Генерал Томас писал: "Русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и в последние дни поставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскими поездами".
По поводу участка советско-германской границы от р. Игорка до Балтийского моря долгое время шли ожесточенные споры - а 12. 4 СССР вдруг безоговорочно принял немецкий вариант. Наконец, 7. 5 генсек Сталин решил назначить себя по совместительству председателем Совета Министров, т. е. премьером, что тоже было расценено многими политиками как демонстрация неизменности внешнего курса. Ведь теоретически, с отставкой какого-то другого главы кабинета могли сместиться и политические ориентиры, теперь же линия правительства и линия Сталина подчеркнуто отождествлялись не только содержанием, но и формой. Это отметили и многие немцы. Посол Шуленбург докладывал в Берлин: "Я убежден, что Сталин использует свое новое положение, чтобы лично принять участие в поддержании и развитии хороших отношений между Советами и Германией".
А германский военно-морской атташе в Москве прямо заявлял: "Сталин оплот германо-советского сотрудничества".
История о том, как Иосиф Виссарионович "прошляпил" готовящееся нападение, описана многократно и подробно. И от разведки предупреждения шли, и по дипломатическим каналам, и слухи о близком вторжении в СССР по всей Европе носились, да и в Америке в курсе были. И Рузвельт с Черчиллем предупреждали на основании своих данных. И концентрация войск у советских границ шла такая, что невозможно было не заметить. Советские войска в ответ тоже выдвигались к границе из внутренних округов - 28 дивизий, 4 армейских управления. Но ставились им сугубо оборонительные задачи. И как известно, даже 22 июня сперва шли директивы "не поддаваться на провокации", а в первых наивных приказах о контрударах требовалось не переходить границы. Можно вспомнить и печально-известное заявление ТАСС от 14. 6. Дескать, "в иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны". Сюда же можно причислить и разнос Сталина на запрос, не стоит ли задержать германские суда, которые начали вдруг уходить из советских портов 20-21. 6. И то, как уже поздно вечером 21. 6 Молоков пригласил Шуленбурга и, доходя до откровенного унижения, осмелился лишь робко намекнуть, что судя по некоторым данным, "германское правительство недовольно советским правительством". Вот, мол, почему-то так и не отреагировали на дружелюбное заявление ТАСС о ложности слухов, даже не опубликовали его ни в одной своей газете. Но только "советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии" и было бы очень признательно, если бы ему это разъяснили...
Все это в последующей литературе обсуждалось так широко, что, наверное, не было бы и нужды еще раз останавливаться на данном вопросе. Но обычно упускается ряд немаловажных деталей. Скажем, а имел ли основания Сталин верить предупреждениям Англии и Франции, которые еще с 1933 г. ориентировали Гитлера на войну с СССР? А теперь-то поссорить и столкнуть "союзников" было тем более в интересах Великобритании. И перелет Гесса лишний раз убедил Иосифа Виссарионовича в правоте собственных выводов и неискренности западных держав. Ведь как бы ни пытались потом западные исследователи завуалировать правду, что бы ни писали о частной и неожиданной инициативе заместителя фюрера по партии, но советская разведка в Англии работала безупречно и в на самых высоких уровнях государственных структур. Поэтому уж кто-кто, а Сталин прекрасно знал, что Гесс действительно пытался вести переговоры, и перед перелетом установил контакты с высокопоставленными английскими политиками. А раз так, то и решение напрашивалось "от противного" - всеми силами избегать конфликта. Да и прочую массу сообщений и слухов - как раз из-за их слишком уж массового количества - Сталин считал плодом широкой кампании дезинформации, развернутой англичанами.
Наконец, стоит учитывать и особенности реальной кампании дезинформации, развернутой Гитлером. А она была "многослойной". Советской стороне преподносилась версия, что концентрация войск на Востоке - это грандиозный отвлекающий маневр перед вторжением в Британию. Чему и вправду поверить было трудновато. Но во "втором слое", по секрету, самим немецким военнослужащим сообщалось, что их перебрасывают для обороны от готовящегося нападения русских. Следовательно, оставалась возможность, что Гитлера ввели в заблуждение - вот и прилагались все усилия, дабы развеять это заблуждение. Ведь такую "дезу" могли подбросить фюреру те же англичане. Да и в самом германском руководстве, как был уверен Сталин (и не без основания), существовало сильное прозападное крыло, добивающееся такого столкновения.
Известно, что советская дипломатия весной 41-го начала забрасывать удочки насчет личной встречи Сталина и Гитлера. Очевидно, тут-то и собирался Иосиф Виссарионович снять все накопившиеся проблемы. И теоретически, это было возможно. Наверное, он учитывал силу своего воздействия на собеседников - все иностранные дипломаты, политики, государственные деятели, которым приходилось встречаться со Сталиным, так или иначе попадали под влияние этой силы. Да и Гитлер к тем, кого почтил званием "персонального друга", впоследствии относился подчеркнуто "по-рыцарски", несмотря на фактическое неравенство положения - так было и с Муссолини, так было и с Антонеску. Вероятно, как раз из желания облегчить такую встречу, Сталин и принял на себя пост председателя Совнаркома - чтобы быть на равных, лидером и партии, и государства. И предложение о роспуске Коминтерна, высказанное им в апреле, возможно, тоже откладывалось до гипотетической встречи, как заготовка "мирной инициативы".
Да и в донесениях советской разведки содержались важные детали, о которых почему-то редко упоминается. Скажем, если Зорге Сталин не доверял, считая двойником, то самые ценные и надежные агенты в Берлине - группа Харнака и Шульце-Бойзена, работавшая в центральных учреждениях Рейха, и имевшая доступ к самой секретной информации, сообщала то же самое насчет начала войны, но отмечала, что этому будет предшествовать ультиматум о вступлении СССР в противоборство против Англии. А в залог союзнической верности, Германия, якобы, потребовала бы Западную Украину и Западную Белоруссию с Прибалтикой. Эти данные попали и в обобщенные разведсводки НКВД (см. Воскресенская З. "Под псевдонимом Ирина" с комментариями полк. Э. П. Шарапова, М., 1997). По-видимому, это был третий, самый глубокий слой дезинформации Гитлера. И Сталин ждал ультиматума! Причем вовсе не исключено, что принял бы его. А переговоры могли стать и хорошим предлогом для встречи с Гитлером, идею которой тормозили немцы. Ну а при такой встрече насчет "залога" и поторговаться можно было... А когда нападение началось, то как раз по этой причине он не мог поверить фактам - считал провокацией кого-то из прозападных германских генералов; решивших открыть огонь, не дожидаясь попытки мирного урегулирования. Известны его слова, что "Гитлер наверняка об этом не знает". Тут можно добавить и психологическую разгадку, почему Сталин, никогда и никому не веривший, да и в международных делах заявлявший: "Здоровое недоверие - самая хорошая основа для сотрудничества", все же попался на удочку Гитлера. Потому что он действительно не доверял никогда и никому - кроме себя. Но в том-то и дело, что не Гитлер, а он сам был автором плана войти в альянс с фюрером, сам начал претворять этот план в жизнь и сам делал первые шаги в данном направлении, тайно - еще с 1936-37 гг., и постепенно выводя их на поверхность в 1939 г. Это был его собственный проект. И именно из-за этого Сталин так упрямо цеплялся за него даже в совсем безнадежной ситуации и избегал любых "случайностей", способных его разрушить. Этим обстоятельством объясняются и его покаянные слова, когда он уединился и запил на даче: "Ленин нам оставил государство, а мы его просрали!" - он отступил от ленинских планов мировой революции, счел себя умнее учителя и действовать решил хитрее. Вот и получил результат. И как раз за отступление от ленинизма, а не за поражения на фронтах, он ожидал свержения и ареста со стороны собственных соратников. Ну а потом, разумеется, в советскую литературу была внедрена версия, что инициатором сближения был только Гитлер с целью заведомого обмана. И Запад такую версию охотно принял - его лидерам в глазах собственной общественности было все же приличнее водить дружбу и поднимать тосты с обманутым "простаком", а не с автором " или соавтором сговора.
21. Третья гражданская
22 июня снова аукнулось для русской эмиграции волнами арестов. Снова хватали тех, кого заподозрили в просоветских симпатиях, но только теперь уже немцы и их союзники. В оккупированной зоне Франции взяли около 300 чел. и отправили в Компьенский лагерь.
В "свободной зоне" правительство Виши из желания выслужиться арестовало более 500 - причем опять по принципу "подозрительных иностранцев", в основном - бывших офицеров. Многочисленные аресты прокатились также в Болгарии и Чехословакии.
Что касается кругов, настроенных на союз с немцами, то естественно, они восприняли эту войну как "свою". Еще до начала боевых действий фон Лампе писал германскому главнокомандующему сухопутных войск Браухичу, выражая просьбу использовать белогвардейцев. Однако 22. 6 берлинский уполномоченный Бискупский получил приказ "оставаться на местах и ждать дальнейших указаний". Лампе развил бурную деятельность, обращался с письмами к Гитлеру, вел переговоры с генералом Абрамовым и другими белыми руководителями в Югославии и Болгарии. Но из организации Бискупского и Лампе немцы за 2 месяца сочли нужным привлечь на службу и направить на Восточный фронт только... 52 человека. Белые офицеры требовались Германии лишь в качестве переводчиков. А на предложения о более активном участии следовало разъяснение, что направление их на фронт "принесет мало помощи Вермахту, давая в то же время пищу и без того активной советской пропаганде".
НТС с началом войны объявил мобилизацию своих членов. Исполнительное бюро Совета нелегально обосновалось в Берлине, и около 200 активистов были направлены на Восток для работы на оккупированной территории. Задача была поставлена: "борьба на два фронта, с завоевателями извне и с тиранией изнутри". Главной формой для этого предполагалась агитация и пропаганда среди населения. Как гласили программные документы того времени, "Россию спасет русская сила на русской земле; на каждом из нас лежит долг отдать себя делу создания этой силы". Членам НТС запрещалось служить в каких-либо карательных и полицейских органах. Одни старались устроиться в различные гражданские учреждения Остминистериума (министерства Восточных территорий), другие, особенно имеющие техническое образование - в германские фирмы, посылавшие своих представителей для освоения занятых районов, а многие направлялись просто с поддельными документами или нелегально переходили границу. Снова, и теперь уже в гораздо большем количестве, шли на подвиг мальчишки-энтузиасты, в надежде хоть чем-то помочь России и содействовать ее освобождению. Их общий настрой выражают, например, стихи В. Бранда, написанные в 1941 г. по дороге на русскую землю:
... Что ждет нас там, восторг иль муки, В родной неведомой стране? Несли ей сердце, мозг и руки, Молясь в осенней тишине...
Самого его в родной неведомой стране ждала смерть - Бранд возглавил организацию НТС в Смоленске, где и умер от тифа.
Но казалось, что национальная революция, курс на которую держал НТС, действительно начинается. И население, и армия в первые месяцы войны стали выходить из-под контроля коммунистов. Жители встречали немцев колокольным звоном и хлебом-солью, открывали заколоченные большевиками церкви, распускали колхозы, выбрасывали в помойку портреты опостылевших вождей и доставали припрятанные иконы. Выдавали ненавистных активистов и чекистов, искренне веря, что наконец-то пришла достойная жизнь. Солдаты массами сдавались, а то и переходили на сторону неприятеля. Причем вовсе не видели в этом предательства Родины - считали, что хуже, чем при коммунистах, Родине все равно быть не может. А что касается нацистских зверств, то ведь до 22. 6. 41 сама же советская пропаганда опровергала такие сведения как "буржуазную клевету", восхваляя честь, доблесть и мужество немцев. И когда та же пропаганда повернула на 180 градусов и заговорила о германских злодеяниях, ей уже не верили ни на грош. Из 5,2 (по другим данным - 5,7) миллионов военнопленных, захваченных немцами за время войны, 3,8 сдалось в 1941 г., что и стало, по-видимому, главной причиной фронтовой катастрофы.
Сталинский приказ № 0019 от 16. 7. 41 г. констатировал: "На всех фронтах имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу противнику и при первом соприкосновении с ним бросают оружие".
И именно по этой причине родился печально-известный приказ № 270 от 16. 8, объявлявший сдачу в плен предательством. Например, только в одной операции по окружению советских войск под Белостоком на сторону немцев перешло (не просто сдалось, а перешло) 20 тыс. чел. В Львове произошло восстание, взбунтовавшиеся горожане под руководством активистов ОУН напали на тюрьму и выпустили политзаключенных. 28. 6. старший политрук Григоренко занял позицию под мостом через Березину и открыл огонь по работникам НКВД. В 99-й дивизии, вышедшей на позиции, 80 чел. отказалось стрелять по немцам - и сами были расстреляны. В полосе одного лишь Юго-Западного фронта за неполный месяц с 22. 6 по 20. 7 согласно докладу Мехлиса был задержан 75. 771 дезертир.
В августе 41-го командир 436 полка донской казак Кононов объявил подчиненным, что решил повернуть оружие против Сталина. За ним добровольно пошел весь полк. И он, перейдя к немцам, стал формировать казачью часть. Когда прибыл для этого в лагерь под Могилевом, из 5 тыс. пленных идти к нему вызвалось 4 тыс. В знаменитой 316-й, Панфиловской дивизии, по донесению члена ВС армии Лобачева от 27. 10. 41 г. во всех трех полках были зафиксированы антисоветские настроения и высказывания. Говорили: "Надо бросать воевать", "Сейчас 50% колхозников настроены против Советской власти..." И в той самой роте, что погибла под гусеницами танков у разъезда Дубосеково, было двое перебежчиков - не пленных, а добровольно перешедших к врагу. Под Лугой ленинградский студент Мартыновский создал студенческий партизанский отряд, чтобы сражаться с коммунистами. Под Порховом лейтенант Рутченко, бывший аспирант, организовал еще один антисоветский отряд из студентов и красноармейцев. В г. Локте Брянской области еще до прихода немцев население сбросило советскую власть и создало самоуправляемую "республику", которую возглавил инженер К. П. Воскобойников (кстати, будучи политзаключенным, он еще в лагерях познакомился с членами НТС и во многом разделял их теории). Эта "республика" охватила восемь районов, создала и собственные вооруженные силы - Русскую Освободительную Народную Армию (РОНА) численностью в 20 тыс. чел. под командованием Б. Каминского. Армия имела свою артиллерию, танки, а на знаменах изображался Георгий-Победоносец.
Уже в 1941 г. русских добровольцев из перебежчиков и пленных начали принимать в германскую армию - так называемые "хиви" ("Хильфсвиллиге" "добровольные помощники"). Сперва их использовали на тыловых, санитарных должностях, но уже вскоре стали доверять оружие и формировать из них "Остгруппен" - вспомогательные части, примерно соответствующие батальону. И численность советских граждан в составе Вермахта постепенно дошла до 800 тыс. чел., а по некоторым данным даже до миллиона! Конечно, многие записывались в такие формирования только для того, чтобы выжить в плену. Но сколько шло воевать добровольно и искренне - особенно в самом начале войны, когда политика оккупантов в СССР еще не раскрыла себя полностью!
В Белоруссии и Смоленщине для поддержания порядка и очистки местности от коммунистических партизан стала создаваться добровольческая "народная милиция" - и тоже желающих набралось до 100 тыс. - уж тут-то не из лагерей, а из обычных мирных жителей сел и городов. Полковник ВВС В. И. Мальцев, посаженный в 1938 г., потом реабилитированный, но так и не возвращенный на летную работу, был начальником санатория ВВС в Крыму. Он преднамеренно не эвакуировался и перешел к немцам, стал бургомистром Ялты, сформировал шесть добровольческих отрядов, а потом пошел служить в Люфтваффе и создал русскую боевую эскадрилью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102