– Я думала… ты уже не придешь…
– Я здесь, – повторил он, неожиданно почувствовав подступающие к глазам слезы. – Господь да простит меня, Изабель. Я уснул в кузнице. У меня разболелась голова, и я… В общем, все это неважно. Умоляю, прости меня. Прости.
Она не открывала глаз. Только губы ее снова шевельнулись, словно она видела какой-то сон и говорила во сне.
– Я звала тебя, – прошептала она. – Ты был мне нужен…
– Я уснул, – покаянно повторил он. – О, Господи, Создатель Всемогущий. Наш ребенок умер, ты сама чуть не погибла – а я все это время спал!
Он прижался лицом к кровати, по-прежнему удерживая ее руку в своей, и зарыдал. Изабель медленно открыла глаза и, с трудом высвободив руку, положила ее на голову мужа, легонько поглаживая, словно пыталась успокоить его. Пальцы ее нащупали соломинку, и Изабель дрожащей рукой поднесла ее к глазам, удивленно рассматривая стебелек. В этот момент в дверях комнаты появилась Эвелина, и вдруг, чувствуя, что от смертельной усталости глаза ее вот-вот закроются сами собой, Изабель увидала, как ее двоюродная сестра с улыбкой подняла руку, вытаскивая точно такую же соломинку из своих белокурых волос.
Эвелина вертела золотистый стебелек в точеных пальцах достаточно долго, чтобы его успели заметить все находившиеся в комнате, а затем, небрежно бросив на пол, повернулась и вышла. Джастин продолжал горько всхлипывать, уткнувшись лицом в изголовье кровати, словно оплакивал величайшую утрату. Рука Изабель снова легла на его голову и погладила, прежде чем веки ее смежились, и она заснула.
– Да нет же, говорю тебе, ты не уйдешь! – прорычал Сенет, хватая Эрика за воротник туники и прижимая к стене. – Ты не можешь вот так взять и уйти!
– Сейчас же отпусти меня, – предостерегающе сказал Эрик. – Ты мне не хозяин.
– Ты не можешь уйти, – твердил Сенет. – Мне нет дела, что ты о ком думаешь, но…
– Думаю? Да я же видел их! – Эрик, тяжело дыша, отшвырнул от себя Сенета. – Они вели себя как кобель с сукой! – Он презрительно фыркнул. – Милый муженек леди Изабель и эта стерва, которую миледи называет «кузина». Сам ты волен делать, что сочтешь нужным, но я не желаю оставаться и смотреть, как эта парочка прикончит нашу миледи!
– Неважно, что именно ты видел, – заявил Сенет, становясь между Эриком и тюфяком, на котором тот раскладывал свои пожитки. – Может быть, тебе все это лишь показалось. Сэр Джастин не заслуживает, чтобы ты судил о нем так сурово.
Эрик уставился на друга.
– Ты что, думаешь, я слепой? Говорю тебе, я видел их вместе. И не только видел, но и слышал! Неужели ты совсем не любишь свою сестру? Да тебе следует немедленно мчаться наверх, – Эрик кивнул на видневшуюся из окна крышу новой части замка, – и выбивать из ее мужа всю эту дурь, до тех пор пока ему небо не покажется с овчинку, а не пытаться убеждать меня, будто он тут ни при чем.
– Если бы я не любил свою сестру, я дал бы тебе спокойно покинуть Тальвар, но ты нужен ей, Эрик. Мы все ей нужны. – Сенет медленно обвел взглядом остальных ребят, а затем снова посмотрел на Эрика. – Еще вчера я мог поклясться, что, если Изабель окажется в беде, уж ты-то ни за что не бросишь ее!
– Сенет прав, – спокойно проговорил Кейн из дальнего угла комнаты. – Что бы ни сделал сэр Джастин, как бы он себя ни повел, мы все должны помочь леди Изабель.
– Если я останусь, – воскликнул Эрик, – я убью его! Мерзавец! Все эти годы он поучал нас, внушая, что правильно, а что неправильно, а сам ничем не отличается от последнего подонка на улицах Лондона!
Сенет сжал кулаки.
– И ты смеешь так отзываться о нем после всего, что он для тебя сделал? Для всех нас! Я-то здесь совсем недавно, но вы все, – он широким жестом обвел остальных воспитанников, – ведь вы прожили с сэром Джастином по нескольку лет, вы были его учениками, вы ели с ним за одним столом. Вы жили под одной с ним крышей! Разве не он вытащил всех нас из нищеты и грязи? Разве в обмен он просил у нас хоть что-нибудь, кроме доверия и послушания? – Он повернулся лицом к друзьям. – До сегодняшнего дня разве хоть кто-нибудь из нас мог упрекнуть его в чем-либо? – Все молчали, и Сенет покачал головой. – Стоило ему сделать всего лишь один неверный шаг, и вы готовы отвернуться от человека, который помог всем нам выбраться из ада. Ну, так уходи! – закричал он на Эрика, чувствуя, как его душу захлестывает гнев. – Уноси с собой все знания, которыми он одарил тебя, и убирайся! Тебе будет теперь намного легче жить, чем прежде! Сэр Джастин расчистил перед тобой дорогу. Не сомневаюсь, ты станешь отличным воином – как он и надеялся. Действительно, зачем тебе оставаться и платить ему предательством и черной неблагодарностью за все его благодеяния!
Эрик уставился на Сенета, с трудом переводя дыхание от волнения.
– Я знаю, чем я обязан сэру Джастину, но я не желаю оставаться и смотреть, как он будет обижать леди Изабель. И я не останусь в Тальваре, если леди Эвелина станет тут хозяйкой. Я не желаю подчиняться этой сучке. Этому не бывать. Никогда.
– Она не станет тут хозяйкой, – заверил его Сенет. – Сэр Джастин любит мою сестру – я тебе жизнью клянусь в этом.
– Да неужели? – презрительно переспросил Эрик. – Любит! Так крепко любит, что весь последний месяц знай себе ходит за леди Эвелиной, словно преданный пес!
– Это леди Эвелина весь месяц не дает ему проходу, – вмешался Джон и встал рядом с Сенетом, гневно уперев кулаки в бока. – Сенет прав: сэр Джастин не заслуживает, чтобы мы судили его так строго. Он был добр к нам, и к леди Изабель – тоже. Он обращался с ней куда лучше, чем иные мужья со своими женами. Мне кажется, этой леди Эвелине нельзя доверять. Я-то знал ее и ее папашу еще в Лондоне, и, скажу я вам, большей стервы и представить себе невозможно. Она совсем не такая, какую строит из себя, тут, у нас в Тальваре.
– Я тоже так думаю, – согласился с ним Кейн. – Я ей не доверяю и никогда не доверял. Если милорд сэр Джастин и согрешил, так только потому, что она его на это толкнула. Ведь он своим поведением доказал нам и всему свету, что крепко любит леди Изабель. Неужели кто-нибудь из нас сможет сказать, что это не так?
Эрик упрямо сжал губы.
Сенет мрачно посмотрел на младшего друга.
– Если бы ты сегодня утром не выбежал из комнаты, ты бы увидел, как сэр Джастин раскаивался, что его не было с миледи. Ты увидел бы его слезы, когда ему сказали, что она потеряла ребенка. Когда человек так плачет, это не может быть притворством.
Эрик изумленно поднял брови.
– Он плакал? Сэр Джастин плакал?
Сенет кивнул:
– Как малое дитя. Мне еще ни разу не доводилось видеть, чтобы мужчина был в таком отчаянном горе.
– Он сказал, что уснул, – добавил Недди, и ребята обернулись к мальчику. – Вот что он ей сказал.
– Недди прав, – восторженно поддержал брата Ральф. – Он действительно сказал, что уснул в кузнице. Мне показалось, он не врал.
– Вы же много лет знаете сэра Джастина, – с вызовом бросил Сенет. – Неужели вы думаете, что он мог бы оставить Изабель и не прийти к ней, хотя ее крики раздавались всю ночь? Ведь он же так боялся, что она может потерять ребенка: Разве мы не свидетели, с какой гордостью и любовью он мечтал об этом ребенке?
– Ты прав, – задумчиво отозвался Кейн. – В самом деле, ведь в кузнице ее голос наверняка был отлично слышен. Если бы он слышал ее, он уложил бы на месте целое войско врагов, лишь бы оказаться рядом с миледи, когда она звала его.
– Уж если не из любви к леди Изабель, – вставил Джон, – так из любви к малышу. Он ведь прямо-таки трясся над ними, только и говорил что о ребенке. Мы же сами сколько раз слышали!
– Но я же видел их! – настаивал Эрик. – Видел, когда крики леди Изабель разносились по всему двору. Они забавлялись, не замечая никаких криков, словно им и дела ни до чего не было.
– Что именно ты видел? – поинтересовался Сенет, делая шаг к Эрику.
Эрик нервно провел рукой по густым черным волосам.
– Они лежали на соломе. Она была сверху, а сэр Джастин под ней. Что тебе еще нужно знать? Может, рассказать, как она выглядела со спущенным лифом или как она орала от восторга – ни дать, ни взять кошка по весне?
Сенет схватил его за рукав.
– Она была сверху? А откуда ты знаешь, что сэр Джастин не был в это время без памяти? Ты видел его лицо?
– Его лицо? – Эрик с отвращением расхохотался. – Да его штаны были спущены до колен, а леди Эвелина подскакивала на нем, как кролик, и блажила громче портовой шлюхи, которой щедро платят за такие представления. К чему, по-твоему, во имя всего святого, мне нужно было видеть еще и его лицо?
Ребята обменялись понимающими взглядами.
– Ну, давайте, говорите, – подстрекал их Эрик. – Думаете, она забавлялась с ним, а он лежал как чурбан? Может, он действительно спал?
– А он тоже двигался? – спросил Кейн. – Или просто лежал неподвижно?
– А ему и не надо было двигаться, – ехидно ответил Эрик. – Красотка резвилась и за себя, и за него – хватило бы и еще на пару-тройку мужиков. С какой бы это стати ему было двигаться и утомляться зря, когда ему и так все досталось даром?
– Вот именно! – откликнулся Сенет. – С какой стати? Ведь Джастин не такой человек, чтобы с чистой совестью развлекаться с другой женщиной, когда его собственная жена кричит от боли. Разве не так?
– Так, – твердо ответил ему Джон. – Он не такой.
– Даже если ему и хотелось позабавиться с леди Эвелиной, он ни за что не выбрал бы для этого такое неподходящее время, – согласился с ним Кейн. – Если бы он соображал, что делает, он бы, разумеется, услышал, как леди Изабель зовет его.
– Сэр Джастин не раз доказывал нам, что он – человек чести, – упрямо повторил Сенет. – Ведь он избавил Изабель от жестокого обращения моего дяди, он дал ей свое имя, сделал хозяйкой в своем доме. Он занимается нашим обучением, как отец родной, – я уверен, что никто из вас и мечтать о подобном никогда не мог. А ради меня, – Сенет с силой ударил себя кулаком в грудь, – ради меня сэр Джастин отправился в далекий поход, похитил меня и привез сюда, рискуя потерять все, что у него есть.
– Мы все с ним ездили, – возразил ему Эрик. – Мы все рисковали.
– Верно, – подтвердил Сенет. – Но ведь никто из вас не отправился за мной только ради своей любимой жены, как сэр Джастин. Он поступил так лишь ради Изабель. Неужели же у кого-нибудь из вас хватит духу заявить, что он не любит ее?
Эрик молча отвел глаза.
– Я не могу так легко отплатить ему черной неблагодарностью, – тихо проговорил Сенет. – Если бы он не приехал за мной, я и поныне жил бы как в аду. Но вот я стою, как равный, рядом с друзьями, которые у меня появились благодаря ему и которых я научился любить и уважать. Моя жизнь изменилась благодаря сэру Джастину Болдвину. – Он вынул из ножен кинжал и поднес его к свету. – Человек, который долгие часы трудится, чтобы подарить нам сделанное собственными руками оружие, тогда как спокойно может вообще не думать о нашем существовании, – это человек с доброй душой и горячим, любящим сердцем. Мне безразлично, что ничто человеческое ему не чуждо, и грех в том числе; если он пал с высот, на которые мы его вознесли, если он нарушил обеты, которыми обменялся с моей сестрой, я все равно не покину сэра Джастина тем более, когда коварная шлюха, которая волею судьбы доводится мне двоюродной сестрой, затевает против него грязный заговор. Не только против него – но и против Изабель и всех нас.
– И я! – воскликнул Джон, выходя вперед. – Я тоже остаюсь в Тальваре с сэром Джастином.
– И я! – сказал Кейн.
– И я, – добавил Ральф, обнимая за плечи младшего братишку. – И Недди – тоже.
– Верно, – подтвердил Недди. – Нам надо избавиться от леди Эвелины. – Он пристально посмотрел на Эрика. – Мы должны сделать это все вместе.
– Дурачье! – нахмурившись, ответил им Эрик. – Ладно, я останусь, но только чтобы убедиться, что с леди Изабель ничего плохого не случится. Совершенно ясно, леди Эвелина задумала окрутить сэра Джастина, и я боюсь, она не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от леди Изабель. Эта красотка способна на все!
Сенет хлопнул друга по плечу, а затем крепко обнял его.
– Неважно, почему ты решил остаться, Эрик, главное – что ты остаешься и согласен с нами.
– Недди прав, – сказал Кейн, выходя вперед. Теперь ребята стояли кружком. – Мы должны придумать, как нам избавиться от леди Эвелины. Это будет очень трудно, но я уверен, мы найдем способ. В таком деле надо действовать не спеша, если хочешь достигнуть цели.
Глава двадцатая
– Пойдем, Джастин. Наступает вечер, а ты сидишь тут с самого полудня. Пойдем, уже темнеет.
– Все в порядке, Хьюго, – ответил Джастин. – Я просто хочу побыть один.
Подобрав полы своей темной сутаны, Хьюго опустился, скрестив ноги, на землю рядом с братом, который проводил целые дни под высоким деревом, у могилки неродившегося ребенка. Стояла середина марта, и поросшая густой травой земля, слава Создателю, уже подсохла после весенних ливней.
– Ее не вернуть, – тихо проговорил Хьюго, положив широкую ладонь на затылок Джастина. – Этот месяц она пробыла у Господа нашего и на грешную землю уже никогда не вернется. Ты должен смириться.
– Я смирился…
– Что же тогда так терзает тебя? Не можешь же ты до сих пор винить себя в гибели малышки. Ведь вы с Изабель были тяжело больны. Никому из вас не дано изменить предначертанное Господом, как не может изменить уготованную ему судьбу никто в нашем мире.
– Знаю… – Джастин порывисто вздохнул, стирая со щеки одну-единственную слезинку. Он смертельно устал плакать, однако при мысли о крошечной беззащитной девочке, показавшейся ему такой хорошенькой, слезы то и дело подступали к глазам. Казалось, источник соленой влаги никогда не иссякнет в его сердце. Его дитя… Его дочь… О, если бы она выжила!..
– Разве это не благословение Божье, что болезнь не причинила вам большего вреда? – спросил Хьюго, обнимая Джастина за плечи. – Ведь и ты мог погибнуть – или Изабель. Да и остальные в Тальваре могли заразиться и умереть.
Джастин содрогнулся.
– Слава Создателю, что он не допустил ничего такого.
– В таком случае тебе лучше подумать, как хорошо, что вы остались в живых, а не оплакивать более потерю ребенка.
– Попробую, – ответил Джастин и бессильно уронил голову на колени. – Я готов отдать все на свете, лишь бы вернуть тот день. Даже если бы я не смог уберечь мою малышку, я постарался бы сдержаться и не наговорить того, что сказал Изабель.
– Так вот что тебя терзает? – воскликнул Хьюго. – Но ты же знаешь, что Изабель ни в чем тебя не винит.
– Да, брат, ты прав. Она обходится со мной, как и прежде, хотя, наверное, ей больше пристало бы осыпать меня проклятиями. Если бы я не был с ней так недопустимо груб, если бы хоть попытался опровергнуть ее предположения, она бы не заболела так тяжело… – Подняв голову, Джастин потер глаза, разъедаемые жгучими слезами.
Хьюго глубоко вздохнул и похлопал Джастина по спине.
– Ну, братец, теперь ты вообразил себя Создателем. Я уверен, досадная размолвка с Изабель не имеет никакого отношения к тому, что стряслось. Если ты обидел свою достойную супругу, тебе надлежит просить у нее прощения, тогда ты и сам простишь себя. Вам с Изабель следует жить вместе, продолжать наслаждаться жизнью, которую Господь даровал вам. Месяц – достаточно долгий срок. Пора осушить слезы. Остерегайся впасть в грех гордыни, брат.
– Истинная правда, – согласился Джастин, глубоко вздыхая, и устремил взор на расстилавшуюся под ними долину. Помолчав, он спокойно добавил: – Я просто дурак, Хьюго. Дурак, каким был всегда.
– Нет, не всегда, – поправил его Хьюго. – Только время от времени. Такое случается со всеми. Не поддавайся искушению, не считай себя намного лучше или намного хуже ближнего твоего, Джастин. Все мы грешники, и все мы полагаемся лишь на милосердие Божье. Ну, пойдем. – Хьюго поднялся на ноги. – Пора возвращаться в замок – близится час вечерней трапезы. Ты поговоришь с Изабель, попросишь у нее прощения, и все беды останутся в прошлом.
– Ума не приложу, как подойти к ней, – простонал Джастин. – Если она от меня отвернется, мне больше просто незачем жить.
Хьюго поднял глаза к небу и горестно покачал головой.
– Сколько мучений и терзаний… Я, знаешь ли, рад, что предпочел отдать свое сердце Церкви, а не любой, даже самой прекрасной из женщин. Ведь с ними хлопот не оберешься.
Они спускались вниз по склону холма, к Тальвару, и Джастин сказал:
– У меня к тебе просьба, Хьюго. Может быть, она окажется неприятной, но я все же попрошу тебя кое о чем.
– Давай, – подбодрил его Хьюго. – Проси чего хочешь.
– Когда будешь покидать Тальвар, я хочу, чтобы ты увез с собой леди Эвелину. Я бы отослал ее еще раньше, если бы смог, но мне никак не удавалось придумать, как это сделать. На дорогах неспокойно… Но если она отправится с тобой, у меня не будет причин для беспокойства, поскольку никто не сможет позаботиться о ней лучше тебя.
– Да, со мной она будет в полной безопасности, – согласился Хьюго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35