Несмотря на пар в воздухе, зубы у нее стучали, когда молодая служанка растерла ее тело полотняной простыней, нагретой на камнях, раскаленных в камине. Нежный запах лаванды, усиленный паром, дразнил ее обоняние. Это был ее любимый аромат, и Лиззи следила за тем, чтобы все простыни были переложены сухими цветами.
Служанка принялась за долгую процедуру расчесывания ее волос, нечаянно больно дернув пару раз. Испуганная девушка принялась извиняться, а Лиззи подумала, как ей не хватает Элис. Доннан поправлялся после ранения, но пройдет еще какое-то время, прежде чем женщина сможет вернуться к ней. Лиззи, когда могла, посещала их коттедж в деревне. Пятеро детишек поднимали невообразимый шум, но она радовалась каждой минуте, проведенной у них.
Это было то, чего хотелось ей самой и что, она надеялась, однажды появится и в ее жизни.
Ванна оказала свое магическое действие, и девушка наконец-то обрела способность мыслить разумно.
Тихие слова Патрика Мюррея, сказанные в тумане страсти, вспомнились ей. Неуверенность. Сердечная боль. Понимание того, что, отдавая свое тело мужчине, она захочет знать, любит ли он ее. А предаваться страсти без любви – это не для нее.
И все же… Лиззи не могла отделаться от терзающего чувства, что с Патриком все было по-другому. Он пробудил в ней ощущения, которых она раньше не знала. Целовать его, прижиматься к нему было восхитительно.
Лукавая улыбка тронула ее губы. Нет, желание любить и быть любимой не покинуло ее. Все еще впереди.
Когда служанка помогла ей одеться и уложила волосы, Лиззи спустилась в большой зал к ужину. Столы были накрыты нарядными скатертями и украшены цветами и канделябрами. Полдюжины служанок с кувшинами эля и кларета окружили столы, на блюдах – груды сыра, хлеба и мяса. В комнате уютно, тепло.
Все было как полагается, но чего-то не хватает. Она перевела взгляд на возвышение. На миг ей померещилось, будто во главе стола сидит Патрик. Вот он поднимает глаза, встречается с ней взглядом, улыбается. Образ был настолько реальный, что Лиззи почувствовала разочарование, когда он исчез. Он не мог сидеть на возвышении. Он ведь всего лишь охранник. Разве она ему так не сказала?
Может, потому, что она только что думала об Элис и ее семье, Лиззи почувствовала себя очень одинокой. Уютная атмосфера, создать которую стоило ей таких трудов, была всего лишь ширмой, скрывающей ее одиночество.
Поднявшись на возвышение, она заметила, что в зале тише обычного. Быстрый взгляд многое прояснил. Ни Патрика, ни его людей здесь не было.
Она заставила его уехать? Как же так? Ведь он пообещал ей остаться. И даже не попрощался.
Она заняла свое место, и мужчины вежливо приветствовали ее. Так как ждали только Лиззи, чтобы начать ужин, она подняла руку, и все приступили к еде.
Она немного поболтала с окружающими, прежде чем задать волнующий ее вопрос:
– Я не вижу людей Мюррея в зале. Их по какой-то причине отозвали по службе?
Она услышала, как сидящий рядом с ней Финли захихикал.
– Это не служба позвала их, миледи. – На лице его играла самодовольная улыбка, как будто на уме у него была скабрезная мыслишка. – Это зов совершенно другого рода.
– Боюсь, я вас не понимаю.
Финли помолчал, но Лиззи уловила нехороший блеск в его глазах.
– Они отправились в деревню развлечься.
Она нахмурила брови.
– Но зачем? У нас достаточно еды и питья.
Финли сделал вид, будто ему неловко, но Лиззи была уверена, что ему доставляло удовольствие сказать ей об этом.
– В деревне есть кое-что, чего у нас тут нет.
О Господи. Лиззи глубоко вздохнула, внезапно почувствовав себя плохо. Женщины. Они пошли искать женщин.
Ее грудь будто кинжал пронзил, попав в тот самый крошечный кусочек сердца, который на миг поверил, будто в их с Патриком поцелуе было что-то особое. Она судорожно сглотнула.
– Понимаю.
Это не должно иметь значения. Будь у нее даже право на него, она знала: мужчины часто ходят «налево», не прочь развлечься на стороне.
Но от этого разочарование было не менее болезненно. Она видела в поцелуях с Патриком нечто особое, а это была лишь похоть. Похоть, которую могут удовлетворить любые готовые к этому женщины. Даже в деревне.
Миловидной пышногрудой девице, сидевшей на коленях у Патрика, не удавалось умиротворить. И все-таки под взглядами хозяина таверны он делал вид, будто ему хорошо, и опрокинул еще одну кружку эля, отдаваясь ласкам девушки.
Желание плоти оказалось таким же неплохим поводом развлечься, как и любой другой, вот почему мужчины решили этим вечером воспользоваться удовольствиями, которые в состоянии предложить деревня. Может, небольшая шалость – это именно то, что нужно Патрику.
Но запах несвежего эля – это тебе не аромат лаванды. Когда мокрые поцелуи в ухо и округлые формы ему надоели, он шлепнул девицу по круглому заду и отослал прочь, надавав обещаний, выполнять которые вовсе не собирался.
Ему нужно делами заниматься, а причина, по которой он оказался здесь, как раз входила в дверь.
Патрик едва узнал его. Грегор очень постарался изменить свою внешность с того дня в лесу. Свою потрепанную одежду он сменил на плотно облегающий кожаный жилет без рукавов и клетчатые штаны горца.
Патрик впервые видел своего брата свежевыбритым, с тех пор как Грегор стал достаточно взрослым, чтобы отпустить бороду. Он также подстриг волосы и связал их в короткий хвост на затылке. Хотя у Грегора волосы были каштановые, а глаза – темно-синие, сходство между братьями никогда еще не было таким явным. Патрик чертовски надеялся на то, что поблизости не окажется никого из замка, кто смог бы это заметить.
Патрик встретился с братом глазами, но сделал вид, будто они не знакомы. Через некоторое время он удалился в одну из «лож» – стол и скамьи тут были отделены занавесками, – которые в таверне предлагались для встреч наедине. Хотя деревушка и была маленькой, но могла похвастать хорошей пивной и меблированными комнатами. Обслуживание здесь было не такое хорошее, как на постоялом дворе для гуртовщиков, но для их встречи пивная вполне подходила.
Вскоре Грегор уселся на скамью напротив него. Робби и остальные его люди следили за тем, чтобы им никто не помешал и не смог подслушать разговор.
Патрик долго смотрел на брата, не произнося ни слова. Да и надобности в этом не было. Его недовольство было очевидным. Грегор не выглядел ни испуганным, ни раскаявшимся. Он надеялся, что братские узы и на этот раз помогут ему избежать всей силы гнева Патрика. Правда, за последние несколько лет они ослабли, а после недавнего нападения на карету превратились в слабую ниточку.
– Мне бы нужно было глотку тебе перерезать за то, что ты натворил, – сказал Патрик.
– Хорошо выглядишь, брат.
Патрик угрожающе взглянул на него – и за неосторожное обращение «брат», и за ехидный намек, скрытый в его словах. Он нагнулся через стол и схватил Грегора за горло, да так крепко, чтобы тот чуть не задохнулся.
– Я не настроен выслушивать твои ядовитые замечания. Если тебе есть что сказать – говори.
Глаза Грегора потемнели, и он вырвался из рук брата, потирая шею, пока не смог нормально дышать.
– Ты все такой же, Патрик. Я только хотел сказать, что ты неплохо выглядишь. Жизнь в замке тебе на пользу.
– Мне полезнее, когда кровь течет в моем теле, а не вытекает из него. Впервые за многие недели меня больше не мучает открытая рана. – Он оглядел брата. – Не похоже, чтобы ты страдал от того… случая.
Грегор вспыхнул от злости.
– Этой суке повезло – ее клинок не нанес мне серьезного повреждения. Но шрам на память остался.
Патрику не понравилось то, что он увидел в глазах брата. Он ответил взглядом, не терпящим возражений.
– Держись от нее подальше, Грегор. Мы сражаемся не с девушкой.
– Нет? А с кем же тогда? Она из Кэмпбеллов, ты забыл?
– Оставь ее, я сказал. Ты и так уже натворил много глупостей. Ты должен был ждать, пока мы не будем готовы. – Он угрожающе склонился над столом, заставляя брата признать, что он натворил дел. – Никто не должен был погибнуть.
– Людям хотелось немного развлечься. Все эти Кэмнбеллы… – Грегор пожал плечами. – Жалко было упустить такой хороший случай.
– Не тебе решать. Я мог бы ждать этого от нашего дяди или Айэна – Бог свидетель, даже наш кузен не может совладать с ними, – но не от тебя.
Грегор наконец опомнился, и на его лице появилось выражение стыда. Даже и без земли Патрик – его вождь. Он также знал: Патрик не потерпит, чтобы бросали вызов его старшинству.
– Не подумал, что ты будешь возражать.
– Не буду возражать, чтобы ты скрылся е девушкой, на которой я собираюсь жениться? Ты в своем уме?
Лицо у Грегора стало жестким.
– Не похоже, чтобы ты ее интересовал. Эта стерва меня разозлила. Как она на меня посмотрела! Как на паршивого пса!
А на него при других обстоятельствах она тоже посмотрела бы так же? Эта мысль отрезвила Патрика.
Грегор, возможно, и заслужил такой взгляд, но это совсем не значит, что Патрик не понимает причину его злости. Злости, которую он в глубине души разделяет. Король со своими любимчиками Кэмпбеллами лишил их всего. Земли. Семьи. Состояния. Положения.
Взглянув на своего младшего брата, он увидел самого себя, не обремененного ответственностью, полного гнева. Проведя столько лет изгнанником, Патрик растерял чувство долга, а у Грегора оно полностью исчезло. Всякое подобие добродетели испарилось в жестоких условиях существования вне закона.
Он чувствовал странную потребность защитить девушку, но не думал, будто Грегору захочется услышать хорошее о Лиззи.
– Предоставь девушку мне, а если ты еще раз устроишь. что-нибудь подобное… – Он посмотрел брату прямо в глаза. – Запомни мои слова: брат ты мне или нет, ты не проживешь столько, чтобы успеть раскаяться. – Грегор вздрогнул, но было ясно – он все понял.
– Держись задуманного, – предостерег его Патрик.
– Так наш план действует? Девица проглотила наживку?
Патрик кивнул:
– Все идет как надо.
Хоть Лиззи и сопротивляется своему влечению, она к нему неравнодушна. Он это почувствовал. Дальнейшее – вопрос времени.
– Мышка попала прямо тебе в руки, а? – Грегор засмеялся. – Спорим, ей не терпится заполучить тебя. Или ты уже отделал ее своим колом?
Патрик ничем не выдал гнева, который вспыхнул в нем от грубости Грегора. Раньше он был к этому равнодушен, но его вовсе не устраивало обсуждать с братом подробности соблазнения Лиззи, и, черт возьми, не хотелось, чтобы Грегор говорил о ней в таком тоне.
– Прошла всего неделя. На это требуется время. В девушке с детства воспитывали чувство долга. Она не убежит с первым встречным мужчиной, который ей нравится.
– Мне казалось, будто ты говорил, что она мечтает о замужестве?
Патрик промолчал. Мечтает или не мечтает, так или иначе он все равно добьется ее.
Тем не менее это не меняло сути вопроса, который задал Грегор. Хотя она и сопротивляется больше, чем он ожидал, Патрик был уверен – в конце концов Элизабет Кэмпбелл уступит. Он станет таким же безжалостным, как ее злобные родственники, когда речь идет о том, чтобы получить желаемое.
– Дай мне время, Грегор. – Он глотнул эля. – Какие новости от нашего кузена?
– Они благополучно прибыли к месту назначения. Патрик кивнул:
– Хорошо. – Должно быть, Ламонт из Аскога согласился принять их.
– Ничего хорошего, – поправил его Грегор. – Они прибыли как раз перед началом игр, и угадай, кто там был? Джейми Кэмпбелл.
– Его там сейчас нет.
Грегор подозрительно посмотрел на него.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел его в замке Кэмпбеллов всего несколько дней назад.
– Ты его видел, и он не получил стрелу между глаз?
Патрик сжал челюсти.
– Не было случая. Он пробыл в замке недолго, потом его отозвали. Меня больше беспокоило, как бы наши пути не пересеклись. Мне повезло, что он меня не узнал.
Патрику не нравилось, как Грегор смотрит на него.
– Ты видел его близко и не отомстил?
Патрик крепче сжал кружку, стоявшую перед ним.
– Ты во мне сомневаешься?
– Не в этом дело. Я просто удивляюсь, как тебя взяла в руки эта девица.
– Не забывай, она же Кэмпбелл. Но все равно она станет моей женой.
– Нам оставалось только захватить ее. Сейчас ты бы уже был женат.
– Но как долго? До очередной битвы? Нет, сделаем по-моему. Награда стоит ожидания.
– Только не перепутай награды. Главное – земля, а не девушка.
– Я прекрасно знаю, зачем я здесь, тебе не нужно мне об этом напоминать. – И он не потерпит скрытую угрозу брата. – И запомни, что я сказал, Грегор. Не вмешивайся больше. Я знаю, что делаю.
Несмотря на резкую отповедь Лиззи, он знал, что поцелуи подействовали на нее так же, как и на него. По каким-то причинам она решила бороться со своим влечением к нему, но он не намерен облегчать ей задачу. Ее брат приказан, чтобы рядом с ней все время был какой-нибудь охранник, и отныне он не намерен отходить от нее.
А если соблазнить не удастся…
Патрик поморщился. Он сделает все необходимое, чтобы предотвратить ее брак с сыном Гленорхи, включая вариант, когда у нее не останется выбора.
Похищение – последний выход, но если до этого дойдет, он не уклонится от исполнения своего долга.
Глава 9
Когда солнце достигло зенита на летнем небе и дни начали сокращаться в своем неуклонном стремлении к осени, Лиззи стала гадать, не забыла ли семья о ней.
Все было спокойно – слишком спокойно.
Помимо короткой записки от кузена, в которой он выражал свою радость по поводу ее хорошего самочувствия после нападения и клялся отомстить за тот инцидент, она не слышала ничего больше из Дануна.
Благодаря длительному молчанию родных было легче забыть о видах на ее будущее и мечтать о других вещах.
У нее нет причины расстраиваться из-за того, что Патрик Мюррей искал развлечения на стороне, но она продолжала маяться, живо представляя Патрика в объятиях другой девицы всякий раз, как он уходил в деревню. Эти картины терзали ей сердце.
Сначала она старалась избегать Патрика. Всякий раз, когда он смотрел на нее, Лиззи отводила глаза, в груди у нее все сжималось. Но если их взгляды все-таки встречались, она могла бы поклясться, что видела в его глазах боль, которая отражала, как в зеркале, ее собственную.
Патрик сам назначил себя ее личным охранником, и она привыкла, что он всегда рядом. При любой возможности он оказывался поблизости, а если не мог этого сделать, то следил за ней внимательным, загадочным взглядом. За обедом, в саду, во дворе – всюду он был с ней. Он вторгся в ее дом, в ее мысли, в ее сны.
Она даже не поняла, как это произошло, но с течением времени между ними естественным образом сложились тесные отношения. По утрам, когда она занималась своими ежедневными обязанностями в замке, он ездил верхом или охотился с другими охранниками. Когда она ухаживала за садом, он практиковался в боевом искусстве во дворе замка, часто прерываясь для того, чтобы перекинуться с ней парой слов или поднести корзину. Если она выходила за ворота замка, отправляясь навестить Элис или покататься верхом, он неизбежно оказывался в группе, сопровождавшей ее.
Его внимательность к ней была, конечно, замечена, но никак не обсуждалась. Ее брат оставил указания, чтобы ее хорошо охраняли, а Дониан, который уже поправился, доверял опытному воину почти так же, как и она сама.
Лиззи встревожило, когда она поняла, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.
И все-таки во многих отношениях он оставался для нее такой же загадкой, как и в тот день, когда она впервые встретила его. Он выглядел спокойнее, но временами у него появлялся отсутствующий взгляд, и она знала, что он вспоминает свое прошлое.
Эта тема была для него очень больной, или есть другая причина для его скрытности? Лиззи оставалось только гадать, что он может скрывать. Что-то с ним было не так. Слишком он сдержан. Всегда старательно скрывает свои эмоции. Может, она просто не привыкла постоянно находиться в окружении охранников?
Иногда его присутствие начинало ее раздражать. Лиззи не знала, на кого она сердится больше: на себя – за то, что желает его, или на него – за то, что так настойчиво ищет сближения.
Лиззи была неглупа и понимала, чего он добивается. Но зачем? С какой целью?
Она вытерла лоб под широкополой шляпой и встала, нетвердо держась на ногах после долгого стояния на коленях на жарком солнце. Хотя к западу от замка был маленький огород, большую часть своего времени она проводила в английском – любимом – парке на террасах к югу от замка. Сегодня, вместо того чтобы прогуливаться по садам, она пропалывала сорняки.
Когда она шла мимо скалы, известной как скала Джона Нокса, потому что тот полвека назад останавливался в замке Кэмпбелл, и вверх по тропе к внутреннему двору, она не поднимала глаз от земли и камней под ногами, стараясь не смотреть на упражняющихся воинов.
Она уже была почти в безопасности, в замке, когда большая тень пересекла ее путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Служанка принялась за долгую процедуру расчесывания ее волос, нечаянно больно дернув пару раз. Испуганная девушка принялась извиняться, а Лиззи подумала, как ей не хватает Элис. Доннан поправлялся после ранения, но пройдет еще какое-то время, прежде чем женщина сможет вернуться к ней. Лиззи, когда могла, посещала их коттедж в деревне. Пятеро детишек поднимали невообразимый шум, но она радовалась каждой минуте, проведенной у них.
Это было то, чего хотелось ей самой и что, она надеялась, однажды появится и в ее жизни.
Ванна оказала свое магическое действие, и девушка наконец-то обрела способность мыслить разумно.
Тихие слова Патрика Мюррея, сказанные в тумане страсти, вспомнились ей. Неуверенность. Сердечная боль. Понимание того, что, отдавая свое тело мужчине, она захочет знать, любит ли он ее. А предаваться страсти без любви – это не для нее.
И все же… Лиззи не могла отделаться от терзающего чувства, что с Патриком все было по-другому. Он пробудил в ней ощущения, которых она раньше не знала. Целовать его, прижиматься к нему было восхитительно.
Лукавая улыбка тронула ее губы. Нет, желание любить и быть любимой не покинуло ее. Все еще впереди.
Когда служанка помогла ей одеться и уложила волосы, Лиззи спустилась в большой зал к ужину. Столы были накрыты нарядными скатертями и украшены цветами и канделябрами. Полдюжины служанок с кувшинами эля и кларета окружили столы, на блюдах – груды сыра, хлеба и мяса. В комнате уютно, тепло.
Все было как полагается, но чего-то не хватает. Она перевела взгляд на возвышение. На миг ей померещилось, будто во главе стола сидит Патрик. Вот он поднимает глаза, встречается с ней взглядом, улыбается. Образ был настолько реальный, что Лиззи почувствовала разочарование, когда он исчез. Он не мог сидеть на возвышении. Он ведь всего лишь охранник. Разве она ему так не сказала?
Может, потому, что она только что думала об Элис и ее семье, Лиззи почувствовала себя очень одинокой. Уютная атмосфера, создать которую стоило ей таких трудов, была всего лишь ширмой, скрывающей ее одиночество.
Поднявшись на возвышение, она заметила, что в зале тише обычного. Быстрый взгляд многое прояснил. Ни Патрика, ни его людей здесь не было.
Она заставила его уехать? Как же так? Ведь он пообещал ей остаться. И даже не попрощался.
Она заняла свое место, и мужчины вежливо приветствовали ее. Так как ждали только Лиззи, чтобы начать ужин, она подняла руку, и все приступили к еде.
Она немного поболтала с окружающими, прежде чем задать волнующий ее вопрос:
– Я не вижу людей Мюррея в зале. Их по какой-то причине отозвали по службе?
Она услышала, как сидящий рядом с ней Финли захихикал.
– Это не служба позвала их, миледи. – На лице его играла самодовольная улыбка, как будто на уме у него была скабрезная мыслишка. – Это зов совершенно другого рода.
– Боюсь, я вас не понимаю.
Финли помолчал, но Лиззи уловила нехороший блеск в его глазах.
– Они отправились в деревню развлечься.
Она нахмурила брови.
– Но зачем? У нас достаточно еды и питья.
Финли сделал вид, будто ему неловко, но Лиззи была уверена, что ему доставляло удовольствие сказать ей об этом.
– В деревне есть кое-что, чего у нас тут нет.
О Господи. Лиззи глубоко вздохнула, внезапно почувствовав себя плохо. Женщины. Они пошли искать женщин.
Ее грудь будто кинжал пронзил, попав в тот самый крошечный кусочек сердца, который на миг поверил, будто в их с Патриком поцелуе было что-то особое. Она судорожно сглотнула.
– Понимаю.
Это не должно иметь значения. Будь у нее даже право на него, она знала: мужчины часто ходят «налево», не прочь развлечься на стороне.
Но от этого разочарование было не менее болезненно. Она видела в поцелуях с Патриком нечто особое, а это была лишь похоть. Похоть, которую могут удовлетворить любые готовые к этому женщины. Даже в деревне.
Миловидной пышногрудой девице, сидевшей на коленях у Патрика, не удавалось умиротворить. И все-таки под взглядами хозяина таверны он делал вид, будто ему хорошо, и опрокинул еще одну кружку эля, отдаваясь ласкам девушки.
Желание плоти оказалось таким же неплохим поводом развлечься, как и любой другой, вот почему мужчины решили этим вечером воспользоваться удовольствиями, которые в состоянии предложить деревня. Может, небольшая шалость – это именно то, что нужно Патрику.
Но запах несвежего эля – это тебе не аромат лаванды. Когда мокрые поцелуи в ухо и округлые формы ему надоели, он шлепнул девицу по круглому заду и отослал прочь, надавав обещаний, выполнять которые вовсе не собирался.
Ему нужно делами заниматься, а причина, по которой он оказался здесь, как раз входила в дверь.
Патрик едва узнал его. Грегор очень постарался изменить свою внешность с того дня в лесу. Свою потрепанную одежду он сменил на плотно облегающий кожаный жилет без рукавов и клетчатые штаны горца.
Патрик впервые видел своего брата свежевыбритым, с тех пор как Грегор стал достаточно взрослым, чтобы отпустить бороду. Он также подстриг волосы и связал их в короткий хвост на затылке. Хотя у Грегора волосы были каштановые, а глаза – темно-синие, сходство между братьями никогда еще не было таким явным. Патрик чертовски надеялся на то, что поблизости не окажется никого из замка, кто смог бы это заметить.
Патрик встретился с братом глазами, но сделал вид, будто они не знакомы. Через некоторое время он удалился в одну из «лож» – стол и скамьи тут были отделены занавесками, – которые в таверне предлагались для встреч наедине. Хотя деревушка и была маленькой, но могла похвастать хорошей пивной и меблированными комнатами. Обслуживание здесь было не такое хорошее, как на постоялом дворе для гуртовщиков, но для их встречи пивная вполне подходила.
Вскоре Грегор уселся на скамью напротив него. Робби и остальные его люди следили за тем, чтобы им никто не помешал и не смог подслушать разговор.
Патрик долго смотрел на брата, не произнося ни слова. Да и надобности в этом не было. Его недовольство было очевидным. Грегор не выглядел ни испуганным, ни раскаявшимся. Он надеялся, что братские узы и на этот раз помогут ему избежать всей силы гнева Патрика. Правда, за последние несколько лет они ослабли, а после недавнего нападения на карету превратились в слабую ниточку.
– Мне бы нужно было глотку тебе перерезать за то, что ты натворил, – сказал Патрик.
– Хорошо выглядишь, брат.
Патрик угрожающе взглянул на него – и за неосторожное обращение «брат», и за ехидный намек, скрытый в его словах. Он нагнулся через стол и схватил Грегора за горло, да так крепко, чтобы тот чуть не задохнулся.
– Я не настроен выслушивать твои ядовитые замечания. Если тебе есть что сказать – говори.
Глаза Грегора потемнели, и он вырвался из рук брата, потирая шею, пока не смог нормально дышать.
– Ты все такой же, Патрик. Я только хотел сказать, что ты неплохо выглядишь. Жизнь в замке тебе на пользу.
– Мне полезнее, когда кровь течет в моем теле, а не вытекает из него. Впервые за многие недели меня больше не мучает открытая рана. – Он оглядел брата. – Не похоже, чтобы ты страдал от того… случая.
Грегор вспыхнул от злости.
– Этой суке повезло – ее клинок не нанес мне серьезного повреждения. Но шрам на память остался.
Патрику не понравилось то, что он увидел в глазах брата. Он ответил взглядом, не терпящим возражений.
– Держись от нее подальше, Грегор. Мы сражаемся не с девушкой.
– Нет? А с кем же тогда? Она из Кэмпбеллов, ты забыл?
– Оставь ее, я сказал. Ты и так уже натворил много глупостей. Ты должен был ждать, пока мы не будем готовы. – Он угрожающе склонился над столом, заставляя брата признать, что он натворил дел. – Никто не должен был погибнуть.
– Людям хотелось немного развлечься. Все эти Кэмнбеллы… – Грегор пожал плечами. – Жалко было упустить такой хороший случай.
– Не тебе решать. Я мог бы ждать этого от нашего дяди или Айэна – Бог свидетель, даже наш кузен не может совладать с ними, – но не от тебя.
Грегор наконец опомнился, и на его лице появилось выражение стыда. Даже и без земли Патрик – его вождь. Он также знал: Патрик не потерпит, чтобы бросали вызов его старшинству.
– Не подумал, что ты будешь возражать.
– Не буду возражать, чтобы ты скрылся е девушкой, на которой я собираюсь жениться? Ты в своем уме?
Лицо у Грегора стало жестким.
– Не похоже, чтобы ты ее интересовал. Эта стерва меня разозлила. Как она на меня посмотрела! Как на паршивого пса!
А на него при других обстоятельствах она тоже посмотрела бы так же? Эта мысль отрезвила Патрика.
Грегор, возможно, и заслужил такой взгляд, но это совсем не значит, что Патрик не понимает причину его злости. Злости, которую он в глубине души разделяет. Король со своими любимчиками Кэмпбеллами лишил их всего. Земли. Семьи. Состояния. Положения.
Взглянув на своего младшего брата, он увидел самого себя, не обремененного ответственностью, полного гнева. Проведя столько лет изгнанником, Патрик растерял чувство долга, а у Грегора оно полностью исчезло. Всякое подобие добродетели испарилось в жестоких условиях существования вне закона.
Он чувствовал странную потребность защитить девушку, но не думал, будто Грегору захочется услышать хорошее о Лиззи.
– Предоставь девушку мне, а если ты еще раз устроишь. что-нибудь подобное… – Он посмотрел брату прямо в глаза. – Запомни мои слова: брат ты мне или нет, ты не проживешь столько, чтобы успеть раскаяться. – Грегор вздрогнул, но было ясно – он все понял.
– Держись задуманного, – предостерег его Патрик.
– Так наш план действует? Девица проглотила наживку?
Патрик кивнул:
– Все идет как надо.
Хоть Лиззи и сопротивляется своему влечению, она к нему неравнодушна. Он это почувствовал. Дальнейшее – вопрос времени.
– Мышка попала прямо тебе в руки, а? – Грегор засмеялся. – Спорим, ей не терпится заполучить тебя. Или ты уже отделал ее своим колом?
Патрик ничем не выдал гнева, который вспыхнул в нем от грубости Грегора. Раньше он был к этому равнодушен, но его вовсе не устраивало обсуждать с братом подробности соблазнения Лиззи, и, черт возьми, не хотелось, чтобы Грегор говорил о ней в таком тоне.
– Прошла всего неделя. На это требуется время. В девушке с детства воспитывали чувство долга. Она не убежит с первым встречным мужчиной, который ей нравится.
– Мне казалось, будто ты говорил, что она мечтает о замужестве?
Патрик промолчал. Мечтает или не мечтает, так или иначе он все равно добьется ее.
Тем не менее это не меняло сути вопроса, который задал Грегор. Хотя она и сопротивляется больше, чем он ожидал, Патрик был уверен – в конце концов Элизабет Кэмпбелл уступит. Он станет таким же безжалостным, как ее злобные родственники, когда речь идет о том, чтобы получить желаемое.
– Дай мне время, Грегор. – Он глотнул эля. – Какие новости от нашего кузена?
– Они благополучно прибыли к месту назначения. Патрик кивнул:
– Хорошо. – Должно быть, Ламонт из Аскога согласился принять их.
– Ничего хорошего, – поправил его Грегор. – Они прибыли как раз перед началом игр, и угадай, кто там был? Джейми Кэмпбелл.
– Его там сейчас нет.
Грегор подозрительно посмотрел на него.
– Откуда ты знаешь?
– Я видел его в замке Кэмпбеллов всего несколько дней назад.
– Ты его видел, и он не получил стрелу между глаз?
Патрик сжал челюсти.
– Не было случая. Он пробыл в замке недолго, потом его отозвали. Меня больше беспокоило, как бы наши пути не пересеклись. Мне повезло, что он меня не узнал.
Патрику не нравилось, как Грегор смотрит на него.
– Ты видел его близко и не отомстил?
Патрик крепче сжал кружку, стоявшую перед ним.
– Ты во мне сомневаешься?
– Не в этом дело. Я просто удивляюсь, как тебя взяла в руки эта девица.
– Не забывай, она же Кэмпбелл. Но все равно она станет моей женой.
– Нам оставалось только захватить ее. Сейчас ты бы уже был женат.
– Но как долго? До очередной битвы? Нет, сделаем по-моему. Награда стоит ожидания.
– Только не перепутай награды. Главное – земля, а не девушка.
– Я прекрасно знаю, зачем я здесь, тебе не нужно мне об этом напоминать. – И он не потерпит скрытую угрозу брата. – И запомни, что я сказал, Грегор. Не вмешивайся больше. Я знаю, что делаю.
Несмотря на резкую отповедь Лиззи, он знал, что поцелуи подействовали на нее так же, как и на него. По каким-то причинам она решила бороться со своим влечением к нему, но он не намерен облегчать ей задачу. Ее брат приказан, чтобы рядом с ней все время был какой-нибудь охранник, и отныне он не намерен отходить от нее.
А если соблазнить не удастся…
Патрик поморщился. Он сделает все необходимое, чтобы предотвратить ее брак с сыном Гленорхи, включая вариант, когда у нее не останется выбора.
Похищение – последний выход, но если до этого дойдет, он не уклонится от исполнения своего долга.
Глава 9
Когда солнце достигло зенита на летнем небе и дни начали сокращаться в своем неуклонном стремлении к осени, Лиззи стала гадать, не забыла ли семья о ней.
Все было спокойно – слишком спокойно.
Помимо короткой записки от кузена, в которой он выражал свою радость по поводу ее хорошего самочувствия после нападения и клялся отомстить за тот инцидент, она не слышала ничего больше из Дануна.
Благодаря длительному молчанию родных было легче забыть о видах на ее будущее и мечтать о других вещах.
У нее нет причины расстраиваться из-за того, что Патрик Мюррей искал развлечения на стороне, но она продолжала маяться, живо представляя Патрика в объятиях другой девицы всякий раз, как он уходил в деревню. Эти картины терзали ей сердце.
Сначала она старалась избегать Патрика. Всякий раз, когда он смотрел на нее, Лиззи отводила глаза, в груди у нее все сжималось. Но если их взгляды все-таки встречались, она могла бы поклясться, что видела в его глазах боль, которая отражала, как в зеркале, ее собственную.
Патрик сам назначил себя ее личным охранником, и она привыкла, что он всегда рядом. При любой возможности он оказывался поблизости, а если не мог этого сделать, то следил за ней внимательным, загадочным взглядом. За обедом, в саду, во дворе – всюду он был с ней. Он вторгся в ее дом, в ее мысли, в ее сны.
Она даже не поняла, как это произошло, но с течением времени между ними естественным образом сложились тесные отношения. По утрам, когда она занималась своими ежедневными обязанностями в замке, он ездил верхом или охотился с другими охранниками. Когда она ухаживала за садом, он практиковался в боевом искусстве во дворе замка, часто прерываясь для того, чтобы перекинуться с ней парой слов или поднести корзину. Если она выходила за ворота замка, отправляясь навестить Элис или покататься верхом, он неизбежно оказывался в группе, сопровождавшей ее.
Его внимательность к ней была, конечно, замечена, но никак не обсуждалась. Ее брат оставил указания, чтобы ее хорошо охраняли, а Дониан, который уже поправился, доверял опытному воину почти так же, как и она сама.
Лиззи встревожило, когда она поняла, как сильно привыкла к его постоянному присутствию.
И все-таки во многих отношениях он оставался для нее такой же загадкой, как и в тот день, когда она впервые встретила его. Он выглядел спокойнее, но временами у него появлялся отсутствующий взгляд, и она знала, что он вспоминает свое прошлое.
Эта тема была для него очень больной, или есть другая причина для его скрытности? Лиззи оставалось только гадать, что он может скрывать. Что-то с ним было не так. Слишком он сдержан. Всегда старательно скрывает свои эмоции. Может, она просто не привыкла постоянно находиться в окружении охранников?
Иногда его присутствие начинало ее раздражать. Лиззи не знала, на кого она сердится больше: на себя – за то, что желает его, или на него – за то, что так настойчиво ищет сближения.
Лиззи была неглупа и понимала, чего он добивается. Но зачем? С какой целью?
Она вытерла лоб под широкополой шляпой и встала, нетвердо держась на ногах после долгого стояния на коленях на жарком солнце. Хотя к западу от замка был маленький огород, большую часть своего времени она проводила в английском – любимом – парке на террасах к югу от замка. Сегодня, вместо того чтобы прогуливаться по садам, она пропалывала сорняки.
Когда она шла мимо скалы, известной как скала Джона Нокса, потому что тот полвека назад останавливался в замке Кэмпбелл, и вверх по тропе к внутреннему двору, она не поднимала глаз от земли и камней под ногами, стараясь не смотреть на упражняющихся воинов.
Она уже была почти в безопасности, в замке, когда большая тень пересекла ее путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31