На левом бедре образовалось большое пятно, и по темной дырке видно было, где вошла пуля. Она быстро приподняла шерстяную юбку и оторвала кусок муслиновой нижней рубашки.
– Тебе бы лучше перевязать рану.
Он с признательностью посмотрел на нее и охотно повиновался.
– Спасибо.
Она кивнула, и они отправились в путь. Он тащил ее за собой по лесу в направлении, противоположном тому, в котором они ехали верхом. Очевидно, он надеялся, что преследователи направятся за лошадью. Даже раненный, он как дикая кошка быстро и ловко пробирался между деревьями; она едва поспевала за ним. О пуле в ноге напоминал только тихий вскрик, когда он спотыкался о неровную почву. Несмотря на холод, лоб и ложбинка между грудей у нее покрылись потом. Она дышала все с большим трудом, сердце бешено колотилось. Они бежали, пока ей не показалось, что легкие сейчас лопнут.
Патрик замедлил шаг и предложил ей попить воды из бурдюка, который висел у него за спиной. Она сделал большой глоток, благодарная за передышку.
– Мы не можем останавливаться, Лиззи. Уже недалеко.
Она хватала воздух ртом, не в состоянии сказать, что не может больше идти. Господи, какой же он сильный! Он почти не задыхается. В темноте она только могла рассмотреть, как он сжал челюсти от боли, которая была, видимо, невыносимой.
– Я могу тебя понести, если ты слишком устала, – предложил он.
Глаза у нее расширились. Он говорил серьезно. Она издала непонятный звук – то ли плач, то ли смех – и покачала головой. Он и правда сделал бы это. Как бы она на него ни злилась, но она не могла и представить себе, как дополнительный вес подействовал бы на его ногу. Силы надо беречь.
Глубоко вздохнув, она сосредоточилась на том, чтобы передвигать ноги, не обращая внимания на боль в легких.
Пройдя примерно милю – казалось, будто пятьдесят, – они увидели, что небо над деревьями поредело, а земля под ногами покрыта густым папоротником и вереском. Он позволил ей немного передохнуть, пока собирал сухие ветки и мох – как она догадалась, для костра.
Оставив позади укрытие из деревьев, они вынуждены были пойти медленнее, потому что почва под ногами стала ненадежной, земля под вереском оказалась болотистой.
Прошло немного времени, и она с удивлением взглянула на огромную скалу.
– Что это?
– Пещерный холм. Пещеру называют Бен-Венью. В переводе «Добро пожаловать!».
Он упоминал о пещере в разговоре с Робби. Так, может, это и есть место их назначения? Она надеялась на это.
Он еще больше замедлил шаг, когда вереск и папоротник открыли путь к скале.
– Осторожно, – предостерег он. – Камни могут быть скользкими, даже если дождя нет.
Она старалась, но разглядеть что-нибудь было непросто.
Они кружили вокруг скалы, пока Патрик не нашел узкое крутое ущелье. Подняв глаза вверх, она смогла только разглядеть скалистую стену.
Лиззи остановилась.
– Ты же не собираешься взбираться на самый верх? Он усмехнулся:
– Нет. Ты сейчас не видишь, но в ста ярдах выше есть отверстие в скале. Это уже пещера Сатиров.
– Какое милое название, – сухо сказала она. – Наверное, тут и привидения водятся.
– Нет, – развеселился он – Хотя эта скала известна как место встречи всех гоблинов Шотландии.
Лиззи задрожала. Хоть она и не была суеверной, но сейчас во тьме все казалось жутким.
– А преследователи не догадаются, где нас искать? Патрик покачал головой.
– Некоторое время они будут двигаться на юг – это даст нам несколько часов.
– А Робби и остальные? Лицо у него помрачнело.
– Они сами о себе позаботятся. «Он был бы с ними, если бы не я».
После короткого, но трудного подъема он швырнул несколько камней вниз – очевидно, чтобы прогнать диких зверей, которые могли тут поселиться, – потом потащил ее за собой. Тут она увидела, что пещера почти такая же большая, как ее комната в замке Кэмпбелл, – только очень сырая. Вздохнув с облегчением, она огляделась в поисках места, где можно было бы присесть.
– Садись сюда, – сказал Патрик, расстилая на каменистом полу свой плед. Толстая шерсть была не самой мягкой подстилкой, но Лиззи была в таком изнеможении от усталости, что плед показался ей пуховой периной.
– Долго мы тут не пробудем, мне только нужно вытащить пулю из ноги.
От его деловитого тона она вздрогнула.
– И как ты это сделаешь?
– Кинжалом.
Господи, он собирается просто вырезать ее из своего тела.
– А это не опасно?
– Я так уже делал.
Он протянул Лиззи бурдюк с водой и сухую овсяную лепешку, которую она принялась медленно жевать, пока он осматривал пещеру. Она была голодна, и лепешки хватило на один зуб. Ей казалось, что она не ела целую вечность.
Постепенно дыхание у нее выровнялось и тело стало чувствовать холодный и сырой ночной воздух. Как она обрадовалась, когда Патрик начал разводить костер!
Он выложил круг из камней у дальней стены пещеры и сверху сложил ветки. Потом, собрав мох в комок, кинжалом срезал кору с куска березовой ветки и разломал ее.
– Что ты делаешь?
– Дерево и мох слишком сырые, чтобы загореться от моего кремня, но в коре есть масло, и это поможет развести огонь.
Он чиркнул пару раз кремнем, и она услышала шипение и треск загоревшегося масла, когда вспыхнула кора в комке мха. Он дул, пока не появилось пламя, потом осторожно перенес все на кучу дров. Через некоторое время огонь весело запылал.
Лиззи смотрела на его красивое лицо в свете пламени – жесткие скулы, квадратный подбородок, прямой нос.
Сердце у нее сжалось. Она больше не могла сдерживаться.
– Ты – один из них, – всхлипнула она. – Ты… – Она едва смогла выговорить это имя – так оно было ей отвратительно. – …Макгрегор.
Человек вне закона, преступник, враг ее клана.
По тому, как окаменели плечи Патрика, она поняла, что ему не понравился ее тон. Он медленно повернулся к ней. На лице словно застыла непроницаемая маска.
– Если ты помнишь, мне не позволено носить это имя. – Он пронзительно посмотрел ей в глаза. – Я урожденный Патрик Макгрегор, старший сын Юэна Тьютора.
Она глухо вскрикнула. Тяжесть в груди была невыносима. Догадка подтвердилась, ее подозрения оправдались. Это было жестоким шоком.
Макгрегор. Он Макгрегор. Он обманывал ее. Но зачем?!
Сердце у нее колотилось. Она не знала, сможет ли вынести правду, но ей нужно знать все – все, даже самое отвратительное и мерзкое.
Она не сводила глаз с его лица, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства за этим каменным фасадом. «Скажи, что я ошибаюсь».
– А человек, который напал на меня? Который хотел меня убить?
Он жестко сжал губы, посуровел лицом, но не отвел взгляда.
Лиззи приготовилась к худшему. И вот оно.
– Мой брат.
Рыдание вырвалось из глубины ее души вместе с резкой болью, несравнимой с любой прежней болью. Этот злобный, жестокий человек – его брат. Она могла только молча смотреть на него, а в голове теснились воспоминания. Она вначале увидела Макгрегора-злодея, а вслед за ним – Патрика.
Глаза жгли непролитые слезы.
– Ты не случайно появился тогда на дороге.
На его лице мелькнуло сожаление. Она проникла за этот невозмутимый фасад, но уже поздно.
– Нет, это было не простое совпадение, хотя никто не должен был пострадать.
Подбородок у нее задрожал.
– И я должна в это поверить? Макгрегоры вряд ли известны своим состраданием и благородными манерами.
Он пропустил укол мимо ушей, но глаза у него вспыхнули.
– Как ты, без сомнения, заметила сегодня, мы с братом не на все смотрим одинаково.
Если бы она не чувствовала себя так, будто умирает, она рассмеялась бы в ответ на это замечание.
– Ты хочешь сказать, что он собирается меня убить, а ты – нет?
Он поморщился.
– Что-то вроде этого. Но я никогда не думал, что он зайдет так далеко. Грегор очень горячий, и его бывает трудно обуздать, но он всегда был верен мне.
Она смотрела на него так, будто видела впервые. Увидела то, чего не замечала раньше. Сила и уверенность всегда были при нем, но теперь она увидела и безжалостность.
– Господи, я же тебя совсем не знаю.
Он подошел к ней и поставил на ноги, заставляя посмотреть на него.
– Я такой же, как и раньше. Тот человек, которому ты призналась в любви.
Как он осмеливается говорить ей это в лицо, заставляя увидеть, какой полной дурой она была!
– Я любила Патрика Мюррея, а не безжалостного преступника. Я любила человека, которого не существует.
Он сжал челюсти.
– Я тот же человек. Ты знаешь обо мне все, что имеет значение.
– Что? Что ты преступник и вор? Убийца?
– Нет! – прокричал он, лицо у него напряглось от гнева. – Я не святой, но я никогда не лишил бы человека жизни не в бою.
– А что произошло при Гленфруине? Убийство сорока невинных мальчиков было допустимо, потому что произошло во время битвы?
Ее стрела попала в цель, он окаменел.
– Не верь всему, что говорят, Элизабет. Хотя позор за этот поступок пал на мой клан, тех мальчиков убил не Мак-грегор, а мошенник Макдоналд. Мы дрались с Кохунами – битва началась по требованию твоего кузена. Хотя хитрый Аргайлл будет утверждать другое.
Его обвинение поразило ее. Лиззи знала, что между ее братом и Кохунами нет любви, но не могла поверить в то, что ее кузен может быть настолько лживым, чтобы использовать Макгрегоров для этой грязной работы, а потом преследовать за то, что они якобы сделали по своей воле. И вину за убийство этих людей обрушили на головы Макгрегоров. Она подумала о его брате. О своих погибших охранниках.
– Ты хочешь сказать, что репутация твоего клана незаслуженная?
– Некоторые из моих сородичей стали людьми дикими и неуправляемыми, но разве нельзя сказать то же самое и о твоих? Да, я воровал, но только для того, чтобы спасти свой клан от голодной смерти и холода. Это отличается от того, как твой клан украл у меня землю?
Так все было из-за этого? Месть?
Она не смогла больше сдержать горячие слезы, которые покатились по ее щекам.
– Почему? Почему я? – всхлипнула она, глядя на него, как будто существовал ответ, который бы все изменил. Но они оба знали, что такого ответа нет.
Патрик и вообразить себе не мог, что все произойдет именно так. Ему не хотелось обижать ее. Заставлять плакать. Ему хотелось обнять ее и поцелуями осушить слезы, но он заставил себя не шевелиться. Сейчас ей нужно не утешение, а объяснение.
Их взгляды встретились.
– Кэмпбеллы украли землю у моей семьи. Я хотел вернуть ее обратно.
– Землю? – пораженно произнесла она. – Какую землю?
– Возле озера Лох-Ирн. Недавно Аргайлл включил ее в твое приданое.
Она побледнела.
Все ее чувства тут же отразились в глазах. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной – как маленький котенок, которого только что пнули ногой. И это сделал он.
Он потянулся к ней, но она уклонилась.
– Так ты собирался жениться на мне ради земли? Ради мелочной мести моему кузену и моим братьям?
Она так легко забыла об отчаянном положении его клана, и он вспыхнул от гнева.
– Уверяю тебя, нет ничего мелочного во вражде между нашими кланами. – У него много причин для мести. Но не Лиззи. – Сначала я добивался тебя из-за земли, но это не единственная причина, почему я хотел жениться на тебе. – Он подошел к ней, в ноге невыносимо жгло. Жар от ног добрался до груди.
– Ты меня обманул! – выпалила она, гнев прорвался сквозь завесу слез. Глаза у нее сверкали, как сапфиры. Возможно, она больше похожа на дикую рысь, чем на котенка. – Почему я должна тебе теперь поверить?
– Потому что это правда.
– Правда? Что в тебе настоящее? Ни твое имя, ни твои намерения… – Голос у нее упал, и она снова с отчаянием посмотрела на него. – Боже милостивый… а твоя жена и ребенок?
Он не уклонился от ее взгляда.
– Я никогда не был женат.
Она прерывисто вздохнула и закрыла рот рукой.
– Как ты мог лгать о таком? Разве тебе было не достаточно спасти меня от бандитов – тебе еще понадобилось придумать смерть жены и ребенка, чтобы завоевать мою симпатию?
Он не смутился от упрека, который заслужил.
– Мне нужен был предлог, чтобы объяснить наше появление на дороге. Такой, чтобы не вызван вопросов.
– Поздравляю, – сказала она, голос ее источал сарказм. – План был блестящий. И успешный к тому же. Я сразу попала в твою ловушку.
– Черт возьми, Лиззи, все было не так. – Но что-то в нем съежилось. Он не хотел признаваться в том, что их встреча была частью задуманного плана, в которой ей отводилась роль простушки, готовой к соблазнению.
– Не так? Меня удивляет, что ты вообще счел за благо соблазнять. Почему бы просто не похитить меня и не вынудить выйти за тебя замуж? Это больше похоже на методы твоих кровожадных сородичей.
Он проглотил злость, вызванную ее насмешкой, – вполне впрочем, заслуженной.
– Это не мой способ. Мне нужна была жена, которая бы меня потом отвергла. Брак по принуждению легко отменить.
– А ты хотел получить землю. – Он услышал ее неровное дыхание, когда она с трудом продолжила: – Ты хотел, чтобы я влюбилась в тебя. – Голос был совершенно бесстрастный, и это резануло его. – Господи, какая же я дура!
Патрик понимал, что ему нет прощения. Он знал, как ее обидел Монтгомери, а сам поступил так же. Но между ними отношения выстраивались совсем иначе.
– Я рассчитывал, что ты захочешь выйти за меня замуж. Я не прошу прощения за то, что сделал, Элизабет. Я ненавижу себя за обман, но у меня была веская причина. То, что произошло между нами, – это настоящее. Неужели ты правда считаешь, будто я равнодушный хитрец? Я сражался со своими людьми, со своим собственным братом, чтобы защитить тебя.
– Все это говорит лишь о том, что ты не хотел видеть меня мертвой, пока не завладел своими трофеями.
– Черт возьми, Лиззи, это неправда. Будь ты мне безразлична, зачем бы я стал убеждать тебя принять предложение Роберта Кэмпбелла? Я понимал, что не могу отказать тебе в праве на счастье. Я попытался уйти той ночью, когда ты пришла ко мне.
– Твоя совесть может быть спокойна – если она у тебя вообще есть. Но, слава Богу, мою ошибку можно исправить.
Слава Богу, я не вышла за тебя. Я была бы счастлива никогда больше тебя не видеть.
Ее слова ранили его сильнее пули, полученной в бою.
– Скоро твое желание исполнится, – хрипло сказал он. Как ему хотелось бы, чтобы все было по-другому, чтобы не нужно было расставаться!..
Их глаза встретились. Щеки у нее вспыхнули, глаза загорелись.
– Я тебя ненавижу!
От ее слов что-то примитивное пробудилось в нем – вспышка эмоций, горячих и стремительных. Злость. Раздражение. И страх, что это может быть правдой. Он не раздумывал, хватая ее в объятия. Сердце у него бешено колотилось, важнее всего была потребность доказать, что она ошибается.
Его тело ответило на знакомое чувство, которое возникало в нем, когда она прижималась к нему. Никогда еще он так не терял самообладания. Ему хотелось довести ее до полного опустошения.
«Поцелуй ее».
«Возьми ее».
Она прерывисто вздохнула, вырываясь из его рук, но он крепко держал ее.
Он чувствовал бешеное биение ее сердца, видел, как дрожат ее губы, видел ее огромные, влажные от слез глаза. Они долго смотрели друг на друга, ее нежные губы раздвинулись навстречу его губам. Он предвкушал ее сладость, взывающую к нему.
Его тело дрожало, желание стало неуправляемым… почти неистовым.
Внезапно он похолодел и отпустил ее так же неожиданно, как и схватил в объятия. Что он делает?
Нельзя отрицать то, что есть между ними. Но доказывать это сейчас силой – лишь тешить свою мужскую гордость.
Он провел рукой по ее волосам и отвернулся, охлаждая свою горячую кровь. Она настороженно посмотрела на него.
Наконец он заговорил:
– Потом ты можешь ненавидеть меня. Но сейчас я твоя единственная возможность остаться в живых. – Он мог вообразить себе, каково ей будет тут одной. Избалованная девушка, выросшая при дворе, в глуши Северо-Шотландского нагорья, она и дня не проживет. Черт возьми, о чем он думает? – Мне кажется, ты не понимаешь, насколько ненадежно наше положение, но если мы хотим иметь хоть малейший шанс уцелеть, мне нужно вытащить этот свинец из ноги.
Все еще переполненный эмоциями, он сел у огня, достал из ножен кинжал и приступил к делу.
Лиззи наблюдала, как Патрик водит лезвием кинжала взад-вперед по своим штанам, очищая лезвие, хотя кожа штанов была в грязи и пыли; сердце все еще билось от его объятий. Не важно, что в тот момент ей хотелось, чтобы его губы оказались на ее губах.
«Я ненавижу его». Никогда еще она не испытывала такой злости – сильной, до безумия. Не будь он уже ранен, она сама бы застрелила его. Лучше бы ей быть где угодно, только не здесь, с ним.
Он Макгрегор. Брат человека, который напал на нее. Он хотел ее не ради нее самой, а ради ее приданого, земли. Он использовал ее, как пешку на шахматной доске, обманывал, заставляя влюбиться в себя, и все из-за корысти.
«Какая же я дура! Поверила, Что нравлюсь ему. А соблазнить меня, чего он добивался, оказалось частью его коварного плана». Лиззи скрестила руки на поясе, как бы отбивая нападение, удерживая себя от того, чтобы не развалиться на части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Тебе бы лучше перевязать рану.
Он с признательностью посмотрел на нее и охотно повиновался.
– Спасибо.
Она кивнула, и они отправились в путь. Он тащил ее за собой по лесу в направлении, противоположном тому, в котором они ехали верхом. Очевидно, он надеялся, что преследователи направятся за лошадью. Даже раненный, он как дикая кошка быстро и ловко пробирался между деревьями; она едва поспевала за ним. О пуле в ноге напоминал только тихий вскрик, когда он спотыкался о неровную почву. Несмотря на холод, лоб и ложбинка между грудей у нее покрылись потом. Она дышала все с большим трудом, сердце бешено колотилось. Они бежали, пока ей не показалось, что легкие сейчас лопнут.
Патрик замедлил шаг и предложил ей попить воды из бурдюка, который висел у него за спиной. Она сделал большой глоток, благодарная за передышку.
– Мы не можем останавливаться, Лиззи. Уже недалеко.
Она хватала воздух ртом, не в состоянии сказать, что не может больше идти. Господи, какой же он сильный! Он почти не задыхается. В темноте она только могла рассмотреть, как он сжал челюсти от боли, которая была, видимо, невыносимой.
– Я могу тебя понести, если ты слишком устала, – предложил он.
Глаза у нее расширились. Он говорил серьезно. Она издала непонятный звук – то ли плач, то ли смех – и покачала головой. Он и правда сделал бы это. Как бы она на него ни злилась, но она не могла и представить себе, как дополнительный вес подействовал бы на его ногу. Силы надо беречь.
Глубоко вздохнув, она сосредоточилась на том, чтобы передвигать ноги, не обращая внимания на боль в легких.
Пройдя примерно милю – казалось, будто пятьдесят, – они увидели, что небо над деревьями поредело, а земля под ногами покрыта густым папоротником и вереском. Он позволил ей немного передохнуть, пока собирал сухие ветки и мох – как она догадалась, для костра.
Оставив позади укрытие из деревьев, они вынуждены были пойти медленнее, потому что почва под ногами стала ненадежной, земля под вереском оказалась болотистой.
Прошло немного времени, и она с удивлением взглянула на огромную скалу.
– Что это?
– Пещерный холм. Пещеру называют Бен-Венью. В переводе «Добро пожаловать!».
Он упоминал о пещере в разговоре с Робби. Так, может, это и есть место их назначения? Она надеялась на это.
Он еще больше замедлил шаг, когда вереск и папоротник открыли путь к скале.
– Осторожно, – предостерег он. – Камни могут быть скользкими, даже если дождя нет.
Она старалась, но разглядеть что-нибудь было непросто.
Они кружили вокруг скалы, пока Патрик не нашел узкое крутое ущелье. Подняв глаза вверх, она смогла только разглядеть скалистую стену.
Лиззи остановилась.
– Ты же не собираешься взбираться на самый верх? Он усмехнулся:
– Нет. Ты сейчас не видишь, но в ста ярдах выше есть отверстие в скале. Это уже пещера Сатиров.
– Какое милое название, – сухо сказала она. – Наверное, тут и привидения водятся.
– Нет, – развеселился он – Хотя эта скала известна как место встречи всех гоблинов Шотландии.
Лиззи задрожала. Хоть она и не была суеверной, но сейчас во тьме все казалось жутким.
– А преследователи не догадаются, где нас искать? Патрик покачал головой.
– Некоторое время они будут двигаться на юг – это даст нам несколько часов.
– А Робби и остальные? Лицо у него помрачнело.
– Они сами о себе позаботятся. «Он был бы с ними, если бы не я».
После короткого, но трудного подъема он швырнул несколько камней вниз – очевидно, чтобы прогнать диких зверей, которые могли тут поселиться, – потом потащил ее за собой. Тут она увидела, что пещера почти такая же большая, как ее комната в замке Кэмпбелл, – только очень сырая. Вздохнув с облегчением, она огляделась в поисках места, где можно было бы присесть.
– Садись сюда, – сказал Патрик, расстилая на каменистом полу свой плед. Толстая шерсть была не самой мягкой подстилкой, но Лиззи была в таком изнеможении от усталости, что плед показался ей пуховой периной.
– Долго мы тут не пробудем, мне только нужно вытащить пулю из ноги.
От его деловитого тона она вздрогнула.
– И как ты это сделаешь?
– Кинжалом.
Господи, он собирается просто вырезать ее из своего тела.
– А это не опасно?
– Я так уже делал.
Он протянул Лиззи бурдюк с водой и сухую овсяную лепешку, которую она принялась медленно жевать, пока он осматривал пещеру. Она была голодна, и лепешки хватило на один зуб. Ей казалось, что она не ела целую вечность.
Постепенно дыхание у нее выровнялось и тело стало чувствовать холодный и сырой ночной воздух. Как она обрадовалась, когда Патрик начал разводить костер!
Он выложил круг из камней у дальней стены пещеры и сверху сложил ветки. Потом, собрав мох в комок, кинжалом срезал кору с куска березовой ветки и разломал ее.
– Что ты делаешь?
– Дерево и мох слишком сырые, чтобы загореться от моего кремня, но в коре есть масло, и это поможет развести огонь.
Он чиркнул пару раз кремнем, и она услышала шипение и треск загоревшегося масла, когда вспыхнула кора в комке мха. Он дул, пока не появилось пламя, потом осторожно перенес все на кучу дров. Через некоторое время огонь весело запылал.
Лиззи смотрела на его красивое лицо в свете пламени – жесткие скулы, квадратный подбородок, прямой нос.
Сердце у нее сжалось. Она больше не могла сдерживаться.
– Ты – один из них, – всхлипнула она. – Ты… – Она едва смогла выговорить это имя – так оно было ей отвратительно. – …Макгрегор.
Человек вне закона, преступник, враг ее клана.
По тому, как окаменели плечи Патрика, она поняла, что ему не понравился ее тон. Он медленно повернулся к ней. На лице словно застыла непроницаемая маска.
– Если ты помнишь, мне не позволено носить это имя. – Он пронзительно посмотрел ей в глаза. – Я урожденный Патрик Макгрегор, старший сын Юэна Тьютора.
Она глухо вскрикнула. Тяжесть в груди была невыносима. Догадка подтвердилась, ее подозрения оправдались. Это было жестоким шоком.
Макгрегор. Он Макгрегор. Он обманывал ее. Но зачем?!
Сердце у нее колотилось. Она не знала, сможет ли вынести правду, но ей нужно знать все – все, даже самое отвратительное и мерзкое.
Она не сводила глаз с его лица, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства за этим каменным фасадом. «Скажи, что я ошибаюсь».
– А человек, который напал на меня? Который хотел меня убить?
Он жестко сжал губы, посуровел лицом, но не отвел взгляда.
Лиззи приготовилась к худшему. И вот оно.
– Мой брат.
Рыдание вырвалось из глубины ее души вместе с резкой болью, несравнимой с любой прежней болью. Этот злобный, жестокий человек – его брат. Она могла только молча смотреть на него, а в голове теснились воспоминания. Она вначале увидела Макгрегора-злодея, а вслед за ним – Патрика.
Глаза жгли непролитые слезы.
– Ты не случайно появился тогда на дороге.
На его лице мелькнуло сожаление. Она проникла за этот невозмутимый фасад, но уже поздно.
– Нет, это было не простое совпадение, хотя никто не должен был пострадать.
Подбородок у нее задрожал.
– И я должна в это поверить? Макгрегоры вряд ли известны своим состраданием и благородными манерами.
Он пропустил укол мимо ушей, но глаза у него вспыхнули.
– Как ты, без сомнения, заметила сегодня, мы с братом не на все смотрим одинаково.
Если бы она не чувствовала себя так, будто умирает, она рассмеялась бы в ответ на это замечание.
– Ты хочешь сказать, что он собирается меня убить, а ты – нет?
Он поморщился.
– Что-то вроде этого. Но я никогда не думал, что он зайдет так далеко. Грегор очень горячий, и его бывает трудно обуздать, но он всегда был верен мне.
Она смотрела на него так, будто видела впервые. Увидела то, чего не замечала раньше. Сила и уверенность всегда были при нем, но теперь она увидела и безжалостность.
– Господи, я же тебя совсем не знаю.
Он подошел к ней и поставил на ноги, заставляя посмотреть на него.
– Я такой же, как и раньше. Тот человек, которому ты призналась в любви.
Как он осмеливается говорить ей это в лицо, заставляя увидеть, какой полной дурой она была!
– Я любила Патрика Мюррея, а не безжалостного преступника. Я любила человека, которого не существует.
Он сжал челюсти.
– Я тот же человек. Ты знаешь обо мне все, что имеет значение.
– Что? Что ты преступник и вор? Убийца?
– Нет! – прокричал он, лицо у него напряглось от гнева. – Я не святой, но я никогда не лишил бы человека жизни не в бою.
– А что произошло при Гленфруине? Убийство сорока невинных мальчиков было допустимо, потому что произошло во время битвы?
Ее стрела попала в цель, он окаменел.
– Не верь всему, что говорят, Элизабет. Хотя позор за этот поступок пал на мой клан, тех мальчиков убил не Мак-грегор, а мошенник Макдоналд. Мы дрались с Кохунами – битва началась по требованию твоего кузена. Хотя хитрый Аргайлл будет утверждать другое.
Его обвинение поразило ее. Лиззи знала, что между ее братом и Кохунами нет любви, но не могла поверить в то, что ее кузен может быть настолько лживым, чтобы использовать Макгрегоров для этой грязной работы, а потом преследовать за то, что они якобы сделали по своей воле. И вину за убийство этих людей обрушили на головы Макгрегоров. Она подумала о его брате. О своих погибших охранниках.
– Ты хочешь сказать, что репутация твоего клана незаслуженная?
– Некоторые из моих сородичей стали людьми дикими и неуправляемыми, но разве нельзя сказать то же самое и о твоих? Да, я воровал, но только для того, чтобы спасти свой клан от голодной смерти и холода. Это отличается от того, как твой клан украл у меня землю?
Так все было из-за этого? Месть?
Она не смогла больше сдержать горячие слезы, которые покатились по ее щекам.
– Почему? Почему я? – всхлипнула она, глядя на него, как будто существовал ответ, который бы все изменил. Но они оба знали, что такого ответа нет.
Патрик и вообразить себе не мог, что все произойдет именно так. Ему не хотелось обижать ее. Заставлять плакать. Ему хотелось обнять ее и поцелуями осушить слезы, но он заставил себя не шевелиться. Сейчас ей нужно не утешение, а объяснение.
Их взгляды встретились.
– Кэмпбеллы украли землю у моей семьи. Я хотел вернуть ее обратно.
– Землю? – пораженно произнесла она. – Какую землю?
– Возле озера Лох-Ирн. Недавно Аргайлл включил ее в твое приданое.
Она побледнела.
Все ее чувства тут же отразились в глазах. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной – как маленький котенок, которого только что пнули ногой. И это сделал он.
Он потянулся к ней, но она уклонилась.
– Так ты собирался жениться на мне ради земли? Ради мелочной мести моему кузену и моим братьям?
Она так легко забыла об отчаянном положении его клана, и он вспыхнул от гнева.
– Уверяю тебя, нет ничего мелочного во вражде между нашими кланами. – У него много причин для мести. Но не Лиззи. – Сначала я добивался тебя из-за земли, но это не единственная причина, почему я хотел жениться на тебе. – Он подошел к ней, в ноге невыносимо жгло. Жар от ног добрался до груди.
– Ты меня обманул! – выпалила она, гнев прорвался сквозь завесу слез. Глаза у нее сверкали, как сапфиры. Возможно, она больше похожа на дикую рысь, чем на котенка. – Почему я должна тебе теперь поверить?
– Потому что это правда.
– Правда? Что в тебе настоящее? Ни твое имя, ни твои намерения… – Голос у нее упал, и она снова с отчаянием посмотрела на него. – Боже милостивый… а твоя жена и ребенок?
Он не уклонился от ее взгляда.
– Я никогда не был женат.
Она прерывисто вздохнула и закрыла рот рукой.
– Как ты мог лгать о таком? Разве тебе было не достаточно спасти меня от бандитов – тебе еще понадобилось придумать смерть жены и ребенка, чтобы завоевать мою симпатию?
Он не смутился от упрека, который заслужил.
– Мне нужен был предлог, чтобы объяснить наше появление на дороге. Такой, чтобы не вызван вопросов.
– Поздравляю, – сказала она, голос ее источал сарказм. – План был блестящий. И успешный к тому же. Я сразу попала в твою ловушку.
– Черт возьми, Лиззи, все было не так. – Но что-то в нем съежилось. Он не хотел признаваться в том, что их встреча была частью задуманного плана, в которой ей отводилась роль простушки, готовой к соблазнению.
– Не так? Меня удивляет, что ты вообще счел за благо соблазнять. Почему бы просто не похитить меня и не вынудить выйти за тебя замуж? Это больше похоже на методы твоих кровожадных сородичей.
Он проглотил злость, вызванную ее насмешкой, – вполне впрочем, заслуженной.
– Это не мой способ. Мне нужна была жена, которая бы меня потом отвергла. Брак по принуждению легко отменить.
– А ты хотел получить землю. – Он услышал ее неровное дыхание, когда она с трудом продолжила: – Ты хотел, чтобы я влюбилась в тебя. – Голос был совершенно бесстрастный, и это резануло его. – Господи, какая же я дура!
Патрик понимал, что ему нет прощения. Он знал, как ее обидел Монтгомери, а сам поступил так же. Но между ними отношения выстраивались совсем иначе.
– Я рассчитывал, что ты захочешь выйти за меня замуж. Я не прошу прощения за то, что сделал, Элизабет. Я ненавижу себя за обман, но у меня была веская причина. То, что произошло между нами, – это настоящее. Неужели ты правда считаешь, будто я равнодушный хитрец? Я сражался со своими людьми, со своим собственным братом, чтобы защитить тебя.
– Все это говорит лишь о том, что ты не хотел видеть меня мертвой, пока не завладел своими трофеями.
– Черт возьми, Лиззи, это неправда. Будь ты мне безразлична, зачем бы я стал убеждать тебя принять предложение Роберта Кэмпбелла? Я понимал, что не могу отказать тебе в праве на счастье. Я попытался уйти той ночью, когда ты пришла ко мне.
– Твоя совесть может быть спокойна – если она у тебя вообще есть. Но, слава Богу, мою ошибку можно исправить.
Слава Богу, я не вышла за тебя. Я была бы счастлива никогда больше тебя не видеть.
Ее слова ранили его сильнее пули, полученной в бою.
– Скоро твое желание исполнится, – хрипло сказал он. Как ему хотелось бы, чтобы все было по-другому, чтобы не нужно было расставаться!..
Их глаза встретились. Щеки у нее вспыхнули, глаза загорелись.
– Я тебя ненавижу!
От ее слов что-то примитивное пробудилось в нем – вспышка эмоций, горячих и стремительных. Злость. Раздражение. И страх, что это может быть правдой. Он не раздумывал, хватая ее в объятия. Сердце у него бешено колотилось, важнее всего была потребность доказать, что она ошибается.
Его тело ответило на знакомое чувство, которое возникало в нем, когда она прижималась к нему. Никогда еще он так не терял самообладания. Ему хотелось довести ее до полного опустошения.
«Поцелуй ее».
«Возьми ее».
Она прерывисто вздохнула, вырываясь из его рук, но он крепко держал ее.
Он чувствовал бешеное биение ее сердца, видел, как дрожат ее губы, видел ее огромные, влажные от слез глаза. Они долго смотрели друг на друга, ее нежные губы раздвинулись навстречу его губам. Он предвкушал ее сладость, взывающую к нему.
Его тело дрожало, желание стало неуправляемым… почти неистовым.
Внезапно он похолодел и отпустил ее так же неожиданно, как и схватил в объятия. Что он делает?
Нельзя отрицать то, что есть между ними. Но доказывать это сейчас силой – лишь тешить свою мужскую гордость.
Он провел рукой по ее волосам и отвернулся, охлаждая свою горячую кровь. Она настороженно посмотрела на него.
Наконец он заговорил:
– Потом ты можешь ненавидеть меня. Но сейчас я твоя единственная возможность остаться в живых. – Он мог вообразить себе, каково ей будет тут одной. Избалованная девушка, выросшая при дворе, в глуши Северо-Шотландского нагорья, она и дня не проживет. Черт возьми, о чем он думает? – Мне кажется, ты не понимаешь, насколько ненадежно наше положение, но если мы хотим иметь хоть малейший шанс уцелеть, мне нужно вытащить этот свинец из ноги.
Все еще переполненный эмоциями, он сел у огня, достал из ножен кинжал и приступил к делу.
Лиззи наблюдала, как Патрик водит лезвием кинжала взад-вперед по своим штанам, очищая лезвие, хотя кожа штанов была в грязи и пыли; сердце все еще билось от его объятий. Не важно, что в тот момент ей хотелось, чтобы его губы оказались на ее губах.
«Я ненавижу его». Никогда еще она не испытывала такой злости – сильной, до безумия. Не будь он уже ранен, она сама бы застрелила его. Лучше бы ей быть где угодно, только не здесь, с ним.
Он Макгрегор. Брат человека, который напал на нее. Он хотел ее не ради нее самой, а ради ее приданого, земли. Он использовал ее, как пешку на шахматной доске, обманывал, заставляя влюбиться в себя, и все из-за корысти.
«Какая же я дура! Поверила, Что нравлюсь ему. А соблазнить меня, чего он добивался, оказалось частью его коварного плана». Лиззи скрестила руки на поясе, как бы отбивая нападение, удерживая себя от того, чтобы не развалиться на части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31