Категорически отвергался путь террора, а в качестве своей цели Союз видел национальную революцию, которая свергнет большевизм. В рамках этой цели ставилась задача подготовки борцов за Россию, квалифицированных кадров для строительства в ней здорового гражданского общества. Союз отказывался от полемики о формах правления, но считал, что в стране должен установиться "народно-трудовой строй", служащий не отдельным классам, а народу в целом. Причем изначальные модели, которые вырабатывались теоретиками НТС, очень отличались от демократических - да иначе и быть не могло, поскольку в тот период западные демократии то и дело дискредитировали себя слабостью и беспринципностью. В этом отношении большое влияние на НТС оказало учение евразийцев. Предполагалось, что у России свой собственный путь развития, и в ней должно установиться сильное авторитарное государство, отвечающее интересам народа (иногда в качестве исходной бралась португальская модель Салазара). Огромная роль отводилась религии, в первую очередь - православию.
НТС начал выпускать в Софии свою газету "За Россию", издавались пропагандистские материалы и учебная литература. А некоторые активисты двинулись в СССР - разведывать реальную обстановку, оценить возможности нелегальной работы, завязать контакты для создания своей сети в СССР. В 1932 г. шесть человек пошли по каналам БРП через Прибалтику. В результате предательства в БРП все погибли. В 1933 г. по каналу РОВС через румынскую границу отправились П. Ирошников и М. Флоровский. Тоже погибли, и тоже из-за предательства. В 1934 г., опять через РОВС, пошла из Финляндии группа Г. Прилуцкого. Оказывается, и ее ждали - лишь чудом избежав ловушки, она вернулась назад. В 1935 г. по каналам БРП на Дальнем Востоке перешли границу И. Кобылкин, Е. Перелядов и Б. Олейников. Они добрались до Москвы, установили там связи для организации подполья, но на обратном пути попались и были расстреляны в Иркутске...
Новые времена наложили отпечаток и на деятельность чекистов. В связи с кампанией против "уклонистов" в их рядах прошла довольно серьезная чистка. Случай с Блюмкиным, привезшим из Константинополя письмо Троцкого, первый заместитель председателя ОГПУ Ягода использовал для сведения счетов со своим конкурентом - вторым заместителем и начальником иностранного отдела Трилиссером, подсказав Сталину способ его "проверки". Составил "тройку" для суда над Блюмкиным из Менжинского, Трилиссера и себя. И предложил провинившегося расстрелять. Менжинский, предупрежденный, что такова воля Сталина, проголосовал "за", а Трилиссер был удивлен столь крутой мерой, поскольку троцкистов в 1929 г. еще не расстреливали. И проголосовал "против". За что и полетел с должности. И естественно, вслед за начальником, покатилась волна увольнений, замен и арестов его подчиненных. А среди чекистов троцкистские симпатии были все еще сильны, и особенно в иностранном отделе, работавшем на "мировую революцию". Теперь они заменялись "людьми Ягоды". Как свидетельствует Агабеков, в результате этих чисток "вместо фанатиков-революционеров пришли чиновники, не склонные к личному риску". Да и не сразу новые кадры выходили на должный уровень квалификации. Профессионализм работы за рубежом на время снизился, операции стали более грубыми и прямолинейными.
С другой стороны, с ужесточением режима внутри СССР и новыми репрессивными кампаниями начал расширяться спектр эмиграции. За границей оказались Троцкий с сыном, принявшиеся активно создавать свой "Четвертый интернационал". Появлялись новые беженцы, сумевшие каким-то образом пересечь границу. Стала расти плеяда "невозвращенцев" из загранкомандировок, торговых миссий, а то и из дипломатов, разведчиков. Общий их состав тоже был очень разношерстным. Были разочаровавшиеся в коммунизме - такие, как секретарь Сталина Бажанов. Были спасающие свою жизнь, как Беседовский, Бармин, Раскольников, Кривицкий (Гинзбург), Рейсе (Порецкий), Орлов (Фельбинг), Крюков-Ангарский, Гельфанд. А некоторые рядовые совслужащие становились невозвращенцами безо всякой политики, из чисто меркантильных соображений, поскольку за рубежом имели возможность сравнить материальные условия жизни "у них" и "у нас". Но представляется интересным, что "перевоспитавшиеся" антикоммунисты, вроде Бажанова или Бармина, сходились отнюдь не с "левой", а с "правой", белогвардейской частью эмиграции. Социалистические бредни были для них "пройденным этапом", их несерьезность и нереальность они уже успели познать на собственном опыте. Зачастую представители новой, советской эмиграции, были для Москвы более опасными, чем прежние враги. "Четвертый интернационал" Троцкого грозил внести раскол в плетущуюся паутину Коминтерна. Этого не произошло только из-за несопоставимости финансовых возможностей опального вождя и целого государства. Видные невозвращенцы слишком много знали, а прочными моральными устоями обычно не обладали, стараясь побыстрее и повыгоднее продать свои секреты. Так, Агабеков заложил всю советскую сеть в Иране и на Ближнем Востоке. Кривицкий выдал британской разведке более ста агентов в Европе и Америке. Поэтому мало кто из них прожил долго и умер своей смертью. Но операции против них отвлекали силы и средства советских спецслужб от других задач, и острие заграничного террора ОГПУ вынуждено было перенацеливаться на новые мишени.
Но имелись и обстоятельства, благоприятные для большевистской разведки. Ей уже удалось к этому времени густо пропитать своей агентурой саму эмиграцию, а экономический кризис предоставил дополнительные возможности для вербовки. Так что "чиновникам, не склонным к личному риску", теперь особо рисковать и не требовалось - в их распоряжении хватало пешек, которыми можно было безопасно руководить из-под дипломатического прикрытия и жертвовать без малейшего сожаления.
О том, каким мощным инструментом в руках спецслужб стала эмиграция, говорит любопытный факт. В период разрыва дипломатических отношений между СССР и Англией в 1927-29 гг. главным источником информации о политике Лондона стали для советского правительства... сводки бывшего российского посла в Великобритании Саблина, которые он регулярно продолжал посылать в Париж, председателю Совета Послов Гирсу. Через агентов в окружении Гирса они попадали к советской разведке и в копиях рассылались Сталину, Рыкову, Чичерину, Ворошилову и Молотову. Эти сводки были куда более глубокими и квалифицированными, чем у советских дипломатов, поэтому всегда вызывали огромный интерес и заслуживали высокой оценки. В частности, Саблин задолго до очередных выборов предсказал грядущую победу лейбористов, а значит и изменение курса в отношениях с СССР.
Были и другие ценные агенты - Третьяков, Скоблин, Плевицкая, Кольберг. В 1932 г. предательство Кольберга раскрылось, и "Братство Русской Правды", одним из руководителей которого он являлся, вынуждено было прекратить свою деятельность. Нанесло это удар и по НТС - отделение этой организации в Латвии, созданное бароном Нольде из молодых членов БРП, пришлось распустить как "засвеченное". В целях конспирации потребовалось менять структуру и принципы деятельности общего руководства Союза.
Что же касается Скоблина, то его положение в РОВС заметно упрочилось. Поскольку в гражданскую войну Миллер командовал на Севере, и в отличие от Кутепова, персональные качества Скоблина знал недостаточно, тому удалось выдвинуться. В 1935 г. он был назначен начальником "внутренней линии" - то есть контрразведки РОВС, занимавшейся не только выявлением и разоблачением советских интриг, но и подбором кадров для нелегальной работы в СССР! Нетрудно понять, какие богатейшие возможности это открывало для чекистов. Правда, уже тогда начали возникать некоторые подозрения. К выводу о предательстве во "внутренней линии" пришло руководство НТС - об этом свидетельствовали наблюдения Г. Е. Прилуцкого, который, как уже отмечалось, едва избежал гибели, воспользовавшись каналом РОВС. Был собран ряд других данных, и в 1935 г. все доказательства были представлены Миллеру. Одновременно и военная разведка Финляндии, находившаяся в хороших отношениях с Миллером, предупредила его, что подозревает Скоблина в связях с ОГПУ. Это обвинение разбиралось судом чести старших генералов, однако весомых доказательств обнаружено не было, а по одним лишь косвенным подозрениям возложить такую вину на заслуженного боевого товарища не сочли возможным. Ограничились тем, что в конце 1936 г. отстранили Скоблина от работы во "внутренней линии", а в остальном - даже дружеских отношений не порывали...
Но гораздо чаще агентуру из эмигрантов использовали для самых грязных игр и провокаций. Например, когда понадобилось опровергнуть компрометирующие документы Коминтерна, попавшие в руки западных держав и объявленные в Москве "фальшивками", было принято во внимание то обстоятельство, что некоторые безработные эмигранты действительно подрабатывали фабрикацией всевозможных фальшивок, которые пытались продать иностранным разведкам (а то и советской - несколько таких "документов" о "польском заговоре против СССР" было куплено советским посольством в Варшаве). И разыгралась весьма подозрительная история. В правой газете "Руль" было помещено платное объявление, что "Русское информационное агентство "Руссино" принимает заказы на сведения о деятельности Коминтерна и информацию о положении в России". Директором агентства значился некто С. М. Дружиловский. И вскоре после такой рекламы этот Дружиловский был задержан на советской границе - якобы шел собирать заказанную информацию. А на суде взял на себя авторство всех "фальшивок", от которых открещивался Коминтерн, вплоть до скандального "письма Зиновьева". Что и было растиражировано советскими газетами. Комментарии, похоже, излишни.
Возможно, этого показалось мало, и в том же направлении была организована еще одна акция. В Берлине, где советские позиции были особенно сильны, и многие полицейские с чиновниками давно куплены, за подделку документов арестовали эмигрантов Орлова и Павлуновского. И когда их судили за мошенничество, процесс кем-то очень крупно подпитывался. Столь плевенькое и заурядное дело получило вдруг широкое освещение в печати. Обвинение почему-то пыталось приплести Орлову и Павлуновскому все те же коминтерновские "фальшивки", совершенно не относящиеся к теме. А авторитетный эксперт д-р Фосс с какой-то стати решил от частного случая перейти к обобщенным выводам и выдал заключение, что "от русских эмигрантов нельзя брать никаких сообщений о русских делах". То есть, и о терроре, голоде, раскулачивании - все такие сведения, попадающие по каналам Русского Зарубежья, заранее объявлялись недостоверными.
В 1932 г. бывшим офицером П. Горгуловым был убит президент Франции Поль Думер. Представители 78 эмигрантских организаций срезу же выступили с осуждением теракта, все лидеры партий и движений отреклись от связей с Горгуловым. Сам он, алкоголик и психически неуравновешенный человек, так и не смог толком ответить, кто его науськал на убийство, и унес эту тайну в могилу. Но как раз в данное время французское правительство затягивало подписание пакта о ненападении с СССР, и тормозил его именно Думер. Разумеется, после его смерти, да еще и от руки "белогвардейца", пакт был подписан. Поэтому вполне обоснованными выглядят версии газеты "Возрождение", приводившей доказательства связи Горгулова с советскими спецслужбами.
А на базе "сменовеховских" и "возвращенческих" организаций чекистами стали создаваться откровенно прокоммунистические центры. Была организована даже "своя" масонская ложа "Гамаюн" ярко выраженной советской ориентации. Сотрудники "сменовеховских" изданий, которые еще не порвали с этим движением или не выехали в СССР (и не погибли там), постепенно становились обычными платными работниками большевистской пропаганды. А "Союз возвращения на родину" преобразовался в "Союз друзей советской родины". Собственно, "возвращенцы" в России были уже не нужны. Массовое заманивание эмигрантов давно себя исчерпало, а что касается одиночек, то в сталинских лагерях и без них уже хватало рабочей силы. И тех, кто иногда еще продолжал "поклевывать" на старые удочки, предпочитали использовать на месте. Им объясняли, что надо сперва доказать "лояльность" и втягивали в шпионскую, диверсионную, террористическую деятельность. А дальше они и сами оказывались на крючке, работая по указкам резидентов. В 1936 г., когда началась гражданская война в Испании, 300 таких "возвращенцев" направили туда сражаться за республиканцев. Это было дешевле и проще, чем переправлять советских военных. И кому бы пришло в голову жалеть, что третья часть из них погибла?
В 1937 г. НКВД использовал "Союз друзей советской родины" для охоты на важных невозвращенцев. Группа членов этой организации во главе с неким Ковалевым предприняла несколько попыток устранить Бармина, а когда в Швейцарии был застрелен Рейсе, полиция установила, что один из убийц принадлежал к "друзьям советской родины". После ареста он дал показания на других членов той же самой группы Ковалева. Однако им удалось скрыться тоже в Испанию, под крылышко штаб-квартиры НКВД в Барселоне.
11. Заклятые друзья
Отношения между СССР и Германией в течение всех 20-х и начала 30-х гг. продолжали носить особый характер. И даже попытка Москвы организовать у немцев революцию в 23-м не привела к окончательному разрыву альянса. Тот же военный министр фон Сект, возглавлявший подавление коммунистических восстаний, предпочитал подходить к вопросу сугубо прагматически, и считал, например, более важным, что через СССР можно успешно решать проблему обеспечения боеприпасами, поскольку и это тормозилось ограничениями Версаля - и в 1924 г. через подставную фирму "Метахим" советской промышленности был передан заказ на 400 тыс. трехдюймовых снарядов к полевым орудиям, выполненный в течение двух лет. Продолжало развиваться и сотрудничество по достигнутым прежде договоренностям в военно-технической области. В 1924 г. начал функционировать авиационный центр в Липецке для совместных испытаний техники и обучения германских летчиков. В 1926 г. аналогичный центр для танковых войск под названием "Кама" был создан под Казанью, а химический центр обучения и полигон - в местечке Подосинки. Впоследствии этот центр переместился в окрестности г. Вольска Саратовской обл., где возникла база "Томка". Все обучаемые в этих заведениях немецкие офицеры временно увольнялись из Рейхсвера и становились "служащими частных предприятий".
Но справедливости ради следует отметить, что периодически появляющиеся в наше время сенсационные статьи и телепередачи о том, будто Советский Союз таким образом сам вооружил своего будущего врага и врага всего цивилизованного мира, все же далеки от истины. Потому что большинство проектов военно-технического сотрудничества, рожденных в эйфории 1921-22 гг. так и остались на бумаге или зависли на уровне переговоров. Так, для Круппа предлагаемые ему условия концессии ленинградских заводов оказались неприемлемыми. Недалеко продвинулись и планы химического предприятия по производству иприта. Переговоры о совместном производстве самолетов "Альбатрос" и подводных лодок кончились ничем. А строительство заводов "Юнкерса" в Филях и Харькове хотя и началось, не было доведено до конца. Там год за годом накапливались взаимные претензии по срокам, финансированию, качеству работ, разразился грандиозный скандал со взяточничеством советских начальников, за мзду смотревших сквозь пальцы на невыполнение фирмой своих обязательств, и в 1927 г. российская сторона расторгла договор с выплатой "Юнкерсу" 3,5 млн. руб., а превратившиеся в "долгострой" так и недооборудованные заводы взяла под свое управление. Ну а предложение выпускать на советских заводах вооружение и военную технику для Германии в обмен на немецкие патенты тоже реализовано не было. Во-первых, из-за промышленной отсталости СССР Рейхсвер предпочел закупать оружие в Швеции, Бельгии и других западных странах - так что заказ трехдюймовых снарядов был единственным в своем роде. А во-вторых, тогдашние немецкие "демократы" грешили теми же привычками, что российские образца 1990-х, и на любое нарушение своим государством наложенных санкций норовили настучать державам-победительницам.
Тем более, что без последствий коминтерновская авантюра все же не осталась, и в 1924-26 гг. российско-германское сближение серьезно затормозилось. После революционных событий сформировалось мощное антисоветское крыло во главе с бывшим рейхсканцлером и министром иностранных дел Г. Штреземаном, видевшее "наименьшее из зол" в сближении с Западом. Примыкали к нему многие видные финансово-промышленные тузы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102