И президент имел право распускать парламент, как и право использовать войска. И парламент имел право не подчиняться президенту, смещать его и даже содержать собственные силовые структуры. Разве что Останкино громил и налеты на мэрию и военные ведомства производил "незаконно". Несостоятельной и крайне упрощенной выглядит и официальная пропагандистская версия, прозвучавшая в те дни - о попытке коммунистического контрпереворота, организованного "красными" реакционерами, хотя позже эта версия утвердилась и в западной литературе поскольку для иностранного обывателя такое объяснение выглядело достаточно простым и понятным.
На самом же деле к периоду августа 1991- октября 1993 гг. больше подходит сравнение с обстановкой в России после Февраля 17-го. Двоевластие, практически вырождающееся в безвластие и анархию. Президентская власть аналог Временного Правительства, хоть и непоследовательно, неуверенно, но все же вынужденная думать о государственных интересах и держаться за них. И Верховный Совет - как аналог Советов. Власть политиков, слепо цепляющихся за догматические пункты собственных программ. Политиков заведомо недовольных, обойденных при дележках государственных портфелей и более теплых, чем у них, мест. Рвущихся к более высоким постам. А стало быть, находящихся в бескомпромиссной оппозиции и заинтересованных в дальнейшей революционизации общества для своих политических игр.
В условиях такого противостояния со стороны президента и правительства могли реализоваться только шаги "разрешающие", углубляющие эту самую абстрактную "демократизацию". И соответственно, ведущие к дальнейшей раскачке государства. Но и эти шаги из популистских соображений тут же объявлялись недостаточными, усугублялись и усиливались в меру возможностей и полномочий оппозиции. А любые меры "запрещающие", направленные на стабилизацию обстановки и укрепление власти, неизменно блокировались как "антидемократичные". О компетентности этих "законодателей" говорит хотя бы история приватизации. Хотя сейчас принято ее "отцом" называть Чубайса, на самом-то деле это неверно. Он и его "команда" лишь реализовывали ее в жизнь, и если кто и воспользовался благоприятными возможностями в личных целях - то сами эти возможности были предоставлены готовенькими, "на блюдечке с голубой каемочкой". А разработали и утвердили методику ваучерной приватизации как раз "мудрые" политики хасбулатовского Верховного Совета. Потому что в их представлении "справедливым" мог быть только такой, шариковский принцип - "все взять и поделить".
Можно навскидку привести и несколько примеров, во что обходилось, а то и до сих пор обходится России "двоевластие" тех лет. Скажем, первый указ о введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушетии Ельцин издал еще в ноябре 91-го. И уж наверное, эту проблему тогда было решить намного проще, чем потом. Но Верховный Совет указ отменил - это было слишком "недемократично". А потом заполыхало в Северной Осетии, Кабарде, из Чечни начался массовый исход русскоязычного населения... Но и эти проблемы оставлялись на "местном" уровне, поскольку любые действия президента и правительства связывались по рукам и ногам. "Парад суверенитетов" дошел до того, что провозгласила о своем образовании "Уральская республика" на территории Свердловской области. На праздничных демонстрациях хорошо подготовившиеся громилы убивали и калечили милиционеров - а власти были бессильны даже найти и покарать виновных, так как это интерпретировалось в качестве нарушения основополагающих демократических свобод - свободы митингов и демонстраций, свободы слова, свободы политических партий...
Уступки в создавшемся противостоянии, вроде отставки Гайдара и т. п., результатов не давали. Конечно, можно спорить о соотношении пользы и вреда, которые принес стране Гайдар, но в данном случае речь идет о другом попытки компромиссов оказывались бесполезными в принципе. Так же, как в разгуле двоевластия 1917 г. любые уступки Временного Правительства не вели к примирению, а воспринимались лишь как "поражения противника" и вдохновляли Советы на усиление натиска, то же самое происходило и в 1991-93 гг. И если уж строго разобраться, то реальной альтернативы разгону, а если понадобится - и разгрому такого парламента в сложившейся ситуации не существовало вообще.
Потому что даже отставка президента в данном случае проблему не снимала и не решала. Ну предположим, на место Ельцина выдвинулся бы Хасбулатов или Руцкой. Но и он немедленно получил бы такую же непримиримую оппозицию в лице тех, кто до государственных рычагов еще не дорвался. Очутился бы в обстановке точно такого же противостояния, и тоже вынужден был бы уйти, уступив место следующему претенденту. И так продолжалось бы до тех пор, пока какой-то очередной лидер не решился бы сделать то же, что и Ельцин - взять да разогнать. Только каждый следующий лидер оказывался бы все более некомпетентным в практическом руководстве, а оппозиция ему - все более радикальной. И процесс разрушения государства при затягивании противоборства на новые этапы продолжался бы все глубже и глубже. Так же, как в 17-м оказывались все "левее" сменяющие друг друга кабинеты Временного Правительства - но и Советы становились при этом еще левее...
Пожалуй, тут не лишне вспомнить и то, кто же составлял опору Верховного Совета, тем более - самую активную опору, собравшись в трагические дни у Белого Дома. Потому что, несмотря на внешнее сходство ситуации, она во многом отличалась от августа 91-го. Отличалась и по составу защитников, и по их настроениям, и по общей психологической атмосфере. На этот раз каким-либо общенародным единением и не пахло, наоборот, налицо были все признаки национального раскола - ведь в это же время другие тысячи граждан по призыву Гайдара устремились к Моссовету защищать президента и правительство. Что же касается тех погромных толп, которые сформировались у Белого Дома, то они и собирались сюда идеей заведомого раскола - противопоставления себя "врагам". И цементировались они в 93-м уже вовсе не духом жертвенности, а озлобления и агрессивности.
Конечно, здесь были и люди, искренне сочувствующие Верховному Совету, даже считающие его оплотом "настоящей демократии", были и те, кто пострадал в результате ельцинских преобразований, были и ностальгирующие по СССР, и идейные коммунисты, как и активисты экстремистских организаций совершенно других направлений. Но относить эту массу к "левым" или "правым" было бы совершенно неправомочно - скорее, ее можно охарактеризовать как "крайних". Потому что, несмотря на разношерстный в целом состав, основу защитников Белого Дома в этот раз составил примерно такой же оголтелый контингент, из какового в свое время набиралась и "красная гвардия", и отряды штурмовиков. А для подобной публики, как мы уже видели, вопрос "левой" или "правой" ориентации особой роли не играет - их привлекает "революционность" как таковая, под какими бы флагами она не разворачивалась. И в данном случае они сочли выразителем своих интересов Верховного Совета. Но только в данном. Потому что победи Хасбулатов - и те же "крайние" начали бы оказывать поддержку новой, еще более "революционной" оппозиции. Как случилось, скажем, с Керенским, едва он дорвался до власти.
Так что Ельцин в данном случае проявил себя все же более мудрым и дальновидным главой страны, чем Керенский или князь Львов. И если судить с позиции общенациональных и государственных интересов, то винить его можно только в одном - что силовую точку в противостоянии он не поставил раньше, когда и жертв могло быть гораздо меньше, и раздрай зашел еще не так далеко. Хотя впрочем, и здесь все не так просто. До того, как собравшиеся под крыло Верховного Совета недовольные и "крайние" всех мастей разбуянились в полную силу, до того, как пролилась первая кровь, еще неизвестно, а стала бы армия безоговорочно выполнять приказ об их подавлении? Над ней же все еще довлел гнет обвинений насчет "жандармов" и "оплота реакции", "душителей свободы". Глядишь, и опять заняла бы нейтралитет, не желая, чтобы новых собак навешивали. Ведь уже и после кровавых погромов в Москве, учиненных сторонниками Верховного Совета, группа "Альфа" отказывалась идти на штурм Белого Дома, пока не получит письменного приказа - и не единоличного, а коллегиального решения то ли правительства, то ли Совета Безопасности. А включилась в активные боевые действия лишь после того, как понесла потери в своих рядах - уже просто рассвирепев и разозлившись на убийц.
Если же рассматривать наше недавнее прошлое с исторической точки зрения, то октябрь 1993 г. можно считать той точкой, где Ельцин окончательно сумел вывести страну из "революционной ситуации". Ситуации, сложившейся вполне объективно, под влиянием освободительных тенденций народа и на первом этапе реализовавшей эти тенденции. Но любая революция, какой бы прогрессивной она ни была - это еще и грандиозная катастрофа. Катастрофа, чреватая непредсказуемыми последствиями, склонная самоуглубляться, выходить из-под какого бы то ни было контроля и принимать самодовлеющий характер. Я очень далек от того, чтобы в целом поддерживать и одобрять деятельность Ельцина на посту главы государства. Но от скатывания в анархию и ужасов полномасштабной гражданской войны Россию он все же уберег. И при всей глубине кризиса, охватившего страну после падения коммунизма, не стоит забывать и о том, что могло быть и хуже. Гораздо хуже.
2. "Русская болезнь" и "американская модель"
Наверное, нет нужды подробно расписывать, в каких формах реализовался у нас переход к "рыночной экономике". Повальное хищничество и воровство, коррупция, пронизавшая все сферы общества и государства, беспардонное хозяйничанье олигархов и олигархий стали явлениями настолько общеизвестными, что очередные скандальные разоблачения в этой сфере давно уже никого не удивляют. Поэтому вряд ли здесь стоит останавливаться на конкретных примерах - они слишком многочисленны, и писалось об этом неоднократно. В данном контексте можно отослать интересующихся, скажем, к работе С. Б. Морозова "Заговор против народов России сегодня", где приводится достаточно полный обзор и анализ этого уродливого беспредела. Представляется любопытным, что для обозначения социально-экономического строя постсоветской России автор даже ввел новый термин - "корпоратизм", то есть всевластие замкнутых олигархических группировок, повязанных внутри отношениями родства и блата, и подмявших под себя политику, экономику, финансы, бизнес, средства массовой информации, "перекрывая воздух" любым независимым от них людям и структурам и парализуя любую неподконтрольную им деятельность.
И первоначальный всплеск энтузиазма и надежд на лучшее, связанных с переходом к демократии, очень быстро сменился в народе разочарованием и скепсисом. А различные исследователи и обозреватели уже дали несколько объяснений данного феномена. Например, С. Б. Морозов в упомянутой работе рассматривает "корпоратизм" в качестве фактора сугубо посткоммунистического - поскольку большинство "семей" и "кланов" рьяно кинувшихся приватизировать страну в частное пользование, сформировались еще в "застойные времена", внутри советской номенклатуры, перепутавшейся клубками родственных связей и знакомств. Ну а на Западе к вопросу подошли еще проще и окрестили это явление "русской болезнью", т. е. сочли, что оно имеет чисто национальную основу. Дескать, что уж тут поделать, если на Руси испокон веков воровали да взятки брали? Да и вообще, чего еще можно было ожидать от этих русских? Откуда следует естественное противопоставление наших безобразий "культурным" моделям закордонных демократий, и, разумеется, в первую очередь - американской. Ну а в условиях широкого распространения западничества эти мнения подхватили и наши средства массовой информации. И в пароксизмах национального самоуничижения - вообще характерного для русского западничества во все времена - принялись повторять на все лады и вдалбливать согражданам.
Что ж, в данном случае российских авторов остается лишь упрекнуть в недостаточной компетентности и информированности. А западных - в преднамеренных подтасовках фактов либо полном незнании собственной истории. Потому что мало-мальски строгий анализ показывает - через аналогичный этап оголтелого хищничества, воровства и повальной коррупции прошли на своем пути все развитые государства. Тут даже можно отметить другую интересную закономерность - в странах "Старого Света", в том числе и в дореволюционной России, проявления подобного "корпоратизма" оказывались заметно смягченными. Причем демпфировались они не чем иным, как пресловутыми "феодальными пережитками" и "сословными предрассудками", отмиравшими не сразу, а постепенно, и способствовавшими поддержанию цивилизованных устоев общества в переходный период к свободе предпринимательства. Деньги здесь значили далеко не все, и сословное неравенство не давало коррупционерам и финансовым тузам развернуться в полную силу.
Какой-нибудь представитель аристократии, даже давно обнищавший, мог занимать не меньшее положение в обществе, чем богатый деляга, и составлять ему определенный противовес - выступать и сдерживающим фактором, и тормозом в распространении влияния, и препятствием в тех или иных махинациях. Конечно, существовала и возможность купить этого аристократа с потрохами но тогда тормозом выступали уже другие "средневековые пережитки", вроде родовой чести, религиозной морали, светского мнения. И уж тем более, для владельцев состояний, нажитых сомнительными путями, возможность проникнуть в высшие круги общества, к движущим и регулирующим рычагам власти, была закрыта наглухо - разве что во втором и третьем поколении, когда потомки постепенно сумеют "отмыть" семейную репутацию (но одновременно и сами успеют выйти на более высокий культурно-нравственный уровень). Зато там, где "пережитки" с "предрассудками" разрушались в социальных конфликтах или отсутствовали изначально, развитие капитализма на определенном этапе приводило к точно таким же формам и к точно такому же беспределу, как в постсоветской России. И наиболее ярко это проявилось как раз в США, где о каких-либо сдерживающих исторических факторах помину не было, и где все почти сразу началось со "свободы"...
Поэтому для более объективной оценки и сравнения имеет смысл сделать небольшой экскурс в американскую историю. В этой стране, надолго отброшенной своей гражданской войной в разряд второстепенных держав и предпочитавшей тогда особо не лезть на международную арену, а вариться "в собственном соку", в конце XIX - начале XX в. в. быстрая концентрация капитала привела к образованию мощных финансово-промышленных группировок. И там они тоже постарались быстро захватить под свой непосредственный контроль все сферы жизнедеятельности государства. Причем стоит напомнить, что и на Западе эти группировки складывались сперва не по "деловому", а по строго "номенклатурно-семейному" признаку - чтобы занимать ключевые посты в компаниях Рокфеллера, Моргана, Вандербильта и пр., требовалось самому быть родственником тех же Рокфеллеров, Морганов, Вандербильтов или принадлежать к их "семьям" в более широком, кремлевском смысле этого слова. И коррупция достигла при этом абсолютного значения, поскольку каждый представитель власти, начиная от окружного сборщика налогов и кончая президентом, являлся прямым ставленником тех или иных влиятельных сил. Скажем, про президента Уильяма Мак-Кинли вся Америка знала, что "его сделал" мультимиллионер Марк Ханна - об этом открыто писала пресса в годы его правления, и никого такое положение не возмущало, никого не шокировало. Считалось у американских граждан в порядке вещей. Ясное дело, что подобная поддержка была не бескорыстной и откровенно рассматривалась как перспективное вложение капитала. А отдача шла столь же неприкрыто. Например, президента Говарда Тафта сенаторы сравнивали с "огромным дружелюбным островом, окруженным со всех сторон людьми, которые очень хорошо знали, что им нужно".
Американские воротилы вытворяли в те времена примерно то же, что их "демократические" российские последователи - то бишь беззастенчиво хапали все, что можно. И что нельзя - тоже. Шла хищническая "приватизация" нефтяных, угольных, золотоносных месторождений, выгодных подрядов, земель под промышленное и железнодорожное строительство. По одному мановению пальца олигархий, из чисто коммерческих интересов, осуществлялись военные операции и бросалась морская пехота для приведения к общему знаменателю "банановых республик". Чего стоит одна лишь история со строительством Панамского канала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102