д. Я вполне согласен, что
материалистам это их откровение <материального> абсолюта
вполне очевидно и убедительно; и я признаю за ними их логи-
ческое право осознавать этот опыт и строить его научную сис-
тему. Но зато и материалисты должны признать, что:
1. в основе их учения лежит не логика и знание, но непо-
средственное, и притом сверхчувственное, откровение (ибо
материя, как мы согласились, не есть нечто чувственное);
2. что это откровение дает опыт, который претендует на
абсолютную исключительность, т. е. что этот опыт зацветает
религиозным мифом,
3. и что этот миф получает абсолютную утвержденность в
мысли, т. е. становится догматом.
В этом оправдание т. н. диалектического материализма.
В самом деле, если стать на точку зрения чистой диалектики,
то, как я показал, совершенно нет никакой возможности так
абсолютизировать понятие материи; оно оказывается равно-
сильным со всяким другим, ибо все диалектические понятия,
раз они выведены диалектически, в совершенно одинаковой
мере необходимы, истинны, объективны и абсолютны. И с
этой точки зрения <диалектический материализм> есть во-
пиющая нелепость, полное попрание всякой диалектики и ти-
316
пичнейшая буржуазная абстрактная метафизика. Но освобо-
дите диалектический материализм от необходимости доказы-
вать примат веры; признайте, что он утверждает свой объект
(т. е. абстрактное понятие материи) как абсолют, и притом как
абсолют, данный в особом откровении, не допускающем ни-
какой критики и сомнения; признайте, что некто, Некий,
был автором этого откровения и веры и насадителем этого
единственно истинного мифа; дайте диалектике свободно раз-
вивать свои категории (материи, духа и т.д. и т. д.) при усло-
вии, что уже есть некая непререкаемая абсолютная материаль-
ная действительность, вездесущая, вечная, неизменяемая,
всемогущая, всеблагая и вседовольная: диалектический мате-
риализм станет стройной теорией, и притом чисто диалекти-
ческой теорией (уже не абстрактной, не метафизической), по-
добно тому как диалектичен и абсолютно последователен и
непротиворечив античный и средневековый платонизм, как
непротиворечиво всякое догматическое богословие, посколь-
ку не ставится вопрос об основании его последнего объекта,
ухватываемого только верой, в мифе, как высшее откровение.
6. Почему миф о всемогуществе знания или о примате ма-
терии не кажется мифом и обычно никем и не трактуется как
миф? Миф, сказали мы, есть личностное бытие. А как пони-
мается личностное бытие в новоевропейскую эпоху индиви-
дуализма и буржуазного субъективизма? Исключительно -
как чисто субъективное бытие. Личности нет в объектив-
ном - напр., в природном - бытии. Материализм и атеизм,
как детище буржуазной культуры, понимает, в силу этого,
природу как безличностный механизм; и потому он не в силах
отнестись к природе личностно. Механизм просто и есть ме-
ханизм, и - больше ничего. Разумеется, если механизм пони-
мать как механизм, как чистый механизм, это опять-таки не
будет мифологией, как не есть мифология ни Евклидова гео-
метрия, ни чистая диалектика или силлогистика. Но только ли
о чистом механизме говорит материалистическое мировоззре-
ние? Только ли о некоей логической категории, построяемой
исключительно средствами чистого разума? Конечно, нет.
Оно гипостазирует, овеществляет, абсолютизирует механизм,
обожестшяет его, ставит его на место всего. В таком случае
оно должно, если только хочет быть логически последователь-
ным, понимать механистический мир личностно. Ведь <лич-
ность> есть одна из самых обыкновенных категорий челове-
ческого сознания, подобно категориям времени, пространства,
причинности и пр. В особенности диалектические материа-
317
листы должны это хорошо знать. Итак, <личность> есть необ-
ходимая категория среди прочих. Вера же заставляет утверж-
дать, что фактически есть только материя и материя управля-
ет всем. Куда же девать категорию личности? Ясно, таким об-
разом, что последовательный материалист, а в особенности
диалектический материалист (как не боящийся выводить
любые категории), должен понять материю личностно, с
точки зрения категории личности. Я уже указал, что это вовсе
не равносильно олицетворению или одушевлению материи.
Папоротник в мифе и в магии отнюдь не становится чем-ни-
будь одушевленным, хотя только личностная его интерпрета-
ция и может превратить этот чисто ботанический экземпляр в
достояние мифического сознания. Но и помимо одушевления
и персонификации материя, в условиях личностной ее интер-
претации, уже перестает быть невинной логической катего-
рией. Она становится безглазым, черным, мертвым, тяжелым
чудищем, которое, несмотря на свою смерть, все же управляет
всем миром. Материю нельзя одушевлять. Но вероучение за-
ставляет утверждать, что ничего нет вообще, кроме материи.
Если так, то ясно, что материя есть смерть. Этим я не хочу
сказать, что материя как таковая, чистая материя есть смерть.
Вовсе нет. Я уже много раз говорил, что материя как таковая,
чистая материя есть только одна из самых обыкновенных аб-
стракций человеческого ума. Она не смерть, но некое отвле-
ченное понятие. Однако же материалист ни в коем случае не
может и даже не имеет права говорить о материи только как о
таковой, т. е. только как об отвлеченном понятии. Он должен
его абсолютизировать, т. е. представить в виде единственно
возможного абсолютного бытия. Но как только мы допустим
это, так тотчас же материя обращается во вселенское мертвое
чудище, которое, будучи смертью, тем не менее всем управля-
ет. Позвольте, да почему же <мертвое>, почему <чудище>, -
спросит материалист. А потому, что мне некуда деть катего-
рию личности и категорию жизни. Ведь эти же две категории
есть совершенно неизбежное, совершенно естественное и, я
бы сказал, совершенно банальное достояние и всякого живого
опыта, и всякой диалектической мысли. Куда же мне деть эти
категории? Если бы вероучение материализма допускало по-
ложить в основу бытия <жизнь> и <личность>, тогда я не мог
бы говорить ни о смерти, ни о чудище, но тогда и материализм
перестал бы быть материализмом. Материализм же утвержда-
ет, что все в конечном счете управляется материей и сводится
на материю. В таком случае все управляется мертвым трупом
318
и сводится на него. Тут, таким образом, центральный и основ-
ной объект материалистического вероучения и чисто логическая
необходимость мыслить категорию <личности> и <жизни>, ибо
если я сказал <чудище> и <смерть>, то этим я уже использовал
категории <личности> и <жизни>. Тут с полной убедительнос-
тью выясняется вся необходимость понимать материализм
именно как особого рода мифологию и как некое специальное
догматическое богословие. Тот факт, что обычно материализм
понимается иначе, свидетельствует только о буржуазном ин-
дивидуализме и либеральном субъективизме, который окон-
чательно не способен понять миф как объективную категорию
и который одинаково свойственен как обычным критикам ма-
териализма, так и самому материализму.
Мертвое и слепое вселенское чудище - вот вся личность, вот
все живое и вот вся история живой личности, на которую
только и способен материализм. В этом его полная ориги-
нальность и полная несводимость на прочие мировоззрения.
Наука и научность не есть признак материализма. Идеалисты
тоже разрабатывают и создают науку; и научность построений
прельщает их не менее, чем материалистов. <Реализм>, <жиз-
ненность>, <практика> и прочие принципы также не характер-
ны для материализма. Это - чисто религиозные категории; и
всякий религиозный человек также хочет утверждаться только
на подлинно реальном бытии, только на жизненном опыте, и
также запрещено ему быть простым теоретиком и оставлять в
небрежении практику, жизненное осуществление его идеалов.
Даже и призыв к земной жизни не характерен для материализ-
ма, так как все язычество есть также не что иное, как славо-
словие земле, плоти, земным радостям и утешениям, а языче-
ство есть мистика. Единственное и исключительное оригиналь-
ное творчество новоевропейского материализма заключается
именно в мифе о вселенском мертвом Левиафане, который - и
в этом заключается материалистическое исповедание чуда - во-
площается в реальные вещи мира, умирает в них, чтобы потом
опять воскреснуть и вознестись на черное небо мертвого и ту-
пого сна без сновидений и без всяких признаков жизни. Ведь
это же подлинное чудо- появление вещей из материи. Возь-
мите несколько деревянных досок: ни на одной из них нет
ровно никакого признака стола. Как же вдруг появляется стол
или шкаф? Говорят, - из соединения досок и палок. Но ведь
<шкафности> не было ни в одной доске и ни в одной палке.
Как же она появилась из соединения досок или палок? У вас в
кармане нет ни гроша, и у меня в кармане нет ни гроша: как же
""явится вдруг грош, если мы соединим наши с вами карма-
319
ны? Ясно, что должно совершиться чудо. Материалисты верят в
чудесное, сверхъестественное воплощение - чуть-чуть только
что не отца, а пока только какой-то глухой и слепой матери-
материи - воплощение в некое ясное и осмысленное слово, в
реальные вещи, причем материалистический догмат требует,
чтобы была <сила и материя>, чтобы было движение, а не про-
сто мертвые вещи (некоторые даже и материалистическую
диалектику определяют как науку об общих законах движе-
ния), подобно тому как и в христианской религии воплотив-
шееся Слово Божие обещает ниспослать и ниспосылает <иного
утешителя, Духа Истины, который от Отца исходит>, чтобы он
сообщил благодатные силы для жизни, проповеди, творчества
и <движения>. Так материалистическое учение о материи, за-
конах природы (действующих в вещах) и движении есть вы-
рождение христианского учения о троичности Лиц Божества и
о воплощении Сына Божия, - вырождение, которое, тем не
менее, в такой же мере мифологично и догматично, как и
любая религиозная догма.
Я думаю, едва ли также стоит тут обнаруживать буржуаз-
ную природу материализма. Материализм основан на господ-
стве отвлеченных функций человеческого рассудка, продукты
которого проецируются вовне и в таком абстрактном виде аб-
солютизируются. В особенности отвратителен, и сам по себе,
и как обезьяна христианства, тот популярный, очень распро-
страненный в бездарной толпе физиков, химиков, всяких ес-
тественников и медиков <научный> материализм, на кот""
хотят базировать все мировоззрение. Это даже не буржуа
а мелкобуржуазная идеология, философия мелких, серых
ствых. скупых, бездарных душонок, всего этого тошнотв
го марева мелких и холодных эгоистов, относительно ко-
поневоле признаешь русскую революцию не только справед
ливой. но еше и малодостаточной. Научный позитивизм и эм
лиризм, как и все это глупое превознесение науки в качестве
абсолютно свободного и ни от чего не зависящего знания
есть не что иное. как последнее мещанское растление и обал
дение духа. как подлинная, в точном социологическом смыс-.
ле. мелкобуржуазная идеология. Это паршивый мелкий скря-
га хочет покорить мир своему ничтожному собственническому
капризу. Для этого он и мыслит себе мир как не""" -"""ч-
ную. механически движущуюся скотину (иной
посмел бы себе присвоивать): и для этого он и
как хорошего банкира, который путем одних ма
вычислений овладевает живыми людьми и ж
Синое представление о себе самом не позволило
320
материалистом). Впрочем, предоставлю слово лицу. ко-
ррое_гпже очень хорошо пережило это мещанское, мешан-
цучное <все кругом>:
Страшное, грубое, липкое, грязное.
Жестко-тупое, всегда безобразное.
Медленно-рвушее. мелко-нечестное.
Скользкое, стыдное, низкое, тесное.
Явно-довольное, тайно-блудливое.
Плоско-смешное и тошно-трусливое.
Вязко, болотно и тинно застойное.
Жизни и смерти равно недостойное.
Рабское, хамское, гнойное, черное.
Изредка серое, в сером упорное.
Вечно лежачее, дьявольски-косное.
Глупое, сохлое, сонное, злостное.
Трупно-холодное, жалко-ничтожное.
Непереносное, ложное, ложное.
Но жалоб не надо: что радости в плаче?
Мы знаем, мы знаем: все будет иначе.
Это - лик всякого позитивизма, какими бы научными.
логическими, феноменологическими и философскими дово-
дами он ни пользовался.
7. Материализм, однако, не дал одну-единую мифолого-
догматическую систему. Хотя материалисты и любят ругнуть
идеалистов за разнообразие и противоречие взглядов, тем не
менее эта ругань рассчитана на невежество: настоящего идеа-
лизма мало кто У нас пробовал, а верить в единство материа-
лизма можно заставить физически. Тем не менее партий в ма-
териализме столько жк, сколько и в идеализме. Материализм
дал целый ряд друг другу противоречащих систем; и они впол-
не сопоставимы с соответствующими системами христианского
богословия. Я не буду загромождать свое изложение сопостав-
лениями, но одно такое сопоставление я нахожу уместным
провести и здесь. Именно, борьба в материализме <диалекти-
ков> с <механистами> есть не что иное, как борьба правосла-
вия с католичеством в христианстве по вопросу об ис-
хоэкдении Св. Духа. Тот, кто хочет понять меня обстоятельно,
должен обратиться к другому моему труду, где вопрос о Filio-
que я разрабатываю с необходимыми тут диалектическими по-
дробностями. Здесь я могу быть только очень и очень крат-
ким.
Очерки античн. симв. и мифол. 1. С. 858-866 .
321
Именно, католическое учение проповедует так называе-
мое Filioque, т. е. что Дух Св. исходит от Отца и Сына, в то
время как на православном Востоке учат, что Дух Св. исходит
только от Отца. Что заставляет католиков рассуждать именно
так? В указанном только что сочинении я утверждаю, что ис-
хождение от двух ипостасей предполагает какое-то сущест-
венное тождество этих первых двух ипостасей в одном из
самых существенных пунктов. Тождество это, однако, соглас-
но общецерковному учению, не может быть проведено до
полного их слияния. Должна уступить какая-нибудь из двух
ипостасей. Если представить себе, что первенство здесь при-
надлежит Отцу, то это будет значить, что изводящее, порож-
дающее, сверхсущее начало будет выше слова, смысла, идеи,
т. е. что момент отцовства превратится в некий агностический
принцип, который дуалистически будет противостоять всему
осмысленному и оформленному. Если же в этом объединении
Отца и Сына будет превалировать вторая ипостась, в ущерб
первой, то это будет значить, что на первый план выпирается
оформленное, словесное, смысловое начало; и момент по-
рождающего, сверхсмыслового лона будет принижен и ото-
двинут. Такую смысловую сферу, которая не уходит корнями
в сверхсмысловое лоно, называют рационалистической. Итак,
Filioque есть или агностицизм, или рационализм, возникаю-
щий на почве стремления усвоить человеку самостоятель-
ность его внутреннего субъективного устроения и отнять ее у
Бога, так что Божество, при всем своем христианском проти-
востоянии твари, необходимым образом получает субордина-
ционную структуру, т. е. ту, которая свойственна пантеисти-
ческим системам, где нет раздельности твари и божества и где
несовершенство твари приходится обосновывать в самом бо-
жестве, делая в нем иерархийные подразделения. Католицизм
не есть, конечно, пантеизм, но в своего непантеистического
Бога он вносит пантеистическое строение, откуда и получает-
ся, что Дух Св. ближе к твари и ниже первых двух ипостасей,
так что волей-неволей приходится производить дробление в
пресвятой Троице на первые две ипостаси, с одной стороны, и
на третью - с другой.
Итак, католицизм впадает в формально-логический агнос-
тицизм, где есть сущность и принижено явление этой сущнос-
ти, или в рационализм, позитивизм, где есть явление, но сущ-
ность не оплодотворяет этого явления, так что оно превращается
в мертвую схему. Ни там, ни здесь, очевидно, нет, собственно
говоря, и никакой сущности, и никакого явления, и никакого
322
роявления сущности. Этому противостоит чисто диалекти-
цеская православная точка зрения, которая 1. признает суще-
ggHoe своеобразие каждой ипостаси, не внося никакого
"бординационизма и признавая их абсолютно равночестны-
ми и которая 2. в силу этого своеобразия ипостасей утвержда-
ет что Дух Св. не может находиться в одинаковых отношени-
ями к Отцу и к Сыну. От Отца он <исходит>, как и в физичес-
ких вещах их реальная жизнь зависит прежде всего от того,
qeM, собственно, какою именно вещью является данная вещь.
Но от Сына Он не может исходить, так же как и в физической
дещи ее реальная жизнь не может зависеть от ее структуры по-
добно зависимости от самой вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
материалистам это их откровение <материального> абсолюта
вполне очевидно и убедительно; и я признаю за ними их логи-
ческое право осознавать этот опыт и строить его научную сис-
тему. Но зато и материалисты должны признать, что:
1. в основе их учения лежит не логика и знание, но непо-
средственное, и притом сверхчувственное, откровение (ибо
материя, как мы согласились, не есть нечто чувственное);
2. что это откровение дает опыт, который претендует на
абсолютную исключительность, т. е. что этот опыт зацветает
религиозным мифом,
3. и что этот миф получает абсолютную утвержденность в
мысли, т. е. становится догматом.
В этом оправдание т. н. диалектического материализма.
В самом деле, если стать на точку зрения чистой диалектики,
то, как я показал, совершенно нет никакой возможности так
абсолютизировать понятие материи; оно оказывается равно-
сильным со всяким другим, ибо все диалектические понятия,
раз они выведены диалектически, в совершенно одинаковой
мере необходимы, истинны, объективны и абсолютны. И с
этой точки зрения <диалектический материализм> есть во-
пиющая нелепость, полное попрание всякой диалектики и ти-
316
пичнейшая буржуазная абстрактная метафизика. Но освобо-
дите диалектический материализм от необходимости доказы-
вать примат веры; признайте, что он утверждает свой объект
(т. е. абстрактное понятие материи) как абсолют, и притом как
абсолют, данный в особом откровении, не допускающем ни-
какой критики и сомнения; признайте, что некто, Некий,
был автором этого откровения и веры и насадителем этого
единственно истинного мифа; дайте диалектике свободно раз-
вивать свои категории (материи, духа и т.д. и т. д.) при усло-
вии, что уже есть некая непререкаемая абсолютная материаль-
ная действительность, вездесущая, вечная, неизменяемая,
всемогущая, всеблагая и вседовольная: диалектический мате-
риализм станет стройной теорией, и притом чисто диалекти-
ческой теорией (уже не абстрактной, не метафизической), по-
добно тому как диалектичен и абсолютно последователен и
непротиворечив античный и средневековый платонизм, как
непротиворечиво всякое догматическое богословие, посколь-
ку не ставится вопрос об основании его последнего объекта,
ухватываемого только верой, в мифе, как высшее откровение.
6. Почему миф о всемогуществе знания или о примате ма-
терии не кажется мифом и обычно никем и не трактуется как
миф? Миф, сказали мы, есть личностное бытие. А как пони-
мается личностное бытие в новоевропейскую эпоху индиви-
дуализма и буржуазного субъективизма? Исключительно -
как чисто субъективное бытие. Личности нет в объектив-
ном - напр., в природном - бытии. Материализм и атеизм,
как детище буржуазной культуры, понимает, в силу этого,
природу как безличностный механизм; и потому он не в силах
отнестись к природе личностно. Механизм просто и есть ме-
ханизм, и - больше ничего. Разумеется, если механизм пони-
мать как механизм, как чистый механизм, это опять-таки не
будет мифологией, как не есть мифология ни Евклидова гео-
метрия, ни чистая диалектика или силлогистика. Но только ли
о чистом механизме говорит материалистическое мировоззре-
ние? Только ли о некоей логической категории, построяемой
исключительно средствами чистого разума? Конечно, нет.
Оно гипостазирует, овеществляет, абсолютизирует механизм,
обожестшяет его, ставит его на место всего. В таком случае
оно должно, если только хочет быть логически последователь-
ным, понимать механистический мир личностно. Ведь <лич-
ность> есть одна из самых обыкновенных категорий челове-
ческого сознания, подобно категориям времени, пространства,
причинности и пр. В особенности диалектические материа-
317
листы должны это хорошо знать. Итак, <личность> есть необ-
ходимая категория среди прочих. Вера же заставляет утверж-
дать, что фактически есть только материя и материя управля-
ет всем. Куда же девать категорию личности? Ясно, таким об-
разом, что последовательный материалист, а в особенности
диалектический материалист (как не боящийся выводить
любые категории), должен понять материю личностно, с
точки зрения категории личности. Я уже указал, что это вовсе
не равносильно олицетворению или одушевлению материи.
Папоротник в мифе и в магии отнюдь не становится чем-ни-
будь одушевленным, хотя только личностная его интерпрета-
ция и может превратить этот чисто ботанический экземпляр в
достояние мифического сознания. Но и помимо одушевления
и персонификации материя, в условиях личностной ее интер-
претации, уже перестает быть невинной логической катего-
рией. Она становится безглазым, черным, мертвым, тяжелым
чудищем, которое, несмотря на свою смерть, все же управляет
всем миром. Материю нельзя одушевлять. Но вероучение за-
ставляет утверждать, что ничего нет вообще, кроме материи.
Если так, то ясно, что материя есть смерть. Этим я не хочу
сказать, что материя как таковая, чистая материя есть смерть.
Вовсе нет. Я уже много раз говорил, что материя как таковая,
чистая материя есть только одна из самых обыкновенных аб-
стракций человеческого ума. Она не смерть, но некое отвле-
ченное понятие. Однако же материалист ни в коем случае не
может и даже не имеет права говорить о материи только как о
таковой, т. е. только как об отвлеченном понятии. Он должен
его абсолютизировать, т. е. представить в виде единственно
возможного абсолютного бытия. Но как только мы допустим
это, так тотчас же материя обращается во вселенское мертвое
чудище, которое, будучи смертью, тем не менее всем управля-
ет. Позвольте, да почему же <мертвое>, почему <чудище>, -
спросит материалист. А потому, что мне некуда деть катего-
рию личности и категорию жизни. Ведь эти же две категории
есть совершенно неизбежное, совершенно естественное и, я
бы сказал, совершенно банальное достояние и всякого живого
опыта, и всякой диалектической мысли. Куда же мне деть эти
категории? Если бы вероучение материализма допускало по-
ложить в основу бытия <жизнь> и <личность>, тогда я не мог
бы говорить ни о смерти, ни о чудище, но тогда и материализм
перестал бы быть материализмом. Материализм же утвержда-
ет, что все в конечном счете управляется материей и сводится
на материю. В таком случае все управляется мертвым трупом
318
и сводится на него. Тут, таким образом, центральный и основ-
ной объект материалистического вероучения и чисто логическая
необходимость мыслить категорию <личности> и <жизни>, ибо
если я сказал <чудище> и <смерть>, то этим я уже использовал
категории <личности> и <жизни>. Тут с полной убедительнос-
тью выясняется вся необходимость понимать материализм
именно как особого рода мифологию и как некое специальное
догматическое богословие. Тот факт, что обычно материализм
понимается иначе, свидетельствует только о буржуазном ин-
дивидуализме и либеральном субъективизме, который окон-
чательно не способен понять миф как объективную категорию
и который одинаково свойственен как обычным критикам ма-
териализма, так и самому материализму.
Мертвое и слепое вселенское чудище - вот вся личность, вот
все живое и вот вся история живой личности, на которую
только и способен материализм. В этом его полная ориги-
нальность и полная несводимость на прочие мировоззрения.
Наука и научность не есть признак материализма. Идеалисты
тоже разрабатывают и создают науку; и научность построений
прельщает их не менее, чем материалистов. <Реализм>, <жиз-
ненность>, <практика> и прочие принципы также не характер-
ны для материализма. Это - чисто религиозные категории; и
всякий религиозный человек также хочет утверждаться только
на подлинно реальном бытии, только на жизненном опыте, и
также запрещено ему быть простым теоретиком и оставлять в
небрежении практику, жизненное осуществление его идеалов.
Даже и призыв к земной жизни не характерен для материализ-
ма, так как все язычество есть также не что иное, как славо-
словие земле, плоти, земным радостям и утешениям, а языче-
ство есть мистика. Единственное и исключительное оригиналь-
ное творчество новоевропейского материализма заключается
именно в мифе о вселенском мертвом Левиафане, который - и
в этом заключается материалистическое исповедание чуда - во-
площается в реальные вещи мира, умирает в них, чтобы потом
опять воскреснуть и вознестись на черное небо мертвого и ту-
пого сна без сновидений и без всяких признаков жизни. Ведь
это же подлинное чудо- появление вещей из материи. Возь-
мите несколько деревянных досок: ни на одной из них нет
ровно никакого признака стола. Как же вдруг появляется стол
или шкаф? Говорят, - из соединения досок и палок. Но ведь
<шкафности> не было ни в одной доске и ни в одной палке.
Как же она появилась из соединения досок или палок? У вас в
кармане нет ни гроша, и у меня в кармане нет ни гроша: как же
""явится вдруг грош, если мы соединим наши с вами карма-
319
ны? Ясно, что должно совершиться чудо. Материалисты верят в
чудесное, сверхъестественное воплощение - чуть-чуть только
что не отца, а пока только какой-то глухой и слепой матери-
материи - воплощение в некое ясное и осмысленное слово, в
реальные вещи, причем материалистический догмат требует,
чтобы была <сила и материя>, чтобы было движение, а не про-
сто мертвые вещи (некоторые даже и материалистическую
диалектику определяют как науку об общих законах движе-
ния), подобно тому как и в христианской религии воплотив-
шееся Слово Божие обещает ниспослать и ниспосылает <иного
утешителя, Духа Истины, который от Отца исходит>, чтобы он
сообщил благодатные силы для жизни, проповеди, творчества
и <движения>. Так материалистическое учение о материи, за-
конах природы (действующих в вещах) и движении есть вы-
рождение христианского учения о троичности Лиц Божества и
о воплощении Сына Божия, - вырождение, которое, тем не
менее, в такой же мере мифологично и догматично, как и
любая религиозная догма.
Я думаю, едва ли также стоит тут обнаруживать буржуаз-
ную природу материализма. Материализм основан на господ-
стве отвлеченных функций человеческого рассудка, продукты
которого проецируются вовне и в таком абстрактном виде аб-
солютизируются. В особенности отвратителен, и сам по себе,
и как обезьяна христианства, тот популярный, очень распро-
страненный в бездарной толпе физиков, химиков, всяких ес-
тественников и медиков <научный> материализм, на кот""
хотят базировать все мировоззрение. Это даже не буржуа
а мелкобуржуазная идеология, философия мелких, серых
ствых. скупых, бездарных душонок, всего этого тошнотв
го марева мелких и холодных эгоистов, относительно ко-
поневоле признаешь русскую революцию не только справед
ливой. но еше и малодостаточной. Научный позитивизм и эм
лиризм, как и все это глупое превознесение науки в качестве
абсолютно свободного и ни от чего не зависящего знания
есть не что иное. как последнее мещанское растление и обал
дение духа. как подлинная, в точном социологическом смыс-.
ле. мелкобуржуазная идеология. Это паршивый мелкий скря-
га хочет покорить мир своему ничтожному собственническому
капризу. Для этого он и мыслит себе мир как не""" -"""ч-
ную. механически движущуюся скотину (иной
посмел бы себе присвоивать): и для этого он и
как хорошего банкира, который путем одних ма
вычислений овладевает живыми людьми и ж
Синое представление о себе самом не позволило
320
материалистом). Впрочем, предоставлю слово лицу. ко-
ррое_гпже очень хорошо пережило это мещанское, мешан-
цучное <все кругом>:
Страшное, грубое, липкое, грязное.
Жестко-тупое, всегда безобразное.
Медленно-рвушее. мелко-нечестное.
Скользкое, стыдное, низкое, тесное.
Явно-довольное, тайно-блудливое.
Плоско-смешное и тошно-трусливое.
Вязко, болотно и тинно застойное.
Жизни и смерти равно недостойное.
Рабское, хамское, гнойное, черное.
Изредка серое, в сером упорное.
Вечно лежачее, дьявольски-косное.
Глупое, сохлое, сонное, злостное.
Трупно-холодное, жалко-ничтожное.
Непереносное, ложное, ложное.
Но жалоб не надо: что радости в плаче?
Мы знаем, мы знаем: все будет иначе.
Это - лик всякого позитивизма, какими бы научными.
логическими, феноменологическими и философскими дово-
дами он ни пользовался.
7. Материализм, однако, не дал одну-единую мифолого-
догматическую систему. Хотя материалисты и любят ругнуть
идеалистов за разнообразие и противоречие взглядов, тем не
менее эта ругань рассчитана на невежество: настоящего идеа-
лизма мало кто У нас пробовал, а верить в единство материа-
лизма можно заставить физически. Тем не менее партий в ма-
териализме столько жк, сколько и в идеализме. Материализм
дал целый ряд друг другу противоречащих систем; и они впол-
не сопоставимы с соответствующими системами христианского
богословия. Я не буду загромождать свое изложение сопостав-
лениями, но одно такое сопоставление я нахожу уместным
провести и здесь. Именно, борьба в материализме <диалекти-
ков> с <механистами> есть не что иное, как борьба правосла-
вия с католичеством в христианстве по вопросу об ис-
хоэкдении Св. Духа. Тот, кто хочет понять меня обстоятельно,
должен обратиться к другому моему труду, где вопрос о Filio-
que я разрабатываю с необходимыми тут диалектическими по-
дробностями. Здесь я могу быть только очень и очень крат-
ким.
Очерки античн. симв. и мифол. 1. С. 858-866 .
321
Именно, католическое учение проповедует так называе-
мое Filioque, т. е. что Дух Св. исходит от Отца и Сына, в то
время как на православном Востоке учат, что Дух Св. исходит
только от Отца. Что заставляет католиков рассуждать именно
так? В указанном только что сочинении я утверждаю, что ис-
хождение от двух ипостасей предполагает какое-то сущест-
венное тождество этих первых двух ипостасей в одном из
самых существенных пунктов. Тождество это, однако, соглас-
но общецерковному учению, не может быть проведено до
полного их слияния. Должна уступить какая-нибудь из двух
ипостасей. Если представить себе, что первенство здесь при-
надлежит Отцу, то это будет значить, что изводящее, порож-
дающее, сверхсущее начало будет выше слова, смысла, идеи,
т. е. что момент отцовства превратится в некий агностический
принцип, который дуалистически будет противостоять всему
осмысленному и оформленному. Если же в этом объединении
Отца и Сына будет превалировать вторая ипостась, в ущерб
первой, то это будет значить, что на первый план выпирается
оформленное, словесное, смысловое начало; и момент по-
рождающего, сверхсмыслового лона будет принижен и ото-
двинут. Такую смысловую сферу, которая не уходит корнями
в сверхсмысловое лоно, называют рационалистической. Итак,
Filioque есть или агностицизм, или рационализм, возникаю-
щий на почве стремления усвоить человеку самостоятель-
ность его внутреннего субъективного устроения и отнять ее у
Бога, так что Божество, при всем своем христианском проти-
востоянии твари, необходимым образом получает субордина-
ционную структуру, т. е. ту, которая свойственна пантеисти-
ческим системам, где нет раздельности твари и божества и где
несовершенство твари приходится обосновывать в самом бо-
жестве, делая в нем иерархийные подразделения. Католицизм
не есть, конечно, пантеизм, но в своего непантеистического
Бога он вносит пантеистическое строение, откуда и получает-
ся, что Дух Св. ближе к твари и ниже первых двух ипостасей,
так что волей-неволей приходится производить дробление в
пресвятой Троице на первые две ипостаси, с одной стороны, и
на третью - с другой.
Итак, католицизм впадает в формально-логический агнос-
тицизм, где есть сущность и принижено явление этой сущнос-
ти, или в рационализм, позитивизм, где есть явление, но сущ-
ность не оплодотворяет этого явления, так что оно превращается
в мертвую схему. Ни там, ни здесь, очевидно, нет, собственно
говоря, и никакой сущности, и никакого явления, и никакого
322
роявления сущности. Этому противостоит чисто диалекти-
цеская православная точка зрения, которая 1. признает суще-
ggHoe своеобразие каждой ипостаси, не внося никакого
"бординационизма и признавая их абсолютно равночестны-
ми и которая 2. в силу этого своеобразия ипостасей утвержда-
ет что Дух Св. не может находиться в одинаковых отношени-
ями к Отцу и к Сыну. От Отца он <исходит>, как и в физичес-
ких вещах их реальная жизнь зависит прежде всего от того,
qeM, собственно, какою именно вещью является данная вещь.
Но от Сына Он не может исходить, так же как и в физической
дещи ее реальная жизнь не может зависеть от ее структуры по-
добно зависимости от самой вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29