыбнулся Изабель, которая тоже ответила ему лукавой улыбкой. Джастин поинтересовался:
– Исключение делается только для тебя и Розалин, не так ли, Хью?
– Вот именно, – с готовностью подтвердил сэр Хью. – Ты угадал. Как-никак я тут сеньор, а потому имею некоторые дополнительные права. У меня к вам предложение, дети мои, – весело продолжил он. – Почему бы вам не удалиться в одну из своих комнат, где вы сможете удовлетворить этот, скажем так, неожиданный интерес друг к другу.
– Мне кажется, – ответил ему Джастин, – что моей жене хочется прогуляться в садах. – Выпустив ее из своих объятий, он слегка отстранился, взял ее руку и, целуя, поднес к губам. – Вы согласны, миледи?
– Да, милорд, мне бы на самом деле этого хотелось.
И они ушли, склонив, друг к другу головы, болтая и смеясь, оставив эрла Сирского смотреть им вслед.
– Седина, – пробормотал он, наблюдая, как парочка удаляется. – Вот что я себе наживу, и ничего более. Надеюсь, что и Александр будет доволен. Однако я устаю от них еще больше, чем от Роберта. – Подумав об этом, эрл вспомнил, что нуждается в помощи своего достойного управляющего, чтобы написать ответы на послания, до сих пор лежащие в его кабинете.
Глава восьмая
Изабель влюбилась в Тальвар в первую же минуту, когда увидела имение. Замок был небольшим, с квадратной башней и наполовину деревянной пристройкой с одной из сторон. Поодаль, ближе к поросшим цветами крепостным стенам, виднелись другие строения. Похоже, все тут было в хорошем состоянии. Достаточно высокая стена, окружавшая имение, была возведена зигзагообразно, согласно всем правилам фортификационного искусства. На четырех башнях развевались флаги – Изабель сообразила, что на них, должно быть, изображен герб Джастина. Вокруг замка простирались несколько акров старательно возделанных полей. Поблизости виднелись широкая, медленно катящая свои воды река и густой лес.
– Брайарстоун расположен в нескольких милях отсюда, вон за теми деревьями, – пояснил Джастин, ехавший бок о бок с Изабель. – Через лес проложена дорога, но ее отсюда не видно.
– Ах, милорд, до чего же тут красиво. Совсем как вы говорили.
Ему было явно приятно слышать эти слова.
– Все здесь просто и неприхотливо, да и дом у меня небольшой, но довольно уютный. Надеюсь, что и тебе он понравится.
– Обещаю, что понравится, – заверила его Изабель. Если бы рядом с ними не ехал сэр Кристиан, она, наверное, осмелилась бы сказать и больше, объяснила бы Джастину, что значит для нее спустя четыре невыносимо трудных года, последовавших за смертью ее родителей, увидеть дом, в котором ей предстоит прожить всю жизнь и которому поистине суждено стать ее настоящим домом. – Тальвар даже больше, чем я могла себе представить. Благодарю вас, милорд.
– Смотри, – обратился к другу сэр Кристиан, – твои подопечные собрались, чтобы надлежащим образом приветствовать свою новую хозяйку.
– Кейн, верно, получил мое послание еще два дня назад, – заметил Джастин, приподнимаясь в стременах, чтобы лучше видеть. – Ну что же, сейчас проверим, хорошо ли он усвоил то, чему я его учил.
– Кейн ведь старший, правильно? – спросила Изабель, когда мужчины пришпорили лошадей. Джастин много рассказывал ей о своих подопечных. Все мальчики были родом из Брайарстоуна, имения сэра Кристиана. Много лет назад имение было основано и построено старшим братом сэра Кристиана при активной помощи множества преступников и женщин легкого поведения, пожелавших бесплатно трудиться на строительстве в надежде на лучшую жизнь. Мальчики были сыновьями падших женщин, и Джастин согласился обучить их всем премудростям рыцарской науки. Таким образом, он пытался отблагодарить сэра Кристиана за помощь и дружеское участие в последние годы, поскольку, как сказал однажды Джастин: «Если бы не Крис, я бы никогда не заполучил Тальвар. Именно сэр Кристиан помог мне отвоевать и восстановить имение».
– Да, Кейн старший и самый способный, – ответил Джастин. – Я назначил его главным над остальными, и теперь, когда я уезжаю из Тальвара, он присматривает не только за ребятами, но и за всем хозяйством.
Воспитанники Джастина выстроились перед воротами – пятеро юношей сидели верхом на великолепных лошадях с лоснящейся шерстью, отчего простая, поношенная одежда всадников казалась еще зауряднее. Изабель догадывалась, что это их лучшее платье. Однако одежда была чистой и аккуратно заплатанной, а сами юноши умыты, их старательно расчесанные волосы блестели в лучах солнца. Каждый держался в седле гордо и прямо. Лицо старшего, довольно красивого юноши лет шестнадцати было гладко выбрито. Он тронул своего коня с места, намереваясь приветствовать наставника, и Изабель поразилась мужественной фации и красоте его движений. На фоне светлых волос и загорелой кожи глаза его казались пронзительно-голубыми, а правильные черты лица сохраняли торжественное и серьезное выражение.
– Милорд сэр Джастин! – Юноша раскланялся так церемонно, что Изабель вынуждена была прикусить губу, чтобы не рассмеяться, – до того Кейн напомнил ей Роберта, почтенного управляющего эрла Сирского. Юноша еще раз склонил голову и повернулся к сэру Кристиану. – Милорд сэр Кристиан! – столь же лаконично обратился он к другу Джастина, снова наклоняя голову. Затем он поднял свой взор на Изабель, и голос его стал чуть тише. Он произнес: – Миледи Изабель, хозяйка Тальвара, мы от всей души приветствуем вас и говорим вам: «Добро пожаловать!»
Он сказал это так торжественно, что Изабель пришлось прокашляться, чтобы не выдать своего веселья, и она ответила, надеясь, что ее тон будет столь же серьезным и торжественным:
– Благодарю вас, мастер Кейн.
Юноша резко вскинул голову, услышав свое имя, и пристально посмотрел на Изабель.
– Сэр Джастин хорошо отзывался о тебе, – быстро произнесла Изабель, желая избавить его от смущения, – и упоминал о тебе довольно часто. Право же, – добавила она, направляя свою лошадку вперед, – мне даже кажется, что я всех вас знаю – разумеется, со слов сэра Джастина.
Следующим в группе встречающих был темноволосый юноша, чем-то напомнивший Изабель ее брата Сенета, однако куда более рослый и мускулистый. На лице его застыло недовольно-хмурое выражение.
– Ты – Эрик, – с ласковой улыбкой обратилась к нему Изабель. – Тебе четырнадцать, но ты уже отлично управляешься и с мечом, и с луком. – Мальчик выглядел тихоней, как и предупреждал Джастин. Трудное детство сделало его сдержанным и подозрительным, однако у мальчика был редкий дар оставаться неизменно преданным тем, кому удавалось завоевать его доверие.
Эрик склонил голову, не отрывая взгляда от лица Изабель, а она подъехала к следующему мальчику – стройному и хрупкому, цвет волос и глаз которого напомнил ей неброское оперение воробышка.
– А ты, должно быть…
– Джон, – ответил мальчик, выпрямляясь еще больше. – Джон Айприс, миледи, – я ведь родился в таверне «Айприс Инн», так что не могу рассчитывать на более достойное имя. А я вас уже видел раньше, – продолжил он на одном дыхании, и его резкий акцент сразу напомнил Изабель обычный для Лондона говор простонародья. – Как сейчас помню, вы шли к обедне в собор Святого Павла, следом за разнаряженным джентльменом и красоткой леди, вот только одеты вы тогда были не в пример хуже, да и двигались точь-в-точь как полудохлая кошка, честью клянусь. Помните, какая холодрыга тогда стояла, а? Господи помилуй, ну и дробь же я зубами выбивал в те деньки! Я вас тогда хорошенько разглядел из-под моста – мне как раз удалось стибрить булку у торговки на углу. Честное слово, я вас не забыл!
Кейн, следовавший за Изабель на почтительном расстоянии, сурово посмотрел на Джона, и мальчик, словно очнувшись, испуганно заморгал.
– Ох! – воскликнул он и слегка привстал в стременах, как солдат, готовый приветствовать командира. – Добро пожаловать в Тальвар, миледи Изабель! – торжественно выдохнул он.
– У Джона превосходная память, – раздался сзади мягкий голос Джастина. В нем прозвучала неподдельная гордость. – Он много лет прожил в Лондоне, прежде чем оказался в Брайарстоуне, а затем в Тальваре, и если уж он сказал, что видел тебя, то можешь не сомневаться – так оно и было.
Лицо Джона просияло от похвалы наставника, хотя взгляд его серых глаз был по-военному устремлен вперед.
– Уверена, он не ошибается, – согласилась Изабель. – Мы действительно ходили к обедне в собор Святого Павла и обычно перебирались через мост. Мне только искренне жаль, что я не видела вас, мастер Джон Айприс.
Мальчик, наконец, поднял глаза на Изабель, заметил ее улыбку, но тут же спохватился и вновь уставился в пространство.
Изабель направилась к двум другим мальчикам, стоявшим последними.
– Ты, конечно же, Ральф, – сказала она, обращаясь к круглоголовому парнишке не старше десяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35