– Что такое? – спросил он, смахивая слезинки с ее щек. – Сегодня у тебя нет причин плакать.
– Нет, есть, – ответила ему Изабель. – Как же я рада, что ты вернулся домой!
Он тихо рассмеялся и снова поцеловал ее.
– Иди встречай своего братца, – сказал он, когда остальные всадники, подъехав к воротам замка, спешились. Затем Джастин добавил намного тише, так, чтобы его расслышала лишь Изабель: – Только не ужасайся его виду, любовь моя. За эти годы ему пришлось вынести немало горя.
Он подвел Изабель к высокому, худому темноволосому пареньку, которого она сперва не узнала.
Сенет настороженно уставился на Изабель. На лице его застыло горестно-серьезное выражение.
– Сенет… – прошептала Изабель, протягивая ему руку. – Сенет! О, как я рада снова видеть тебя! Сколько же лет мы были в разлуке?
Он, не отрываясь, смотрел на ее руку и вздрогнул, когда она нежно коснулась его плеча.
– Сенет! – Изабель подняла голову и осторожно притронулась к его щеке кончиками пальцев. Как же он вырос с тех пор, когда она в последний раз видела его! Теперь он стал, можно сказать, мужчиной, хотя в своих воспоминаниях она всегда видела его маленьким мальчиком. – Ты помнишь меня?
Его голубые глаза смотрели на нее недоверчиво, но он кивнул головой, и лицо его немного просветлело. Изабель медленно обвила руками неподвижные плечи брата и крепко обняла. Он не обнял ее в ответ, а продолжал стоять как статуя, терпеливо вынося ее ласку. Изабель, почувствовав, что ему не по себе, отстранилась, пытаясь успокоить его улыбкой.
– Теперь, когда мы с тобой снова вместе, все будет хорошо. Сэр Джастин обещал, что тут ты будешь в полной безопасности. Теперь это твой дом. Никто и никогда не сможет больше нас с тобой разлучить.
Сенет ничего не ответил, но устремил взгляд на Джастина, словно выжидая, разрешит ему этот человек подать голос или же нет.
– Почему бы нам не пройти в дом? – предложил Джастин, обняв Изабель за талию и нежно увлекая в сторону. – Мы все чертовски вымотались, и я знаю, что ребятам не терпится поведать тебе о наших приключениях. Они без труда разнесли в пух и прах вымуштрованных воинов сэра Хоутона и беспрепятственно увезли Сенета. Разве не так, ребята?
Изабель обвела взглядом Кейна, Эрика, Джона, Ральфа и Недди. Они стояли, держа под уздцы своих лошадей, грязные, до смерти уставшие, но лица их светились радостью. Прошло лишь немногим более недели, однако Изабель показалось, что все они стали на несколько лет старше.
– Мне хочется услышать обо всем, с самого начала до конца, – заявила Изабель. – Вы расскажете мне все-все, а потом я поблагодарю вас за то, что вы привезли мне моего брата. Только не знаю, найду ли я слова, чтобы выразить, какое счастье переполняет сейчас мою душу.
– Отправляйтесь и расседлайте лошадей, – приказал им Джастин. – Кейн, забери Синна, а ты, Эрик, прихвати мерина, на котором ехал Сенет…
– Нет. – Это было первое слово, произнесенное Сенетом в Тальваре, и Изабель болезненно вздрогнула, услышав его голос. Он звучал жестко, с оттенком горечи, царапая слух, как ржавое лезвие.
– Отлично, – тут же откликнулся Джастин, и рука его крепче сжала талию Изабель, когда та открыла рот, чтобы возразить. – Как только покончите с делами, приходите в залу, и мы выпьем вина, чтобы отметить благополучное завершение нашего похода. А потом, ребята, всем вам предстоит как следует вымыться. Я попрошу Гайзу нагреть побольше воды.
Четыре часа спустя Джастин, зевнув, открыл глаза, сонно улыбаясь. Он потянулся и одной рукой нежно обнял податливое тело спящей жены. Судя по длинным теням, что протянулись через всю комнату, и золотистому солнечному свету, проникавшему в окна, на дворе стоял уже ранний вечер. Джастин понял, что они с Изабель уснули и проспали довольно долго.
Она лежала, тесно прижавшись к нему, обнаженная, теплая, а ее черноволосая головка уютно устроилась между его плечом и грудью, так что глубокое, ровное дыхание молодой женщины согревало и щекотало его кожу. Джастин провел ладонью по плечам Изабель, привлекая ее ближе к себе и не переставая удивляться, до чего же славно ощущать ее рядом с собой. Семейная жизнь, с удовольствием думал он, оказывается, может становиться день ото дня все приятнее и приятнее. А теперь, когда ему удалось привезти брата Изабель в Тальвар, выполнив свое обещание, никто и ничто не помешает им зажить по-настоящему счастливо.
Никто и ничто – за исключением разве что самого Сенета.
Дело вовсе не в том, что у парня, похоже, нелегкий характер. Джастин понимал: несмотря на все невзгоды, которые выпали на долю этого юноши, он рано или поздно выплывет из мрака одиночества и отчужденности – если только дать ему время и обращаться с ним терпеливо, без особого нажима. В Брайарстоуне Джастину частенько приходилось иметь дело с озлобившимися на весь белый свет мальчишками. Слишком много детей становятся обузой для своих непутевых родных, и те без зазрения совести бросают ребятишек прямо на улицах городов. Малышам остается вести жалкую жизнь, страдая от холода, голода и постоянного страха. Джастин не сомневался, что сумеет помочь Сенету оттаять душой. Однако Изабель, искренне желая брату лишь добра, может значительно осложнить задачу, если попытается защищать паренька и покровительствовать ему. Сенет еще не готов к ласке и доброму отношению, даже проявляемым его родной сестрой, а потому Джастин молил Бога помочь ему объяснить это Изабель. Все, в чем сейчас нуждается ее брат, – это здоровая пища и хорошее питье, удобная постель ночью, размеренный распорядок дня, возможность побыть одному, если ему того захочется, побольше не слишком утомительной работы на свежем воздухе и шанс не торопясь привыкнуть к переменам, столь внезапно случившимся в его жизни.
Но все это далеко не так просто, со вздохом думал Джастин. Они с Изабель уже успели поспорить. Ей страстно хотелось знать, что пришлось вынести Сенету в поместье сэра Хоутона, и Джастин старался быть с женой откровенным, не позволяя ей, однако, узнать истину до конца, поскольку считал, что негоже рассказывать Изабель обо всем, что пришлось пережить ее брату. Правда была известна лишь ему да Кейну, поскольку именно они вывели Сенета из тесного, загаженного чулана, где тот жил, словно один из псов сэра Хоутона, а не человек, созданный по образу и подобию Божьему. Парень был неимоверно грязен, лохмотья кишели вшами и блохами, а отощавшее тело было покрыто зажившими и свежими рубцами – следами жестокой порки, которой, судя по всему, он подвергался не единожды. Было ясно, что его самым унизительным образом вынуждали прислуживать хозяину и бывшим товарищам по учению. Его превратили в раба и, что еще хуже, непрестанно напоминали, что он – сын государственного изменника, заслуживающий лишь самой грязной и тяжелой работы.
Джастину без лишних слов было ясно, что юноше приходилось выслушивать жестокие насмешки, но, невзирая на все попытки окружающих лишить его последних остатков человеческого достоинства, Сенет Гайяр, похоже, был крепким орешком. На первом же привале после успешного побега Джастин достал кинжал и обрезал свалявшиеся волосы мальчика, яростно отсекая грязные, завшивевшие пряди, пока на голове Сенета не осталась короткая гривка густых, черных, как у его сестры, волос. Затем он велел парню раздеться и хорошенько вымыться в ручье. Сенет, не говоря ни слова, медленно снял с себя засаленные, зловонные лохмотья, обнажив шрамы, уродующие его тело. Высоко вздернув подбородок, он обвел спутников свирепым, вызывающим взглядом, ожидая злобных издевок. Он, конечно же, ошибался, полагая, что его похитители похожи на отпрысков высокородных семейств, живших в поместье сэра Хоутона. Кейн и все остальные не хуже самого Джастина знали, как именно следует обращаться с Сенетом. Они признали в нем своего и поняли, что этот юноша благородного происхождения натерпелся в жизни такого же, как и они, а может быть, и похлеще, и сразу, не обменявшись между собой ни единым словом, приняли Сенета в свое тайное братство. Даже Джастин, несмотря на все почтение, которое мальчики испытывали к нему, не был до сих пор удостоен подобной чести. Они не предлагали Сенету ни жалости, ни слов доброго сочувствия, однако готовы были одарить его своим уважением, пониманием и, что в данной ситуации важнее всего, – молчанием. А Сенет, казалось, и сам был олицетворением сдержанного молчания. Джастин слышал от него лишь два слова: «Да» и «Нет». В остальных случаях парень предпочитал кивать или же мотать головой.
Ему нужно время. Сейчас его переполняют горькая ненависть и отвращение к жизни, вот почему он так болезненно воспринимает любое проявление мало-мальски добрых чувств. Впрочем, ведь и Джон почти не отличался от Сенета, когда его привезли в Тальвар несколько лет назад, – но вот прошло время, и мальчик ожил, стал таким, каким увидела его Изабель: шустрым, говорливым, готовым поделиться с остальными и радостью, и печалью.
Подумав о Джоне, Джастин улыбнулся. Что бы они все делали без Джона, решившись похитить Сенета из укрепленного на славу и охраняемого замка сэра Хоутона? Минуло несколько лет с тех пор, как Джон бродяжничал на грязных улицах Лондона, но он и поныне не забыл уловки, помогавшие ему когда-то выжить. Джон беспрепятственно проскользнул в ворота – разве кого-нибудь мог заинтересовать этот щупленький, неприметный парнишка? – и за пару часов успел обойти весь замок, старательно запоминая каждый поворот, каждую мелочь – начиная от количества стражников, охранявших входы, до точного расположения комнат проживающих в замке воспитанников сэра Хоутона. Вернувшись, он без запинки доложил друзьям и наставнику обо всем, что увидел, и сразу же стало ясно, где слабые места в обороне замка. Благодаря Джону Джастин разработал хитроумный военный план.
Похищение прошло быстро и до смешного гладко. Во время смены караулов члены отряда Джастина по одному проникли в замок и постарались затеряться среди сновавших по замку слуг и солдат. Когда же наступил час вечерней трапезы, Эрик сноровисто поджег кухню, куда то и дело забегали слуги, а Ральф, пристроившись на безопасном расстоянии, с остервенением принялся швырять камни в высокие окна большой залы. Недди тем временем заливался слезами у главных ворот замка и во все горло орал, что потерял маму. У стражников голова шла кругом, и они ослабили бдительность. Джон не торопясь, провел Кейна и Джастина к чулану, в котором обитал Сенет. Тот с готовностью последовал за своими похитителями и не произнес ни единого слова, пока они на цыпочках выбирались из замка через черный ход кухни, оставленный без присмотра солдатами, поспешно заливавшими огонь.
Час спустя отряд собрался в лесу в заранее условленном месте. Джастин и его подопечные оседлали лошадей и погнали во весь опор, остановившись лишь на заре, когда и лошади, и всадники выбились из сил. Джастин предполагал, что сэр Хоутон заметит отсутствие Сенета не раньше следующего утра. Теперь если знаменитый наставник пожелает проделать долгий путь в Тальвар и попытаться вернуть племянника сэра Майлза, то рискует навлечь на себя гнев не только всесильного короля, но и всего клана хорошо известных своей вспыльчивостью Болдвинов.
Джастин сам удивился тому, что его так обрадовало известие о визите старшего брата Александра в Тальвар с половиной своего войска для того лишь, чтобы помочь непутевому братцу похитить Сенета. Перебирая в уме все, рассказанное Изабель, Джастин понял, чего стоило его старшему брату подобное решение. Не в привычках Александра громогласно изъясняться в любви и преданности близким – он предпочитал свои чувства доказывать делом. С тех пор как Джастину стало известно, какую неблаговидную роль сыграл в его судьбе Александр, добившийся, чтобы он, его младший брат, потерял право выступать на воинских турнирах, они почти не общались. Джастин поддерживал отношения только с Хью, поскольку от того было не так-то просто отделаться. Со времени своего отстранения от участия в турнирах Джастин ни разу не говорил со старшим братом и лишь обменивался короткими посланиями. Новость о том, что непреклонный властитель Гайра добровольно прибыл на помощь братцу, буквально потрясла Джастина, и он искренне сожалел, что, находясь в отъезде, не смог повидаться с Александром.
Было совершенно ясно, что Изабель весьма высокого мнения о суровом брате своего мужа. Рассказывая Джастину о визите лорда Гайрского, она с восхищением отзывалась об Александре.
– Он понимает, – сказала она, – как следует распоряжаться деньгами, и знает им счет. Мы договорились наладить переписку через курьеров между замками всех Болдвинов, включая и Сир, а я стану советчицей твоим братьям во всех финансовых предприятиях, требующих вложения значительных капиталов. – Джастин расхохотался, а Изабель упрямо добавила: – Клянусь, мы с лордом Гайрским отлично поладили, и совсем скоро ты станешь одним из богатейших людей во всем английском королевстве. Вот увидишь!
Джастин тихонько посмеивался, припоминая эту сцену, и с нежностью поцеловал жену в лоб. Его мало интересовала возможность обогащения, однако если Изабель нравится играть с деньгами и капиталовложениями, если это сделает ее счастливой – пускай забавляется. Ему хотелось лишь одного: чтобы в Тальваре ей жилось по-настоящему счастливо, чтобы все радовались жизни и были довольны участью, которую даровал им Господь. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на пустые сетования и сожаления, а Джастин был твердо настроен наслаждаться каждым отпущенным ему днем.
– Вот твоя постель, – проговорил Кейн, указывая на соломенный тюфяк рядом со своим.
Сдержанно кивнув, Сенет опустил подушку, которую сжимал в руках, на тюфяк и развернул одеяло, что дала ему Гайза. Он смертельно устал после долгой, изматывающей скачки, продолжавшейся целый день, желудок его отяжелел от непривычно вкусной и обильной пищи за праздничной трапезой, а кожа горела огнем после того, как Гайза и Мег в четыре руки надраили его щелоком, стремясь вытравить вшей и блох. Сенет едва держался на ногах, но упрямо не позволял себе улечься. Вот уже несколько лет он не спал в настоящей постели, а как часто он мечтал о мягком матрасе и теплом одеяле! И сейчас Сенет просто не в силах был поверить такому чуду. Вернее, целой веренице чудес, что обрушились, на него за последние несколько дней. Сенет решил не спешить, а наслаждаться всем по очереди. Тогда, если все вдруг исчезнет, оказавшись сном, он, по крайней мере, сможет припомнить все до мельчайших подробностей, чтобы оценить удобства человеческой жизни, чего ему не нужно было делать в далеком прошлом.
Остальные ребята занимались своими делами: кто-то аккуратно раскладывал одежду, другие, блаженно вздыхая, растянулись на своих тюфяках.
– До чего же славно вернуться домой, – услышал Сенет голос Ральфа.
– И поесть, как следует тоже совсем неплохо, – откликнулся Эрик. – Ну и угостились мы сегодня!
– Да уж, – подтвердил Кейн.
– А почему сэр Джастин и леди Изабель так быстро ушли? – зевая, поинтересовался Недди. – Они, почитай, и не ели ничего. Даже сладких пирожков не стали дожидаться.
Эрик лукаво хмыкнул.
– Клянусь, им хотелось вовсе не сладких пирожков, а кое-чего другого.
– Угадал, – со смехом откликнулся Джон и писклявым голосом принялся подражать звонкому голосу Изабель: – Не желаете ли еще эля, милорд? – Затем он заговорил басом, за Джастина: – Нет, благодарю вас, миледи, мне не хочется эля. Собственно говоря, мне хочется лишь встать из-за стола и удалиться. – Джон снова расхохотался. – Тут он подхватил ее под ручку, и только мы их и видели, верно? Ни словечка нам больше не сказали! И разве наша добрая леди Изабель не покраснела как маков цвет? А сэр Джастин ухмылялся до ушей, ну ни дать, ни взять – кот, что объелся сметаны.
– Эх, и болтун же ты! – пробормотал Ральф, но остальные ребята дружно засмеялись.
Сенет стоял, не двигаясь и не отрывая взгляда от своего тюфяка. Он напряженно вспоминал. Когда-то и он был таким же, шумливым и веселым. И он смеялся шуткам своих товарищей и беззаботно болтал с ними. Прикрыв глаза, он с трудом припоминал то время, когда жил на равных с другими воспитанниками в замке сэра Хоутона. Да, так оно и есть. Когда-то он был одним из них, и его уважали не только потому, что он был сыном благородного и могущественного дворянина, но и потому, что он считался одним из лучших учеников сэра Хоутона. Теперь он все вспомнил. Почти все. Это было так, пока он не попал в немилость. Перед глазами его кружились тени, разноцветные пятна сменяли друг друга, ему казалось, он слышит гулкие голоса, однако никак не мог ни распознать свои видения, ни разобрать невнятные слова. Сенет помнил лишь, что, пока он не превратился в раба сэра Хоутона, у него была совсем иная жизнь, впрочем, чаще всего ему казалось, что все это происходило во сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35