Вокруг нас сгустилась тьма. Между далекими гребнями скал светились
голубовато-белые звезды.
- Мы не знаем, как давно они проезжали, - сказала я. - Возможно, они
опередили нас на много дней.
- Не думаю, - возразил Мазлек. - У такого старика должна быть
короткая память, однако он отлично их помнил.
- Мне скоро понадобится отдых, - предупредила я.
Он кивнул во мраке.
- Я найду безопасное место, а потом поскачу вперед к ним. Он подождет
или вернется со мной.
- Так ли? Хотелось бы мне знать, Мазлек, станет ли он...
Но, конечно же, станет. Ведь я носила то, что принадлежало ему.
Вскоре после этого дорога пошла под уклон. И за скальными выступами
возник новый красноватый свет.
- Костер, - пробормотал Мазлек.
Минуту спустя мы увидели впадину, на дне заполненную светом костра.
Это казалось явным, даже неосторожным. Я увидела движущихся за огнем
лошадей, силуэт людей, сидящих на фоне скалы. Внезапно из кустов выскочили
двое воинов, по одному на каждую узду. Третий стоял сзади с парой ножей
наготове. Не столь уж он и неосторожен, в конце концов, раз расставил
часовых. Схвативший за узду коня Мазлека ткнул его.
- Кто ты?
Мазлек спокойно ответил:
- Я - Мазлек, начальник стражи богини Уастис. Я препроводил ее к
мужу.
Черепастые лица повернулись ко мне. Во мне не было ничего
узнаваемого, ни золотой кошачьей маски, ни богатой одежды. И беременность
стала очевидной с тех пор, как они меня видели в последний раз.
- Ну, - предложила я им, - пойдите и спросите у своего Владыки. Я
думаю, он вспомнит меня.
Легкое колебание, затем они отвели наших лошадей в сторону и повели
их по тропе в лагерь; воин с ножами шел позади. Во впадине было тепло и
дымно. Один из наших проводников обошел костер и вошел в спрятавшуюся за
ним пещеру. Я начала задыхаться, дым лез мне в горло и глаза. Мне хотелось
убежать, и я несправедливо ругала Мазлека за то, что тот привез меня сюда.
Проклятый Вазкор. Я не хотела, чтобы его ядовитая тяжесть опять подавила
мою свободу.
Из пещеры вынырнул человек, а за ним последовал другой, высокий,
худощавый, темный; под серебряными прядями волчьей головы его собственные
черные шелковые волосы свисали длинными сырыми прядями. Он обошел костер и
стал, глядя на меня.
- Добро пожаловать, богиня, - приветствовал меня он.
Когда он заговорил, я ошеломленно поглядела на него. Сухой, старый,
опустошенный голос. Не голос Вазкора.
Мазлек стоял у моего стремени, подставив руку, чтобы помочь мне сойти
с коня. Я спешилась.
- Устройте богиню поудобнее, - закончил неузнаваемый голос. Он
кивнул, повернулся, чтобы уйти обратно в пещеру, и исчез.
- Так, даже он понимает поражение, - тихо произнес Мазлек. - Оно для
него конец, и он это знает, - в тоне его прозвучала горькая радость,
которую я могла бы разделить, если б он сказал это в дороге.
Я убрала ладонь с руки Мазлека и, обойдя костер, последовала за
Вазкором в темную пасть пещеры. Там далеко в глубине висела кожаная завеса
для уединения, а за ней слабо светил фитиль в масле. Я дала пологу упасть
на место и стояла, уставясь на постель, сделанную из одного сложенного
одеяла, на которой лежал он. Лежал совершенно неподвижно. Маска теперь
исчезла, и лицо его выглядело болезненно-бледным под серо-оливковой кожей,
и тени у него на лице, казалось, углубились. Если бы не открытые глаза,
которые медленно повернулись, чтобы взглянуть на меня, он мог сойти за
мертвеца. Губы его чуть растянулись.
- Как видишь, наша позиции, наконец, поменялись местами, - сказал он.
- Ты болен, - тихо произнесла я, не совсем веря в это.
- Да. Я болен. Но скоро мне станет лучше. Сожалею, что разочаровал
тебя, богиня, - его взгляд немного сместился, перейдя на мой живот. -
Хорошо, - произнес он, но это совсем не разгневало меня.
Воздвигнутые мной против него стены ненависти, конечно же, мгновенно
рухнули. Его беспомощность тронула меня и вызвала сочувствие. Я подошла к
нему и опустилась на колени рядом с ним.
- Что я могу для тебя сделать? Мне достать тебе чего нибудь?...
Протянув руку, я коснулась его лица кончиками пальцев и, словно это
послужило сигналом, тут же заплакала молчаливыми горькими слезами. Он тоже
потерял то, что было ему дорого, какими б там ни были извращенными его
желания и надежды. Пропащий. Он не мог даже выразить боли, которую
испытывал. Он лежал под моим прикосновением, словно лед: Дарак,
превратившийся в нефрит на дне шахты-гробницы, потому что я не смогла
плакать по нему.
- Давай положим этому конец, - сказал он миг спустя очень мягко. -
Это бесполезно для нас обоих.
Я поднялась на ноги, а он закрыл глаза, затворяя эту последнюю дверь
в себя каменной печатью.

Мне подыскали еще одну пещеру, и здесь-то я и улеглась; Мазлек лег
поперек входа в нее. В ту ночь караулила я.
Рассвет, ледяной холодок в горах, крутые бока скал, блистающие
красным.
Тем утром меня ждал кубок с винным напитком. Мазлек, словно ребенок,
потягивался, протирая глаза и виновато глядя на меня, оттого что не стоял
всю ночь в карауле.
Вазкор вышел из пещеры, когда солдаты принялись седлать и навьючивать
лошадей. Он осмотрел собственного коня медленно и тщательно. Лицо его
скрывала маска. Через некоторое время от забрался в седло и сидел с
необычной одеревенелостью, словно ему требовалось усилие, чтобы удержаться
на коне. Воины ждали его сигнала и последовали за ним по дороге.
До меня вдруг дошло: это сделала я. Началом всего этого послужила
гроза, которую я повернула от Белханнора. Я разбила вдребезги душу
Вазкора. И все же я не могла толком в это поверить. Где же, в конце
концов, мое торжество по поводу достигнутого?
Мы с Мазлеком ехали несколько позади. Через некоторое время Вазкор
знаком велел ехать первым другому воину и ждал на дороге, пока мы не
добрались до него. Он повернулся к Мазлеку, и тот отстал. По сравнению с
черным мерином Вазкора моя лошадь выглядела карликовой.
- Я видел прежде этого человека, - произнес через некоторое время
Вазкор. Голос у него звучал слегка хрипло от жара и все же отличался от
того, какой я слышала в последний раз. - Твой начальник стражи - один из
людей Асрена, ездивший, по-моему, какое-то время со мной. В Эзланне.
Я ничего не сказала, не могла придумать, что сказать, поскольку те
слова, которые мне нужно было произнести, замерли во мне на веки вечные.
- Ты думаешь, - сказал он после еще одного недолгого молчания, - что
со мной все кончено.
Копыта резко цокнули по дороге.
- Ну, богиня, замок на реке Ан пал, но я могу опять отстроить его на
его же развалинах, из его же кирпичей. Это не поражение, богиня, а
задержка. Мы направляемся к горной крепости, которая обеспечит нам полную
безопасность до тех пор, пока для меня не настанет подходящее время.
Башня-Эшкорек - подарок мне от бывшего Джавховора Эшкорек-Арнора. Надеюсь,
ты сочтешь ее удобной. Наш ребенок, вероятно, родится там.


ЧАСТЬ ПЯТАЯ. БАШНЯ - ЭШКОРЕК

1
Там, где горы подступали, выравниваясь, к Городу, они принимали
окраску львов. Большая башня-крепость, подобно самому Эшкореку, была
сложена из того же желтовато-красного камня. Не прекрасная, а уродливая,
она отбрасывала свою неукротимую черную фаллическую тень на окрашенные
закатом горы и скалы. Очень прочная, очень надежная, но предназначенная не
для охраны рубежей, а для охраны того, что находится внутри. Тюрьма. У
меня сразу возникло ощущение, что если я войду в нее, то уже никогда не
смогу выйти на волю.
Ближе я увидела, что эта крепость окружалась огромным овальным
кратером, заполненным на треть стоячей водой, черной и непроницаемой, как
незрячий глаз. Через этот ров, казалось, не существовало никакого пути,
кроме как вплавь. Водоросли стелились по поверхности сверкающими сетями,
густея у основания башни.
Один из воинов Вазкора крикнул. Скалы подхватили его голос и
раскололи на множество голосов, и швырнули их в нас со всех сторон. Затем
молчание, но когда поползло эхо безмолвия, раздался ответный звук, и
безмолвие бежало, как преследуемый преступник. В башне со скрипом и
скрежетом открылась узкая дверь, и из этого рта-проема к нам начал
высовываться длинный каменный язык. Надо рвом он выгнулся и исчез со
скрежетанием в каком-то пазе под краем рва: мост. Он был шириной, по
меньшей мере, в десять футов, но воины все ехали колонной по одному, точно
по центру, и ведомая одним лишь инстинктом я сделала то же самое. Мой
желудок, казалось, превратился в лед, когда я проезжала над водой. Вопреки
своей воле я посмотрела в глубину, ничего не увидела, однако быстро отвела
взгляд.
За узким дверным проемом - крытый внутренний двор с конюшнями по обе
стороны, темное, примитивное, невеселое место. Трое человек в серых с
желтыми полосами ливреях стояли, словно статуи. Толстый человек под
длинной меховой туникой глубоко поклонился.
- Комендант, - произнес Вазкор.
- Мой государь, ваш гонец добрался до меня всего лишь день назад. Мы
не так готовы, как хотелось бы.
Из-под серебряной маски орла блеснули маленькие глазки. Но этот малый
- совсем не орел, а мифологический демон-жаба, упитанный и ядовитый. Опарр
- и все же не Опарр; нечто поглубже и почернее.
Раз это крепость, то в ней должен быть какой-никакой гарнизон. Мы
поднялись по каменным лестницам, прошли через большой овальный зал мимо
складов и оружейных к толкотне казарм. Людей здесь все-таки жило мало,
кучка одетых в серое солдат - воинов коменданта плюс старуха и молодая
женщина, обе явно безмозглые, судя по моим беглым взглядам. Такой порядок
казался странным, но я слишком устала, чтобы расспрашивать об этом; мы
долгие дни пробыли вместе в дороге - я потеряла счет, сколько именно дней.
Вазкор при всех по-прежнему заметных следах лихорадки выглядел менее
опустошенным, чем я, - но, впрочем, у него ведь здесь была, надо полагать,
какая-то цель; а у меня же - ничего.
Я последовала за худенькой, слегка прихрамывающей служанкой в
маленькую комнату неподалеку от вершины башни, и, когда та удалилась, я
опустилась на занавешенную постель и погрузилась в сон.

Я проснулась вновь в темноте, вся дрожа от напряжения, прислушиваясь.
Но ничего не было слышно в безмолвной прочности башни. Я подошла к узкой
щели окна, отодвинула ставню, выглянула на выбеленные скалы, черное небо,
белоглазые звезды. Я была очень напряжена, не зная, почему.
Стоя там, я вдруг сообразила, что же искал мой разум с тех пор, как
Мазлек привез меня к горам - тот полубессознательный поиск безвестной
цели. Я пыталась вспомнить слово, которое Асрен написал в книге,
прекрасной книге, которую я собиралась забрать с собой из Белханнора, но
оставила там. И теперь я сообразила, что, странное дело, я так пристально
изучала буквы, характер написания того слова, что не увидела, чем же было
это слово само по себе. Какая бы важная мысль в нем ни заключалась -
теперь это утрачено. Последний единственный предмет, который мне остался
от Асрена, навеки выскользнул у меня из рук и из памяти.
Мой глаз уловил какое-то движение, неожиданное и этим месте, где небо
и горы казались сцепившимися в древней неподвижности.
Я посмотрела на скальные образования, а затем подняла глаза и,
невероятное дело, обнаружила ответ в черной мгле над головой. Между
неподвижной россыпью звезд - три другие звезды, более крупные и очень
яркие, плыли в виде клина на юг. Анкурум и улица, и движущийся серебряный
свет, который я наблюдала вместе с Дараком, свет, который наблюдал также и
Асутоо, и принял за божественную колесницу, знамение, обязующее предать.
Три сверкающих шара проплыли над башней, уйдя из моего поля зрения.
Я боялась, испытывала более чем первобытный страх, потому что не
могла понять этих огоньков в небе. Я отвернулась и стала лицом к комнате,
словно меня ждал враг. В том месте было - _ч_т_о_-_т_о_ - нечто, чего я
страшилась и ее же должна была найти глубоко в скелете башни. Я
почувствовала это с самого начала, но серебряные звездные колесницы богов
Асутоо сорвали с моих глаз последнюю пелену.

Утром хромая девушка принесла кувшин с водой, серебряную чашу винного
напитка, а чуть позже вернулась с подборкой шелковых и бархатных одежд и
серебряной маской, любопытная форма которой казалась головой рыси.
Очевидно, эти вещи прислал комендант башни, и я гадала, кому же они
принадлежали. Наверное, отсутствующей жене или даме сердца, ибо в
настоящее время он, похоже, не держал тут ни той, ни другой. Одежды были
всех оттенков и тонов эшкорекского желтого, довольно просторные, вполне,
казалось, подходило к моему состоянию. Единственная трудность: звание
коменданта не давало ему права носить золото, и вследствие этого он не мог
снабдить меня золотой маской; в силу этой случайности я снизилась в
звании, довольствуясь серебром. Желтые пряди свисали с рысьей головы мне
на волосы, каждая кончалась вырезанным из желтого янтаря изысканным бледно
желтым ноготком.
Вскоре после этого по лестнице поднялся Мазлек. Я увидела, как он
воспринял серебряную маску, а затем отмела мысль, которая пришла ему на ум
так же, как пришла мне.
- Что происходит, Мазлек?
- Послали гонца в Город уведомить Джавховора, что Вазкор здесь.
- Вазкоровского Джавховора, - тихо произнесла я.
- Да, богиня. Люди Вазкора ожидают немедленной преданной помощи с
этой стороны - почетного приема в Эшкорек-Арноре, военный совет, свежие
войска - но я думаю, богиня, дела обстоят не столь просто.
- Почему?
- Этот человек - комендант - он очень обеспокоен. Не думаю, что
Вазкор - желанный гость не только для него, но и для его хозяина.
Я вспомнила слова Вазкора в дороге, резкие, утвердительные. Однако он
ничего не мог сделать без поддержки Городов Пустыни. А если он потерял ее,
то что с ним станет?
- Где Вазкор? - спросила я Мазлека.
- В комнате на восточной стороне башни. Один воин сторожит перед
дверью, и с прошлой ночи его никто не видел.
- Мазлек, - сказала я, внезапно остро захотев выкинуть Вазкора из
головы и подавить мои страхи перед этой крепостью, - в этом месте что-то
есть - что-то, что я должна найти.
- Богиня.
Он был вполне готов следовать за мной, защищать меня, однако он не
понял. Я наполовину надеялась, что он воспримет тайную суть этой башни. Во
время бегства из Белханнора между нами, казалось, выросла своего рода
духовная близость; мы мало разговаривали, однако все бывало достаточно
ясно. Мне вдруг вспомнился Слор, его слепое пожертвование своей жизнью
ради спасения моей жизни, но я отбросила эту мысль.
- Я плохо объяснила, - извинилась я. - Я не знаю, что меня здесь
беспокоит, даже если существует что-то, беспокоящее меня. Но я должна
искать, пока не найду это или не сумею это найти, - я обнаружила, что
напряженно сцепила руки. - Что-то спрятанное, - закончила я.
Он пошел следом за мной вниз по лестничным пролетам к овальному
темному залу и стоял наготове позади меня, когда я заговорила с одним из
отдыхавших там трех серых солдат. Я заметила, что они не вскочили мигом,
когда я вышла, вытягиваясь по стойке "смирно", как вскочили бы перед
золотой кошкой богини Эзланна, и многое поняла благодаря этой мелочи.
- Где комендант? Я хотела бы с ним поговорить.
- Господин комендант еще не встал, сударыня.
Ответ прозвучал с некой пренебрежительной невнятностью. Он так легко
забыл, кто я такая - кем я была?
- Солдат, - напомнила я ему, - я Уастис из Эзланна, Перевоплотившаяся
из Древней расы, жена Вазкора Джавховора, Властелина Белой Пустыни.
Обращаясь ко мне, меня называют "богиня" люди, стоящие на ногах, и
склоняют сперва передо мной головы.
За столом беспокойно зашуршали, двое товарищей солдата поднялись с
кресел и неуклюже встали в неопределенно-почтительных позах. Однако на
того, с кем я разговаривала, мои слова, кажется, не произвели впечатления
и даже спровоцировали на наглость:
- Я слышал о богине, - отозвался он, - в Эзланне. И потом,
с_у_д_а_р_ы_н_я_, вы носили простую маску, явившись сюда и платье тоже
простое. Эти вещи... ну, если я правильно помню, это подарок коменданта.
Я не испытывала гнева, а только знала, что не смею уронить свой
авторитет именно здесь, где я почувствовала такую опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59