Здесь вечное и временное сливаются в одно цельное
настоящее, причем они не приносятся в жертву друг другу, но
остаются в своей свободе и нетронутости. Я бы сказал, что тут
впервые время и вечность делаются каждое в отдельности и оба
вместе цельной и неделимой актуальной бесконечностью. -
282
К сожалению, я не смогу тут раскрыть христианскую проблему
времени и сопоставить ее с новоевропейским пониманием.
Скажу только, что в общем она близка древнегреческой. Ол-
дако ей свойственны совершенно особенные и нигде раньше
не попадавшиеся черты, - ввиду переноса всей стихии ото-
rf-rn пенных времени и вечности в царство чистого пуха
Было бы просто глупо понимать время в разных религиях
и мифологиях в стиле новоевропейского физического, т. е.
однородного и бесконечного, пустого и темного, времени.
Можно поручиться, что не только в различных религиозно-
мифологических системах, но и теперь никто никогда так не
переживает времени. Если вы хотите говорить о подлинно ре-
альном времени, то оно, конечно, всегда неоднородно, сжимае-
мо и расширяемо, совершенно относительно и условно. Кто
же не переживал три секунды как целый год и год как три се-
кунды? Я даже думаю, что с 1914 т?" время как-то уплотнилось
и стало протекать скорее. Апокалиптические ожидания в про-
шлом объясняются именно сгупгкнием врямр.н, бгш-игим к
окончанию времени и потом рассасывавшимся Время, как и
пространство, имеет складки и прорывы. Я не раз в своей
жизни переживал какие-то ямы и разрывы во времени. Смот-
ришь, время как будто кончилось, а потом, вишь ты, засвисте-
ло и заклубилось неохватным вихрем. Иной раз время на-
столько нагло прет впере/т. что хочется пгшпйти к чягяи R ип-
менты их боя и разбить вттркбтги чту йр.г.пштнутп umiumy
КОТОРОЙ дано упрявгтять w.cu жичнтп Во времени иногда бы-
вают сотрясения. Время, наконец, в каком-то смысле обрати-
мо. Общеизвестны сказочные мгновенные постарения и по-
молодения. Религиозный экстаз характеризуется именно пре-
кращением или свертыванием времени, сжатием прошлых и
будущих времен в одну неделимую настоящую точку. По зем-
ным часам, т. е. по солнцу, человек молится, скажем, десять
часов. На самом же деле он переживает это время как не-
сколько секунд, причем, однако, они богаче не только трех
обычных секунд, но и десяти часов и, может быть, десяти лет.
Космос вообще бесконечно разнообразен по своей временной
структуре. Время человеческой жизни и время какого-нибудь
насекомого, живущего один день, совершенно несоизмеримы
и несравнимы по своему существу; с точки зрения человечес-
кой жизни один день такого насекомого есть нечто ничтожное
и почти смешное. Тем не менее у этого насекомого есть своя
органическая жизнь, с богатым прошлым и неведомым, зна-
чительным будущим; и если такое насекомое сознательно, то
283
можно поручиться, что оно ни в коем случае не считает ев
жизнь такой уж особенно краткой и смешной. Толковать:
времена как субъективные нет решительно никакой выгод
ибо почему одно из времен вдруг объективно, а все осталыд
субъективны? Необходимо отбросить этот коэффициент, прд
менимый и неприменимый решительно ко всему, и говори
о времени по существу. Тогда получится, что времен оче
много, что они сжимаемы ирасширяе-иы, что они имеют свое ф
гурное строение. Ребенок, проживший три года, отнюдь ]
меньше прожил, чем девяностолетний старец. Их жизнь оди
накова перед лицом вечности как жизнь, только она наполне1
на в обоих случаях разным содержанием и смыслом. Времец
столько, сколько вещей; а вещей или, вернее, родов их столь
ко, сколько смыслов и идей. Время - боль истории, не понщд
ная <научным> исчислениям времени. А боль жизни - яснеЦ
всего, реальнее всего. <Боль жизни гораздо могущественнее
интереса к. жизни. Вот отчего религия всегда будет одолеватт
философию>. 1
5. Возможна, и не только возможна, но и необходима диа- \
лектика мифического времени. Я ее касался в своем изобра-1
жении античного космоса. Здесь я заново конструирую ее в j
немногих тезисах. \
\. Время не есть только время, т. е. чистая длительность,
ибо эта длительность или когда-нибудь кончается, или никог-
да не кончается, а) Если она когда-нибудь кончается, то время
содержит в своей природе конец, т. е. оно не есть только время,
но и нечто еще иное; иное же и значит туг - не-временное. Ь)
Если же время никогда не кончается и не кончится, то оно
есть вечность, т. е. время плюс нечто иное; иное же тут зна-
чит - не-временное. Итак, вре.тя во всяком случае есть всегда в
основе и нечто не-временное, т. е. вечное, (по крайней мере в
принципе).
II. Однако время не есть просто вечность, ибо вечность
неподвижна и дана сразу в одной точке, время же текуче, дли-
тельно и сплошно становится. Поэтому время есть алогическое
становление вечности, подобно тому как сама вечность есть
алогическое становление вне-временной идеи.
III. Если время есть алогическое становление вечности, то
это значит, что: а) время есть вечность, ибо становиться может
только то, что есть нечто, и, след., в каждом моменте времени
его вечное содержание присутствует целиком и нераздельно,
1
Античн. косм. Гл. о времени.
284
облето- Ь) время не есть вечность, ибо оно есть пре-
нераздр в инобытии и раздробление, текуче-множе-
не ее становление; и, с) наконец, время и есть и не есть
ственн одновременно, ибо временная вечность и
wo определенная и ограниченная бесконеч-
актуальная бесконечность, где безграничное
oweane и вечное самоприсутствие есть одно и то же.
IV а) Но если время есть не просто время, но всегда и веч-
а вечность есть не просто вечность, но и время, то воз-
" дающая в этом синтезе актуальная бесконечность должна
печать как безграничность становления, так и его
"аницУ- Диалектически необходимо, чтобы время имело
ец Но как это возможно? Что же будет после этого конца?
Не опять ли время?
Ь) Эти вопросы требуют диалектической невозможности
перейти за пределы определенного времени, ибо только тогда
допрос о том, что будет потом, станет вопросом пустым, т. е.
перестанет быть вопросом.
с) Невозможность же эта станет реальной тогда, когда
структура самого времени окажется такой, что дальнейшее
продвижение его окажется невозможным, т. е. время должно
стать по повелительной диалектической необходимости не-
однородньш, и притом неоднородным в определенном направ-
лении.
d) А именно: 1. выйти из времени можно только тогда,
когда есть другое время; 2. след., нельзя выйти из времени
тогда, когда нет никакого другого времени; 3. не быть никако-
го времени может только тогда, когда оно или заменено отвле-
ченной идеей (2 х2=4- вне-временное арифметическое по-
ложение) или когда разные времена сжаты в какое-нибудь
одно время; 4. так как первое отпадает (ибо туг отпадает вся-
кая проблема времени), то остается второе, но тут сжимание
разных времен придется понимать как сжимание всех возмож-
ных времен, а сжимание в одно время придется понимать как
сжимание в одну неделимую точку, 5. итак, нельзя выйти из
времени только тогда, когда само время обратится в бесконеч-
но уплотненное время, т. е. только тогда, когда оно станет
самой вечностью.
е) Это значит, что время может быть в разной степени веч-
ным, как оно и до.лжно быть по диалектике, определяющей
время как алогическое становление вечности.
V. Как же мыслить себе физически разную степень вечнос-
ти К счастью, современная наука возвращает нам эту давно
терянную мифическую идею и делает ее мыслимой как мате-
285
магически, так и физически, а) Время проявляется в физичес-
ком теле как движение или покой. Движение может иметь
разную скорость. Чем тело движется быстрее, тем расстояние
между предельными точками его объема делается все меньше
и меньше заметным. Вычислено, что если тело движется со
скоростью света, то объем его равен нулю. Стало быть, опреде-
ленная выявленность времени уже приводит тело к полной де-
формации; не переставая по смыслу своему быть телом, оно
уже перестает иметь объем. Ь) Допустим, что тело движется со
скоростью, большею света. Тогда, очевидно, объем его будет
равен какой-нибудь мнимой величине; и мы погрузимся в
царство таких тел и времен, из которых наши тела и времена
могут появиться только путем выворачивания наизнанку и
устремления <головой вниз> и <вверх пятами>, с) Допустим,
наконец, что тело движется с бесконечно большою скоростью.
Это будет значить, что оно находится сразу и везде (ибо в один
миг оно охватывает всю бесконечность, скорость его беско-
нечна), и нигде (ибо оно непрерывно движется и нигде не ос-
тается и не застревает). Это и есть вечность идей, - да, да, этих
самых платоновских идей, - которая сразу везде и нигде, в
которой следствие раньше причины, т. е. которая есть царство
абсолютных целей и идеальность которой физически мысли-
ма только лишь как тело, все то же самое, обыкновенное зем-
ное тело, но движущееся с бесконечно большой скоростью.
И поэтому, если хотите, платонизм есть просто отдел физики
или физика есть отдел платонизма (это одно и то же). Только
так и может рассуждать мифология, для которой все телесно и
все нетелесно в одно и то же время.
VI. Мир представляет собою, таким образом, систему раз-
ных уплотненностей времени. В <Античном космосе> я пока-
зал, как неоплатоники мыслили себе эту симметрически и
концентрически расположенную вокруг единого центра -
Земли - различную уплотненность времени и пространства.
В разных мифологических системах это может быть, конечно,
по-разному. Но важно то, что с диалектической точки зрения
космос не может не иметь разной уплотненности пространст-
ва и времени, ибо без этого нет обеспечения невыхода за
время, а без этого нет границ для времени, а без этого диалек-
тически немыслимо само время. Однако как бы мифология ни
мыслила себе временную структуру космоса, все-таки необхо-
димо, чтобы время сгущалось в вечность именно на границе
мира. Только тогда силою самого времени, т. е. самого бытия,
нельзя будет выйти за пределы мира. Мы движемся, напри-
286
мер от Земли на Луну. Здесь, в связи с лунным пространством
и временем, мы получаем другой облик и начинаем жить в
другом времени. Потом движемся на другие планеты и пере-
живаем все новые и новые деформации. Наконец, мы прибли-
жаемся к пространственной границе мира, где наше тело, по
твоему объему, превращается уже в нуль и мы начинаем вра-
щаться со всем небосводом, не выходя за пределы мира и, сле-
довательно, не выходя за пределы времени. Вернее, мы и тогда
продолжаем быть во времени, но это время есть протекание и
жизнь уже внутри самой вечности, внутри той или другой ее
иерархийной сферы, так что никакое становление и протека-
ние не расслаивает бытия, а уже само по себе ограничивает его
вечным круговращением вокруг него же самого.
VII. Одна и та же вещь, одна и та же личность может быть,
следовательно, представлена и изображена бесконечно разнооб-
разными формами, смотря по тому, в каком плане пространст-
венно-временного бытия мы ее мыслим. Сами же эти планы ни-
откуда не могут взяться сами по себе, так как они не больше
как становление вечности. След., если в становлении может
стать только то, что есть в том, что именно становится, то
планы пространственно-временного бытия суть не больше
как алогически, т. е. более или менее слепо, повторенные
планы и различия самой вечности. В системе наиболее диа-
лектически разработанной космологии - античной, - как я
показал в <Античном космосе>, - мыслится четыре или, по-
дробнее, пять планов: Огонь (первоединое). Свет (ум, идея),
Воздух (Душа, Дух), Земля (софийное тело), Вода (окачест-
венность четвертого начала через первые три). Существует,
след., по крайней мере, пять типов пространства, пять типов
времени и пять типов телесности (не входя в дальнейшую де-
тализацию), - огненное тело, световое тело, воздушное тело,
земляное тело и водяное тело, - и, стало быть, пять типов
оформления, пять типов образности, пять типов символов.
VIII. Космос можно представить себе как систему пяти
(или, лучше, бесконечного количества) пространств и времен.
Каждая сфера мира обладает специфически свойственным ей
типом пространства и времени, где эти последние пребывают
в покое или в равномерном движении. Но, силою алогической
стихии, каждая сфера может содержать в себе и иноприрод-
ные пространства и времена, которые могут быть в относи-
тельной дисгармонии с теми, которые для данной сферы спе-
цифичны. Тогда мы наблюдаем, как в сфере, напр., земного
пространства и времени земное тело превращается в воздуш-
287
ное, световое, огненное и т. д. С другой стороны, зная точное
взаимоотношение этих сфер, можно их сознательно видоиз-
менить. Я не буду приводить тут массы примеров, которыми
буквально заполнен сейчас мой мозг и которые просятся,
чтобы их тут записать, а приведу один, приводимый у В. Г. Бо-
гораза (Тана). <Мыши, напр., обитают на нашей земле. Но
где-то существует особая мышиная область. Там эти самые
мыши живут в какой-то иной ипостаси бытия. Имеют жили-
ща, запасы, орудия, утварь, справляют обряды, приносят со-
ответствующие жертвы. Земной шаман попадает в эту область.
Старуха больна горлом. На нашей земле это - мышь, которая
попала в соломенную пленку (силок), поставленную нашими
земными ребятишками. Можно лечить ее двояко. Или враче-1
вать ее шаманством, в той особенной области, пока не лопнет
пленка здесь. Мышь убежит, и старуха опять-таки исцелится!
там. Шаман врачует там, вылечивает старуху. Соломенная,
пленка на земле лопается, и мышь убегает. Шаману дают в уп-j
дату стяг мяса, свиток ремня, тюленьи шкуры. Но на нашей
земле эти дары превращаются в сухие ветки и вялые листья>.
Так диалектически обосновывается теория мифического
времени и пространства и вместе с тем делается мыслимой;
мифическая и наглядная чудесная сущность каждой вещи. ,
6. Слой личностного бытия лежит решительно на каждой
вещи, ибо каждая вещь есть не что иное, как вывороченн;
наизнанку личность, колеблющаяся между Перво-огнем
Перво-светом, с одной стороны, и Тьмой Кромешной -
другой. Каждая вещь, оставаясь самой собою, может им<
бесконечные формы проявления своей личностной пpиpo
Богатейшие примеры такого двойного, тройного и вообд
многократного символизма содержатся в сказках и сновидени
ях. Я много читал разных книг, научных и ненаучных, по теоД
рии сновидения, но один пример раз навсегда заставил меняД
принять символическую природу сновидения и его значение вд
смысле мифически-модифицированного оформления обыч-
ных явлений жизни. Я встретил однажды народного странни-
ка и, по-видимому, подвижника, с которым завел разговор на
мистические темы. На мой вопрос: <Почему ты не женил-
ся?> - он ответил целым рассказом об одном своем сне. <Я, го-
ворит, в молодости имел влечение к одной девице и долго ко-
лебался, оставить ли мой путь странничества и жениться на
ней или продолжать свои странствия целую жизнь. И вот,
после долгих колебаний я, наконец, решил жениться... И что
же? После этого вижу сон. Приснилась мне моя мать, которую
нежно любил и уважал больше всех людей на свете. Давно она
померла, еще в моих молодых годах. Родные и вечные черты
ее страдающего лица часто вспоминаются мне во всю жизнь...
Мученица была и смиренная раба. И вот вижу, что я лежу на
кровати, а она подходит ко мне. Но что это? Мать ли моя?
рижу ее нетрезвою, какой она не была ни разу в жизни. Она
нагло и похотливо смеется и приближается ко мне с низкими
намерениями, предлагая разделить с нею ложе... Вижу также,
что в правой руке у нее острый, сверкающий нож, которым
она хочет меня сейчас же зарезать. А говорит слова, которые
не то зовут к постыдному делу, не то выговаривают матерную
брань. Да, да, именно матерную брань. А лицо жирное, крас-
ное, лоснится и ухмыляется. Я проснулся с холодным потом.
И с тех пор прожил вот целую жизнь странником, не помыш-
ляя не только о браке, но стараясь всякую мысль о женщине
выкинуть из головы...> ТУТ мы вспомнили с ним слова Лест-
вичника: <Странничество есть невозвратное оставление всего
того. что в отечестве противодействует нам к достижению
пели благочестия. Странничество есть недерзновенный нрав.
неведомая мудрость, не выказывающее себя благоразумие, со-
кровенная жизнь, незримая цель. неявный помысл. желание
унижения, вожделение стеснения, начало божественной
любви, обилие любви, отречение от тщеславия, глубина мол-
чания>. Можно сомневаться в том. как надо было поступить
ЭТОМУ страннику- Но нельзя сомневаться в том. что отноше-
ния с женпгиной мифически отерыттись ему в новом символи-
ческом плане, котпрпму ттрисушк с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
настоящее, причем они не приносятся в жертву друг другу, но
остаются в своей свободе и нетронутости. Я бы сказал, что тут
впервые время и вечность делаются каждое в отдельности и оба
вместе цельной и неделимой актуальной бесконечностью. -
282
К сожалению, я не смогу тут раскрыть христианскую проблему
времени и сопоставить ее с новоевропейским пониманием.
Скажу только, что в общем она близка древнегреческой. Ол-
дако ей свойственны совершенно особенные и нигде раньше
не попадавшиеся черты, - ввиду переноса всей стихии ото-
rf-rn пенных времени и вечности в царство чистого пуха
Было бы просто глупо понимать время в разных религиях
и мифологиях в стиле новоевропейского физического, т. е.
однородного и бесконечного, пустого и темного, времени.
Можно поручиться, что не только в различных религиозно-
мифологических системах, но и теперь никто никогда так не
переживает времени. Если вы хотите говорить о подлинно ре-
альном времени, то оно, конечно, всегда неоднородно, сжимае-
мо и расширяемо, совершенно относительно и условно. Кто
же не переживал три секунды как целый год и год как три се-
кунды? Я даже думаю, что с 1914 т?" время как-то уплотнилось
и стало протекать скорее. Апокалиптические ожидания в про-
шлом объясняются именно сгупгкнием врямр.н, бгш-игим к
окончанию времени и потом рассасывавшимся Время, как и
пространство, имеет складки и прорывы. Я не раз в своей
жизни переживал какие-то ямы и разрывы во времени. Смот-
ришь, время как будто кончилось, а потом, вишь ты, засвисте-
ло и заклубилось неохватным вихрем. Иной раз время на-
столько нагло прет впере/т. что хочется пгшпйти к чягяи R ип-
менты их боя и разбить вттркбтги чту йр.г.пштнутп umiumy
КОТОРОЙ дано упрявгтять w.cu жичнтп Во времени иногда бы-
вают сотрясения. Время, наконец, в каком-то смысле обрати-
мо. Общеизвестны сказочные мгновенные постарения и по-
молодения. Религиозный экстаз характеризуется именно пре-
кращением или свертыванием времени, сжатием прошлых и
будущих времен в одну неделимую настоящую точку. По зем-
ным часам, т. е. по солнцу, человек молится, скажем, десять
часов. На самом же деле он переживает это время как не-
сколько секунд, причем, однако, они богаче не только трех
обычных секунд, но и десяти часов и, может быть, десяти лет.
Космос вообще бесконечно разнообразен по своей временной
структуре. Время человеческой жизни и время какого-нибудь
насекомого, живущего один день, совершенно несоизмеримы
и несравнимы по своему существу; с точки зрения человечес-
кой жизни один день такого насекомого есть нечто ничтожное
и почти смешное. Тем не менее у этого насекомого есть своя
органическая жизнь, с богатым прошлым и неведомым, зна-
чительным будущим; и если такое насекомое сознательно, то
283
можно поручиться, что оно ни в коем случае не считает ев
жизнь такой уж особенно краткой и смешной. Толковать:
времена как субъективные нет решительно никакой выгод
ибо почему одно из времен вдруг объективно, а все осталыд
субъективны? Необходимо отбросить этот коэффициент, прд
менимый и неприменимый решительно ко всему, и говори
о времени по существу. Тогда получится, что времен оче
много, что они сжимаемы ирасширяе-иы, что они имеют свое ф
гурное строение. Ребенок, проживший три года, отнюдь ]
меньше прожил, чем девяностолетний старец. Их жизнь оди
накова перед лицом вечности как жизнь, только она наполне1
на в обоих случаях разным содержанием и смыслом. Времец
столько, сколько вещей; а вещей или, вернее, родов их столь
ко, сколько смыслов и идей. Время - боль истории, не понщд
ная <научным> исчислениям времени. А боль жизни - яснеЦ
всего, реальнее всего. <Боль жизни гораздо могущественнее
интереса к. жизни. Вот отчего религия всегда будет одолеватт
философию>. 1
5. Возможна, и не только возможна, но и необходима диа- \
лектика мифического времени. Я ее касался в своем изобра-1
жении античного космоса. Здесь я заново конструирую ее в j
немногих тезисах. \
\. Время не есть только время, т. е. чистая длительность,
ибо эта длительность или когда-нибудь кончается, или никог-
да не кончается, а) Если она когда-нибудь кончается, то время
содержит в своей природе конец, т. е. оно не есть только время,
но и нечто еще иное; иное же и значит туг - не-временное. Ь)
Если же время никогда не кончается и не кончится, то оно
есть вечность, т. е. время плюс нечто иное; иное же тут зна-
чит - не-временное. Итак, вре.тя во всяком случае есть всегда в
основе и нечто не-временное, т. е. вечное, (по крайней мере в
принципе).
II. Однако время не есть просто вечность, ибо вечность
неподвижна и дана сразу в одной точке, время же текуче, дли-
тельно и сплошно становится. Поэтому время есть алогическое
становление вечности, подобно тому как сама вечность есть
алогическое становление вне-временной идеи.
III. Если время есть алогическое становление вечности, то
это значит, что: а) время есть вечность, ибо становиться может
только то, что есть нечто, и, след., в каждом моменте времени
его вечное содержание присутствует целиком и нераздельно,
1
Античн. косм. Гл. о времени.
284
облето- Ь) время не есть вечность, ибо оно есть пре-
нераздр в инобытии и раздробление, текуче-множе-
не ее становление; и, с) наконец, время и есть и не есть
ственн одновременно, ибо временная вечность и
wo определенная и ограниченная бесконеч-
актуальная бесконечность, где безграничное
oweane и вечное самоприсутствие есть одно и то же.
IV а) Но если время есть не просто время, но всегда и веч-
а вечность есть не просто вечность, но и время, то воз-
" дающая в этом синтезе актуальная бесконечность должна
печать как безграничность становления, так и его
"аницУ- Диалектически необходимо, чтобы время имело
ец Но как это возможно? Что же будет после этого конца?
Не опять ли время?
Ь) Эти вопросы требуют диалектической невозможности
перейти за пределы определенного времени, ибо только тогда
допрос о том, что будет потом, станет вопросом пустым, т. е.
перестанет быть вопросом.
с) Невозможность же эта станет реальной тогда, когда
структура самого времени окажется такой, что дальнейшее
продвижение его окажется невозможным, т. е. время должно
стать по повелительной диалектической необходимости не-
однородньш, и притом неоднородным в определенном направ-
лении.
d) А именно: 1. выйти из времени можно только тогда,
когда есть другое время; 2. след., нельзя выйти из времени
тогда, когда нет никакого другого времени; 3. не быть никако-
го времени может только тогда, когда оно или заменено отвле-
ченной идеей (2 х2=4- вне-временное арифметическое по-
ложение) или когда разные времена сжаты в какое-нибудь
одно время; 4. так как первое отпадает (ибо туг отпадает вся-
кая проблема времени), то остается второе, но тут сжимание
разных времен придется понимать как сжимание всех возмож-
ных времен, а сжимание в одно время придется понимать как
сжимание в одну неделимую точку, 5. итак, нельзя выйти из
времени только тогда, когда само время обратится в бесконеч-
но уплотненное время, т. е. только тогда, когда оно станет
самой вечностью.
е) Это значит, что время может быть в разной степени веч-
ным, как оно и до.лжно быть по диалектике, определяющей
время как алогическое становление вечности.
V. Как же мыслить себе физически разную степень вечнос-
ти К счастью, современная наука возвращает нам эту давно
терянную мифическую идею и делает ее мыслимой как мате-
285
магически, так и физически, а) Время проявляется в физичес-
ком теле как движение или покой. Движение может иметь
разную скорость. Чем тело движется быстрее, тем расстояние
между предельными точками его объема делается все меньше
и меньше заметным. Вычислено, что если тело движется со
скоростью света, то объем его равен нулю. Стало быть, опреде-
ленная выявленность времени уже приводит тело к полной де-
формации; не переставая по смыслу своему быть телом, оно
уже перестает иметь объем. Ь) Допустим, что тело движется со
скоростью, большею света. Тогда, очевидно, объем его будет
равен какой-нибудь мнимой величине; и мы погрузимся в
царство таких тел и времен, из которых наши тела и времена
могут появиться только путем выворачивания наизнанку и
устремления <головой вниз> и <вверх пятами>, с) Допустим,
наконец, что тело движется с бесконечно большою скоростью.
Это будет значить, что оно находится сразу и везде (ибо в один
миг оно охватывает всю бесконечность, скорость его беско-
нечна), и нигде (ибо оно непрерывно движется и нигде не ос-
тается и не застревает). Это и есть вечность идей, - да, да, этих
самых платоновских идей, - которая сразу везде и нигде, в
которой следствие раньше причины, т. е. которая есть царство
абсолютных целей и идеальность которой физически мысли-
ма только лишь как тело, все то же самое, обыкновенное зем-
ное тело, но движущееся с бесконечно большой скоростью.
И поэтому, если хотите, платонизм есть просто отдел физики
или физика есть отдел платонизма (это одно и то же). Только
так и может рассуждать мифология, для которой все телесно и
все нетелесно в одно и то же время.
VI. Мир представляет собою, таким образом, систему раз-
ных уплотненностей времени. В <Античном космосе> я пока-
зал, как неоплатоники мыслили себе эту симметрически и
концентрически расположенную вокруг единого центра -
Земли - различную уплотненность времени и пространства.
В разных мифологических системах это может быть, конечно,
по-разному. Но важно то, что с диалектической точки зрения
космос не может не иметь разной уплотненности пространст-
ва и времени, ибо без этого нет обеспечения невыхода за
время, а без этого нет границ для времени, а без этого диалек-
тически немыслимо само время. Однако как бы мифология ни
мыслила себе временную структуру космоса, все-таки необхо-
димо, чтобы время сгущалось в вечность именно на границе
мира. Только тогда силою самого времени, т. е. самого бытия,
нельзя будет выйти за пределы мира. Мы движемся, напри-
286
мер от Земли на Луну. Здесь, в связи с лунным пространством
и временем, мы получаем другой облик и начинаем жить в
другом времени. Потом движемся на другие планеты и пере-
живаем все новые и новые деформации. Наконец, мы прибли-
жаемся к пространственной границе мира, где наше тело, по
твоему объему, превращается уже в нуль и мы начинаем вра-
щаться со всем небосводом, не выходя за пределы мира и, сле-
довательно, не выходя за пределы времени. Вернее, мы и тогда
продолжаем быть во времени, но это время есть протекание и
жизнь уже внутри самой вечности, внутри той или другой ее
иерархийной сферы, так что никакое становление и протека-
ние не расслаивает бытия, а уже само по себе ограничивает его
вечным круговращением вокруг него же самого.
VII. Одна и та же вещь, одна и та же личность может быть,
следовательно, представлена и изображена бесконечно разнооб-
разными формами, смотря по тому, в каком плане пространст-
венно-временного бытия мы ее мыслим. Сами же эти планы ни-
откуда не могут взяться сами по себе, так как они не больше
как становление вечности. След., если в становлении может
стать только то, что есть в том, что именно становится, то
планы пространственно-временного бытия суть не больше
как алогически, т. е. более или менее слепо, повторенные
планы и различия самой вечности. В системе наиболее диа-
лектически разработанной космологии - античной, - как я
показал в <Античном космосе>, - мыслится четыре или, по-
дробнее, пять планов: Огонь (первоединое). Свет (ум, идея),
Воздух (Душа, Дух), Земля (софийное тело), Вода (окачест-
венность четвертого начала через первые три). Существует,
след., по крайней мере, пять типов пространства, пять типов
времени и пять типов телесности (не входя в дальнейшую де-
тализацию), - огненное тело, световое тело, воздушное тело,
земляное тело и водяное тело, - и, стало быть, пять типов
оформления, пять типов образности, пять типов символов.
VIII. Космос можно представить себе как систему пяти
(или, лучше, бесконечного количества) пространств и времен.
Каждая сфера мира обладает специфически свойственным ей
типом пространства и времени, где эти последние пребывают
в покое или в равномерном движении. Но, силою алогической
стихии, каждая сфера может содержать в себе и иноприрод-
ные пространства и времена, которые могут быть в относи-
тельной дисгармонии с теми, которые для данной сферы спе-
цифичны. Тогда мы наблюдаем, как в сфере, напр., земного
пространства и времени земное тело превращается в воздуш-
287
ное, световое, огненное и т. д. С другой стороны, зная точное
взаимоотношение этих сфер, можно их сознательно видоиз-
менить. Я не буду приводить тут массы примеров, которыми
буквально заполнен сейчас мой мозг и которые просятся,
чтобы их тут записать, а приведу один, приводимый у В. Г. Бо-
гораза (Тана). <Мыши, напр., обитают на нашей земле. Но
где-то существует особая мышиная область. Там эти самые
мыши живут в какой-то иной ипостаси бытия. Имеют жили-
ща, запасы, орудия, утварь, справляют обряды, приносят со-
ответствующие жертвы. Земной шаман попадает в эту область.
Старуха больна горлом. На нашей земле это - мышь, которая
попала в соломенную пленку (силок), поставленную нашими
земными ребятишками. Можно лечить ее двояко. Или враче-1
вать ее шаманством, в той особенной области, пока не лопнет
пленка здесь. Мышь убежит, и старуха опять-таки исцелится!
там. Шаман врачует там, вылечивает старуху. Соломенная,
пленка на земле лопается, и мышь убегает. Шаману дают в уп-j
дату стяг мяса, свиток ремня, тюленьи шкуры. Но на нашей
земле эти дары превращаются в сухие ветки и вялые листья>.
Так диалектически обосновывается теория мифического
времени и пространства и вместе с тем делается мыслимой;
мифическая и наглядная чудесная сущность каждой вещи. ,
6. Слой личностного бытия лежит решительно на каждой
вещи, ибо каждая вещь есть не что иное, как вывороченн;
наизнанку личность, колеблющаяся между Перво-огнем
Перво-светом, с одной стороны, и Тьмой Кромешной -
другой. Каждая вещь, оставаясь самой собою, может им<
бесконечные формы проявления своей личностной пpиpo
Богатейшие примеры такого двойного, тройного и вообд
многократного символизма содержатся в сказках и сновидени
ях. Я много читал разных книг, научных и ненаучных, по теоД
рии сновидения, но один пример раз навсегда заставил меняД
принять символическую природу сновидения и его значение вд
смысле мифически-модифицированного оформления обыч-
ных явлений жизни. Я встретил однажды народного странни-
ка и, по-видимому, подвижника, с которым завел разговор на
мистические темы. На мой вопрос: <Почему ты не женил-
ся?> - он ответил целым рассказом об одном своем сне. <Я, го-
ворит, в молодости имел влечение к одной девице и долго ко-
лебался, оставить ли мой путь странничества и жениться на
ней или продолжать свои странствия целую жизнь. И вот,
после долгих колебаний я, наконец, решил жениться... И что
же? После этого вижу сон. Приснилась мне моя мать, которую
нежно любил и уважал больше всех людей на свете. Давно она
померла, еще в моих молодых годах. Родные и вечные черты
ее страдающего лица часто вспоминаются мне во всю жизнь...
Мученица была и смиренная раба. И вот вижу, что я лежу на
кровати, а она подходит ко мне. Но что это? Мать ли моя?
рижу ее нетрезвою, какой она не была ни разу в жизни. Она
нагло и похотливо смеется и приближается ко мне с низкими
намерениями, предлагая разделить с нею ложе... Вижу также,
что в правой руке у нее острый, сверкающий нож, которым
она хочет меня сейчас же зарезать. А говорит слова, которые
не то зовут к постыдному делу, не то выговаривают матерную
брань. Да, да, именно матерную брань. А лицо жирное, крас-
ное, лоснится и ухмыляется. Я проснулся с холодным потом.
И с тех пор прожил вот целую жизнь странником, не помыш-
ляя не только о браке, но стараясь всякую мысль о женщине
выкинуть из головы...> ТУТ мы вспомнили с ним слова Лест-
вичника: <Странничество есть невозвратное оставление всего
того. что в отечестве противодействует нам к достижению
пели благочестия. Странничество есть недерзновенный нрав.
неведомая мудрость, не выказывающее себя благоразумие, со-
кровенная жизнь, незримая цель. неявный помысл. желание
унижения, вожделение стеснения, начало божественной
любви, обилие любви, отречение от тщеславия, глубина мол-
чания>. Можно сомневаться в том. как надо было поступить
ЭТОМУ страннику- Но нельзя сомневаться в том. что отноше-
ния с женпгиной мифически отерыттись ему в новом символи-
ческом плане, котпрпму ттрисушк с.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29