Именно
так ящерица поменьше ловила бы мух.
Никто из нас и не думал ударить по языку, когда мы стояли, застывшие,
у стен. Еще миг, и он убрался. И почти сразу же снаружи началось неистовое
шкрябание, когда она принялась прорывать себе путь к нам.
- Мы погибнем, фетлин, - сказала я, - если останемся здесь, - я не
пыталась понизить голос; в этом больше не было смысла.
- Крыша скоро обвалится, - ответил он. И словно подтверждая его
слова, снаружи посыпались и загремели камни.
- Или же он достаточно расширит дверной проем, чтобы видеть, куда
метнуть свой язык, - пробормотал Вексл.
Плита у нас над головами сдвинулась и разбилась на улице. Я
почувствовала дурноту, но мне пришла в голову одна мысль.
- Луны на небе нет, - сказала я, - а днем эта тварь отсыпалась.
Наверное, она боится света. Когда она пришла, вы погасили костер.
- Верно, - Фетлин достал с пояса кремень. Нагнувшись, он высек из
камня пламя и стряхнул его в засыпанный костер. Затрещал, оживая, прут.
- Наша единственная надежда, - сказал Фетлин. - Если свет заставит
его отступить от нас, то мы должны бежать к берегу; у нас недостаточно
топлива, чтобы протянуть всю ночь. Он, несомненно, погонится, но, думаю,
такая тварь и соленую воду тоже не любит.
Мы спихнули с костра землю и подбросили еще веток, отломанных у куста
в углу. Пейюан отломил четыре самых крупных ветви и дал каждому из нас по
одной сунуть в костер и использовать как факелы. Тварь снаружи гнусаво
закашляла, когда дым стал раздражать ее голодную, безжалостную глотку.
Внезапно взметнулось красное пламя, осветив дверное отверстие, и ящер
зашипел. Мы услышали, как он неуклюже отбежал назад, издавая хруст, когда
его огромные лапы крошили мелкие камешки. Вексл и Пейюан вытолкнули камни
из двери-пасти; Фетлин швырнул вслед за ними горящие ветви. С чадящими
ветвями в руках мы выскочили из укрытия. Я мельком увидела его,
попятившегося назад и все же всего в нескольких футах от нас, с его
полуослепшими глазами и извергающейся из пасти ядовито-желтой слюной.
Затем мы повернулись и молча побежали со всех ног по улицам из белых
костей, направляясь к морю.

Он погнался за нами. Мы знали, что он должен погнаться. Мы увидели
внизу море и слышали, как он, шурша, неудержимо настигает нас. Мы нашли
дорогу и деревья, и к этому времени наши ветви оплыли у нас в руках,
погашенные влажным ветром с залива. Не было ни времени остановиться и
развести новый костер среди деревьев, ни каких-либо валяющихся поблизости
веток. Но вот у меня в легких огня, кажется, вполне хватало.
Мы, спотыкаясь, выбежали на берег. Он был очень широким и серым под
затянутым тучами небом. Море плескалось далеко впереди, чернильно-черное,
шепчущее.
Пейюан взял меня за руку и увлек мое слабеющее тело вперед.
- Еще немного, - тяжело дыша, побуждал он.
- Пейюан, по-моему, я не умею плавать...
А затем на песке позади нас раздался звук, неожиданно близкий.
У нас хватило ума оторваться друг от друга и броситься в разные
стороны, но одна лапа задела шею Пейюана, и тот упал, покатился, а затем
лег не двигаясь. Я подумала о третьем воине, которого оттолкнула в сторону
в башне, и о том, как его череп оторвался от позвоночника. Я не могла
понять, как это ящер так быстро настиг нас, но, полагаю, я отстала, а
берег был для него удобным местом бега, без всяких препятствий на пути.
Теперь он плевался и кренился вбок за телом Пейюана. Я обнаружила у своей
ноги камень, подняла его и швырнула им в ящера. Его броня отразила камень,
но он обернулся, и его взгляд упал на меня. Я не поняла, почему я так
поступила. Ведь Пейюан погиб - я не могла ему ничем помочь. Почему же я не
оставила его и не побежала к спасительной воде?
Слева от меня раздался крик; по берегу бежал Фетлин. Чудовище, опять
отвлеченное, снова развернулось. Справа от меня запрыгал с высоким ухающим
воем Вексл. Он швырял в ящера песком и бегал вокруг него, размахивая
руками.
Это стало гротескной игрой. С энергией, выжатой из последних сил, мы
бегали, прыгая и вопя, вокруг ящера, все время смещаясь ближе к морю, вне
опасности, пока он не мог решить, кого из нас сразить первым. Но в голове
у меня все плыло, а ноги едва держали меня. Я не думала, что доберусь до
моря.
Мы громко шумели, и чудовище злобно шипело на нас; поэтому я не
помню, когда же я впервые услышала тот, другой звук. Высокий, постоянный,
пульсирующий вой, запредельный для моего слуха. Сперва я подумала, что это
всего лишь прелюдия к обмороку, который покончит со мной. А затем на нас
всех упала Тень.
Она легла на песок, охватывая нас, - огромный овал черноты, и нас
обуял автоматический страх перед неведомым, что валится с небесных далей,
куда не могут отправиться люди. Только ящер оставался равнодушен к этой
тени, она его мало трогала. Он двинулся за нами, брызгая слюной из шипящей
пасти. В этот миг сверху ударила белая линия тонкого огня и накрыла его,
ослепив нас. А когда мы снова смогли видеть, там, где был ящер, лежала
куча дымящегося, вонючего шлака, а песок сделался черной пылью.
Я слышала, как рассказывают разные истории в стане, в крарле и
деревне о богах и метаемой богами молнии, что сжигает и уничтожает. Я
упала на колени, но голова у меня сама по себе откинулась назад, и я
посмотрела прямо на летящий, звенящий, серебряный предмет, который парил
еще миг высоко над берегом, а затем устремился в сторону, на юг и исчез за
противоположной линией утесов, отмечавшей залив, оставляя за собой нить
золотого огня во тьме.

5
После всего случившегося мужчины обнаружили, что не могут говорить
друг с другом об этом. Происшедшее было слишком чуждым и непостижимым, ему
не было названия в мире реальных вещей. Мы прикоснулись к легенде, и
потому ничего не говорили.
Мы встали и пошли назад, туда, где лежало тело Пейюана. Вексл
склонился над ним и осторожно перевернул его на спину. Глаза Пейюана
открылись.
- Вы убили зверя? - спросил он.
- Он мертв, - ответил Фетлин.
Пейюан улыбнулся, и Вексл помог ему подняться. Пейюан стряхнул с себя
песок.
- Теперь тебе придется искупаться, Марда.
Мне едва верилось, что он жив. Я видела, как умер Гилт, как умер
Днарл. Мне едва верилось. Я подошла к нему и коснулась его плеча, и он
улыбнулся еще шире.
- Да, я жив, - он рассмеялся и обнял меня. - Чудо, божий дар.
Мы вместе вернулись обратно по берегу, нашли средь деревьев ветви,
теперь, когда надобность уже перестала быть неотложной, и разожгли костер.
Ночь казалась более теплой, и отсутствовало всякое ощущение опасности,
однако Фетлин все равно выставил караул.
Разбудил меня предрассветный холод. Над морем поднимался серый свет,
и на фоне его Пейюан ходил взад и вперед перед деревьями стараясь остаться
бодрствующим. Я поднялась и тихо пробралась к костру.
- Пейюан, - окликнула я. - Я посторожу за тебя.
- Нет, нет, я подожду, пока не взойдет солнце, - он конвульсивно
зевнул.
- Ты принял на себя удар ящера, который обрушился бы на меня, -
напомнила я ему. - Я могу, по меньшей мере, принять на себя последний час
твоего караула.
После небольшого спора он подошел к костру, улегся и мгновенно
заснул.
Так я и увидела, как солнце вновь взошло над длинным морем.
И подумала о многом. Подумала о том, как редко я, с тех пор, как
вышла из Горы, возвращалась в свое прошлое. События разделяли каждый
отрезок моей жизни, и теперь руины, ящер и огромная Тень отделили еще один
отрезок. Я не могла теперь вернуться к народу Квенекса. Я снова должна
была идти вперед в неизвестные места. Повернувшись, я посмотрела на трех
спящих воинов и подумала о том, как остался в живых Пейюан. А затем
гадала, не остался ли он в живых потому, что я сперва отвергла их, тогда
как раньше всегда охотно принимала являвшихся ко мне трех стражей как свою
защиту и свое право. Я поняла, что должна сделать.
Солнце полностью взошло в небе, и они скоро проснутся. Теперь, когда
настал день, тут на берегу не будет никаких опасностей. Поэтому я
повернулась кругом и побежала прямо к морю и спрятала свои следы в его
холодной наступающей пене. А затем - на юг. Позади меня - мыс, язык суши,
где я видела во сне болезненную красноту огня; а впереди - далекие утесы в
конце залива.

К полудню я миновала те далекие утесы, и никаких городов больше не
было.
День стал жарким, а небо - твердым и голубым. После полудня я
покинула теплый песок, найдя путь вверх от берега. На мысу скопились
раскидистые деревья, а вокруг их стволов сплелись папоротники высотой по
пояс. Место это было необитаемое, одичавшее, полное странных ярких цветов
и птичьих криков. Я брела по нему, держа море по левую руку от меня в
качестве ориентира.
Закат окрасил все в алое, пурпурное и зеленое; лес поредел. Я увидела
впереди между деревьями открытое пространство, широкую, сравнительно голую
долину посреди леса, и обнаружила, что лесные звуки и крики птиц
прекратились. Вокруг меня повсюду царило тревожное безмолвие, однако я
совершенно ничего не чувствовала. Я осторожно пошла дальше, и тишина,
казалось, становилась все глубоко и глубже. Несколько обеспокоенная, я
снова остановилась и прислушалась, и на этот раз уловила новый звук,
скорее, почувствовала, чем услышала, - высокое тонкое рокотание в воздухе,
вызвавшее у меня желание затрясти головой, чтобы прочистить ее.
Шаг за шагом теперь, соединяя свое тело с каждым деревом и тенью, я
подкралась к краю долины и, выглянув наружу, увидела то, что ожидала там
увидеть.
Асутоо рассказывал мне давным-давно о серебряных небесных колесницах
богов, которые иногда ездили по земле, а в Анкуруме и позже в городах
Эшкорека я подымала голову к небу и видела звезды, которые двигались,
горя, по черному фону. Но теперь я вспомнила падающую звезду, замеченную
мной, когда я ехала к стану Дарака в горах, - звезду со следом в виде
золотого огня, которая, казалось, опустилась на равнине за горами. То, что
пронеслось над нами на берегу, тоже оставляло след в виде пламени.
Наверное, в своем подсознании я связала эти два недоступных рассудку
факта; наверное, я намеренно последовала за ней, завороженная глупым
любопытством всех дышащих тварей, за этой падающей самой яркой, самой
близкой звездой.
Ее серебряный овал покоился в долине и, казалось, пульсировал и
трепетал от невозможного света, а трава вокруг нее почернела.
Последние лучи солнца уронили на стволы красные хлопья, когда я вышла
из-за деревьев.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. В ПОЛОЙ ЗВЕЗДЕ

1
Долина и лес наполнились индиговыми цветами вечера, но свет огромной
звезды остался, холодный и очень яркий. Я поползла к группе диких
деревьев, скопившихся примерно в ста футах от этого места, и села в их
тени, уставясь на нее, почти загипнотизированная. Я не могла подобраться
еще ближе, поскольку там не было никакого укрытия, и не могла убраться
назад, потому что... Всякое рассуждение, казалось, потеряло смысл. Как и
на берегу, это было настолько чуждым для меня, настолько нереальным, что,
когда я сидела там, то все прочее тоже казалось не вызывающим доверия.
Сперва я думала, что, наверное, эта звезда живая, но через некоторое время
серебристый кусок отодвинулся, и в темноту вышли четыре фигуры. Звезда
была полой, а эти фигуры - ездившие в ней боги. Подобно звезде, они
отливали серебром и двигались, мерцая, вокруг своей колесницы по сгоревшей
траве.
Мои глаза прощупывали, пытаясь пронзить темноту, что появилось за
отверстием в звезде. Я ощутила невероятный порыв двинуться вперед, войти в
эту тьму. Я вцепилась в траву долины, опасаясь, что брошусь в сверкающую
бездну прежде, чем смогу остановиться. И тут начался ужас.
Внезапно из-за края серебряной колесницы вновь появилась фигура.
Подойдя к отверстию, она остановилась в нерешительности, а потом
повернулась к группе деревьев и побежала ко мне. Три других последовали за
ней. Сперва я не могла поверить своим глазам. Но они подбегали все ближе и
ближе, и я больше не была зрительницей. Я вскочила на онемевшие от страха
ноги и устремилась прочь от них, пошатываясь и спотыкаясь в высокой траве.
Теперь уже бесполезно прятаться; они знали о моем существовании и о том,
что я нарушила их священное уединение. Я бежала от одного ряда деревьев к
другому, отчаянно убираясь тем же путем, каким пришла, в убежище леса. Но
я знала, что они догонят меня. Пробиваясь между папоротников и узких
стволов, я встретила на своем пути серебристую пылающую фигуру и, круто
подавшись назад, обнаружила еще одну. Они окружили меня, взяли в кольцо, и
к ним быстро присоединились два последних охотника. Я очутилась в капкане
света и страха. Я лихорадочно подняла взгляд на потерянный лес над
долиной. У меня не было ни ножа, ни даже палки, хотя какой от них был бы
прок? Использовать против той смерти, которую они устроили громадному
ящеру на берегу, нож или копье было даже более нелепым, чем стоять с
пустыми руками. Исходивший от них свет слепил глаза. Опьянев от ужаса, я
пожелала, чтобы они уничтожили меня тут же и тотчас же, ибо напряжение
ожидания было невыносимым.
Затем одна из фигур заговорила. Я не поняла сказанного. Это был новый
язык, совершенно отличный от всего, что я когда-либо слышала. Потом слова
прекратились. Сверкающая фигура нагнулась вперед. Вот теперь смерть,
подумала я, но она отступила, а на траве у моих ног что-то лежало. Я не
прикоснулась к этому предмету, но фигура показала на себя, и я увидела на
ее запястье такой же. В состоянии ошеломленности и страха не имело смысла
отказываться. Я подняла серебряную ленту, в которой мигал зеленый
самоцвет, и защелкнула ее у себя на запястье.
- Теперь мы способны понимать друг друга, - произнес мужской голос.
Сперва я подумала, что утраченная Сила вернулась ко мне, но затем
сообразила, что это явление связано с браслетом.
- Не бойся, - успокоил тот же голос. - Мы не собираемся причинять
тебе вреда.
Голос настолько походил на человеческий, что и в самом деле успокоил
меня.
- Если вы не собираетесь причинять мне вреда, - отозвалась, я, тяжело
дыша, - то зачем же вы охотились за мной по всей долине?
- Это та женщина с пляжа, - вмешался еще один мужской голос. - Белые
волосы и странная маска-лицо.
- Да, действительно, - согласился первый голос. - Меня зовут, -
добавил он, - Йомис Лангорт. Мы хотели бы, чтобы ты пошла с нами к нашему
кораблю.
- Вашему _к_о_р_а_б_л_ю_? - переспросила я. - Но у него же нет
паруса.
Йомис Лангорт рассмеялся.
- Да, совершенно верно. Но, впрочем, он в нем и не нуждается.
- Никуда я с вами не пойду, - отказалась я.
- Почему бы и нет? Наверняка ведь ты не боишься. С той тварью на
пляже ты вела себя храбро. И тебе ведь любопытно, не правда ли, узнать про
наш беспарусный корабль?
Я повернула голову и посмотрела на корабль между деревьев. Наверное,
они уничтожат меня, если я не пойду, и не тронут, если я отправлюсь с
ними. И во мне росло убеждение, что они никакие не боги, а всего лишь
люди.
- Я пойду с вами, Йомис Лангорт, - сказала я.
- Хорошо.
Мы повернулись.
- Тебе не следует прикасаться к нам, - предостерег он, - эта наша
одежда - защитная. Смотри... - он сорвал пригоршню травы и провел ею по
своей руке. Трава скрутилась и завяла, а я опять подумала о богах Асутоо.
- Предупреждение поняла, - сказала я.
Так мы и пошли к полой звезде.

Раньше я не сознавала, какая она громадная. Темное отверстие, в
которое я всматривалась, находилось в нескольких футах от земли, однако,
когда мы приблизились к нему, раздалось мурлыкание жизни, и дверь-дорожка
выдвинулась достаточно далеко, чтобы мы могли войти. Когда дверь отверстия
опять скользнула вверх и закрылась, зажглись мягкие огни. Полукруглое
помещение с открытыми дверями, выходящими в расположенный за ними коридор.
Помещение это выглядело совершенно обыкновенным, но стены, пол и сводчатый
потолок переливались, - светясь и пылая. Здесь четверо моих стражей -
спутников, конвоиров? - сняли со своих тел серебро, оно упало у стен.
Стены загудели и открылись, и воздушный поток, словно втянутое дыхание,
утащил одежду внутрь, и стены снова закрылись. Я нисколько не удивилась;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59