Они оставили свечу, веревки, дрова, а сейчас вы сказали, что даже сено.
Майкл взял у нее бренди и закупорил флягу пробкой.
– Они не вернутся сегодня, обещаю вам.
Оливия закрыла глаза и, притворившись, что соглашается с его словами, кивнула.
– Лолли, я обеспечу вам полную безопасность, я обещал вам это и сдержу обещание.
– Хорошо, мистер Гаррет. – Она не станет спрашивать его, сколько других женщин он вызывался защитить, сколько ему поверили и выжили ли они. – Они не выйдут в такую непогоду, и мы не сможем уйти отсюда до утра. Но я буду готова. И у меня есть план.
Он поставил стул с другой стороны очага. Прежде чем сесть, он взял несколько поленьев и соорудил из них пирамиду, чтобы Оливия могла поудобнее расположить ноги. Ей очень хотелось помыть ноги. Голые ступни выглядят еще более нескромно, если они грязные.
Мистер Гаррет откинулся на спинку стула, упершись ногами в кучу из поленьев.
– Значит, вы готовы объяснить причину вашего похищения. Это даст ответ на все вопросы. Это похвально, мисс Лолли.
О Господи, досадливо подумала Оливия, у него точно такой тон, как и у Линфорда, когда она хочет заполучить на обед что-нибудь другое. И почему они думают, что их неискренний комплимент сработает? Оливия выпрямилась и приготовилась начать сражение за то, чего она хотела.
– Да, у меня есть план, – сказала она как можно увереннее.
Положив голову на спинку опасно покачивающегося стула, Гаррет закрыл глаза.
Она не собиралась обсуждать вопрос, готов ли он внимательно ее выслушать.
– Значит, вы уверены, что Троя чувствует себя хорошо за пределами нашей хижины?
– Она чувствует себя прекрасно и позовет меня, если возникнут неприятности. – Майкл выждал еще около минуты. – Мисс Лолли?
– Да? – Она сохранила в голосе холодную сдержанность.
– Вы собираетесь держать ваш план в секрете? Или до сих пор считаете меня подонком?
– Сейчас этот вопрос не является предметом обсуждения, мистер Гаррет. То, что вы говорили, резонно. У меня не было бы сомнений в отношении вас, если бы мы наткнулись на другой дом. Единственное, что я вижу, это то, что вы очень упрямы, а я настроена действовать по своему плану.
Он повернул голову в ее сторону и открыл глаза.
– Мужчины не упрямы. Это относится исключительно к женщинам. Мужчины решительны.
– Крепкоголовы.
– Дерзостны. – Он снова закрыл глаза.
– Меднолобы.
– Неукротимы.
– О, это хорошее словцо. Но есть еще одно: мужчины могут быть страшно заскорузлыми.
– Я даже не знаю, что означает это слово, Лолли, но ваша образованность меня впечатляет. Мой поклон вам. – Он повернул голову, открыл глаза и кивнул. – Вы выиграли. Вы доказали, что гораздо упрямее меня.
Оливия открыла было рот, чтобы возразить, но тут же поняла, что они играли в какую-то игру и она проиграла.
Глава 9
– А теперь скажите мне, что у вас на уме. – Майкл подтянул стул поближе к очагу и подставил руки к огню, повернув голову в ее сторону.
– Я хочу, чтобы вы довезли меня до Пеннсфорда. – Он кивнул, и Оливия увидела, что глаза у него теплого коричневого оттенка, цвета кофе.
– Так, до Пеннсфорда, – повторил он, побуждая ее продолжить.
Решая вопрос о цвете глаз Майкла, Оливия почти забыла, о чем они говорят. Возможно, они шоколадного цвета.
– Я ожидал, что ваш план содержит дополнительные подробности, мисс Лолли.
– Да, я просто собиралась с мыслями. – Цвет его глаз, в общем, не имел никакого значения. – Там мы расстанемся, и дальше я поеду домой сама. Я скажу домашним, что я пошла за грибами и заблудилась. Что вынуждена была провести в лесу целую ночь. Скажу, что нашла убежище в дупле старого дерева и по солнцу дошла домой.
Майкл не сразу отреагировал. Оливия надеялась, что он находится под впечатлением ее плана. Он повернул к ней лицо и подался вперед. Глаза его были скорее бронзового оттенка, а не карие, решила она, задавая себе вопрос, уж не пытается ли он сознательно отвлечь ее внимание.
– Вы войдете в гостиную голой, мисс Лолли? Если нет, то как вы объясните тот факт, что на вас моя шинель?
Она тоже подалась вперед, держа руки на коленях.
– Я прошмыгну в замок, спрячу вашу шинель и переоденусь в свою одежду.
– В общем, план неплох, но мне нужна моя шинель.
– Эту проблему несложно решить. Я попрошу Большого Сэма передать ее вам.
– Он не будет ревновать?
– Разумеется, нет. – Она снова выпрямилась.
– И вы считаете, что все четверо ваших братьев сочтут такое объяснение убедительным?
– Только двое из них сейчас дома, и только мнение Линфорда имеет значение.
– А что вы скажете о своих волосах?
Ах да, волосы. Она совсем забыла об этом, и стала пальцем накручивать завиток.
– Я надену шляпу, а позже скажу им, что это новая мода. Ведь вы именно так подумали.
Майкл наблюдал за тем, как она наматывает завиток на палец, и, заметив это, она опустила руку на колени.
– Разве это не блестящий план?
Майкл встал, и Оливия поняла, что сейчас начнутся трудности.
– Единственное возражение в том, что я не спущу с вас глаз до тех пор, пока вы не окажетесь в безопасности.
– Я так и думала. – Оливия не скрывала досады. – Вы будете настаивать на своем плане.
– Что, если люди, которые вас похитили, лежат в засаде, чтобы наброситься на вас у самых дверей?
Сейчас она поняла. Его глаза были цвета опавших листьев.
– Не думаю, что это возможно.
А может быть, цвета собачьего помета.
– Ваше предложение великолепно, Лолли, но вот что мы сделаем. Я отвезу вас в дом подруги. Настоящей подруги, которая блюдет ваши интересы и не склонна сплетничать. Мы воспользуемся большей частью вашей истории, но скажем им, что вы нашли заброшенную хижину. Вы остались там на ночь, а я нашел вас, когда вы направились домой.
– Я пойду голой или в вашей шинели? – раздраженно спросила она.
– Очень умно, – заметил он, хотя по его виду нельзя было сказать, что он выглядел озадаченным. – Вы пойдете в моей шинели. Ваша одежда насквозь промокла. Если бы вы ее не сняли, то заболели бы. Это факт, и с этим никто не станет спорить.
– Почему мы не взяли с собой мою одежду?
– Потому что вы порвали платье и рубашку, когда их снимали, поскольку не позволили мне помочь вам.
– Ага, это хорошо. – Она кивнула. – Я подумаю об этом.
Они перекусили яблоками и сыром, оставив немного на завтрак, и заспорили в отношении того, кто где будет спать. Оливия настояла, чтобы мистер Гаррет выпил остатки бренди, и он, к ее удивлению, не стал возражать.
– Если вы не хотите воспользоваться кроватью, Лолли, то ею воспользуюсь я.
– Пожалуйста, вы можете разделить ее со всеми букашками и клопами. – Она поплотнее закуталась в шинель и сделала вид, что его сумка, положенная на полу под голову, может послужить вполне подходящей подушкой. Она не станет думать о том, какие насекомые и мелкие животные могут искать в хижине убежище от непогоды. Поскольку они до сих пор не съели Оливию, она способна вынести их присутствие.
Помещение было освещено лишь светом очага, который казался призрачным и неуютным. Оливия закрыла глаза и прислушалась к дыханию мистера Гаррета.
Теперь ей придется объясняться за еще одну ночь, проведенную вне дома. Объяснение было придумано убедительное, и Лин поверит, однако едва ли она сможет разослать письма с объяснениями всем жителям деревни. Но это забота завтрашнего дня. Сегодня ей не раз казалось, что это ее последний день на земле.
Она помолилась, поблагодарив Бога за этот день, пусть даже такой ужасный. Она надеялась, что Господь оценит этот ее жест. Завтра ее молитвы о терпении превзойдут по горячности ее сегодняшнюю благодарность.
Пришел сон, очень легкий сон, настолько легкий, что когда Оливия услышала, как под полом скребутся какие-то животные, она вскочила с криком:
– Крысы!
– Мыши, – пробормотал мистер Гаррет. – Идите и ложитесь на кровать, здесь хватит места для двоих.
– На одну кровать с вами?
– А разве каким-то чудесным способом появилась вторая кровать?
– Вы можете поменяться местами со мной. Я уверена, что вы много раз спали на полу.
– Именно по этой причине я предпочитаю кровать, раз уж у меня есть выбор. Если я разделю ее с вами, это навсегда останется нашим секретом.
– Вы не джентльмен.
– Я им бываю порой, но сейчас я старый солдат, который нуждается в отдыхе. – Он похлопал ладонью по кровати, словно она была щенком и нуждалась в подбадривании.
– Вы такая маленькая, что не займете много места. Уверяю, что ваша добродетель будет в безопасности. Я сейчас настолько устал, что могу только спать. – Для доказательства Майкл повернулся на бок к ней спиной и натянул одеяло до подбородка. – Или вы сами себе не доверяете, находясь рядом со мной?
– Что за чушь, высокомерный болван! – взорвалась она, хотя именно это ее и беспокоило. Она встала, закуталась в шинель и села на край матраца.
– Крысы могут забираться наверх, – сказала она ему в спину.
– Мыши тоже могут забираться, но они нас не побеспокоят.
– Откуда вы знаете?
– Я положил немного сыра для них и сделал это как можно дальше от нас.
Его голос был несколько приглушен одеялом. Оливия подняла ноги на кровать и придвинулась к нему чуть поближе.
– Им потребуется целая ночь, чтобы выцарапать сыр из того места, куда я его затолкал. Вы, Лолли, единственная причина того, что мы до сих пор не спим.
– Вы уже согрелись? – Она улыбнулась в темноте. – Вы можете занять эту сторону, если хотите. – У нее замерзли ноги, но она сидела без движения, ожидая его ответа. Однако отвечать он не собирался, если не считать ответом последовавшее легкое похрапывание. Значит, то, чего ей хотелось больше всего, он не даст. Успокаивающее объятие. Или что-то сверх того.
Сколько раз гувернантка говорила ей, что близость женщины может разбудить в мужчине желание, и женщина не сможет ему в этом отказать.
Оливия выслушивала гувернантку и соблюдала осторожность, но никогда раньше она не оказывалась в столь интимной ситуации.
Ее горничная продолжала мысль гувернантки. Кендалл утверждала, что Оливия не знает, что такое самоконтроль.
Это неправда. Когда у нее возникала хорошая идея, она не видела необходимости увиливать. Она была способна распознать дурные идеи, бросая язвительные реплики по адресу одного из братьев, когда братья слишком ей досаждали. Так что самоконтроль для нее был привычен.
Конечно, пока что не было возможности это проверить. Все относились к ней как к очень хорошему другу. Было бы здорово, если бы однажды кто-нибудь, какой-нибудь мужчина, нашел ее – тут она долго подбирала слово – скажем, желанной. Настолько желанной, что, несмотря на свое умение владеть собой, не смог бы устоять перед ней.
Веки у нее стали тяжелыми, словно на них положили какой-то груз, и Оливия закрыла глаза. Она сделала глубокий вдох и решила отдаться сну.
– Спокойной ночи, мистер Гаррет.
Мгновенно возникло ощущение мешковины на лице и рук, сжимающих ей горло. Воспоминание было настолько ярким и реальным, что Оливия вздрогнула и тут же открыла глаза. Она повернула лицо к очагу, хотя ей так хотелось увидеть другое. Увидеть, как руки мистера Гаррета обнимают ее.
Она не разрыдалась вслух, но не смогла унять слез, которые беззвучно катились по ее щекам, а также тяжелых вздохов, которые были похожи на беззвучные рыдания.
– Скажите, – раздался голос из темноты, и она почувствовала, что Майкл поворачивается, чтобы видеть ее. – Скажите, почему вы плачете?
Оливия повернулась на спину.
– Как только я закрываю глаза, приходят воспоминания.
– Скажите, что вы вспоминаете.
Она вытерла глаза. «Пожалуйста, дотронься до меня, это так ужасно – чувствовать себя такой одинокой». То ли он понял сам, то ли прочитал ее мысли, но так или иначе он погладил ее по голове и заключил ее ладонь в свою. Это было всего лишь прикосновение, но оно было успокаивающим, ласковым и чувственным, словно поцелуй.
– Они набросили мешок мне на голову и швырнули на пол экипажа. Мешок был страшно грубым, он вонял плесенью и гнилью. Отдельные нитки лезли мне в нос, и мне было трудно дышать.
Оливия судорожно втянула в себя воздух и некоторое время молчала, стараясь не разрыдаться. Он гладил ее по ладони и терпеливо ждал продолжения.
– У меня начался зуд во всем теле. Темнота была полная. Я ничего не видела. Оставалось лишь потерять сознание. – Она повернула голову и посмотрела Майклу в глаза. – Вот такое я чувствительное и хилое существо. Если бы я не потеряла сознание, может, мне удалось бы выпрыгнуть из экипажа.
Мистер Гаррет приподнялся на локте настолько неожиданно, что это напугало ее.
– Вы вовсе не хилое существо, Лолли. Вы сильная и находчивая девушка. Вы выжили. Вы сбежали. Вы живы.
Он сказал именно те слова, которые она хотела услышать, в которых она нуждалась. Она была жива. Разве это не достаточное утешение?
– Рядом с вами на полу пистолет. Троя даст нам знать, если кто-то приблизится. Я нахожусь между вами и тем, кто может вломиться в дверь. Я убью их раньше, чем они к вам подойдут.
Оливия глубоко вздохнула. Желание рыдать прошло.
Она была измученной, но не усталой. Она повернулась к нему так, что их тела разделяли какие-то шесть дюймов. Она ощущала его тепло.
– Вы можете меня обнять?
Глава 10
– Нет. – Он закрыл глаза. – Это слишком большая просьба, дорогая девочка.
– Мы находимся в жалкой лачуге. Моя репутация окончательно испорчена. Неужели я не могу пожелать, чтобы меня обняли, чтобы я почувствовала себя в безопасности? – Ощутить щекой его тепло. Или прижаться всем своим телом к его телу.
– Просто это неразумно.
Оливия отвернулась, уязвленная его благоразумной рассудительностью, и расплакалась. Она сотрясалась от рыданий, которые были порождены не только болью, но и гневом.
Его руки легли ей на спину, и Оливия повернулась в его сторону.
– Нет, останьтесь в прежнем положении. И без того слишком большое искушение.
Искушение или нет, но было почти приятно лежать вот так, как сейчас. Она подняла его руку и поцеловала ее, затем улыбнулась, когда он поцеловал ее в голову.
– Мы можем делать все, что захотим, – сказала она полусонно. – Теперь ничто не имеет значения. Все будут считать, что я окончательно пала.
Он потер ей плечо, что должно было расслабить ее, но даже через шерсть шинели она ощущала силу его пальцев. Ей хотелось придвинуться к нему ближе, но она боялась, что он остановит ее либо отодвинется.
– Правда всегда имеет значение, Лолли.
– Что толку, если никто в нее не верит?
Он перестал растирать ее плечо.
– Мы будем знать правду. Я обещаю, что доставлю вас домой в целости и сохранности. – Он поцеловал ее в шею. – Я держу свое слово.
Гаррет отпустил ее и откинулся на спину.
– Вы понятия не имеете, что говорят люди. Не надо думать самое худшее, и во имя всего святого мы не станем делать то, что может ухудшить правду.
Она тоже легла на спину.
– Хорошо.
– Если вы не можете уснуть, вспомните какой-нибудь приятный случай из детства и расскажите мне его.
– Вы так делали в армии?
– Нет, то, что я хотел забыть, я складывал в ящик, рыл глубокую яму и закапывал. Вы, конечно, понимаете, что все это я проделывал мысленно.
– Это походило на закапывание мертвых? – спросила она, повернувшись, чтобы увидеть хотя бы отчасти его лицо.
– В точности. – Он не повернулся к ней, продолжая говорить: – Я чувствовал боль и потому старался освободиться от нее.
У Лолли настолько сжалось сердце, что стало трудно дышать. Потолок – это самое удобное место, куда можно устремить взгляд, когда тяжко на душе. Интересно, он смотрел на ту же часть потолка, что и она? Туда, где на балке виднелась большая трещина?
– Расскажите мне приятную историю, Лолли. Чтобы мы оба могли заснуть.
– Хорошо. Я помню, как вся наша семья отправилась на пикник, прихватив еду, которую я приготовила. Мне было десять лет. Мы так хорошо провели время. Папа никогда не смеялся, но в тот день он казался таким же неразумным, как и мои братья. Мы устроили соревнование по бегу, а еще играли в прятки.
Оливия улыбнулась, вспомнив, как Гейбриел пытался спрятаться, забравшись на дерево.
– Папа поцеловал маму прямо на наших глазах – всего лишь в щечку. Но она была удивлена, как и все мы. Он сказал, что при моем волшебном прикосновении к еде они все подпадают под какие-то колдовские чары. Я была счастлива в тот день как никогда в жизни.
Он молчал, но Оливия чувствовала, что он не спит.
– Я могу вас представить улыбающейся, Лолли. Я пока что не видел улыбки на вашем лице. Но стоит мне закрыть глаза, как я вижу улыбку десятилетней девочки. Вот что делают чары.
– Откуда вам это знать, если вы никогда не видели моей улыбки?
– У меня отличное воображение.
Он произнес это так, словно представил в своем воображении что-то еще. Оливия закусила губу и улыбнулась.
– А какое у вас самое счастливое воспоминание о детстве, мистер Гаррет?
– Мое детство проходило гораздо раньше вашего, Лолли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Майкл взял у нее бренди и закупорил флягу пробкой.
– Они не вернутся сегодня, обещаю вам.
Оливия закрыла глаза и, притворившись, что соглашается с его словами, кивнула.
– Лолли, я обеспечу вам полную безопасность, я обещал вам это и сдержу обещание.
– Хорошо, мистер Гаррет. – Она не станет спрашивать его, сколько других женщин он вызывался защитить, сколько ему поверили и выжили ли они. – Они не выйдут в такую непогоду, и мы не сможем уйти отсюда до утра. Но я буду готова. И у меня есть план.
Он поставил стул с другой стороны очага. Прежде чем сесть, он взял несколько поленьев и соорудил из них пирамиду, чтобы Оливия могла поудобнее расположить ноги. Ей очень хотелось помыть ноги. Голые ступни выглядят еще более нескромно, если они грязные.
Мистер Гаррет откинулся на спинку стула, упершись ногами в кучу из поленьев.
– Значит, вы готовы объяснить причину вашего похищения. Это даст ответ на все вопросы. Это похвально, мисс Лолли.
О Господи, досадливо подумала Оливия, у него точно такой тон, как и у Линфорда, когда она хочет заполучить на обед что-нибудь другое. И почему они думают, что их неискренний комплимент сработает? Оливия выпрямилась и приготовилась начать сражение за то, чего она хотела.
– Да, у меня есть план, – сказала она как можно увереннее.
Положив голову на спинку опасно покачивающегося стула, Гаррет закрыл глаза.
Она не собиралась обсуждать вопрос, готов ли он внимательно ее выслушать.
– Значит, вы уверены, что Троя чувствует себя хорошо за пределами нашей хижины?
– Она чувствует себя прекрасно и позовет меня, если возникнут неприятности. – Майкл выждал еще около минуты. – Мисс Лолли?
– Да? – Она сохранила в голосе холодную сдержанность.
– Вы собираетесь держать ваш план в секрете? Или до сих пор считаете меня подонком?
– Сейчас этот вопрос не является предметом обсуждения, мистер Гаррет. То, что вы говорили, резонно. У меня не было бы сомнений в отношении вас, если бы мы наткнулись на другой дом. Единственное, что я вижу, это то, что вы очень упрямы, а я настроена действовать по своему плану.
Он повернул голову в ее сторону и открыл глаза.
– Мужчины не упрямы. Это относится исключительно к женщинам. Мужчины решительны.
– Крепкоголовы.
– Дерзостны. – Он снова закрыл глаза.
– Меднолобы.
– Неукротимы.
– О, это хорошее словцо. Но есть еще одно: мужчины могут быть страшно заскорузлыми.
– Я даже не знаю, что означает это слово, Лолли, но ваша образованность меня впечатляет. Мой поклон вам. – Он повернул голову, открыл глаза и кивнул. – Вы выиграли. Вы доказали, что гораздо упрямее меня.
Оливия открыла было рот, чтобы возразить, но тут же поняла, что они играли в какую-то игру и она проиграла.
Глава 9
– А теперь скажите мне, что у вас на уме. – Майкл подтянул стул поближе к очагу и подставил руки к огню, повернув голову в ее сторону.
– Я хочу, чтобы вы довезли меня до Пеннсфорда. – Он кивнул, и Оливия увидела, что глаза у него теплого коричневого оттенка, цвета кофе.
– Так, до Пеннсфорда, – повторил он, побуждая ее продолжить.
Решая вопрос о цвете глаз Майкла, Оливия почти забыла, о чем они говорят. Возможно, они шоколадного цвета.
– Я ожидал, что ваш план содержит дополнительные подробности, мисс Лолли.
– Да, я просто собиралась с мыслями. – Цвет его глаз, в общем, не имел никакого значения. – Там мы расстанемся, и дальше я поеду домой сама. Я скажу домашним, что я пошла за грибами и заблудилась. Что вынуждена была провести в лесу целую ночь. Скажу, что нашла убежище в дупле старого дерева и по солнцу дошла домой.
Майкл не сразу отреагировал. Оливия надеялась, что он находится под впечатлением ее плана. Он повернул к ней лицо и подался вперед. Глаза его были скорее бронзового оттенка, а не карие, решила она, задавая себе вопрос, уж не пытается ли он сознательно отвлечь ее внимание.
– Вы войдете в гостиную голой, мисс Лолли? Если нет, то как вы объясните тот факт, что на вас моя шинель?
Она тоже подалась вперед, держа руки на коленях.
– Я прошмыгну в замок, спрячу вашу шинель и переоденусь в свою одежду.
– В общем, план неплох, но мне нужна моя шинель.
– Эту проблему несложно решить. Я попрошу Большого Сэма передать ее вам.
– Он не будет ревновать?
– Разумеется, нет. – Она снова выпрямилась.
– И вы считаете, что все четверо ваших братьев сочтут такое объяснение убедительным?
– Только двое из них сейчас дома, и только мнение Линфорда имеет значение.
– А что вы скажете о своих волосах?
Ах да, волосы. Она совсем забыла об этом, и стала пальцем накручивать завиток.
– Я надену шляпу, а позже скажу им, что это новая мода. Ведь вы именно так подумали.
Майкл наблюдал за тем, как она наматывает завиток на палец, и, заметив это, она опустила руку на колени.
– Разве это не блестящий план?
Майкл встал, и Оливия поняла, что сейчас начнутся трудности.
– Единственное возражение в том, что я не спущу с вас глаз до тех пор, пока вы не окажетесь в безопасности.
– Я так и думала. – Оливия не скрывала досады. – Вы будете настаивать на своем плане.
– Что, если люди, которые вас похитили, лежат в засаде, чтобы наброситься на вас у самых дверей?
Сейчас она поняла. Его глаза были цвета опавших листьев.
– Не думаю, что это возможно.
А может быть, цвета собачьего помета.
– Ваше предложение великолепно, Лолли, но вот что мы сделаем. Я отвезу вас в дом подруги. Настоящей подруги, которая блюдет ваши интересы и не склонна сплетничать. Мы воспользуемся большей частью вашей истории, но скажем им, что вы нашли заброшенную хижину. Вы остались там на ночь, а я нашел вас, когда вы направились домой.
– Я пойду голой или в вашей шинели? – раздраженно спросила она.
– Очень умно, – заметил он, хотя по его виду нельзя было сказать, что он выглядел озадаченным. – Вы пойдете в моей шинели. Ваша одежда насквозь промокла. Если бы вы ее не сняли, то заболели бы. Это факт, и с этим никто не станет спорить.
– Почему мы не взяли с собой мою одежду?
– Потому что вы порвали платье и рубашку, когда их снимали, поскольку не позволили мне помочь вам.
– Ага, это хорошо. – Она кивнула. – Я подумаю об этом.
Они перекусили яблоками и сыром, оставив немного на завтрак, и заспорили в отношении того, кто где будет спать. Оливия настояла, чтобы мистер Гаррет выпил остатки бренди, и он, к ее удивлению, не стал возражать.
– Если вы не хотите воспользоваться кроватью, Лолли, то ею воспользуюсь я.
– Пожалуйста, вы можете разделить ее со всеми букашками и клопами. – Она поплотнее закуталась в шинель и сделала вид, что его сумка, положенная на полу под голову, может послужить вполне подходящей подушкой. Она не станет думать о том, какие насекомые и мелкие животные могут искать в хижине убежище от непогоды. Поскольку они до сих пор не съели Оливию, она способна вынести их присутствие.
Помещение было освещено лишь светом очага, который казался призрачным и неуютным. Оливия закрыла глаза и прислушалась к дыханию мистера Гаррета.
Теперь ей придется объясняться за еще одну ночь, проведенную вне дома. Объяснение было придумано убедительное, и Лин поверит, однако едва ли она сможет разослать письма с объяснениями всем жителям деревни. Но это забота завтрашнего дня. Сегодня ей не раз казалось, что это ее последний день на земле.
Она помолилась, поблагодарив Бога за этот день, пусть даже такой ужасный. Она надеялась, что Господь оценит этот ее жест. Завтра ее молитвы о терпении превзойдут по горячности ее сегодняшнюю благодарность.
Пришел сон, очень легкий сон, настолько легкий, что когда Оливия услышала, как под полом скребутся какие-то животные, она вскочила с криком:
– Крысы!
– Мыши, – пробормотал мистер Гаррет. – Идите и ложитесь на кровать, здесь хватит места для двоих.
– На одну кровать с вами?
– А разве каким-то чудесным способом появилась вторая кровать?
– Вы можете поменяться местами со мной. Я уверена, что вы много раз спали на полу.
– Именно по этой причине я предпочитаю кровать, раз уж у меня есть выбор. Если я разделю ее с вами, это навсегда останется нашим секретом.
– Вы не джентльмен.
– Я им бываю порой, но сейчас я старый солдат, который нуждается в отдыхе. – Он похлопал ладонью по кровати, словно она была щенком и нуждалась в подбадривании.
– Вы такая маленькая, что не займете много места. Уверяю, что ваша добродетель будет в безопасности. Я сейчас настолько устал, что могу только спать. – Для доказательства Майкл повернулся на бок к ней спиной и натянул одеяло до подбородка. – Или вы сами себе не доверяете, находясь рядом со мной?
– Что за чушь, высокомерный болван! – взорвалась она, хотя именно это ее и беспокоило. Она встала, закуталась в шинель и села на край матраца.
– Крысы могут забираться наверх, – сказала она ему в спину.
– Мыши тоже могут забираться, но они нас не побеспокоят.
– Откуда вы знаете?
– Я положил немного сыра для них и сделал это как можно дальше от нас.
Его голос был несколько приглушен одеялом. Оливия подняла ноги на кровать и придвинулась к нему чуть поближе.
– Им потребуется целая ночь, чтобы выцарапать сыр из того места, куда я его затолкал. Вы, Лолли, единственная причина того, что мы до сих пор не спим.
– Вы уже согрелись? – Она улыбнулась в темноте. – Вы можете занять эту сторону, если хотите. – У нее замерзли ноги, но она сидела без движения, ожидая его ответа. Однако отвечать он не собирался, если не считать ответом последовавшее легкое похрапывание. Значит, то, чего ей хотелось больше всего, он не даст. Успокаивающее объятие. Или что-то сверх того.
Сколько раз гувернантка говорила ей, что близость женщины может разбудить в мужчине желание, и женщина не сможет ему в этом отказать.
Оливия выслушивала гувернантку и соблюдала осторожность, но никогда раньше она не оказывалась в столь интимной ситуации.
Ее горничная продолжала мысль гувернантки. Кендалл утверждала, что Оливия не знает, что такое самоконтроль.
Это неправда. Когда у нее возникала хорошая идея, она не видела необходимости увиливать. Она была способна распознать дурные идеи, бросая язвительные реплики по адресу одного из братьев, когда братья слишком ей досаждали. Так что самоконтроль для нее был привычен.
Конечно, пока что не было возможности это проверить. Все относились к ней как к очень хорошему другу. Было бы здорово, если бы однажды кто-нибудь, какой-нибудь мужчина, нашел ее – тут она долго подбирала слово – скажем, желанной. Настолько желанной, что, несмотря на свое умение владеть собой, не смог бы устоять перед ней.
Веки у нее стали тяжелыми, словно на них положили какой-то груз, и Оливия закрыла глаза. Она сделала глубокий вдох и решила отдаться сну.
– Спокойной ночи, мистер Гаррет.
Мгновенно возникло ощущение мешковины на лице и рук, сжимающих ей горло. Воспоминание было настолько ярким и реальным, что Оливия вздрогнула и тут же открыла глаза. Она повернула лицо к очагу, хотя ей так хотелось увидеть другое. Увидеть, как руки мистера Гаррета обнимают ее.
Она не разрыдалась вслух, но не смогла унять слез, которые беззвучно катились по ее щекам, а также тяжелых вздохов, которые были похожи на беззвучные рыдания.
– Скажите, – раздался голос из темноты, и она почувствовала, что Майкл поворачивается, чтобы видеть ее. – Скажите, почему вы плачете?
Оливия повернулась на спину.
– Как только я закрываю глаза, приходят воспоминания.
– Скажите, что вы вспоминаете.
Она вытерла глаза. «Пожалуйста, дотронься до меня, это так ужасно – чувствовать себя такой одинокой». То ли он понял сам, то ли прочитал ее мысли, но так или иначе он погладил ее по голове и заключил ее ладонь в свою. Это было всего лишь прикосновение, но оно было успокаивающим, ласковым и чувственным, словно поцелуй.
– Они набросили мешок мне на голову и швырнули на пол экипажа. Мешок был страшно грубым, он вонял плесенью и гнилью. Отдельные нитки лезли мне в нос, и мне было трудно дышать.
Оливия судорожно втянула в себя воздух и некоторое время молчала, стараясь не разрыдаться. Он гладил ее по ладони и терпеливо ждал продолжения.
– У меня начался зуд во всем теле. Темнота была полная. Я ничего не видела. Оставалось лишь потерять сознание. – Она повернула голову и посмотрела Майклу в глаза. – Вот такое я чувствительное и хилое существо. Если бы я не потеряла сознание, может, мне удалось бы выпрыгнуть из экипажа.
Мистер Гаррет приподнялся на локте настолько неожиданно, что это напугало ее.
– Вы вовсе не хилое существо, Лолли. Вы сильная и находчивая девушка. Вы выжили. Вы сбежали. Вы живы.
Он сказал именно те слова, которые она хотела услышать, в которых она нуждалась. Она была жива. Разве это не достаточное утешение?
– Рядом с вами на полу пистолет. Троя даст нам знать, если кто-то приблизится. Я нахожусь между вами и тем, кто может вломиться в дверь. Я убью их раньше, чем они к вам подойдут.
Оливия глубоко вздохнула. Желание рыдать прошло.
Она была измученной, но не усталой. Она повернулась к нему так, что их тела разделяли какие-то шесть дюймов. Она ощущала его тепло.
– Вы можете меня обнять?
Глава 10
– Нет. – Он закрыл глаза. – Это слишком большая просьба, дорогая девочка.
– Мы находимся в жалкой лачуге. Моя репутация окончательно испорчена. Неужели я не могу пожелать, чтобы меня обняли, чтобы я почувствовала себя в безопасности? – Ощутить щекой его тепло. Или прижаться всем своим телом к его телу.
– Просто это неразумно.
Оливия отвернулась, уязвленная его благоразумной рассудительностью, и расплакалась. Она сотрясалась от рыданий, которые были порождены не только болью, но и гневом.
Его руки легли ей на спину, и Оливия повернулась в его сторону.
– Нет, останьтесь в прежнем положении. И без того слишком большое искушение.
Искушение или нет, но было почти приятно лежать вот так, как сейчас. Она подняла его руку и поцеловала ее, затем улыбнулась, когда он поцеловал ее в голову.
– Мы можем делать все, что захотим, – сказала она полусонно. – Теперь ничто не имеет значения. Все будут считать, что я окончательно пала.
Он потер ей плечо, что должно было расслабить ее, но даже через шерсть шинели она ощущала силу его пальцев. Ей хотелось придвинуться к нему ближе, но она боялась, что он остановит ее либо отодвинется.
– Правда всегда имеет значение, Лолли.
– Что толку, если никто в нее не верит?
Он перестал растирать ее плечо.
– Мы будем знать правду. Я обещаю, что доставлю вас домой в целости и сохранности. – Он поцеловал ее в шею. – Я держу свое слово.
Гаррет отпустил ее и откинулся на спину.
– Вы понятия не имеете, что говорят люди. Не надо думать самое худшее, и во имя всего святого мы не станем делать то, что может ухудшить правду.
Она тоже легла на спину.
– Хорошо.
– Если вы не можете уснуть, вспомните какой-нибудь приятный случай из детства и расскажите мне его.
– Вы так делали в армии?
– Нет, то, что я хотел забыть, я складывал в ящик, рыл глубокую яму и закапывал. Вы, конечно, понимаете, что все это я проделывал мысленно.
– Это походило на закапывание мертвых? – спросила она, повернувшись, чтобы увидеть хотя бы отчасти его лицо.
– В точности. – Он не повернулся к ней, продолжая говорить: – Я чувствовал боль и потому старался освободиться от нее.
У Лолли настолько сжалось сердце, что стало трудно дышать. Потолок – это самое удобное место, куда можно устремить взгляд, когда тяжко на душе. Интересно, он смотрел на ту же часть потолка, что и она? Туда, где на балке виднелась большая трещина?
– Расскажите мне приятную историю, Лолли. Чтобы мы оба могли заснуть.
– Хорошо. Я помню, как вся наша семья отправилась на пикник, прихватив еду, которую я приготовила. Мне было десять лет. Мы так хорошо провели время. Папа никогда не смеялся, но в тот день он казался таким же неразумным, как и мои братья. Мы устроили соревнование по бегу, а еще играли в прятки.
Оливия улыбнулась, вспомнив, как Гейбриел пытался спрятаться, забравшись на дерево.
– Папа поцеловал маму прямо на наших глазах – всего лишь в щечку. Но она была удивлена, как и все мы. Он сказал, что при моем волшебном прикосновении к еде они все подпадают под какие-то колдовские чары. Я была счастлива в тот день как никогда в жизни.
Он молчал, но Оливия чувствовала, что он не спит.
– Я могу вас представить улыбающейся, Лолли. Я пока что не видел улыбки на вашем лице. Но стоит мне закрыть глаза, как я вижу улыбку десятилетней девочки. Вот что делают чары.
– Откуда вам это знать, если вы никогда не видели моей улыбки?
– У меня отличное воображение.
Он произнес это так, словно представил в своем воображении что-то еще. Оливия закусила губу и улыбнулась.
– А какое у вас самое счастливое воспоминание о детстве, мистер Гаррет?
– Мое детство проходило гораздо раньше вашего, Лолли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28