На
глазах у Ромки оно испуганно отдернуло шестипалую розовую лапку, с помощью
которой явно собиралось приделать ножки отложенной про запас капсуле.
- Брысь! - заорал Ромка, и мохнатый серебристый жулик мгновенно
юркнул за глыбу.
- Вась, - растерянно сказал Ромка. - Он у нас жратву стащить хотел...
Привскочивший Василий стоял теперь на коленях (в левой руке - кобура
с пистолетом, в правой - початая капсула) и, приоткрыв рот, смотрел на
закругление глыбы. Затем перевел взгляд на первого аборигена. Тот
пронзительно верещал вслед воришке что-то обидное и вообще ликовал.
- А этот его вроде как заложил... - ошарашенно пояснил Ромка.
Так ничего и не сказав, Василий снова привалился спиной к глыбе и
машинально поднес капсулу ко рту. Лицо у него было мрачное, глаза -
напряженные, размышляющие.
- Нет, - проговорил он наконец. - Это не хозяева...
- А кто? - жадно спросил Ромка.
- А я откуда знаю! Зверьки какие-нибудь... Ну, вроде как у нас
кошки...
- А хозяева?
- Слушай, отвяжись! - вспылил Василий. - Хозяев ему!.. Ты вон лучше
консерву эту поближе положи, а то в самом деле уведут.
Ромка отдал капсулу Василию, и некоторое время оба сидели с лицами,
одинаково недоуменными и встревоженными, видимо, пытаясь представить, как
выглядят хозяева.
- А вдруг они все уже вымерли? - упавшим голосом предположил Ромка.
Василий посмотрел на него с удивлением.
- Как же вымерли? - возразил он. - Мусорки-то ездят...
- Мало ли что... - сдавленно сказал Ромка и, встав, подобрал свою
кувалдочку, чем сильно напугал лупоглазого доносчика, с писком
шарахнувшегося от греха подальше.
- Да нужен ты мне... - горестно пробормотал Ромка и, волоча ноги,
пошел к причудливо изогнутой стене. Остановился, ссутулился. Стена
состояла из множества крохотных вертикальных стерженьков соломенного
цвета. Машинально подковырнул одну из таких соломинок и убедился, что
ломаются они на удивление легко.
- Вася, какое сегодня число? - шмыгнув носом, спросил он.
- Ты что там опять делаешь? - всполошился тот. - А ну отойди от
стены!
- Так я же не матом, - сказал Ромка. - Число только и фамилии.
Тяжело ступая, Василий подошел к Ромке и уставился в стену, из
которой было уже выковырнуто стерженьков десять.
- А чего? - с вызовом сказал Ромка. - Хоть память останется!
Василий крякнул и нахмурился.
- Ладно, - сказал он после тяжелейшей внутренней борьбы. - Только ты
это... Фамилий не надо. Василий, Роман... ну и число. И все.
Закончив надпись, отступили на шаг и с минуту молчали.
- Ну что? - вздохнув, сказал Василий. - Я так думаю, что днем нам
бояться нечего... Пойдем-ка, Ромк, на площадь... Давай только порядок
наведем сначала...
Он присел на корточки и принялся собирать в горсть выломанные
стерженьки.
- Да сами уберут! - попробовал урезонить его Ромка. - Что ты им,
дворник?
Василий насупился и не ответил.
- На вот, - сказал он, поднявшись, и высыпал мусор Ромке в ладонь. -
Пойди запихни куда-нибудь, чтобы видно не было... И пакеты по дороге
собери...
Чувствуя, что Василий от него не отвяжется, Ромка не стал спорить и,
недовольный, пошел к глыбам.
- Ну и что тут собирать?
Они оглядели пустое покрытие. Брошенные под глыбой скомканные
оболочки от капсул куда-то исчезли, не иначе, растворенные и усвоенные
стеклистым полом.
- Н-ну, понятно... - озадаченно вымолвил Василий. - А я думаю: что
это у них везде чистота такая?..
Ромка презрительно скривил рот и не скрываясь сыпанул стерженьки на
пол.

Странное дело: когда вчера ночью плутали в поисках ночлега меж
фосфоресцирующих небоскребов, молочно-белые валуны встречались куда реже и
все больше поодиночке. Теперь же, в какой проулок ни сверни, - везде нежно
сияли целые россыпи причудливых округлых разнокалиберных глыб.
- Да что они здесь, как грибы растут? - не выдержал наконец Василий,
обогнув очередную опору.
Сказано было метко. Скопление действительно напоминало выводок
гигантских шампиньонов.
- Интересно, они все такие хрупкие? - пробормотал Ромка, озабоченно
оглядывая ближайший экземпляр.
- Ты у меня дождешься!.. - пригрозил Василий. - Нет, ну что за народ
такой! Стоит куда прилететь - так либо сломает что-нибудь, либо похабщину
на стенке вырежет...
- Как будто они знают, где похабщина, где нет! - возразил Ромка, надо
полагать, имея в виду хозяев.
- А то не видно, что ли? - сказал Василий. - Ты вон лучше под ноги
смотри: тут тоже капканов полно...
Действительно, под одной из глыб разлегся, подстерегая, зловещий овал
неизвестно откуда падающей тени. Ромка прицелился и плюнул. Плевок с
легким треском исчез на лету.
- Работает, - с невинной физиономией сообщил Ромка нахмурившемуся
Василию.
Они обогнули уже опор десять, а площадь впереди все не показывалась и
не показывалась. И это было тем более обидно, что вчера они пытались
запомнить дорогу именно по глыбам, не предполагая, естественно, что наутро
этих глыб будет кругом - как собак нерезаных... Но в конце концов просвет
между опорами все же замаячил, правда, не впереди, как ожидалось, а
справа...
- По краю, короче, плутали... - с облегчением подытожил Василий.
Они повернули вправо и вскоре вышли на блистающую, как ледяное озеро,
площадь.
- Э! - сказал вдруг Ромка. - А где же?..
Пятиэтажки на площади не было. Василий в считанные секунды постарел
лицом лет на десять.
- Чего я и боялся, - угрюмо проговорил он.
- Куда они ее дели? - пораженно спросил Ромка.
- Никуда не дели, - буркнул Василий. - Площадь не та. Другая... Ну,
вышли, вышли мы не туда, понимаешь?
Ромка огляделся.
- Как же не туда? - возразил он. - Были мы здесь вчера! И надпись -
вот она...
Что правда, то правда: на выпуклой стене ближайшей опоры похабно
растопырилось глубоко вырубленное матерное слово. Озадаченный Василий
подошел и внимательнейшим образом изучил его.
- И надпись тоже другая, - сообщил он. - У той "У" прямая была, а у
этой, видишь, с загогулиной...
Осмотрел покрытие и, не обнаружив на нем и следа от выломанных
стерженьков, вынужден был прийти к мысли об относительной давности
преступного деяния.
- Руки пообломать!.. - проворчал он, глядя исподлобья на
обезображенную стену.
Ромка за спиной тихонько охнул, и Василий обернулся, встревоженный.
Его лопоухий стриженный спутник стоял, запрокинув голову, и, зачарованно
глядя ввысь, беззвучно шевелил губами.
Василий взглянул - и обмер. С невероятно удаленного льдистого
потолка, обращенная теперь к странникам крышей, свешивалась искомая
пятиэтажка. Верх и низ в сознании Василия поменялись местами, и ему
показалось вдруг, что он летит стремглав с чудовищной высоты. Присел,
словно желая ухватиться за гладкий пол, и довольно долго не решался
выпрямиться.
А тут еще к Ромке вернулся дар речи!
- Вась! - дрогнувшим голосом позвал он. - Слушай, Вась!.. А ведь это
мы на потолок вышли...

Всякое бывало в жизни Василия, но такого... Мало того, что
опрокинутое в зените здание само по себе являло весьма жутковатую картину,
- нужно было еще хорошо знать Василия, его простые, ясные взгляды на жизнь
и неистребимую любовь к порядку, чтобы оценить в полной мере всю глубину
его потрясения. Василий был смят, испуган, растерян...
Ромка же, напротив, восхитился увиденным безобразием до такой
степени, что вообще перестал чего-либо бояться.
- Не, по потолку я еще ни разу не ходил!.. - нервно смеясь, говорил
он. - Пацанам рассказать - заторчат!..
Они сидели, прислонясь спинами к испохабленной ругательством
бледно-золотистой стене, и, подняв лица, с содроганием смотрели на
прилипшую к потолку громаду пятиэтажки.
- Почему она не падает? - хрипло спросил Василий.
- Мы же не падаем!.. - пояснил Ромка, и Василия тут же омыло изнутри
жутким чувством падения, даже за стену взялся на всякий случай. - Почему в
Америке никто вниз не падает?..
Василий переждал неприятное чувство и отнял ладонь от стены.
- Не в Америке, а в Австралии, - сердито поправил он. - В Америке-то
чего падать? Америка-то, она - сбоку, а не снизу...
Ромка не слушая пялился на пятиэтажку.
- Не, тут интересно!.. - раскатав рот от уха до уха, повторял он. -
Бал-де-ож!..
На медном лице Василия набухли скулы. Поведение спутника раздражало
его, пожалуй, не меньше, чем перевернутый вверх тормашками мир.
- Мы вот тут сидим, - веско молвил он, - а туда, может быть, сейчас
тарелка прилетит...
- Ну и флаг ей в руки! - беззаботно отозвался Ромка.
- Дел, что ли, дома нету? - злобно спросил Василий.
- А какие дела?
Василий отнял взгляд от опрокинутого в вышине здания и с неприязнью
посмотрел на стриженого Ромку.
- Ты ж дома не ночевал! Родители, поди, с ума сходят!..
- Ага! Сходят! - сказал Ромка. - Им сейчас - хоть ночуй, хоть нет...
Василий вспомнил о семейном положении задержанного и крякнул.
- Ну все равно... Тебе вон, наверное, в армию идти!
Ромка заморгал и вдруг во все глаза уставился на Василия.
- Идти, - упавшим голосом подтвердил он. - В мае.
- В этом?
- В следующем...
Василий скривился и чуть не сплюнул.
- Защитнички...
Его мрачный взгляд упал на крадущегося по краю площади пушистого
лупоглазого зверька и несколько смягчился.
- Эй, чита! - позвал Василий. - Иди сюда! Иди, не бойся!.. - Он
чмокнул и призывно похлопал по коленке.
Существо уставилось на Василия, как рыба-телескоп, и, издав сердитую
трель, поспешно скрылось за соломенно поблескивающей опорой.
- А чо? Ништяк! - в озарении промолвил вдруг Ромка. - Спать можно на
полу, пожрать - дадут...
- Бредишь, что ли? - недовольно спросил Василий.
Ромка смотрел на него, приоткрыв рот.
- Пока призыв - здесь перекантоваться! - выпалил он. - А через
полгода армия профессиональной станет!..
Василий сначала оторопел, потом потемнел лицом и, упершись ладонью в
пол, повернулся всем корпусом к Ромке.
- Ах ты паразит!.. - выговорил он. - Да я тебя под конвоем на
призывной пункт приведу, понял?..
Ромка надулся и демонстративно принялся изучать пятиэтажку.
Зардевшиеся уши торчали как-то по-особенному обиженно.
- И чего вы все так армии боитесь? - подивился Василий. - Она ж из
вас людей делает! Вот посмотри на меня... Ведь таким же, как ты, был
обормотом! А отслужил - человеком стал...
- Ментом ты стал, а не человеком! - не подумав о последствиях,
буркнул Ромка.
Последовала страшная предынфарктная пауза.
- Как ты сказал? - сдавленно переспросил Василий, и Ромку, внезапно
оказавшегося на ногах, отнесло шагов на десять в сторону. - А ну
повтори!..
- А чего, нет, что ли? - нагло ответил Ромка, отступая еще шага на
три. Действительно, терять ему уже было нечего.
- Н-ну!.. - Василий сделал резкое движение, как бы собираясь
вскочить, и Ромка что было сил дернул к дальнему выступу опоры. Метнулся
за угол и с легким вскриком скрылся из глаз.
- Пар-разит!.. - прорычал Василий, вновь опускаясь на пол и
приваливаясь лопатками к стене. - Ну вот вернись только!..
С темным от недобрых замыслов лицом, он сидел, изредка взглядывая, не
высунется ли из-за бледно-золотистого скругления опоры лопоухая стриженая
голова. Голова что-то все не показывалась, и Василий ощутил беспокойство.
Неужели и вправду сбежал, придурок?.. А потом скажет: заблудился...
- Да нужен ты мне больно! - громко и сердито сказал Василий. - Еще не
гонялся я за тобой, за паразитом!..
Повторялась история с летающей тарелкой. Ромка наверняка затаился в
какой-нибудь нише и молчал из вредности. Василий ругнулся, встал и
зашлепал босиком к бледно-золотистому выступу.
- Ну чего дурака валяешь?.. - Василий не договорил и отшатнулся.
Сразу за поворотом на светлом искрящемся покрытии разлеглись, подстерегая,
два овальных пятна неизвестно откуда падающей тени.

7
Где стол был яств, там гроб стоит.
Гаврила Державин
Василий попятился. Из дырявой пазухи у него выпала и с чмокающим
звуком ударилась об пол последняя непочатая капсула - та, что передал ему
Ромка. Подпрыгнула и, заковыляв по дуге, откатилась метра на два. Василий
проводил ее бессмысленным взглядом и снова уставился на растекшиеся у
самых ног зловещие тени.
Обернулся, пытаясь восстановить события. Крепкое смуглое лицо его
отдавало теперь малярийной желтизной. Вон она, надпись... Ромка бежал по
прямой... Здесь он свернул, вскрикнул - и... Может, как-нибудь все-таки
проскочил между стеной и первым капканом?.. Да нет, как тут проскочишь:
просвет сантиметров в двадцать, не шире... А ведь он-то - бежал. Бежал
сломя голову!..
- Да что же это?.. - еле слышно, словно боясь собственного голоса,
выдохнул Василий.
Вокруг величественно посверкивали бледно-золотистые громады,
поигрывал стеклянными искорками гладкий дымчатый пол, а за спиной
свешивалась со льдистого потолка сволочная пятиэтажка.
- Рома! - что было сил закричал Василий. - Рома, ты где?!
И тут только обратил внимание, что здесь совершенно нет эха. По идее
звук должен был отразиться от верхней тверди, загулять, перекликаясь,
между колоннами. Ничего подобного. Звук глохнул, как упакованный в вату.
Василий рывком расстегнул кобуру, дослал патрон и вскинул пистолет
над головой, явно собираясь палить до тех пор, пока хоть кто-нибудь не
прибежит на выстрелы. Но "макаров" отозвался звонким металлическим
щелчком. Осечка. Василий передернул затвор, выбрасывая бракованный патрон,
и нажал на спуск повторно. Опять осечка. Ругаясь одними губами, выбросил
другой. И - третья осечка подряд!
Василий уставился на пистолет, потом - на выброшенные патроны. Не
веря своим глазам, нагнулся, подобрал. Патроны были тусклые, зеленоватые,
словно пролежали в земле лет двадцать.
Краем глаза он уловил легкое движение неподалеку и обернулся. Там,
вздыбив от ужаса серебристую шерстку, обмер еще один лупоглазый зверек,
пораженный, видать, порывистыми движениями огромного существа и
производимыми им металлическими щелчками.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Затем лупоглазый коротко
прыгнул вперед, ухватил оброненную капсулу и снова обмер, явно прикидывая
расстояние до ближайшего овала. В каком-то странном остолбенении Василий
смотрел, как пушистый жулик шажок за шажком продвигается к смертельной
тени. Вот до нее осталось всего полметра, зверек приостановился и дерзко
воззрился на человека. Задорное чириканье - и, метнувшись прямо в центр
овала, лупоглазый исчез вместе с украденной капсулой.
Медленно-медленно, как бы боясь спугнуть затеплившуюся надежду,
Василий вытер лоб кулаком, в котором были судорожно зажаты черт знает с
чего позеленевшие, нестреляющие патроны, и на негнущихся ногах подошел к
округлому пятну.
Сразу после удачного воровства жизнь самоубийством не кончают - это
Василий знал точно. И уж во всяком случае, не с таким радостным видом...
Выставив кулак как можно дальше, он ослабил хватку и в ту же секунду
почувствовал, что рука опустела. Патроны исчезли...
Тупо уставился на ладонь, словно пытаясь прочесть по ней свою
дальнейшую судьбу. Патронов не было...
Вновь покрывшись холодным потом, Василий шваркнул зачем-то оземь
пустую кобуру с обрывком ремня и, обложив сдавленным матом теневой овал,
шагнул в самую его середину.

Все-таки, наверное, следовало при этом закрыть глаза - тогда бы он
вообще ничего не почувствовал. Но, согласитесь, когда во мгновение ока
одна местность сменяется другой, пусть даже и очень похожей, не утратить
равновесия - дело сложное.
Василий взмахнул руками, изогнулся, будто и впрямь на льду, но все же
не удержался и с маху сел на пол.
Площади с пятиэтажкой на потолке (равно как и на полу) нигде видно не
было. Он сидел на пятачке между тремя опорами, неподалеку от целой толпы
молочно-белых глыб, в сторону которых улепетывал во все лопатки пушистый
похититель последней капсулы, по-видимому, вообразивший, что за ним
погоня.
С застывшей улыбкой идиота Василий скреб ногтями щетину на левой щеке
и, судя по всему, мало что пока понимал.
- Ну ясно... - бормотал он. - Жив, значит, паразит... Ясно...
Потом встрепенулся и с испуганным лицом принялся хлопать ладонями по
полу в поисках утраченного боезапаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30